Панин Петр Иванович
(1721–1789)

Человек, достигающий определенных чинов, меняет и манеру поведения, меняет и всю совокупность своих пожеланий и надежд. Что вполне объяснимо и простительно. Очень немногие из ратных людей, кого судьба довела до генеральских отличий, остались в душе солдатами, простыми и прямо смотрящими на жизнь людьми. Восхождение на пирамиду любой власти от многого принуждает отказываться. Но тот, кто сумеет не поступиться своей натурой и своим характером, вызывает глубокое уважение, хотя его и не особенно любят, ибо кому в повседневной жизни приятны люди, кои, не задумываясь, говорят все, что думают. Это шокирует, обижает и отталкивает. Именно таким человеком был граф Петр Иванович Панин.

Он родился в 1721 году, в 15 лет поступил солдатом в лейб-гвардии Измайловский полк и в том же году участвовал во взятии Перекопа и Бахчисарая. Затем воевал против шведов. В 50-х годах Панин – уже полковник и командир Новгородского пехотного полка – считается одним из лучших офицеров в российской армии. К началу Семилетней войны – генерал-майор. Храбро дрался под Гросс-Егерсдорфом, Цорндорфом, Кунерсдорфом, участвовал во взятии Берлина, был произведен в генерал-поручики и назначен генерал-губернатором кёнигсбергским. Вскоре он стал и генерал-аншефом, сенатором и членом совета, а в 1767 году – кавалером высшего российского ордена Св. Андрея Первозванного и графом.

Начавшаяся война с Турцией в 1768 году сделала его по открытии военных действий командующим 2-й армией, главной задачей которой стало взятие считавшейся турками неприступной крепости Бендеры.

15 июля 1770 года армия Панина, насчитывавшая около 34 000 человек, подошла к крепости. Долгие осадные работы, сопровождавшиеся многочисленными стычками и маневрами, атаками и контратаками, должны были иметь свой логический конец. Им и стал штурм, назначенный главнокомандующим в ночь с 15 на 16 сентября.

Ко дню приступа русские подвели сильную мину под бендерские укрепления, хотя Панин, веря в ее действенность, больше всего верил в своих людей.

Вверенные ему гренадерские войска он разделил на три колонны. Правая – под началом полковника Вассермана – состояла из гренадерских рот Ряжского, Курского, Козловского и Елецкого полков, двух батальонов мушкетеров и дивизиона егерей. Левая (начальник полковник Корф) – из гренадерских рот Севского, Орловского, Владимирского и Белевского полков и также из двух батальонов мушкетеров и дивизиона егерей. Средняя – из гренадеров Тамбовского, Старооскольского, Воронежского и Черниговского полков. Каждая колонна имела подкрепления, должные действовать в развитие успеха гренадеров.

Наступил вечер 15 сентября. В десятом часу была заложена средняя мина – и 400 пудов пороха взорвались в темноте южной ночи. Турки открыли беспорядочную, но яростную пальбу наугад, однако она не остановила штурмовых колонн, пошедших на приступ.

Русские колонны быстро преодолели пространство до бендерских укреплений. Когда они уже начали вступать на крепостной вал, Панин направил в поддержку левого фланга два дивизиона егерей полковника Фелькерзама, чье мужество сделало его любимцем целой армии. К правому же флангу ушел с подкреплением оберштер-кригс-комиссар Ларионов, к средней колонне – полковник князь Одоевский.

Неприятель, деморализованный частично уже тем, что русские сумели быстро преодолеть столь значительное количество препятствий, а также перспективой вступать в штыковую с людьми, которые были известны как мастера подобного рода боя, тем не менее держался стойко, со скрипом сдавая каждую позицию.

Сбитые гренадерами с вала, они не менее отчаянно обороняли каждый дом, превращая его в маленькую крепость, а каждую улицу – в поле боя. Но шаг за шагом все же русские отряды отжимали османов к твердыне крепости – замку, где противник решил держать последнюю линию обороны.

Той порой наступило утро – бой же, длившийся всю ночь, не затихал. Турки решились на отчаянную попытку и бросили до полутора тысяч лучшей кавалерии и более полутысячи пехоты против тыла русского войска (этот отряд, выйдя из ворот, обращенных к реке, неожиданно появился на левом фланге Панина).

Но граф недаром настойчиво воспитывал у своих подчиненных чувство самостоятельности и личной ответственности за порученное дело. Это дало свои результаты и на этот раз: многие отдельные офицеры успели с находившимися около них солдатами встать на пути османов. А когда еще и артиллерия по приказу командующего открыла по этому отряду сильный картечный огонь, то неприятель не выдержал и начал поспешное отступление.

Засевшие в замке, видя их судьбу, также предпочли жизнь смерти, и поэтому, когда в 8 часов утра граф Панин приказал начать штурм замка, вместо орудийных залпов со стен его начали кричать о том, что выпускают депутатов, готовых рассмотреть условия капитуляции.

Панин потребовал сдачи безо всяких условий – и османы, деморализованные всем развернувшимся доселе на их глазах, вынуждены были согласиться. Сдалось в плен около 12 000 уцелевших, включая более 5000 янычар и спагов. Кроме того, противник потерял более 5000 убитыми, не считая сгоревших при пожаре, охватившем в ходе штурма Бендеры и приведшем к тому, что вся крепость обратилась в пепел.

Трофеи составили: пушек медных – 203 штуки, чугунных – 59, мортир медных – 28, мортир кугоровых – 57, порох, боеприпасы, 20 000 пудов сухарей, множество пшеницы и проса.

Панин был награжден орденом Св. Георгия 1-й степени «за мужественное и благоразумное предводительство в вверенной ему в Турецкую войну армией противу столь отчаянно и с великой силой неприятелем защищаемой крепости Бендеры и покорение оной с ее замком». Орден этот Панин получил 8 октября 1770 года – третьим после Петра Румянцева и Алексея Орлова, но он не получил давно ожидаемого им фельдмаршальского жезла, и новоиспеченный кавалер действует с присущей ему решительностью. Воспользовавшись (как поводом) своей болезнью, полученной еще в Семилетнюю войну и ныне в результате военной неустроенности обострившейся, он уже 27 ноября того же года подает прошение об отставке.

Она принимается, и покоритель Бендер начинает вести частную жизнь обычного помещика. Но огонь в его душе не погас – он разгорается с новой силой, когда до Панина доходит слух о восстании Пугачева. Граф предлагает императрице свои услуги, и та спешит ими воспользоваться – 29 июля 1774 года следует рескрипт императрицы о вверении Панину начальства над всеми войсками, действующими против мятежников, и над губерниями Казанской, Оренбургской и Нижегородской, начальства, ничем и никем не ограничиваемого.

Графу понадобился всего лишь месяц – после ряда его молниеносных ударов 14 сентября Пугачев был выдан своими вчерашними товарищами. Мятеж был подавлен, а спасший державу Панин вновь обратился к частной жизни, подобно многим полководцам и диктаторам Древнего Рима: в нем нуждаются – он приходит и свершает необходимое, опасность прошла – он вновь один из равных.