Былое и будущее науки

Одно выдающееся научное достижение Владимира Ивановича Вернадского остаётся в забвении. Оно не тривиально. Научное открытие принято относить к определённой области знаний. В данном случае речь идёт о познании прошлого и будущего науки как важной составляющей духовной культуры.

На общем собрании Академии наук в мае 1921 года по предложению В.И. Вернадского была создана постоянная Комиссия по истории науки, философии и техники. Он был избран её председателем. Вскоре её переименовали в Комиссию по истории знаний (КИЗ), а во главе поставили крупного партийного функционера Н.И. Бухарина. Он возглавил советскую делегацию на лондонском Конгрессе историков науки в 1931 году.

Как писал Дж. Бернал в работе «Наука в истории общества» (1956): «Интерес к истории науки и техники в России – в силу того, что её в прошлом в значительной мере игнорировали, – был особенно большим. В Советском Союзе этот интерес пробудился давно, и вклад, который внесла советская делегация в работу Конгресс историков науки в Лондоне в 1931 году, оказал на историческую науку глубокое влияние… Особо выделяется труд Вавилова о Ньютоне, который даёт более глубокое понимание работ последнего и ясное представление об источниках его идей в области химии и атомистической теории, которое до того времени не учитывали.

…Чрезмерные претензии на приоритет русских учёных, выдвинутые в связи с кампанией за подъём морального духа народа, не должны закрывать нам глаза на ценность проведённых исследований… Наряду со столь знаменитыми именами как Лобачевский, Менделеев и Павлов, Россия дала миру таких замечательных учёных и изобретателей, как химик Бутлеров, физики Лодыгин и Попов, пионер авиации Жуковский, не говоря уже о других».

На Конгрессе 1931 года В.И. Вернадский не присутствовал. Его взгляды не вполне соответствовали официальным канонам марксизма. Впрочем, каноны эти частично менялись. В результате внутрипартийной борьбы Бухарин был осуждён и расстрелян, а «его» Комиссию закрыли.

В 1944 году (напомню: шла Великая Отечественная война) Верховный Главнокомандующий Сталин на встрече с президентом АН СССР С.И. Вавиловым задал неожиданный вопрос: есть ли в Академии институт, изучающий историю науки? Сергей Иванович сказал, что его нет. И 22 ноября того же года вышло постановления Советского правительства об организации Института истории естествознания и техники.

Это может показаться странным. Неужели в стране не было более важных проблем? Какой смысл углубляться в историю науки? Надо узнавать новейшие достижения, быть устремлённым в грядущее, а не в былое…

Нет, прошлое – это фундамент, на котором выстраиваются новые мысленные конструкции. Чем прочней это основание, тем надёжней всё сооружение. Необходимо осмысливать пути развития, а порой и деградации научной мысли, её тупики и возможные перспективы.

Кредо Вернадского: «История науки является… орудием достижения нового». Она показывает мир мысли в движении, единстве и многообразии. История – путешествие в прошлое для понимания жизни научных концепций в связи с судьбами их творцов, а также для поисков забытых идей:

«Человечество не только открывает неизвестное, непонятное в окружающей природе – оно одновременно открывает в своей истории многочисленные забытые проблески понимания отдельными личностями этих, казалось, новых явлений. Движение вперёд обусловливается долгой, незаметной и неосознанной подготовительной работой поколений».

«Каждое поколение научных исследователей ищет и находит в истории науки отражение научных течений своего времени. Двигаясь вперёд, наука не только создаёт новое, но и неизбежно переоценивает старое, пережитое».

Законы биологической генетики помогают селекционерам создавать новые формы живых организмов. История науки – интеллектуальная генетика – помогает формировать новое знание.

В биологической эволюции нередки тупиковые ветки, приводящие к массовым вымираниям; деградация организмов зависит от внешней среды и/или внутренних дефектов. По словам Вернадского: «В истории наук на каждом шагу мы видим замену истинного ложным и неправильным. Можно сказать, что научное мировоззрение поддерживается и не гибнет только благодаря сознательному проявлению усилия, воли».

Выходит, в науке не обойтись одними лишь фактами и логикой, рассудком. Требуются волевые усилия (элемент религиозной веры), чувство красоты и гармонии (основа искусства). Всё это воплощает в себе конкретная личность исследователя, творца.

…Книга американского философа Томаса Куна «Структура научных революций» (1970) была встречена восторгами и спорами. Основная её идея: в научном сообществе некоторое время главенствует одна «парадигма». Затем появляются новые теории, меняющие привычный способ мышления. Происходит «научная революция», поднимающая уровень познания на новую высоту. «Нормальная наука, – утверждал Т. Кун, – держится от творческой философии на почтительном расстоянии». Научные революции он связывал со сменой господствующих идей в физике и космологии.

Вернадский писал не о революциях, а о вспышках научного творчества. Связывал их с жизнью общества, развитием техники и производства, с общественным сознанием, философскими воззрениями, религиозной верой, а не только с изменением «парадигмы», господствующих взглядов научного сообщества. Например: «Книгопечатание явилось тем могучим орудием, которое сохранило мысль личности, увеличило её силу в сотни раз и позволило в конце концов сломить чуждое мировоззрение».

Он утверждал: «Никогда не наблюдали мы до сих пор в истории человечества науки без философии… Говорить о замене философии наукой, или обратно, можно только в ненаучной абстракции». «Научное мировоззрение… является сложным и своеобразным выражением общественной психологии».

Строгая логика фактов, точность наблюдений, проверка идей на опыте, – эти достоинства науки, имеющей огромное значение в практической деятельности, по мнению Вернадского, делают её планетным явлением. В этой связи он недоумевал: «Мысль не есть форма энергии. Как же может она изменять материальные процессы?»

Но разве только научная мысль влияла на развитие общества? Многие науки оформились всего 3–4 столетия назад, а деятельность людей идёт многие тысячелетия. Информация (мысль) не форма энергии, а одно из её проявлений в сложно организованной материи. Вне материального носителя мысли нет. Она воздействует на природу через человека, создающего и использующего технику.

В истории научной мысли Вернадский отметил принципиально важный факт: существование двух синтезов Космоса.

Один – «отвлечённое представление физика или механика… В сущности этот мир Космоса даёт нам совершенно чуждое, нас не трогающее впечатление и, очевидно, представляет схему, далёкую от действительности даже тогда, когда мы превратим его в своеобразный хаос движущихся без порядка частей, или, наоборот, в своеобразную машину, регулируемую мировым разумом».

«Наряду с этой – физической – картиной Космоса всегда существует другое о нём представление – натуралистическое, не разложимое на геометрические формы, более сложное и более для нас близкое и реальное, которое пока связано не со всем Космосом, но с его частью – нашей планетой».

Успехи физико-математических и технических наук в ХХ веке определили их решающее влияние на мировоззрение. И оно отдалилось от реальности, которую изучают натуралисты, и ощущает каждый житель Земли. У физиков – упорядоченный и упрощённый мир, подобный механизму или машине (оцифрованный, говоря по-современному). А окружающий и пронизывающий нас мир – живой, неисчерпаемо сложный, не сводимый к геометрическим схемам и физическим формулам.

Астроном и физик А. Эддингтон в книге «Пространство, время и тяготение» (1923) писал: «Теория относительности подвергла пересмотру всё содержание физики… И всё-таки, по отношению к природе вещей, это знание – только пустая скорлупа, символическая форма. Это – знание структуры формы, а не знание содержания. Во всём физическом мире разлито неизвестное содержание, которое, несомненно, должно быть сущностью нашего сознания».

Выдающийся физик Эрвин Шрёдингер назвал молекулу «зародышем твёрдого тела». Свойства её (добавим: и окружающей среды, что обычно забывается) предопределяют рост кристалла: постоянное повторение одной и той же структуры. Хромосому он назвал «апериодическим кристаллом», где «каждый атом, каждая группа атомов играет индивидуальную роль, не вполне равнозначную роли других атомов и групп».

Рост этого кристалла происходит только в среде живого организма. Обычный кристалл увеличивается механически, как бы складывая здание из готовых кирпичей. Идея организма, в общих чертах запечатленная в геноме, развивается органически только в живом и от живого.

На первый взгляд разница между кристаллизацией косного тела и живого существа лишь количественная. В первом случае код простой и ему соответствует такой же результат. Во втором – код сложный.

Однако суть живого организма определяет не форма, а содержание. Кристалл инертен и способен или наращивать свой объём, или разлагаться. А живое существо регулирует обмен веществ и в своём теле, и в окружающей среде. Оно обладает свободой воли, перемещая по своей надобности атомы, используя их энергию для жизнедеятельности.

Окончательный вывод Шрёдингера: «Деятельность живого вещества нельзя свести к обычным законам физики». Что уж тогда говорить о человеке и умственной работе, обо всей Вселенной!

Почему же физики верят, будто выстроили в общем виде модель мироздания, постигли его появление в Большом взрыве первичного сгустка материи? Что ж это за модель всего сущего, в которой не предусмотрены Жизнь и Разум?!

В работе «Положение науки и исторический разум» (1934) испанский философ Ортега-и-Гассет назвал заключительную главу «Человек нуждается в новом откровении, которое не способен дать физический разум». По его словам, «так называемая природа, по меньшей мере, то, что под этим названием исследует физик, оказывается им самим изобретённым устройством, которое играет роль посредника между подлинной реальностью и человеком…

Я говорю вам, что в науке о человеке зреет новое поразительное откровение. Царство разума не кончилось. Физический разум умер! Да здравствует исторический разум!»

В те же годы Вернадский писал: «Космос без материи, без энергии не может существовать. Но достаточно ли [одних] материи и энергии – без проявления жизни – для построения Космоса, той Вселенной, которая доступна человеческому разуму?»

Для натуралиста Вселенная воплощена прежде всего в земной области жизни – Биосфере (включающей земную кору). А здесь царит жизнь.

…Авторитет механики, физики, химии непомерно вырос за счёт успешного использования этих знаний для создания машин и механизмов, военной техники и оружия массового уничтожения. Государства тратят на развитие данных наук гигантские средства.

Гипотеза Большого взрыва Вселенной получила признание, когда были взорваны атомные и водородные бомбы. Физики, сами того не подозревая, распространили страшные достижения военных технологий на весь Мир (хотя и на основе теоретических предпосылок).

Физики первой половины ХХ века рассматривали подобные модели как полезную интеллектуальную игру, ведя споры, испытывая сомнения. Это – нормально. Когда же такие идеи стали основой современного мировоззрения, с этим трудно согласиться.

Почему исследователи утрачивают чувство живой Природы? Главная причина: окружающая человека среда радикально меняется. Создана искусственная природа – Техносфера.

Современный человек в быту, труде, на отдыхе остаётся деталью гигантской механической системы. Он может утешаться мыслью о своём единстве с Космосом. А в действительности весь невообразимо огромный Мир представляет он, сам того не сознавая, царством механических систем, оттесняющих жизнь на задворки бытия.

«В цивилизации, – отметил философ Н.А. Бердяев, – само мышление делается техническим, всякое творчество, всякое искусство приобретает всё более и более технический характер».

Итак, В.И. Вернадский, исходя из анализа истории знаний, сделал чрезвычайно важный вывод о двух научных синтезах Мира.

Физико-математическая модель обоснована теориями и гипотезами, выражена формулами, в значительной мере подтверждена фактами. Она не учитывает существование Жизни и Разума.

Естественнонаучный образ Вселенной исходит из данных наук о Земле и Жизни, о психике животных и человека, истории человечества, учения о Биосфере. Он соотносится с традиционными представлениями людей о Мире, выраженными в мифах и религиозных преданиях.

Современные представители наук о Земле и Жизни стараются приспособить свои теории к физико-математической модели мироздания. Успеха нет, несмотря на многолетние работы огромного числа учёных.

Биохимики надеются осуществить синтез живого организма. Геофизики рисуют механическую модель перемещения плит (не континентов!) литосферы. Физикохимики придумывают возможности спонтанного появления порядка из хаоса. Физики и химики усовершенствуют технику убийств и разрушений…

Не пора ли таким специалистам обратить внимание на реальную земную природу и на разрозненную общность людей, на ней обитающих? Не пора ли переходить на иные научные направления исследований Природы, человека, общества?

Усиливаются аномалии погоды и климата, грозящие глобальной климатической катастрофой. Истощаются ресурсы Биосферы, загрязняется область жизни, включая Мировой океан. Ныне особенно актуальна идея В.И. Вернадского о необходимости перехода к приоритету наук о реальной живой природе, наук о Земле и Жизни, учения о Биосфере.

…История и философия науки за последние полвека всё больше замыкаются в узком кругу специалистов. А эта область знания важна уже потому, что наука продолжает развитие по пути, который определило общество ещё в неолите и чётко обозначило при капитализме: быть катализатором развития техники – дающей прибыль и/или работающей на войну. Только история общества, культуры, науки поможет нам осознать этот роковой процесс и противостоять ему.

Это чрезвычайно серьёзная и важная проблема. Но современному «оцифрованному» человеку осознать её трудно. У него другие приоритеты, внушённые воспитанием и образованием в условиях специфического общества, приспособленного к Техносфере.

На закате ХХ века были дискуссии о границах познания (так же, как веком раньше). Об этом написал американец Джон Хорган в книге «Конец науки. Взгляд на ограниченность знания на закате Века Науки» (1996, на русском 2001). Он общался с видными специалистами, а потому его обзор заслуживает внимания.

Правда, на мой взгляд, Век Науки после первой трети ХХ века уступил место Веку Техники. С тех пор не было выдающихся научных открытий, тогда как технические свершения грандиозны.

Когда цивилизация достигает относительного совершенства, люди верят, что создано законченное мировоззрение. Начинают деградировать религиозные организации, философские учения. В ХХ веке ведущие научные теории из-за долгого господства превратились в догмы. Они довлеют над умами специалистов.

Так будет ли конец фундаментальной науке?

Он близок, делает вывод из своих изысканий Д. Хорган: «Есть нечто ужасное в мысли о том, что наша способность удивляться может исчезнуть раз и навсегда, и причиной этого будет наше знание».

Увы, способность удивляться исчезает из-за веры в модные теории, в мнения авторитетов. Средства массовой рекламы, агитации, пропаганды (СМРАП) нацеливают на материальные ценности. Книга перестаёт быть феноменом культуры мышления. Духовная деградация общества создаёт удушающую среду для интеллектуальных дерзаний, озарений.

Почти все учёные верят в Большой взрыв, породивший мироздание. Хотя эта гипотеза астрофизиков курьёзна. Бум-бабах! И вот через некоторый срок являемся мы – последствие вселенского катаклизма. Его жертва – идея Бога. Возникает мысль: а не учинил ли Большой Бум вселенский террорист Сатана?

Как метафора этот образ вполне подходит. Вот и австрийский философ Пауль Фейерабенд в беседе с Д. Хорганом сказал: «Не может так быть, что Вселенная – бах! – и развивается. Нелепость какая-то».

Хорган воспринял эту здравую мысль как иронию. Он убеждён: «Если вы хотите обнаружить нечто столь монументальное, как естественный отбор, теория относительности или теория Большого взрыва, если вы хотите превзойти Дарвина или Эйнштейна, то ваши шансы практически равны нулю». Ведь «гениям нашей эры осталось меньше вещей, которые можно открыть, чем было у Эйнштейна и Бора».

Значит, основные законы природы и общества открыты? Тогда поистине конец фундаментальной науке!

Так думают те, кто плохо представляют себе жизнь природы и общества. Их умственный горизонт замкнут в кругу современных теорий и гипотез. Они привыкли копаться в деталях, не смея заглянуть в бездну Неведомого.

…А если сомнительна идея Большого взрыва? Если дарвиновский отбор не объясняет стержня биологической эволюции – усложнение организмов, развитие нервной системы? Если глобальная тектоника плит извращает жизнь земной коры? Если гипотеза кварков сомнительна? Если теорию относительности можно истолковать не по Эйнштейну? Если существует информационная система Биосферы – Геоинтеллект?!

Подобные вопросы внушают надежду на то, что у познания Мира и человека есть далёкие перспективы. Возможностей для научных открытий предостаточно. Надо лишь усомниться в модных ныне теориях, отработать другие варианты. И тогда грядут фундаментальные открытия.

Но вот незадача. Вспышка научного творчества происходит только при благоприятных факторах, от науки мало зависящих. Один из них – эффект общественного ожидания. Не случайно в иные эпохи гении, что называется, идут косяком. Этому благоволит интеллектуальная и социальная среда.

Научное творчество требует вдохновения. Фундаментальное открытие – такой же шедевр культуры, как полотно гениального живописца, книга великого писателя, симфония выдающегося композитора. Общество должно быть заинтересовано в шедеврах научной и философской мысли.

Сила эффекта интереса и ожидания определяется, в частности, качеством и количеством научно-художественных и научно-популярных изданий. Они стимулируют творчество, осуществляя «перекрёстное опыление» идей из разных дисциплин, повышают престиж науки.

Ситуация с такой литературой сейчас катастрофическая.

Что распространяют СМРАП под видом научных сенсаций? Чаще всего – завиральные идеи. Периодически вздувают нездоровый интерес к экстрасенсам, оккультистам, гороскопам, нелепым чудесам, НЛО, снежному человеку, «альтернативной истории». Подавляют здравый смысл и опошляют науку.

На ТВ появляются «научно-развлекательные» программы. Чаще всего – всё тот же рыночный принцип спроса-предложения: Сделайте мне красиво! Сделайте мне занятно! И не надо учить меня жить и думать!

…В истории науки и техники, философии и религии с древнейших времён именно интеллект и жажда познания определяли достижения культуры. А ещё – изобретательность ремесленников, инженеров, конструкторов. То есть – творчество и труд.

Вторая половина ХХ века прошла при господстве научных коллективов. Пора обратить внимание на личности уникальные, плохо поддающиеся давлению среды и традиций, способные осуществлять синтез знаний, а не только быть отличным профессионалом. Такова важная предпосылка вспышки научного творчества.

Другая – «социальный заказ», потребность общества в познании Природы и человека. Ради духовного подъёма и поисков истины, а не для комфорта и выгоды.

Все мы рождены гениями. Но для реализации наших возможностей необходима благоприятная интеллектуальная атмосфера. Не тепличные условия, как для выращивания редкого животного. Нужны те, кто может преодолеть давление авторитетных идей и мнений.

При власти капитала в его социально развитой форме преобладает «средний класс» граждан, удовлетворённых своим бесцельным бытием. Господствуют буржуазные материальные ценности. Установка общества – воспитывать потребителей, у которых цель жизни комфорт и развлечения. Такая духовная среда гарантирует застой фундаментальной науки. Как следствие – опошление философии, лишённой новых идей, замедление технического прогресса.

…Структуру общества определяют по социально-экономическому критерию, не беря в расчёт духовный базис. Исходя из него, полезно выделить буржуизм – общество потребления с идеалом материального изобилия. Он характерен для капитализма, но возможен при любой социальной системе. Его провозгласил, сам того не понимая, Хрущёв, обещавший коммунизм в 1980‐е годы.

Если окончательно победит буржуизм, осуществится пророчество Достоевского: человеку останется только «спать, кушать пряники и хлопотать о непрекращении всемирной истории». Финал – духовная деградация человечества. Таков один из вариантов будущего.

В.И. Вернадский надеялся, что мировые войны ХХ века завершатся созданием нового мира, в котором будет господствовать научная мысль и добрая воля объединённого человечества. Эта идея Ноосферы, воспринятая им у французских философов Э. Леруа и Тейяра де Шардена, не оправдалась. Почему? Эта непростая проблема требует исследования на основе гуманитарных знаний.

Современные опусы на тему глобального кризиса обычно чрезмерно политизированы. Они не учитывают уроки прошлого. Наиболее яркий пример. Был квалифицированный прогноз экспертов ООН под руководством Нобелевского лауреата, члена корреспондента АН СССР В.В. Леонтьева «Будущее мировой экономики» (1977). Рассматривалось по нескольким параметрам развитие крупных региональных экономик мира до 2000 года.

Авторы оговорились: выводы имеют вероятностный характер и не могут учесть «характера и направления дальнейших изменений в развитии техники». С той поры принципиальных технических свершений не было, если не считать электронно-компьютерного бума. Но он должен был лишь улучшить общую ситуацию. В. Леонтьев заявил: «При формировании статистической базы прогнозов были приложены большие усилия по мобилизации лучших из имеющихся источников информации и авторитетных экспертных оценок». И это правда.

В 1970 году валовой продукт на душу населения в Северной Америке (СА – США и Канада) был в 2,6 раза выше, чем в Советском Союзе. Предполагалось, что население в СССР будет увеличиваться быстрей, чем в СА, но ещё стремительней возрастёт валовой продукт. По этому показателю СССР должен был приблизиться к СА, отставая всего в 1,45 раза.

Так предполагалось по канонам экономической науки. А что вышло?

Не стало СССР и европейских стран народной демократии. Они рухнули и переродились без войн, социальных и природных катастроф. А ведущие специалисты Запада в 1970 году не заметили никаких симптомов смертельной болезни социалистической системы! Предполагали её укрепление, рост экономики и благосостояния народов.

По суммарному валовому продукту республик, входивших в СССР, картина потрясающая: он в 2000 году снизился более чем вдвое. Хотя по прогнозам ожидалось его увеличение в 4,4 раза. Десятикратное расхождение научных ожиданий с реальностью!

Столь вопиющий факт оставили без внимания все ведущие социологи, экономисты, политологи. Он свидетельствует о зияющем провале в обществоведении. Не учитываются какие-то фундаментальные законы цивилизации, выходящие за рамки физико-математических моделей. Какие это законы? Их надо понять, чтобы иметь более вероятный прогноз на будущее. Такова польза от локальных и глобальных катастроф. Если только хотеть и уметь учить уроки истории.

Какие же это законы? Прежде всего – связанные с взаимодействием цивилизации с Биосферой. Оно не сводится к эксплуатации природных ресурсов с выделением чудовищной массы отходов. Это отчасти учитывают современные модели. Но есть не менее важный фактор: изменение массового сознания в условиях Техносферы. Он сыграл решающую роль в крушении СССР. Все остальные материальные факторы были учтены экспертами ООН, и вывод их был объёктивным. Разве только что они недооценили великолепный прорыв Китая в лидеры.

В нашу задачу не входит развивать эту тему. Она не так проста, как может показаться на первый взгляд. Мы говорим о возможном будущем академической науки. Она может и впредь существовать в том виде, который предоставляют ей имущие власть и капиталы. Но у неё есть высокое призвание. Она может объединить специалистов самых разных отраслей знания для спасения – да, именно так! – цивилизации.

Такая организация как Римский клуб выдала немало интересных и полезных работ о глобальной цивилизации, её судьбе. Они не отличаются оптимизмом. Последний крупный доклад и вовсе предлагает резко сменить траекторию движения общества и напоминает, что мы живём в особую геологическую эпоху Антропоцена.

Но именно в нашей стране на четверть века раньше гипотезы Антропоцена (её выдвинули английские учёные) значительно более убедительно была обоснована концепция Технозойской эры на основе представлений Вернадского о геохимической деятельности человечества и Ферсмана о техногенезе. Об этом было мной написано в книгах: «Время – Земля – мозг» (1973), переизданной в Польше; «Геологическая деятельность человечества. Техногенез» (1978); в соавторстве с Л.Г. Бондаревым – «Природа и цивилизации» (1988). Помимо трёх десятков статей в разных изданиях, из последних книг: «Экология. Человек и природа» (2001) и «Цивилизация против природы» (2004), статья «Ноосфера или техносфера?» («Вопросы философии», 2005, № 6).

И всё это – без отзвука и обсуждений. Хотя с идеей Технозойской эры были знакомы, в частности, академики Б.С. Соколов и А.Л. Яншин Для меня несущественна проблема личного приоритета; «за державу обидно».

Для нашей науки особенно важно не только пропагандировать, но и развивать на новом уровне достижения Вернадского и Ферсмана, о которых на Западе за последние полвека стараются не вспоминать. Да и у нас весьма скромно и тускло отметили 150‐летие Владимира Ивановича.

Есть все основания предполагать, что в ближайшие годы проблема Биосферы и взаимодействия с ней цивилизации будет чрезвычайно актуальной. На это указывает усиление климатических аномалий, обострение проблемы водных и некоторых других ресурсов, загрязнение и деградация земной природы, от которой мы находимся в абсолютной зависимости.

Учение о Биосфере – фундамент современного естествознания. Только на такой основе можно научно обосновать рациональную стратегию развития глобальной цивилизации. Она продолжает укреплять и расширять Техносферу, а не создавать область господства научной мысли (такой виделась Вернадскому Ноосфера). Радикально изменить такую ситуацию – задача на грани возможного.

Передо мной невзрачная на вид книга 1979 года: «Наука – народному хозяйству». Крупные учёные Советского Союза, академики, рассказали о фундаментальных научных исследованиях и практическом их применении в различных областях народного хозяйства.

Раскрыл её не без опаски. Ожидал встретить рапорты руководству о достигнутых успехах. Без этого не обошлось: излишек ссылок на Брежнева и Ленина (хотя и по делу). Но общий тон деловой. Много сказано о «цифровизации», как теперь выражаются. В частности, статья академика В.М. Глушкова «Кибернетика, нужная всем».

Партийный идеолог академик П.Н. Федосеев заявил: «Математические методы используются не только в физике, химии, но и в таких науках, как экономика, право, социология, история. Всемерное оснащение фундаментальных и прикладных исследований современной вычислительной техникой стало сейчас важным фактором их успешного развития».

Но уже тогда замедлились темпы экономического роста. Преобладание служащих, а не рабочих и колхозников, сказывалось на общественной психологии; уменьшалась рождаемость, обрели приоритет материальные ценности (мечта об «американском образе жизни»), индивидуализм, скептическое отношение к идеям социализма и коммунизма.

Сказывалась утрата доверия советских людей к партийному руководству, обещавшему коммунизм нынешним поколениям. А в перестройку взяли курс на капитализм, кляня сталинский СССР как империю зла. Хотя советский период был ознаменован великими достижениями отечественной науки, техники, культуры; стремительным подъёмом народного хозяйства; победой в Великой Отечественной войне.

Россия более 30 лет существует при капитализме. Результат: она резко уменьшилась по населению и территории (ничего подобного не было никогда!). Казалось бы, научное сообщество в мире, а особенно в нашей стране должно было изучить этот феномен и сделать выводы и рекомендации на будущее. Это была бы ценная помощь науки стране и народу.

Если такие исследования были, то прошли в закрытом режиме неведомыми коллективами вне гласного объективного обсуждения учёными. Выступления отдельных публицистов пресекались или замалчивались. Возобладало мнение, что социалистическая система потерпела сокрушительное поражение в соревновании с капиталистической. (Пример Китая доказал, что это не так.)

Истину не выявишь большинством голосов. Нередко большинство ошибается. Общественное мнение, даже если речь идёт о научном сообществе, сильно зависит от традиций, пропаганды, склонности к простым решениям.

Вернадский: «Вся история науки на каждом шагу показывает, что отдельные личности были более правы в своих убеждениях, чем целые корпорации учёных или сотни и тысячи исследователей, придерживающиеся господствующих взглядов…

Несомненно, и в наше время наиболее истинное, наиболее правильное и глубокое научное мировоззрение кроется среди каких-нибудь одиноких учёных или небольших групп исследователей, мнения которых не обращают нашего внимания или возбуждают наше неудовольствие или отрицание».

Ныне средства массовой информации принадлежат государству, олигархам, трансконтинентальным корпорациям, церковным организациям, банкам, а ещё и научным сообществам. И везде приоритеты в конечном счёте (который не всегда сознаётся) ориентированы на выгоду и укрепление Техносферы. Значит, во вред природной среде и духовному миру человека.

Колоссальные возможности, предоставляемые наукой и техникой, одинаково активно служат и добру и злу; могут использоваться и на благо всем обитателям планеты Земля, и в корыстных целях отдельных групп, кланов, стран.

Вывод: научно-технический прогресс должен сопровождаться интеллектуальным и нравственным развитием человека. Если этого не происходит, духовный мир скукоживается до личных или корпоративных интересов или деформируется до мании величия, стремления к власти или непомерным богатствам. Мысль не новая, и, увы, не теряющая актуальности.

Одной из главных задач созданной по указанию Петра I Российской академии было распространение знаний, научного просвещения. В уставе подчёркивалось, чтобы «не только слава государства для размножения наук… распространялась, но и через обучение и распространение оных польза в народе была».

Задача просвещения в академиях наук со временем ушла на задний план, в особенности за последние полвека. В расцвете технические и физико-математические науки. Геология ориентирована почти исключительно на добычу полезных ископаемых (включая воду) и обеспечение устойчивости инженерных сооружений; биология – на медицину и фармакологию; экология – на локальные мероприятия по охране природы.

Учение о Биосфере в отдельных важных аспектах пребывает в застое. Хотя только на его основе можно выстроить научно обоснованную стратегию взаимодействия цивилизации с окружающей средой.

…В теории игр есть раздел «игры с природой». Он в математической форме выражает простую мысль: если ты играешь с противником, от которого зависишь, твой постоянный выигрыш обернётся тебе во вред. Наиболее губительна стратегия капитализма: максимальная прибыль, постоянный выигрыш с наибольшей выгодой для себя, а значит, с постоянным проигрышем Биосферы. Это ведёт к деградации её, а значит, и общества, и человеческой личности. Ведь мы существуем в её лоне. Экологи сравнивали цивилизацию с червём в яблоке или раковой опухолью в организме.

Неужели и впредь играть на свой выигрыш, ведущий к краху?!

Выход подсказан теорией игр: уход от поражения при минимальных выигрышах. Земная природа как наш партнёр не должна нести урон. Если содействовать её процветанию, то и некоторый наш выигрыш у неё не принесёт ей ущерба.

У глобальной цивилизации есть оптимальная стратегия и во внутренней политике, и в отношениях с природой. А на практике рекомендации, основанные на объективных показателях, не востребованы. Решения принимают отдельные кланы, социальные группы, конкретные деятели, исходя из своих интересов.

Никакие успехи науки и техники, математики, физики и химии, электроники, информатики не обеспечат развитие личности и прогресс цивилизации без некоторых дополнительных условий. Одно из наиболее важных сформулировал Н. Винер в 1947 году: «Выход один – построить общество, основанное на человеческих ценностях, отличных от купли-продажи». Другое условие: сохранение и преумножение богатств Биосферы, создавшей, вскормившей и питающей человека.

У Российской АН есть все основания последовать заветам Владимира Ивановича Вернадского. Признать приоритетным направлением исследование динамики и эволюции Биосферы, а также её изменений под действием техногенеза – глобальной геологической деятельности цивилизации. И смежная проблема – влияние Техносферы на человека, формирование специфической техногенной личности.

Знаменательная дата – 300 лет Академии наук России. За столь долгий срок были у неё периоды подъёма и падений. Вернадский писал:

«Едва ли есть сейчас культурная страна, которая бы по сравнению с другими своими расходами так мало тратила на задачи научной работы, как Россия. Создания гения Петра Великого, Коллегия, которой Ломоносов отдал свою жизнь и о которой думал на смертном одре, Академия наук – находится в положении, недостойном великой страны и великого народа, у неё нет средств и нет места для развития научной работы!

Такое положение дел должно быть изменено. Оно может быть изменено только тогда, когда русское общество привыкнет ценить идущую в его среде научную деятельность как дело национальной важности, стоящее вне временных настроений политических партий или отношений».

Это было сказано в 1911 году. Четверть века спустя российская советская наука, ставшая делом национальной важности, вошла в группу ведущих держав по интеллектуальному и техническому потенциалу. Этот феномен следовало бы осмыслить, сделав объективные выводы.

…Есть все основания гордиться былыми выдающимися достижениями отечественных учёных. Но полезно оценить и современное состояние РАН, и обдумать её будущее. Вряд ли можно назвать его безоблачно светлым. К сожалению, и мировая наука стала почти исключительно служить, а то и прислуживать бизнесу и военно-промышленному комплексу (что, по сути, почти одно и то же). Фундаментальные проблемы бытия, в том числе судьба технической цивилизации, не являются научными приоритетами.

Судя по ухудшению состояния земной природы и усилению аномалий погоды и климата, в ближайшие годы возникнет острая необходимость всерьёз, комплексно, на основе учения Вернадского познавать законы Биосферы и её изменений под давлением техники.

Столь сложная глобальная и локальная проблема под силу только крупным научным организациям, именно академиям наук, объёдиняющим тысячи профессионалов. Вряд ли этот проект обойдётся слишком дорого. Он объединит людей, заинтересованных в таких исследованиях, а значит, готовых работать на общественных началах или за символическую оплату. Отсеются учёные, слишком озабоченные своими доходами.

Такой проект значительно сложней, чем те, которые объединяли специалистов, разрабатывавших в секретных лабораториях ядерное оружие и межконтинентальные ракеты. Он будет ориентирован не на войны, а на спасение глобальной цивилизации, на борьбу с пустынями (значит, и с климатическими аномалиями), загрязнением и разрушением Биосферы.

Мероприятие может показаться фантастическим, далёким от текущей реальности. Однако эта реальность будет меняться, по-видимому, не в лучшую сторону. На пороге глобальной катастрофы Биосферный проект непременно будет срочно востребован. И слава той академии, которая на этом направлении будет первой.