Олферьев Павел Васильевич
(? – 26.11.1864)

Странная эта субстанция – наука о минувшем. Каждый прикасающийся к ней как-то поневоле норовит стянуть одеяло на себя, подогнать под свои воззрения и сиюминутные настроения все богатство красок прошлого, все сложности, хитросплетения канувших эпох, отсекая и обрывая – с кровью, безжалостно – все неугодное, не укладывающееся в прокрустово ложе жесткой схемы.

Вот Денис Давыдов. Кто таков? Поэт-партизан эпохи 1812 года. Уже меньше знающих тот факт, что генерал Давыдов под началом своего родственника Ермолова приводил Кавказ под скипетр белого царя. И уж совсем мало помнящих, что он поучаствовал в погашении польского восстания 1831 года. О котором все знают, что это – борьба против деспотизма и угнетения, за свободу и независимость. Но вот почему именно в 1831 году? И если бы только здесь. Нет – по всей Европе в 20-х – начале 30-х годов пылает огонь революций. Дадим слово Давыдову – может, ему, конечно, случайно увиделось то, чего сейчас мы уже и не замечаем, натасканные видеть лишь определенное.

«Книга революции раскрылась и с тем вместе военное ремесло уступило права свои на всеобщее внимание гражданскому началу, которое в течение 15 лет, скромно довольствуясь неизвестностью, вдруг воспрянуло. Явились адвокаты, журналисты, разного рода витии, молодые люди, незнакомые с военной службой либо жалко в ней служившие от недостатка в дарованиях к подобному роду занятий, кои скрывались до сего времени в глубине общества. Они заняли места полководцев – этих кумиров устаревшего богослужения, капиталистов – монеты, курс которой упал столь значительно… Многие убеждены, что усилия ратоборцев настоящей эпохи клонятся лишь к пользе общей, к доставлению человечеству наибольшей суммы благосостояния, свободы и просвещения. Нисколько! Не все и далеко не все движимы столь высокою любовью к человечеству. И тогда, и ныне на человечество смотрели, как на собрание цифр, которыми решались и решаются задачи личных честолюбий и корыстолюбий; и тогда, и ныне лишь жажда к приобретению личной известности или достояния побуждает многих к неутомимой деятельности, посвященной, по их мнению, одному благу человечества…»

17 ноября 1830 года восстание вспыхнуло, занявшись от немалой искры – покушения, правда, неудачного, на цесаревича Константина Павловича. В Варшаве к нему присоединилось около четырех с половиной тысячи человек – в основном шляхта и люмпены. Но моховик уже начал раскручиваться. Теперь все зависело лишь от одного: кто кого. Время дипломатий кончилось, наплывало время орудий.

Русская армия под командованием генерал-фельдмаршала Дибича-Забалканского двинулась в сторону Царства Польского. В ее составе был и лейб-гвардии уланский полк, ведомый своим полковым командиром генерал-майором Павлом Васильевичем Олферьевым.

К этому времени Олферьев уже почти четыре года командовал уланами – командир опытный. С 13 лет – с 1800 года – кадет 1-го кадетского корпуса, с 1805 года – корнет, в коем чине предпринял первый в жизни военный поход – в Европу, против Наполеона. Дрался при Шенграбене и Аустерлице. Участвовал и в следующей войне с «корсиканским чудовищем» – Отечественной. Равно как и в Заграничных походах 1813–1814 годов. За бой 12 марта 1814 года под городом Сент-Дизие подполковник Олферьев получает орден Св. Георгия 4-й степени. В 1828–1829 годах воюет с турками. И вот теперь – Польша.

Уланам повезло, как может повезти солдатам на войне: начальство не прятало их за спины товарищей. Полк вошел в авангард Гвардейского корпуса и все время находился на острие атак. Так было и в сражении 14 мая 1831 года при Остроленке, городе, расположенном на левом берегу Нарева, на пересечении множества дорог.

Поляки отошли к Остроленке. Их преследовал гвардейский авангард Ностица, имевший правым флангом лейб-гвардии уланский полк. У селения Суск русская кавалерия наткнулась на передовые посты арьергарда Лубенского.

Уланы, предводительствуемые Олферьевым, ударили разом – фланкёры неприятеля были в мгновение ока оттеснены к селению Лавы. Олферьев с полком висел у противника за спиной и не давал ему оторваться.

Приблизясь к Лавам, командир полка повел своих людей в общую атаку на селение. Но там заранее подготовились к таким гостям – по русской кавалерии ударили картечные залпы, опрокидывая и поражая многих, поражая в полете безудержной атаки. По всем канонам следовало остановиться и ждать подкреплений. Но Олферьев, построив эскадроны, вновь повел их в атаку на Лавы.

И она увенчалась успехом – неприятель на этот раз, не ожидая, успел дать по наваливающимся на него русским лишь единый залп, – и все было кончено. Уланы ворвались на позиции врага. Сабли в опытных руках заходили часто-часто. Но поражали почти уже только в спину – поляки не выдержали рукопашной и ударились в поспешное бегство.

Судьба дала отступающим шанс – и они воспользовались им сполна. Мост на болотистой речке был разобран. Страстно желающему спастись отсутствие его не помеха, ведь все лишнее при переправе можно и бросить; жизнь дороже. Русская же кавалерия, имея за собой основные силы, не могла поступить столь легкомысленно, и в результате неприятелю было подарено несколько лишних часов свободы… или жизни.

Мост был восстановлен. Подошедший тут же лейб-гвардии конно-егерский полк пошел в обход неприятельского левого фланга – по дороге на Яворки. Олферьев же повел полк правой дорогой. Так они и подошли к Остроленке, пройдя более 70 верст без остановок.

Олферьев, действуя совместно с конными егерями, настиг поляков неподалеку от хорошо укрепленных ими песчаных бугров, совсем рядом с городом. Неприятельской пехоте, застигнутой русской кавалерией врасплох, отступать было особенно некуда – как раз в этот самый миг 2-я гренадерская бригада и карабинеры вышибли поляков из города, и конницу встретил жесточайший артиллерийский огонь.

Но русских это не смутило: их кавалерия, накат за накатом, поэскадронно шла вперед. Пехотные полки поляков пробовали поначалу сопротивляться, но, когда атаку поддержала гвардейская артиллерия, противник был опрокинут. В сторону города, откуда русские гренадеры уже вытеснили своих контрагентов к мостам.

Правда, русских сабель избежали и сейчас не все: один из батальонов знаменитого 4-го полка, гордости восставших, был прижат уланами к реке. Олферьев сам повел на него полк – батальон перестал существовать, частью вырубленный за минуту, частью – плененный. Особенно отличился здесь командирский, 6-й эскадрон улан.

Все, что еще номинально существовало в войске повстанцев, бежало за Нарев. Дибич приказал взять мосты и продолжать преследование на правом берегу. Поляки, справедливо видя в удержании моста свое спасение, картечью из двух орудий сметали всех приближающихся к нему.

И тогда вперед пошли два батальона Астраханского гренадерского полка. Первыми на мост вошли георгиевские кавалеры этих батальонов. Прыгая по мостовым перекладинам, они выдержали в упор два картечных смерча и отбили орудие, почти сразу же переколов и прикрытие.

Вслед за ними и по постоянному мосту, и по освободившемуся (благодаря астраханцам) плавучему генерал Мартынов повел суворовцев. Вдогон им под командой Олферьева пошел и 1-й дивизион улан.

Плавучий мост, по которому они переправлялись, разорвался, но это не остановило улан. И до тех пор пока саперы не восстановили мост, Олферьев неоднократно водил несколько своих эскадронов на неприятельское каре, мешая ему хоть сколько-нибудь оглядеться.

Саперы работали не за страх, а за совесть – мост был починен. Тотчас же на правый берег переправилась не успевшая до этого попасть туда часть 1-го дивизиона улан. К ним – с орудием – присоединилась часть 3-го дивизиона. Так что Олферьев еще дважды водил эскадроны в дерзкую атаку, в конце концов опрокинув неприятельскую пехоту, которая овладела было частью шоссе между мостом и правым флангом русской пехоты.

Тем сражение и закончилось. Ночью повстанцы, потеряв в обороне вдвое больше людей, чем наступающие, – более 9000 человек – поспешно отступили, опасаясь утреннего продолжения.

Олферьев получил за Остроленку Св. Георгия 3-й степени. Человек военный, он не представлял себя вне армии, как и армию невозможно представить без подобного рода людей. Павел Васильевич Олферьев, генерал от кавалерии, умер 26 ноября 1864 года. Умер солдат – мир его праху!