Глава 6
Поездка заняла почти тридцать минут, за которые я практически задремал. Водитель всю дорогу молчал. Обогреватель работал, нагоняя в салон умиротворяющее тепло, а пёс мерно похрапывал в ногах. Короче, меня разморило.
Настолько, что я даже пропустил момент, когда машина наконец остановилась и водитель вежливо сообщил:
— Приехали, господин.
Вздрогнул и открыл глаза. Из окна виднелся фасад крупного загородного особняка, освещенный фонариками и льющимся из окон светом.
— Ага, спасибо, — поблагодарил я и выбрался наружу через уже открытую одним из слуг дверь, предварительно растолкав перед этим храпящую собаку.
У входа меня встретил слуга с двумя служанками, что стояли за его спиной.
— Добрый вечер, — склонил он передо мной голову. — Его сиятельство рад, что вы согласились приехать даже в столь поздний час.
— Ну тогда не будем заставлять его ждать, — хмыкнул я. — Проводите?
— Всенепременно, — немного чопорно, но с улыбкой сообщил мне дворецкий и указал рукой в сторону входа. — Прошу, следуйте за мной.
Пока поднимался по лестнице ведущей ко входу в дом, обратил внимание, что как-то больно много тут охраны. Успел насчитать девять или десять человек, что стояли в разных местах, даже не пытаясь скрыть оружие, и поглядывали из стороны в сторону, явно разыскивая угрозу своему господину.
Зайдя внутрь, я отряхнул пиджак от успевшего упасть на плечи снега и, заметив взгляд дворецкого, пожал плечами.
— Извините.
— Не переживайте, — улыбнулся он. — Мы потом помоем пол. Может быть, вы или ваш спутник желаете перекусить? Или, возможно, горячие напитки?
— Благодарю, но уже слишком поздно. Не сочтите за невежливость, но я хотел бы переговорить с его сиятельством и вернуться домой.
— Понимаю. — Дворецкий кивнул, выдав мне ещё одну короткую улыбку. — Тогда идите за мной.
Ну, так и сделал.
Да только вот далеко мы уйти не успели. Я даже середину гостиной не пересёк, когда голову внезапно резануло болью. Ощущение, как от острой и очень болезненной мигрени.
Но это ещё полбеды.
Идущий рядом со мной харут вдруг дёрнулся и заскулил. Пёс задёргался из стороны в сторону, а я в ужасе увидел, как с него начала сваливаться наложенная Ларом маскировка.
Разумеется, стоило животине предстать перед окружающими во всём своём жутком великолепии, как пространство вокруг тут же утонуло в истошном женском визге. Стоящие рядом с дворецким служанки взвизгнули и тут же спрятались за его спиной, юркнув за какую-то долю секунды.
— Так, спокойно, — крикнул я, увидев вбегающих в холл охранников с оружием.
— Что это за тварь⁈ — крикнул один из них, направив ствол то ли большого пистолета, то ли небольшого автомата на собаку.
— Спокойно, — повторил я, прикрывая пса. — Он со мной…
Так. А с какого перепуга я вдруг прыгнул между ним и оружием? Сделал раньше, чем даже успел подумать.
— Господин, извольте объясниться! — выкрикнул дворецкий, явно не на шутку взволнованный. — Что это за тварь⁈
— Не двигайся, — добавил один из людей Смородина, продолжая целиться из оружия в нашу сторону. — Или мы…
— Спокойно!
Громкий окрик разнёсся по холлу. Повернувшись, я увидел спускающегося по лестнице Дмитрия Сергеевича Смородина. Он почти не изменился с того момента, как я встретился с ним в последний раз на приёме, который устраивал Распутин. Всё тот же подтянутый светловолосый мужчина лет сорока-сорока пяти. Сейчас он был в тёмно-серых брюках и белоснежной рубашке без галстука с по-домашнему расстегнутой верхней пуговицей.
— Успокойтесь, — вновь приказал он, когда заметил, что первый его приказ, очевидно, не оказал достаточного эффекта. — Вячеслав, Евгений, опустите оружие. Этот человек и его животное нам не враги.
Охранники подчинились. Внешне, конечно, выглядело так, будто они даже не раздумывали, но вот их эмоции… Не, они с куда большим удовлетворением опустошили бы магазины прямо в нас, дабы обезопасить своего господина.
Блин, а эти ребята действительно ему преданы.
— Ваше сиятельство. — Я изобразил короткий, но достаточно вежливый поклон головой в сторону Смородина, на что, к своему удивлению, получил ответный кивок.
— Рахманов, — произнёс тот. — Не мог бы ты объяснить, что рядом с тобой делает харут?
Этот вопрос заставил меня поморщиться.
— Это… долгая история, ваше сиятельство.
— Ясно. — Смородин спустился по идущей вдоль стены широкой лестнице и подошёл ближе. — Что же. Похоже, что наш разговор начался немного не с той… ноги.
— Ваше сиятельство, я должен напомнить вам, что…
— Нет нужды, Станислав, — поднял руку Смородин, прерывая слугу. — Уверен, что молодой Рахманов приехал сюда без злого умысла.
— Но ваше сиятельство…
— Всё в порядке, Станислав, — уже жёстче проговорил граф, после чего повернулся ко мне. — Рахманов, я ведь прав?
— Это вы меня пригласили, — пожал я плечами, стараясь не морщиться от режущей голову мигрени.
Мои слова вызвали у Смородина весёлую улыбку.
— Справедливое замечание. Что же, видимо, что наша встреча с самого своего начала пошла не по плану. Думаю, не стоит затягивать её ещё больше. — Граф повернулся к своему дворецкому. — Станислав, прикажи принести в оранжерею чай. Мы с Рахмановым поговорим там.
От этого приказа глаза слуги стали размером с небольшие блюдца от удивления.
— Ваше сиятельство, я должен напомнить, что…
— Я знаю, Станислав, — не дал ему договорить граф. — Всё в порядке. Просто сделай, как я сказал.
— Конечно, ваше сиятельство.
Дождавшись, когда слуга и сопровождающие его служанки ушли, Смородин указал в сторону одной из дверей.
— Приношу свои извинения, — проговорил он уже тише, чем меня крайне удивил. — Порой мои люди бывают слишком… усердны в своих обязанностях.
— Они вам преданы, — отозвался я, сказав чистую правду.
Потому что по их эмоциям становилось понятно, что эти люди своего господина едва ли не боготворят и действительно о нём беспокоятся.
— Да, — вздохнул Смородин, и мне показалось, что эти слова… его огорчили? — Преданы. Что же, не будем более мучить твоего спутника и тебя. Следуйте за мной.
Смородин самолично провёл меня по коридорам своего особняка. Открыл одну из дверей, и мы вышли в крытую оранжерею. Что-то наподобие той, что имелась у Распутиных, только значительно меньше. Там был целый зал, где можно было приёмы устраивать, а тут так, скорее, небольшая беседка со стеклянными стенами и стоящими по периметру растениями.
Впрочем, не могу не отметить, что места тут всё равно хватило бы человек для десяти, а растущие по краям цветы выглядели действительно красиво. Правда, создавалось впечатление, что они стояли в каком-то странном беспорядке.
Но всё это было не так интересно, как-то, что едва я ступил за порог дома, как мигрень прошла и ноющая головная боль исчезла. И, как оказалось, полегчало не только мне. Идущий рядом харут будто бы вздохнул с облегчением и встряхнулся всем телом. Не прошло и трёх секунд, как его маскировка вернулась, и вместо жуткого монстра рядом со мной вновь стояла уже привычная овчарка.
— Ещё раз извини, — сказал Смородин, подходя к стоящему в центре столу и отодвигая один из стульев. — Я не думал, что защитные меры дома окажут такое влияние на твоего друга.
Он пристально посмотрел на меня и добавил:
— И на тебя.
— Что поделать. Жизнь полна неожиданностей, — выдал я в качестве ответа, не придумав ничего лучше.
— Это верно, — улыбнулся Смородин, присаживаясь за стол. — Сейчас принесут чай. Обещаю, лучшего чая ты в жизни не пил и…
А я вот со своего места не двинулся.
— Александр? — Граф посмотрел на меня.
— Ваше сиятельство, — вздохнул я. — Не сочтите за грубость, но я устал. У меня завтра куча дел. Так что, если мы закончили с вашими проверками, то, может быть, перейдём к самому разговору? Просто у меня сейчас нет особого желания тратить время на бессмысленные расшаркивания.
Выражение на его лице на миг стало удивлённым, но уже через секунду ожесточилось.
— Догадался, значит? — спросил он, и напускная теплота, что присутствовала в его голосе до этого момента, исчезла.
— Догадался, — кивнул я. — И не скажу, что подобное обращение мне импонирует.
— Могу я спросить, как именно?
— Слишком много охраны. Плюс ваши служанки двигаются не так, как положено испуганным девушкам. Уж… В общем, они не испугались его, как, несомненно, хотели это показать внешне.
Я указал на стоящего рядом со мной харута. Пёс стоял, уставившись на Смородина и прижав уши к макушке. Ну хоть не рычал, и на том спасибо.
А вот про его служанок я сказал чистую правду. В их эмоциях не было и капли страха. Лишь готовность броситься на меня в случае чего. Этакая холодная решимость.
— Плюс это место, — продолжил я, обведя рукой оранжерею, и показал на выходящие явно в сад двери. — Тут есть и другой вход. Раз уж мы собирались поговорить тут, то ваш дворецкий мог привести меня через него, а не через дом. Какой смысл вести человека в грязных ботинках по чистому дому? Плюс цветы…
— Цветы?
Кажется, Смородин искренне удивился.
— Ага. Их явно раздвинули в стороны, чтобы поставить стол. Иначе они не стояли бы в таком беспорядке…
— Тебе не кажется, что это как-то уж слишком наигранно? — поинтересовался он с лёгкой усмешкой.
— Вы забыли, что мы с вами на одном и том же приеме были? — вернул я ему усмешку. — У Распутиных каждый цветок находится на своём месте. И что-то я сомневаюсь, что человек с вашей репутацией и финансами не удостоит своим вниманием подбор людей, что будут ухаживать за его домом и садом.
Ладно. Тут, скорее, просто догадка, но похоже, что я попал в цель.
А вот говорить ему, что я прекрасно ощущаю находящихся на улице людей, что сейчас окружали эту оранжерею с весьма недобрыми намерениями, не буду.
— Что же, справедливо, — вздохнул Смородин. — Ты наблюдателен.
— Считайте это профдеформацией, — пожал я плечами. — Но не могу не отметить, что вам идёт роль радушного хозяина.
Эти мои слова вызвали у него короткий смешок.
— Благодарю, — без какой-либо иронии кивнул он мне. — Я этот образ долго тренировал. И все-таки, может быть, присядешь за стол? Обещаю, разговор не будет чересчур долгим.
Не тратя время на излишние раздумья, я сел за стол напротив него. Харут от меня не отстал. Подошёл к стулу и уселся на задницу рядом со мной.
— Прости моё любопытство, — начал Смородин, не сводя глаз с пса. — Но я просто не могу не спросить. Откуда он у тебя?
— Как я уже сказал, это долгая история, ваше сиятельство, и я не очень хочу вдаваться в подробности.
— Что же, понимаю, — кивнул он. — У всех свои секреты. Ладно. Думаю, что раз с этим мы покончили, то можно перейти и к теме разговора.
— Я слушаю.
— Я хотел бы попросить тебя о помощи, Александр, — произнёс он.
И вот мне абсолютно не понравилось, как это было сказано.
— Что-то мне подсказывает, что за вашей просьбой кроется нечто большее.
— Верно, — подтвердил мои слова граф и наклонился ко мне. — Видишь ли, основная сложность моей просьбы заключается в том, что о помощи я хочу попросить не Александра Рахманова. Мне нужна помощь Александра Разумовского.
Бл…
* * *
— Кто-нибудь видел Сашу?
Мария повернулась и увидела стоящую у стойки Ксению.
— Он же вроде пошёл гулять с собакой, разве нет? — удивилась она.
— Ага. Почти сорок с лишним минут назад, — съязвила Ксюша, пряча за язвительностью обеспокоенность. — Он с ним ни разу больше пятнадцати минут не гулял, а тут пропал почти на час?
— Ну, может быть, в этот раз он решил с ним подольше погулять? — пожала плечами Мария, продолжая убирать устроенный на стойке беспорядок из бокалов.
Вечер, как и устроенная импровизированная дегустация новой барной карты, уже подошел к концу, так что Марии и помогающей ей Виктории осталось лишь прибраться.
Впрочем, подобные нюансы Ксюшу сейчас вообще не заботили.
— Ты сама-то веришь в эти слова? — не скрывая скепсиса, спросила она. — Он его терпеть не может. Видела же, с каким лицом он с ним гулять ходит.
— Ну, люди меняются… — хмыкнула Вика, чем вызвала у Ксюши смешок.
— Только не Александр. Этот засранец лет с десяти вообще не меняется.
— А ты ему звонила? — предложила Мария.
Ксюша слегка смутилась. Потому что нет. Не звонила. Она вообще последние полчаса провела у себя в комнате, даже не подозревая, что брат всё ещё не вернулся. А неладное заподозрила, когда вышла в коридор и увидела, что дверь в комнату Александра приоткрыта, а внутри пусто.
— Нет, — призналась она, чувствуя себя глупо. — Просто увидела, что его ещё нет, вот и…
— Запаниковала? Всё ещё не можешь не беспокоиться о нём, да? — тепло улыбнулась ей Мария.
— Угу, — кивнула Ксюша.
— Уверена, что с ним всё хорошо, — легкомысленно произнесла Вика, убирая под стойку шейкер и другие приспособления для смешивания коктейлей. — Что с ним станется-то…
Почему-то именно эта легкость и даже какая-то беспечность вызвали у Ксюши злость.
— Слушай, давай ты не будешь лезть, куда тебя не просят, ладно? — резко бросила ей Ксюша.
— А что я такого сказала? — удивилась Вика. — Я просто…
— Вика, — перебила ее Мария. — Не нужно, хорошо? Лучше отнеси это в подсобку.
С этими словами Мария передала в руки растерянной девушки небольшую коробку.
— Я всего лишь хотела сказать, что… — попробовала оправдаться та, но Мария ее даже слушать не стала.
— Вика, пожалуйста, отнеси ее в подсобку, — попросила она таким тоном, что становилось понятно: это вовсе не просьба. — Потом можешь идти отдыхать. А тут я сама закончу.
— Ладно, — смутилась брюнетка. А потом посмотрела на Ксению и неловко улыбнулась. — Прости. Я ничего такого не имела в виду.
Дождавшись, когда она уйдет, Мария сурово посмотрела на Рахманову.
— Ксюша, ты, конечно, золото, а не работник, но если будешь цепляться к девочкам, то они перестанут тебя любить.
— Да не цепляюсь я к ним, — попыталась возразить та. — Я только…
— Только к той, которая с ним спит? — задала ей провокационный вопрос Мария, облокотившись на стойку.
— А это тут при чем⁈
— Старшие сестры никогда не любят пассий своих братьев, — хмыкнула стоящая за стойкой женщина. — Уж я-то отлично это знаю.
Ксюша хотела было возразить, но потом сдалась и вздохнула.
— Что? Так заметно?
— Не особо. — Мария пожала плечами. — Ты хорошо с ней себя держишь. Но порой бываешь более резкой, чем с остальными. Не думаю, что кто-то заметил. Пока что.
— Слушай, я не хочу им мешать, если ты об этом…
— Да никому ты не помешаешь, — махнула на нее Мария. — Они же не встречаются.
— Пока, — не без сарказма заметила Рахманова, чем вызвала у Марии улыбку.
— Поживем — увидим, — пожала плечами та. — Пока что их обоих это устраивает. Но думаю, что я прекрасно понимаю причину твоего беспокойства. Мы с тобой обе знаем, как часто Александр попадает в неприятности.
Ксюша лишь молча кивнула. Картина лежащего на земле брата с простреленной грудью, как и куда более жуткий его образ в клинике, когда у него остановилось сердце и он буквально умирал на ее глазах, кажется, навсегда отпечатался в ее памяти и долгое время преследовал в кошмарах.
— Я… я пойду лучше позвоню ему, — сказала Ксения. — Но если не ответит, то начну паниковать.
— Приходи ко мне, — серьезно, без какой-либо шутки в голосе сказала ей Мария. — Если не ответит, то я на уши всех подниму.
Почему-то после этих слов Ксении стало чуть легче. Улыбнувшись, она вышла из зала и поднялась по лестнице на четвертый этаж, попутно ругая себя за проявленную глупость. Вместо того чтобы начать переживать без причины, ей и правда сначала бы стоило просто взять телефон и сразу ему позвонить. А она вместо этого помчалась вниз расспрашивать людей.
Обычно такая поспешность ей несвойственна, а тут прямо переклинило. Так еще и с Викой едва не поругалась…
Ксюша тихо выругалась, идя по коридору к своей двери. Но когда дошла и уже открыла дверь, вдруг почувствовала порыв холодного воздуха.
Обернувшись, заметила, что дверь в комнату брата приоткрыта и холодный воздух идет именно оттуда. Подойдя ближе, она приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
Широкое окно оказалось открыто.
— Что за ерунда, — пробормотала она. Когда она заглядывала сюда пять минут назад, окно разве не было закрыто?
Она зашла в комнату. Свет был выключен, и внутри царил полумрак, рассеиваемый лишь льющимся из коридора светом. Ксения быстро пересекла комнату и подошла к окну, чтобы закрыть его.
Сделав это, она повернулась и замерла.
Прямо перед ней в темноте стояла невысокая и стройная фигура в черном одеянии. Темный силуэт вырисовывался в темноте на фоне тусклого света, что проникал в комнату через приоткрытую дверь.
Секунда. Другая. Ксюша замерла на месте. Какая-то ее часть убеждала другую в том, что ей просто кажется. Живое существо не может стоять настолько неподвижно. Как бы парадоксально это ни прозвучало, она даже не могла разглядеть лица, скрытого в тени глубокого капюшона.
А вот другая ее часть требовала куда более простых действий.
Кричать и бежать.
И неудивительно, что именно она победила.
К сожалению, закричать она не успела…
* * *
— Мне нужна помощь Александра Разумовского, — произнес Смородин, глядя на меня.
Ну, учитывая все произошедшее и то, с какой уверенностью он на меня сейчас смотрел, думаю, что отнекиваться в пустой попытке отбрехаться смысла нет.
— И? — спокойно спросил я его. — Давно?
— Что именно? — поинтересовался в ответ Смородин.
— Давно вы узнали? — дополнил я свой вопрос.
Как-то так само собой вышло, что моя правая рука опустилась на голову пса. Я сначала почесал ему за ухом и только через пару секунд понял, что именно только что сделал.
Что забавно, харут, кажется, даже не заметил этого, продолжая сверлить взглядом сидящего за столом аристократа.
— Недавно, — чуть уклончиво проговорил Смородин.
Двери за его спиной открылись, и в оранжерею зашел уже знакомый мне дворецкий в сопровождении двух служанок. Обе несли серебристые подносы, а на вид были сама покорность.
Впрочем, их внешний вид меня обмануть не смог. От обеих исходили ощущения… Да не знаю, с чем сравнить. Вероятно, что ближайшим и наиболее подходящим будет то, что я чувствовал от Марии, когда за нами гнался Серебряков.
Холодное спокойствие вкупе с желанием убивать.
Признаюсь, эти две малышки вызвали у меня максимально неприятные ощущения.
— Прошу вас, — мило улыбнулась одна из них, поставив на стол передо мной чашку с чаем.
И при этом настолько натурально отыгрывала опаску в сторону сидящего рядом со мной харута, что если бы не мой дар, я бы даже купился.
— Мне остаться, господин? — уточнил дворецкий, переместившись за плечо графа.
— Спасибо, Станислав, — поблагодарил его Смородин, после чего добавил: — Мы поговорим с Александром наедине.
— Вы уверены?
— Более чем, — кивнул Смородин и, взяв в одну руку фарфоровый чайник, налил себе чаю. — Тем более, что наш гость уже нас раскусил.
Глаза дворецкого метнулись в мою сторону, но в остальном выражение его лица осталось неизменным.
— Как и ваших людей, что сейчас окружают эту оранжерею, — добавил я уже исключительно из спортивного злорадства, чтобы просто посмотреть на его реакцию. — Им там не холодно, кстати?
— Вы удивительно наблюдательны, — сухо произнёс дворецкий. — И нет. Не холодно.
Вероятно, ещё что-нибудь сказал бы, но Смородин указал на выход.
— Оставьте нас.
— Конечно, ваше сиятельство.
Дворецкий развернулся и направился к выходу, коротким движением приказав обеим волчицам в овечьих шкурках следовать за ним.
— Прости, они становятся весьма нервными, когда речь заходит о моей безопасности.
— Как правило, такая нервозность появляется в тот момент, когда эта угроза реальна, — ответил я графу. — А она реальна?
— Мы живём в опасном мире, — пожал он плечами и поставил чашку на стол. — Думаю, ты это понимаешь куда лучше многих. Хочешь чаю? Его для меня привозят из Индии. Очень редкий сорт.
— Боюсь, меня вряд ли можно назвать большим ценителем, я как-то больше по кофе, — вздохнул и посмотрел на него. — Так что, если позволите, я хотел бы перейти к делу.
— Не любишь пустую болтовню?
— Не люблю, когда мне пытаются пустить пыль в глаза, — выдал я. — И замечу, что вы так и не ответили на мой вопрос.
Смородин ответил не сразу. Сначала несколько секунд играл со мной в гляделки, затем поджал губы и наконец заговорил.
— Как я уже сказал, узнал это недавно. Подозрения появились после приема, но во что-то более или менее осмысленное они оформились уже после твоего увольнения из фирмы Лазарева.
— Забавно, — протянул я.
— Что именно?
— То, что вас заинтересовало увольнение какого-то стажёра из юридической компании.
— Ну, не каждый день «какой-то стажёр» приходит на приемы к людям ранга Распутина в сопровождении графской дочки. И уж совершенно точно он не каждый день проводит крайне острые разговоры с самим графом, перед тем как уволиться.
Значит, он что-то заподозрил ещё тогда, на приёме. А ведь если так задуматься, то та вычурная визитка, которую он тогда мне дал, теперь играет совсем иными красками. Точнее, причина, по которой он мне её дал.
— Следили за мной, значит, — сделал я вывод и, как оказалось, ошибся.
— Не за тобой, Александр, — мягко поправил меня Смородин. — За Павлом. Предпочитаю знать, чем занимаются мои… назовем их конкурентами. А вот о том, кто ты такой, я узнал недавно. Около недели назад.
Ну что сказать. Я и раньше не думал, что мой секрет останется тайной. То, что он рано или поздно выплывет наружу, лишь вопрос времени, так что чего тут удивляться.
— И, забегая вперёд, — продолжил Смородин, — я хочу уверить тебя, что у меня нет каких-то проблем с тем, кому именно ты приходишься сыном. Гибель Разумовских — это…
— Трагедия? — со смешком предложил я ему вариант ответа.
— Скорее, печальное недопонимание и поспешность, в которой я никоим образом не замешан, — предложил он свою версию. — Тем не менее, как ты уже сам догадался, я уже знаю, что ты обладаешь Реликвией своего отца. И заверяю, что не собираюсь использовать эту информацию во вред тебе.
— Уж простите, но вашим словам у меня веры нет.
— Понимаю, — кивнул тот. — Доверие — это штука обоюдная. И всё-таки я хотел бы попросить тебя о помощи.
Смородин пристально посмотрел на меня, прежде чем продолжить.
— В ближайшее время мне предстоит заключить очень важную сделку, — негромко, как если бы боялся, что его могут подслушать, проговорил он. — Очень важную сделку. И я хотел бы, чтобы ты стал посредником при её заключении.
