Глава 3
Охотник на вышке снова прокричал тревожное предупреждение. Северное направление настораживало. Оттуда прибывали обычно гости из крупных городов, ведь в той стороне проходила дорога, связывающая Москву и Владимир, и редко когда эти визиты заканчивались мирно. Взять хотя бы дознавателя Волкова, явившегося расследовать смерть того крысёныша Гривина.
— Держитесь позади, — скомандовал я девушкам, подхватывая уже боевую, а не тренировочную глефу. — Борис, организуй людей.
Охотник кивнул и коротким свистом подозвал двух дружинников, расставлявших мишени. Все мои подопечные уже умели мгновенно переходить от повседневных дел к боевой готовности.
— Прохор, — Василиса шагнула за моё плечо, не выказывая намерения отступать, — если что, у меня есть кое-какие заготовки.
В её зелёных глазах блеснула решимость. После недавнего столкновения с Химерой она явно почувствовала вкус к боевой магии.
— И я могу помочь, — пискнула Полина, поравнявшись с Василисой.
В её руке уже блестела тонкая струйка воды, готовая в любой момент превратиться в ледяное копьё.
— Идите сзади, — повторил я тоном, не терпящим возражений. — И держите заклинания наготове. Если гости окажутся недружелюбными, ваша поддержка с дистанции будет ценнее, чем самоотверженные, но бестолковые атаки в первых рядах.
Мы быстрым шагом направились к северным воротам. По пути я отдавал короткие приказы встречавшимся дружинникам, и те немедленно исполняли указания: кто-то бежал предупреждать мельника и Захара, кто-то занимал оборонительные позиции, некоторые сопровождали женщин и детей в ближайшие дома.
Добравшись до ворот, я вскарабкался по грубой деревянной лестнице на смотровую вышку и вгляделся в приближающийся обоз. Пять крытых повозок, похожих на небольшие домики на колёсах, действительно двигались в сопровождении конных охранников в лёгких кирасах. При себе те имели винтовки, а у одного из бойцов, судя по залихватскому виду, начальнику охраны, на плече висел автомат. В целом, не похоже на карательный отряд или военную делегацию — слишком мало людей для этого.
— Кто такие? — крикнул я, когда караван остановился метрах в тридцати от частокола.
От группы отделился всадник на светло-гнедом коне, весь вид которого выдавал статус лидера отряда. Подтянутый мужчина средних лет с аккуратными усами и эспаньолкой соломенного цвета, в добротном дорожном костюме, из-под которого выглядывал ворот рубашки, явно сшитой на заказ.
— Торговый дом Фадеева приветствует благородного воеводу славной Угрюмихи! — зычно отозвался он, слегка наклонив голову.
Подобная витиеватость в обращении настораживала. Люди масштаба Фадеева, рискующие организовать торговую экспедицию в опасное Пограничье, обычно прямолинейны до грубости — им нет нужды расточать медовые речи. Истинная сила проявляется в действиях, а не в громких заявлениях.
В данном случае преимущество торговца заключалось не в оружии или магии, а в простой рыночной логике: в его фургонах товары, без которых местные жители едва выживают, а в кошелях — золото для скупки добытых кровью трофеев. Десятки подобных Угрюмихе деревень зависят от таких караванов, а не наоборот. Обычно осознание этого делает коммерсантов скупыми на любезности. Избыточная учтивость Фадеева могла означать только одно — у него был какой-то особый интерес к нашей деревне.
— Назовитесь и объясните цель вашего прибытия, — потребовал я, не выпуская из рук глефу.
Купец выпрямился в седле, смахнув пылинку с одежды:
— Аристарх Фадеев, глава торгового дома моего имени. Мой караван совершает регулярный объезд поселений Пограничья, предлагая товары первой необходимости и скупая местные ресурсы. Приобретаем Реликты, Эссенцию и прочие ценности по справедливым ценам. Также в нашем ассортименте имеются боеприпасы различных типов. Прошу позволения предложить свои товары уважаемым жителям Угрюмихи.
При упоминании скупки Реликтов я невольно нахмурился. Слишком свежи были воспоминания о Гривине, взвинчивавшем цены и обиравшем местных охотников. К тому же я сам уже наладил систему скупки ресурсов в соседних деревнях. Появление Фадеева могло поставить под угрозу этот источник дохода. Теперь мне придётся либо договариваться с купцом, либо конкурировать — и не факт, что победителем выйду я, учитывая его, вероятно, более глубокие карманы.
Зато последние слова про боеприпасы вызвали у меня живейший интерес. Недавно созданные мной револьверы нуждались в патронах, а без боезапаса оружие оставалось лишь дорогим украшением.
Я повернулся к Борису, стоявшему за моей спиной с трофейной снайперской винтовкой близнецов:
— Видели раньше этот караван в нашей округе?
Тот отрицательно мотнул головой, не спуская настороженного взгляда с прибывших:
— Никогда, воевода. Ни в Угрюмихе, ни в Дербышах таких не встречали.
Я снова обратился к Фадееву:
— Странно, что вы решили посетить наш регион именно сейчас. Что привело ваш караван в места, где вы раньше не бывали? Насколько я знаю, большинство торговцев предпочитают держаться проторённых маршрутов, где связи уже налажены.
Фадеев улыбнулся, но глаза остались холодными и расчётливыми:
— Прекрасное наблюдение, господин воевода. Действительно, обычно мы придерживаемся устоявшихся маршрутов. Однако в последнее время в Эфирнете появились упоминания о вашем регионе — о том, что здесь активизировался промысел Реликтов и Эссенции, а также о новом, весьма… энергичном воеводе, — он сделал паузу. — К тому же наши прежние маршруты на востоке стали менее прибыльными из-за участившихся нападений Бездушных. Приходится осваивать новые территории. Торговля, как и природа, не терпит пустоты.
С минуту я изучал фигуру купца и его сопровождающих. Охрана выглядела профессионально, но не агрессивно. Люди держались расслабленно, никто не тянулся к оружию. На поясе у самого Аристарха виднелся дорогой и весьма современный пистолет, но это скорее признак статуса, чем подготовка к нападению.
С одной стороны, тут явно что-то нечисто, и я вполне могу отказать им в доступе в Угрюмиху, и буду в своём праве. А с другой стороны, нам нужны патроны, особенно в свете предстоящего рейда в Мещёру.
И к тому же единственный способ разобраться в происходящем — сделать вид, что заглотил наживку.
— Вас впустят в деревню, — решил я, — но с условиями. Держите оружие при себе. Не задевайте мужчин, не приставайте к женщинам, не трогайте чужое имущество. Если доставите проблемы — отправитесь восвояси, даже если продали не весь товар. Если же поднимете руку на кого-то из моих людей… — я сделал паузу, обводя взглядом каждого из охранников, — этой самой руки лишитесь.
Фадеев нейтрально улыбнулся, сохранив самообладание:
— Заверяю вас, господин воевода, мои люди отлично знают правила торговли в Пограничье. От нас не будет никаких проблем. Мы уважаем законы гостеприимства и ценим возможность честной торговли.
Я кивнул, давая знак открыть ворота. Караван медленно въехал внутрь частокола. Охранники огляделись, машинально оценивая местность по привычке людей, привыкших к постоянной опасности. Я спустился с вышки, заметив, как Полина с Василисой настороженно наблюдают за прибывшими.
Фадеев отдал распоряжения, и повозки направились к краю деревенской площади. Там их умело развернули, образовав полукруг открытой стороной к центру.
Боковая стенка первого фургона со скрипом поднялась, образуя навес и открывая доступ к внутреннему пространству, заставленному товарами. В освободившемся проеме показался прилавок, отделяющий покупателей от продавца и его товаров. Всего за пару минут фургон превратился в компактную передвижную лавку. С остальными повозками проделали то же самое.
Теперь стало понятно, что торговцы будут обслуживать клиентов прямо из фургона через специальную прорезь в боковой стенке, а поднятая часть борта создаст навес, защищающий людей от непогоды во время покупок. Довольно удобная и практичная конструкция для оперативного развёртывания торговой точки в любом месте.
В одном фургоне виднелись бочонки, мешки с крупами и тюки с тканями, в другом — стеклянные колбы, банки с мазями и травами. Третья повозка была заставлена инструментами, металлическими изделиями и странными механизмами непонятного назначения. Но моё внимание привлёк четвёртый фургон, где на видном месте располагались стеллажи с разнообразным оружием и ящики с патронами.
Фадеев, заметив мой интерес, направился ко мне:
— Желаете осмотреть наш арсенал, господин воевода? Могу предложить широкий выбор боеприпасов, от пистолетов до снайперских винтовок. Также имеются прекрасные образцы личного оружия из лучших кузниц Мурома и Нижнего Новгорода.
Я подошёл ближе, изучая ассортимент. Мой взгляд задержался на коробке с револьверными патронами. Тридцать копеек за штуку, два с половиной рубля за коробку из пятидесяти — не дёшево, но и не грабительская цена.
— Хороший выбор, — произнёс он. — Даже одинокий меткий выстрел вполне способен намертво свалить Низшего Бездушного.
— Если, конечно, он позволит тебе сделать этот выстрел… — задумчиво протянул я, всё ещё держа в руке глефу.
Пожалуй, несколько коробок револьверных патронов нам пригодятся.
Аристарх вдруг замер, его взгляд сосредоточился на моём оружии:
— Простите моё любопытство, господин воевода, — произнёс он с нескрываемым восхищением, — но это ведь оружие из Сумеречной стали? Поразительно. Мне доводилось видеть подобное оружие лишь дважды, и то издалека.
Я холодно улыбнулся:
— Вы явно ценитель, господин Фадеев, если смогли распознать материал с первого взгляда.
— В моём ремесле важно разбираться понемногу во всём. Особенно в ценных вещах, — хмыкнул купец. — Откуда она у вас? Фамильная реликвия?
— Можно сказать и так, — уклончиво ответил я. — Родовой артефакт, передающийся в семье.
Аристарх осторожно провёл пальцем по воздуху в паре сантиметров от лезвия, словно боясь даже случайно коснуться его.
— Великолепная работа. Идеальная ковка… Кстати, буквально месяц назад в Эфирнете обсуждали сенсацию — какой-то умелец изготовил из Сумеречной стали саблю удивительной красоты и продал её некому боярину в Сергиевом Посаде. Имени мастера так и не назвали, но говорят, что клинок произвёл настоящий фурор.
Я сохранил невозмутимое выражение лица:
— В мире происходит много чудес, господин Фадеев. Меня больше интересуют ваши цены на патроны. Скажите, вы принимаете к оплате только наличные, или возможен бартер на Реликты?
Информация о том, что моя работа вызвала такой резонанс, конечно, льстила, но представляла и опасность. Рано или поздно придётся объяснять происхождение, как своих навыков, так и самого металла. Впрочем, сейчас важнее пополнить запасы боеприпасов.
— Бартер, безусловно, возможен. А что именно вы хотите предложить?
— Лично я ничего, просто интересуюсь на будущее.
Я внимательно осмотрел коробки с патронами, выбирая нужный калибр и прикидывая необходимое количество. Один из моих людей с револьвером мог расстрелять коробку за пару тренировочных сессий, а для боевого применения потребуется ещё больше.
— Возьму десять коробок, — решил я, указав на нужный калибр. — Итого двадцать пять рублей.
Фадеев поклонился, пряча лёгкую усмешку, словно моя покупка была мелочью по сравнению с тем, что он обычно продавал.
— Превосходный выбор, господин воевода. Позвольте доставить товар сразу к вашему дому?
— Не стоит, — я достал из внутреннего кармана кошель и отсчитал нужную сумму. — Здесь недалеко, справлюсь сам.
Приняв деньги, купец передал мне коробки, аккуратно упакованные в вощёную бумагу. Я подозвал Бориса, который настороженно наблюдал за прибывшими с края площади.
— Проследи за порядком и попроси одного из мальчишек отнести в мой дом, — коротко велел я, передавая ему свёрток с патронами. — Люди должны иметь возможность торговать с караваном, но глаз с чужаков не спускай. Особенно следи за ценами, которые Фадеев даёт за Реликты. Не хочу, чтобы история с Гривиным повторилась.
Я бы мог запретить жителям продавать трофеи заезжему торговцу, но не видел в этом смысла. Это лишь приведёт к тому, что они начнут прятать от меня свои находки. Да и вряд ли всё же он предложит цену выше, чем даю я. А если это случится, придётся её уравнять.
А ещё по краю сознания скользнуло раздражение на отсутствие Скальда. Сейчас он бы очень пригодился проследить за нашими «гостями».
Охотник кивнул, принимая свёрток:
— Будет сделано, воевода.
— Мне нужно найти бабку Агафью, — произнёс я. — Есть у меня к ней вопрос насчёт одного растения. Где её искать?
Борис задумчиво почесал бороду:
— В это время она обычно возле огородов — собирает травы для своих настоек и бальзамов. Проверь за домом старосты… бывшего старосты, — поправился он. — Там у неё грядки с лечебными травами.
Я оставил командира следить за караваном и направился в указанном направлении. Действительно, на задворках бывшего жилища старосты обнаружилась Агафья — сгорбленная старуха в выцветшем платке копошилась среди аккуратных грядок, перебирая какие-то растения и бормоча себе под нос.
— Здравствуй, — окликнул я её.
Старуха медленно разогнулась, окинув меня цепким взглядом выцветших, но всё ещё острых глаз:
— И тебе не хворать, воевода, — проскрипела она, вытирая руки о передник. — Что привело тебя ко мне? Приворотное зелье для той черноволосой красавицы? Или для шатенки, что недавно прибыла?
Я невольно усмехнулся:
— Нет, по другому делу. Ты знаешь что-нибудь о траве под названием Пугач или Чуждоцвет?
Агафья нахмурилась, морщины на её лице сложились в причудливый узор:
— Не слыхала о такой, — она покачала головой. — А как выглядит?
— Похож на папоротник с дымчато-серыми листьями. Стебли тонкие, почти чёрные с сероватым налётом, — начал я описывать виденное в прошлой жизни растение. — Если растереть между пальцами, выделяет густой серый дым с резким запахом, похожим на жжёную паклю. Когда его сжигают, дым становится плотным, как туман, и долго не рассеивается.
Старуха широко раскрыла глаза:
— А, так ты про Дымянку говоришь! — воскликнула она, хлопнув себя по коленям. — Так бы сразу и сказал. Знаю такую, как не знать. Редкая она, не везде растёт.
— А у тебя есть? — спросил я, запоминая местное название.
— Есть маленько, — кивнула старуха, прищурившись. — Пара пучков засушенных. Прибережённых для особых случаев. А тебе на что?
— Мне нужно будет много, — я сделал акцент на последнем слове. — Сколько сможешь собрать — всё выкуплю по хорошей цене.
Агафья хитро прищурилась:
— Сперва объясни, зачем тебе столько? Это ж не лечебная трава.
Я задумался на секунду, решая, как много рассказать.
— Эта трава очень не по душе Бездушным, — ответил я наконец. — Я собираюсь использовать её при зачистке одного логова.
— Не замечала, чтоб её дым Бздыхов беспокоил… — протянула старуха.
— А потому что для этого надо Дымянку смешать с другим веществом.
— Вон оно чё…
Глаза Агафьи расширились от удивления:
— Погоди, логова говоришь? Ты что же, воевода, на Мещёрское капище собрался⁈ — она перекрестилась и сплюнула через левое плечо. — Оттуда никто возвращался.
— А мы вернёмся, — равнодушно ответил я. — Где в округе можно найти Дымянку?
Старуха помолчала, словно взвешивая, стоит ли делиться знанием, потом нехотя проговорила:
— Есть два места, где он растёт обильно. Первое — на болотистых низинах у подножия Горелой сопки, там, где земля ещё тёплая от старых пожаров. И второе — в Медвежьем распадке, там, где река делает крутой поворот и образует заводь с тёмной водой. Только собирать его надо в перчатках — ядовит он для кожи.
Я кивнул, мысленно отмечая названные места:
— Знаю и благодарю, Агафья. Когда соберёшь всё, что есть у тебя, принеси мне. Это спасёт жизни.
— Знаю, — в тон мне ответила старуха, хитро усмехнувшись. — И потому отдам тебе даром. Только ты покажи потом, как его против Бздыхов применять, — с неожиданным любопытством попросила старуха.
— Непременно, — пообещал я. — На досуге продемонстрирую.
Вернувшись на площадь, я заметил, что торговля с караваном шла бойко. Женщины с детьми толпились у фургона с тканями и посудой, мужчины рассматривали инструменты и запчасти. Борис расхаживал между группами, внимательно прислушиваясь к разговорам и наблюдая за действиями купцов.
Я отозвал его в сторону и рассказал о разговоре с Агафьей.
— Как только караван Фадеева покинет деревню, нужно будет заняться добычей этой Дымянки, — объяснил я. — Отправишь людей к Горелой сопке и в Медвежий распадок. Пусть соберут всё, что найдут, но осторожно — трава ядовита для кожи. Собирать только в перчатках.
— Будет исполнено, — Борис коротко кивнул, приложив два пальца к виску в почти военном приветствии.
— Ещё одно, — добавил я. — Мне нужно поговорить с твоим отцом. О тех Стрельцах, что приползли в Дербыши двадцать лет назад. Сможешь отвести меня к нему?
Лицо Бориса стало серьёзным.
— Конечно, воевода. Только не уверен, что он многое помнит — годы берут своё. — Он обернулся к другому охотнику. — Силантий, прими пост, я отойду.
Путь до дома Бориса долго не занял. Добротное строение из тёмных брёвен с аккуратно обустроенным двором выглядело основательно, как и сам хозяин. На крыльце нас встретил крепкий старик с тем же прямым взглядом, что и у Бориса, только черты лица были острее, а волосы и борода полностью седыми.
— Батя, это воевода, — представил меня Борис. — Хочет расспросить тебя о Стрельцах из экспедиции на Мещёрское капище.
Глаза старика сузились, он оглядел меня с головы до ног, словно оценивая:
— Проходи, воевода, коли пришёл, — наконец проговорил он, отступая в сторону. — Только зачем ворошить старое? Двадцать лет уж прошло.
Внутри дома нас встретила жена Бориса — миловидная женщина с ясными голубыми глазами, которая молча кивнула мне и продолжила заниматься хозяйством.
Мы расположились за крепким дубовым столом. Старик с явной неохотой начал свой рассказ:
— В те дни я гостил в Дербышах, сватался к матери Бориса, царствие ей небесное. Весь день по деревне ходили слухи о том, что там, на окраине, лекарь выхаживает двух полумёртвых Стрельцов, которые сами приползли из лесу накануне — все изорванные, в крови, едва живые. Мне стало любопытно, вот и пошёл посмотреть. — Старик потёр морщинистый лоб. — Страшно было глядеть на них. Тридцать человек, говорят, отправились в экспедицию, а вернулись только двое, да и те на последнем издыхании. Хорошо экипированные были, в доспехах, с оружием… и ведь маг при них был. А как доставили их к лекарю, так оба бредить начали.
— Что они говорили в бреду? — спросил я, внимательно наблюдая за выражением лица рассказчика.
Старик нахмурился:
— Всякое говорили, не разберёшь. Один всё повторял про поющие камни в подземельях. Говорил, что когда те камни начинают звенеть, надо бежать, что есть сил. Ещё бормотал о том, что в капище есть несколько уровней, и чем глубже, тем страшнее твари.
Я подался вперёд:
— Что-нибудь ещё?
— Да, — медленно кивнул старик. — Второй Стрелец, перед самой смертью, стал вдруг ясно говорить, словно пелена с разума спала. Рассказал, что видел жуткое существо. Это была не просто Стрига, а нечто намного хуже. Тварь передвигалась на шести лапах, словно паук, но каждое из них заканчивалось лезвием. Шкура существа постоянно меняла свой вид — то становилась похожей на мокрый шёлк, переливающийся всеми оттенками гнили, то затвердевала панцирем с острыми выростами. По его воле остальные твари нападали и отступали, как послушные собаки. А ещё сказал странное… — рассказчик запнулся.
— Что именно? — настоял я.
— Сказал, что у твари не было лица — только пульсирующая тьма под тонкой плёнкой, словно ночное небо затянули дымкой. И на месте грудной клетки билось, просвечивая сквозь шкуру, ядро размером с кулак — пурпурное, с вкраплениями светящихся точек, напоминающих звёзды. Стрелец говорил, что когда та тварь издавала звуки, они не шли изо рта — казалось, будто шепчет сама тьма вокруг.
Я откинулся на спинку стула, анализируя услышанное.
Древний или, как их ещё называют, Жнец. В этом нет никаких сомнений. Лишь бы за прошедшие двадцать лет он не превратился в…
— Благодарю за рассказ, — я встал из-за стола. — Вы оказали мне большую услугу.
Информация, хоть и отрывочная, давала важные подсказки о том, что ждёт нас в Мещёрском капище. Теперь понятно, почему Стрельцы все там и полегли. В одиночку со Жнецом неподготовленный маг мог бы справиться, только имей он ранг Мастера, а лучше Магистра. В остальных случаях, требовалась весьма тщательная подготовка.
Ближе ко второй половине дня торговля на главной площади прекратилась, ребята из каравана Фадеева закрыли свои фургоны, чтобы провести ремонт после дороги, приготовить еду и отдохнуть. А мы смогли воспользоваться этой возможность, чтобы провести ещё одну тренировку, направленную на отработку перемещения и засад.
Я возвращался от полосы препятствий, размышляя о полученной информации о Мещёрском капище, когда до моего слуха донеслись повышенные голоса, идущие со стороны школы.
Подойдя ближе к зданию, я услышал возмущённый голос Василисы:
— Ты не можешь просто так менять установленную программу! У нас есть определённая последовательность изучения материала. Практические навыки важнее этикета и стихов.
Полина отвечала не менее эмоционально, хотя и старалась сохранять аристократическую сдержанность:
— Милая Василиса, эти дети не только охотники и фермеры. Они должны получить более широкое образование. История, литература, основы этикета — всё это часть культурного наследия, которое им положено знать!
Я вошёл в класс и увидел яркую картину: две девушки стояли по разные стороны учительского стола, на котором лежали раскрытые книги и тетради. Лицо Василисы пылало, глаза сверкали от возмущения. Полина выглядела внешне спокойнее, но побелевшие костяшки пальцев, которыми она опиралась о стол, выдавали её напряжение. Хорошо хоть дети отсутствовали.
— Что здесь происходит? — спросил я, переводя взгляд с одной девушки на другую.
Ольховская скрестила руки на груди:
— Полина решила полностью изменить расписание, которое я составляла больше недели! Она хочет тратить ценное время на заучивание стихов и правил поведения за столом, когда детям нужны практические знания!
— Я просто предложила дополнить программу, — парировала Белозёрова, поправляя выбившуюся прядь волос. — Эти дети заслуживают знать больше, чем только как выжить в лесу. Им нужен более широкий кругозор, понимание истории и культуры.
— Понятно, — медленно произнёс я. — Василиса, расскажи подробнее, какую программу ты разработала для детей.
Та немного успокоилась и начала объяснять:
— Основной упор я делаю на практические знания: основы арифметики для торговли, природоведение — чтобы понимать окружающий мир, письмо и чтение. Для старших детей добавляю элементарную физику и химию, чтобы они понимали, как работают простейшие механизмы и природные явления.
Я кивнул и повернулся к гидромантке:
— А что предлагаешь ты?
Полина расправила плечи:
— Я считаю, что детям нужен более целостный подход. Литература развивает воображение и речь, история даёт понимание мира за пределами деревни, уроки этикета помогут им чувствовать себя увереннее при контакте с людьми из больших городов. Я могла бы также преподавать основы целительства — у меня есть некоторые знания в этой области, не связанные с наличием магического дара.
Я задумался, наблюдая за девушками. Обе по-своему были правы, и их подходы на самом деле дополняли друг друга.
— Вы обе предлагаете ценные знания, — сказал я наконец. — Проблема не в содержании, а в распределении времени и приоритетах.
Я сделал круг по комнату и продолжил:
— Вот как мы поступим. Мы распределим занятия следующим образом: утром, когда ум свеж, дети будут заниматься с Василисой математикой, естественными науками и письмом. После обеда, когда требуется меньше концентрации, Полина будет преподавать историю, литературу и этикет.
Я посмотрел на Белозёрову.
— Ты также упомянула целительство. Это несомненно ценный навык, который можно преподавать старшим детям как дополнительный предмет.
Девушки переглянулись. В глазах Василисы всё ещё читалось сомнение.
— Но мои ученики привыкли…
— К новому порядку они привыкнут так же быстро, — мягко перебил я. — Подумай сама. Расширенное образование даст детям больше возможностей в будущем. И если ты честно признаешься себе, тебе самой порой не хватает времени на всех учеников.
Геомантка медленно кивнула:
— В этом есть смысл, — неохотно признала она.
Я повернулся ко второй девушке:
— А ты должна понимать, что в Пограничье практические навыки — это вопрос жизни и смерти. Поэтому они всегда будут в приоритете, но это не умаляет важности культурного развития.
Полина чуть улыбнулась:
— Я понимаю. И мне нравится твоё решение, Прохор.
— Отлично, — я удовлетворённо кивнул. — Тогда составьте вместе новое расписание, учитывая сильные стороны каждой из вас. И помните — вы обе работаете ради общей цели: дать этим детям лучшее будущее. А если вы не сможете договориться, расписание составлю я, и в нём будет десять часов военной муштры, — с ухмылкой я подвёл итог.
Василиса резко вскинула голову, в её глазах мелькнула тревога, быстро сменившаяся пониманием.
— Десять часов муштры? — она фыркнула, скрестив руки на груди. — Бедные дети.
Полина прикрыла рот рукой, пытаясь скрыть улыбку, но её выдали смеющиеся глаза.
— О боги, представляю эту картину, — она изобразила строгого командира, выпрямив спину и расправив плечи. — Маленький Миша Кузнецов, которому едва шесть лет, марширует с деревянным ружьём наперевес. Нет уж, воевода, мы как-нибудь сами договоримся.
Девушки переглянулись, и в этот момент между ними словно проскочила искра взаимопонимания. Василиса протянула руку:
— Завтра с утра сядем и распишем каждый час. Полагаю, наши подходы действительно могут дополнять друг друга.
— С большим удовольствием, — Полина ответила крепким рукопожатием, которое было удивительно решительным для аристократки. — Только представь, какими разносторонними вырастут наши ученики.
Управлять боевой дружиной оказалось проще, чем решать конфликты между двумя умными, но упрямыми женщинами. Хотя, если вдуматься, в этом столкновении проявились лучшие качества обеих: стремление Василисы дать детям практические, полезные знания и желание Полины расширить их кругозор. Если они смогут работать вместе, ученики Угрюмихи получат образование лучше, чем во многих крупных городах.
Когда я уже направился к выходу, Ольховская окликнула меня:
— Прохор… нам нужно поговорить.
