Дым, земля и пепел

В самом конце 1237 года началось монгольское нашествие на Русь. Вначале пала Рязань, затем многие другие старинные города. Нашествие катилось по землям, входящим ныне в состав России, Украины, Белоруссии, не оставляя камня на камне от цивилизации, основанной нашими предками. При взгляде в ту давнюю эпоху из XXI века может показаться, что это была просто одна из многих войн, пронесшихся за столетия по Русской земле, причем не самая значимая для понимания нынешних наших реалий, поскольку уж очень давно пришел со своим войском к нам хан Батый. Но войны давних времен носили часто совсем иной характер, чем организованные противостояния поздних веков. И слово «нашествие» здесь очень хорошо подходит по смыслу. Наступавшие на Русь орды сметали практически все на своем пути, растаскивая и уничтожая цивилизацию, а не захватывая и приспособляя ее для собственного использования. Оставались лишь «дым и земля и пепел», как сказано в «Повести о разорении Рязани Батыем». А «на земле пусти, на траве ковыле снегом и ледом померзоша» лежали «многие князи местные и бояре и воеводы и крепкие удальцы и резвецы». Еще более страшную картину опустошений нарисовал епископ Владимирский Серапион в конце XIII века, когда можно было уже присмотреться к фундаментальным последствиям случившегося на Руси нашествия.

Разрушены божественные церкви, осквернены священные сосуды, потоптаны святыни, святители преданы мечу, тела монашеские брошены птицам, кровь отцов и братьев наших, словно вода, обильно напоила землю. Исчезло мужество князей и воевод наших, храбрецы наши, исполненные страха, обратились в бегство. А сколько их уведено в плен! Села наши поросли лесом. Смирилось величие наше, погибла красота наша. Богатство, труд, земля — все достояние иноплеменных.

Историки порой скептически относятся к столь красочным плачам, полагая, что писатель давних времен мог сгущать краски, тогда как на самом деле не все села поросли лесом. Многие сохранились, посадили хлеб, собрали урожай и продолжили жизнь, без которой нас бы сегодня не существовало. Точно мы не можем знать масштабы тех разрушений, но можем предположить, что села, разбросанные по бескрайним русским просторам, могли уцелеть, если не находились непосредственно на пути продвижения войска агрессора. Не так уж богаты и соблазнительны для него были эти села, чтобы отыскивать каждое по лесам и болотам. А вот города не уцелели, поскольку представляли соблазнительные для монгольского войска места сосредоточения материальных богатств, продуктов питания и людей, которых можно угнать в рабство. Археологические раскопки показывают, что русские города были действительно уничтожены, как и написано в древних летописях. В соответствующих слоях почвы обнаруживается толстый слой угля, причем не только в тех местах, где город затем вновь отстраивался, но и в тех, где он после нашествия не возродился.

Рассуждая сегодня о тех страшных для Руси временах, мы обычно на уроках истории скорбим по погибшим или отыскиваем примеры героического сопротивления, но есть тема не менее важная для осмысления проблем, обсуждаемых в этой книге. Уничтожение складывавшейся тогда городской культуры должно было нанести сильный удар по возможностям развития русских земель, поскольку именно через город происходит экономическое, политическое и культурное развитие общества. Сохранение жизни в сельской местности способствует физическому выживанию народа, но не движению вперед, к обретению новых производственных навыков, новых форм организации жизни общества и приобретения знаний. Монгольское нашествие нанесло удар по развитию.

Для понимания этого полезно сравнить положение дел на Руси в период ордынского ига с положением дел в Центральной и Западной Европе. Там тоже были нашествия, причем на протяжении многих веков. Не будем сейчас сильно углубляться в прошлое и разбираться в последствиях нашествия готов, гуннов и различных германских племен. Рассмотрим лишь ситуацию, сложившуюся под конец так называемых темных веков. Европа в IX–Х столетиях страдала от набегов с трех сторон: с севера, юга и востока. С севера ее атаковали викинги, с юга — сарацины, с востока — мадьяры. Но к началу нового тысячелетия ситуация радикально изменилась. Набеги прекратились либо стали локальным явлением (например, пиратство в Средиземноморье). Отчасти это произошло благодаря вооруженному отпору, который смогли дать европейские армии, построенные по феодальному принципу, отчасти — благодаря тому, что атакующие успокоились, осели в Европе и стали вести образ жизни, присущий оседлым народам. Викинги обустроились в Англии и Нормандии, вне традиционных скандинавских регионов. Сарацины осели на Сицилии и создали процветающее государство на Пиренейском полуострове. Мадьяры поселились там, где и по сей день расположена их земля, — на пространствах Центральной Европы, ныне Венгрии. А после того, как это случилось, стало меняться экономическое положение в различных частях Европы. Крестьяне распахивали всё новые земли, не опасаясь прихода тех, кто их ограбит. Быстро осуществлялась урбанизация, поскольку прирост продовольствия помогал кормить все большее число людей, проживавших в городах и занимавшихся трудом, не связанным с сельским хозяйством. Историки полагают, что три столетия, предшествовавшие страшной эпидемии чумы, поразившей Европу в середине XIV века, были эпохой значительного экономического роста, поднявшего уровень жизни населения, эпохой коммерческой революции, обеспечившей новые методы ведения бизнеса, и эпохой быстрого развития городов со свойственными им чертами: купеческими гильдиями, ремесленными цехами, университетскими корпорациями и пышными храмами. Таким образом, связь экономического и социального развития общества с прекращением набегов четко просматривается на европейском историческом материале.

А что в это время творилось на Руси? Монгольское нашествие случилось тогда, когда в европейских странах был период расцвета, не омрачаемого уже никакими набегами. В то время, когда города Северной Италии, Южных Нидерландов и рейнских германских княжеств процветали, увеличивая численность населения, развивая ремесло, торговлю и культуру, на Руси уничтожались набегами даже те города, которые выросли в предшествующие столетия.

Монгольское нашествие переросло в ордынское иго, существовавшее более двух веков. Условной датой его окончания является так называемое Стояние на Угре в 1480 году. Неверно было бы утверждать, будто на протяжении всего этого периода Русь страдала от непрерывных разорений. Были периоды чрезвычайно тяжелые. Были и относительно мирные. В известной мере Русь могла развиваться. Появлялись временами новые города, восстанавливались старые, строились дома и храмы на месте пожарищ. Но все это не снимало главной проблемы — нестабильности существования. Население русских земель понимало, что в любой момент может произойти новый набег, что нет никаких гарантий спокойной жизни и что все созданное после былых пожарищ и грабежей может вновь подвергнуться грабежам и быть предано огню. Города, которые подверглись разорениям в первые годы нашествия, могли потом вновь и вновь подвергаться разорениям, как только наживалось некое имущество, а значит, появлялось то, что можно разграбить. Так, с 1273 по 1297 год татары пятнадцать раз предпринимали походы в Северо-Восточную Русь, что привело к бегству населения из областей, чаще всего подвергавшихся погромам. Бежали, в частности, из владимирских земель по Клязьме, из Переяславского и Рязанского княжеств, из муромских земель, расположенных по Оке. Ростов после Батыева нашествия разорялся еще в 1316–1320 годах и 1408 году. Суздаль страдал в 1293 и 1382 годах. Юрьев-Польской вообще стал жертвой набегов в 1281‑м, 1293‑м, 1382‑м и 1408‑м. Похожая судьба была и у Владимира, который татары «навещали» в 1382‑м, 1421‑м, 1445‑м, 1448‑м. Сложнее всего было развиваться городам, непосредственно «обращенным лицом» к татарам, то есть тем, что располагались в восточной части русских земель. Нижний Новгород постоянно ожидал очередного набега. Если до нашествия торговый путь по Волге к Каспию и через него в Персию был одним из важнейших путей, обогащавших русских купцов, то теперь он оказался в зоне наиболее рискованной коммерческой деятельности. В условиях того времени, когда именно дальняя, заморская торговля приносила бизнесу наиболее значимые доходы, угроза, нависшая над важнейшим торговым путем, имела катастрофические последствия.

Когда говорим о татарских набегах, мы используем несколько условное выражение. Проблема развития русских земель сводилась не к тому, что именно татары их разграбляли, а к тому, что монгольское нашествие надолго создало такую нестабильность, при которой городам трудно было защищаться от любых набегов. В этих условиях русские князья и простые разбойники точно так же расхищали все, что плохо лежит. Русские даже могли действовать в союзе с татарами, предпринимая очередной набег, но могли и без всяких татар. Новгородские ушкуйники, регулярно грабившие ордынские города, не брезговали и имуществом соплеменников. В 1366 году ушкуйники напали на Нижний Новгород, в 1371‑м разграбили Кострому, в 1374‑м получили «откуп» в Вятке, а на будущий год вновь взялись за костромичей и нижегородцев. Слабость Русского государства и его неспособность эффективно защищать свои земли обусловили состояние хаоса, в котором невозможно нормальное развитие. Имело место нечто вроде войны всех против всех, о которой через несколько столетий писал Томас Гоббс, переживший в Англии революционную эпоху.

Когда государство так ослаблено, что не может выполнять свои важнейшие функции, любой человек, имеющий в руках оружие, способен стать источником хаоса. А то, к какому племени он принадлежит, — вопрос второстепенный.

Точно так же обстояло дело и с налогообложением. Орда брала с русских земель дань («ясак» по-татарски или «черный бор», как называлось это в Новгороде). Помимо дани были и другие издержки, связанные с игом, — содержание татарского посла и его многочисленной свиты, финансирование поездок собственного князя в Орду, где следовало щедро одаривать хана, его жен и вельмож. Могли взиматься также тамга (торговая пошлина), кулуш-колтка (чрезвычайный сбор по требованию хана), ям и улаг (предоставление подвод для татар). Общий размер воздействия всех этих мер на экономику русских земель сейчас трудно определить, и нам трудно сказать, было ли бремя по-настоящему серьезным препятствием для развития. Но оно его явно не облегчало. А поскольку дань взималась через великого князя, получавшего от Орды ярлык на правление, мы не можем знать, какая часть взимаемого попадала захватчикам, а какая оседала в руках влиятельного сборщика налогов.

Так обстояло дело до Стояния на Угре. Иван III оказался сильнее татар. После снятия ига ситуация в целом улучшилась, но все же трудно говорить о радикальном переломе, случившемся при Иване Васильевиче и его преемниках — Василии Ивановиче и Иване Васильевиче Грозном. Взятие Казани и Астрахани не сняло проблему татарских набегов, осуществлявшихся из Крыма. Для расположившегося в Крыму государства грабежи русских и польско-литовских земель были важнейшим источником доходов. Прекращение набегов оставило бы Крым без средств к существованию. Поэтому время от времени с юга на русские земли накатывалась разорительная волна. На ее пути построили защитную линию (засечную черту), но она не могла полностью предотвратить набеги.

Таким образом, важнейшие объективные обстоятельства на протяжении долгих веков после того, как в Западной и Центральной Европе набеги прекратились и ситуация нормализовалась, препятствовали успешному развитию русских земель. Города формировались и развивались, но находились под постоянной угрозой набегов и разорения. Такое состояние дел мешало развитию ремесла и торговли, накоплению капиталов, взиманию налогов и такому наполнению государственной казны, при котором можно было бы содержать значительное наемное войско.