С самого начала проблема авторства Шекспира упиралась в глухую стену британского консерватизма. Тайны и опасности сопровождали эту историю с самого начала. О своем национальном гении британцы сняли множество фильмов, правдивость которых вызывает большие сомнения. Но в особенности позабавил всех не слишком даровитый телесериал, в котором колосс британской классики представал этаким повесой и кутилой: товарищи вынуждены были насильно запирать его на верхнем этаже гостиницы, дабы он сочинял свои трагедии вместо того, чтобы предаваться бездумному кутежу. Немного побуянив, кучерявый юнец садился писать бессмертные произведения, но при этом напоминал полуграмотного и ленивого школяра. Сторонники униатской теории таковым его и считали, опираясь на происхождение и образование этого человека.

Сын галантерейщика из Стратфорда-на-Эйвоне в детстве лазил в чужие сады за яблоками, а один раз вместе с товарищами украл соседскую свинью, из-за чего вынужден был бежать из города, опасаясь ареста. Он осел в Лондоне и ухаживал за лошадями на конюшне – единственное ремесло, к которому он оказался пригоден. Через некоторое время он стал третьестепенным актером театральной труппы, но особенными дарованиями не блистал, поэтому играл не главные роли и газеты той поры его не упоминали. Но с некоторого времени все стало меняться: актеры говорили, что у молодого человека завелись деньги, он бравировал ими и приглашал товарищей в трактир. Упоминались и его намеки: «Сегодня приглашен к графу Ретленду, значит – будут деньги». Насколько достоверны эти воспоминания, сложно сказать, но у молодого, не слишком успешного провинциала действительно завелись деньги. Кто же такой граф Ретленд и с какой целью ему понадобилось финансировать неизвестного актера?

В России к шекспировскому вопросу относились двояко. Еще до революции и до войны, в 1912 году, вышла книга бельгийского историка Селестена Демблона, заметившего, что смерть Ретленда в 1612 году совпадает с окончанием творчества Шекспира, который жил после этого еще четыре года.

Позднее, уже в Советской России, дворянин и сибарит, нарком культуры Анатолий Васильевич Луначарский, которому покровительствовал вождь пролетариата В. И. Ленин, позволял себе многое даже при советской власти. С его происхождением, образованием и вкусом Луначарский не мог и мысли допустить, что перчаточник из Стратфорда, едва владевший английским языком и уж точно не владевший латынью и другими языками, способен создать множество выдающихся произведений с колоссальным лексиконом и бесценной информативной базой. Именно красный нарком упоминал Роджера Менерса (графа Ретленда) и Френсиса Бэкона как реальных авторов шекспировских пьес. Им были написаны статьи «Шекспир и его век», «Личность и творчество Шекспира», «Бэкон в окружении героев Шекспира». «Кто же был этот Шекспир, о котором мы столько говорили? – вопрошает Луначарский и, как будто не отвечая, продолжая комментировать, отвечает сполна: – Одни говорят, что Шекспир был сыном средней руки зажиточного обывателя из маленького провинциального городка, что будто бы он довольно рано бежал от отца, пережил разные, неизвестные нам авантюры в Лондоне, караулил лошадей знатных людей около театров, когда те уходили в ложу посмотреть спектакль; сам сделался артистом, и притом артистом неважным, на третьих и четвертых ролях, но был не дурак деньги дать в рост, закрутить своего брата актера вокруг пальца и нажил таким образом капиталец; сам сделался директором, удачно подобрал труппу, которую держал в кулаке, приобрел покровительство нескольких лордов, которые любили с ним выпить, считая его остроумным куманьком; потом нажил деньги, уехал к себе на родину, шесть последних лет жизни ничего решительно не писал, кроме завещания, которое подписано неграмотно, с ошибкой в собственной фамилии, подписано такой корявой рукой, что защитники этой теории говорят, что он оттого так написал, что был болен. В этом завещании он подробнейшим образом писал, кому какую кровать отдать: лучшую кровать – дочери, а худшую – жене; кроме кровати второго сорта он ровно ничего жене не оставил, а все остальное имущество, довольно солидное, разделил между членами семьи, ни одним словом не упоминая о своих сочинениях, которые в это время уже пользовались огромным успехом…»

Здесь мы видим довольно неприятный портрет дельца и скряги, о котором впоследствии профессор М. Литвинова скажет, что подобный человек просто не мог испытывать вдохновение для великих творений. А ведь речь идет о человеке со словарем в 22 тысячи слов. Такая биография не вязалась с высоким духом его трагедий, светской веселостью комедий и любовной страстью сонетов. Скорее в этом виделся скуповатый, разочарованный в жизни, сварливый мещанин. Именно таким и видели Шекспира нестратфордианцы.

В документальном фильме «Кем был Шекспир», снятом уже в 1980-х годах британским телевидением, говорилось о склепе Шекспира в пантеоне величайших людей государства. Акцентировалось внимание на неэстетичном бюсте автора над саркофагом – надутом и глуповатом господине с выпученными глазами. К этому склепу под страхом смертной казни запрещалось прикасаться с момента упокоения автора. Однако стремление найти хоть какие-то бумаги неотвратимо тянуло исследователей к этой усыпальнице, и наконец, в XX веке, выход был найден: с изобретением рентгена надобность во вскрытии могилы отпала. Исследователи были шокированы: рентген показал, что в усыпальнице нет не только бумаг Шекспира, но и его самого. Авторы фильма, англичане, резюмировали: поэтому к гробу запрещено было прикасаться – власти не решились хоронить в пантеоне лучших граждан Англии человека, который сам ничего серьезного не создал. Поэтому Шекспир оказался похоронен в родном Стратфорде на местном кладбище, но все это время необходимо было хранить тайну авторства.

Между тем содержание произведений Шекспира говорило о высокой образованности их автора, широком кругозоре, познаниях в античной литературе, римском и английском праве, географии, нескольких иностранных языках, многих вопросах государственного управления. Автор симпатизировал аристократии и презирал чернь. Но немногочисленные записи Шекспира производили впечатление сочинений полуграмотного человека. Если Шекспир был столь уважаемым человеком, то почему его смерть прошла тихо и незаметно. Никаких прощальных стихов, надгробных речей. Зять Шекспира д-р Холл вел дневник, но ни разу не написал в нем, что его тесть известнейший писатель.

Для Луначарского этот вопрос был практически ясен. Он писал: «Мы, по-видимому, теперь знаем, кто такой Шекспир. По-видимому, это не кто иной, как граф Ретленд. Почему нужно думать, что это граф Ретленд? Потому что мы сразу констатируем чрезвычайно странные совпадения. Граф Ретленд, когда был в университете, имел кличку. Эта кличка была “Шекспир”, что значит “потрясающий копьем” <…> Он сделал именно те путешествия, которые проделал автор этих пьес <…> Гамлет есть изображение события, имевшего место в семье Ретлендов <…> Пьеса “Ричард II” была запрещена полицией Елизаветы как памфлет, написанный и выдвинутый партией Эссекса, которая имела своей целью низвергнуть тиранию Елизаветы и установить власть аристократии».

Луначарский подчеркивал, что семья Ретлендов «после его смерти дала хорошие деньги родственникам Вильяма Шекспира, чтобы они поддерживали легенду…».

Он пошел еще дальше, утверждая, что и Ретленд, и его жена были убиты во время семейной междоусобицы, о чем написано и в поздней пьесе «Буря»: там, «где он прощает вступившего против него в заговор брата, есть прямой отклик на начало этих событий».

Вот поэтому зловещая тайна самих Ретлендов не давала им подпускать чужих к тайне Шекспира и его авторства.

После смерти Луначарского в 1933 году ситуация с советской культурой изменилась во всех отношениях: гайки были завинчены, болты подогнаны. Что касается шекспировского вопроса, то по этому поводу было создано шекспировское общество во главе с М. М. Морозовым (1897–1952). Это был тот самый кудрявый мальчик с картины В. А. Серова «Портрет Мики Морозова», но с тех пор ангелоподобный ребенок превратился в крупного осанистого брюнета с грозным взором. Теории Луначарского были похоронены, а Шекспир стал простонародным гением Англии наподобие русского Ломоносова, которого тоже называли то крестьянином, то рыбаком. Советская культура начала утверждать культ простого человека, способного на многое вопреки воспитанию и образованию.

Это продолжалось вплоть до перестройки, когда в журнале «Огонек» появилась эмоциональная и ярко написанная публикация «Феникс и Голубь», в корне пересматривавшая шекспировский вопрос в пику тем членам морозовского общества, которые еще мыслили по-советски. В статье говорилось, что члены тайного общества, коллективно сочинявшего шекспировские труды, имели прозвища. Заходила речь и о том, что Фрэнсис Бекон, один из возможных авторов, был создателем ордена розенкрейцеров: он и некоторые члены тайного литературного кружка входили в масонскую ложу, поэтому им понадобилось анонимное авторство. В текстах Шекспира находили коды и шифровки розенкрейцеров.

Впоследствии появилась интересная книга шекспироведа И. М. Гилилова (1924–2007) «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого Феникса», логично и убедительно объяснявшая ту же теорию. Феникс называли юную дочь поэта Филиппа Сидни Элизабет, которая должна была по поручению Юпитера доставить больному Голубю чудодейственный бальзам, спасти его и стать его женой. Граф Ретленд (Роджер Менерс) был назван Голубем. Он много болел и был немолод, поэтому отношения между супругами были платоническими, однако вместе они составили талантливый литературный тандем: граф писал пьесы, его жена – сонеты. Поэма «Голубь и Феникс», вышедшая под именем Шекспира, появилась в честеровском сборнике и возвестила, что эта пара родила не мальчика или девочку, а «чудо мира, прославленный голос его». Что это, как не творчество? Тем самым супруги Ретленд приносили жертву богу Аполлону. После смерти мужа любящая его Феникс покончила с собой.

Гилилов говорил о многочисленных совпадениях деталей шекспировских произведений с фактами биографии Ретленда. Ретленд был близко знаком с графом Саутгемптоном, которому посвящены первые произведения Шекспира – его поэмы «Венера и Адонис» и «Лукреция». Также граф бывал в Дании времен Гамлета, а в университете его сокурсниками были Розенкранц и Гильденстерн. Знал он и политика лорда Беркли (Уильяма Сесила), ставшего прототипом Полония в «Гамлете». Но актер и впоследствии театральный антрепренер Шекспир никогда не знал ни Розенкранца с Гильденстерном, ни графа Саутгемптона. Не был он приглашен и к лорду Беркли.

Гилилов не отрицал, что шекспировское творчество принадлежит не двум людям, а гораздо большему числу писателей, среди которых назывались философ и эзотерик Ф. Бэкон, граф Эссекс и др. Кстати, политические драмы и хроники, которые приписывались Эссексу, совершенно закономерно закончились в феврале 1601 года, когда Эссекс был приговорен и казнен по обвинению в подготовке государственного переворота.

Стратфордианцы встретили эту книгу с ненавистью и объявили автора дилетантом, но даже они не могли отрицать, что все ранние произведения Шекспира написаны в соавторстве, а пьеса «Генрих VIII» создана Флетчером.

Уничтожение бумаг и запрет театров, произведенные Оливером Кромвелем и его революционной эпохой, привели к утрате многих документов, которые могли бы пролить свет на шекспировский вопрос. В 1662 году появилась «История знаменитостей Англии», написанная священником Томасом Фуллером (1608–1661), окончившим Кембридж. Ему довелось беседовать с современниками Шекспира. Потом разные сведения о Шекспире собирал выпускник Оксфорда Джон Обри (1626–1697), но в проверке сведений он допускал существенные неточности.

В 1709 году драматург Николас Роу (1676–1718) издал собрание сочинений Шекспира, сопроводив его биографией. Но достаточной точности не было и в его труде. С тех пор этот вопрос продолжал волновать исследователей, причем в США преобладали сторонники нестратфордианской теории, а в Британии пытались сохранить реноме. Но сколько бы талантливых ученых ни работали над этим вопросом, едва ли можно будет достоверно установить авторство произведений Шекспира. Говорят, рукописи не горят, но история доказала обратное.