Глава 7
Мы поднялись на второй этаж, и я несколько раз повернул ручку звонка. Внутри квартиры хрипло задребезжал колокольчик. Послышались шаркающие шаги. Щелкнул засов и дверь приоткрылась.
— Тайная служба, — строго сказал я и решительно потянул дверь на себя. — Здесь проживает Елизавета Федоровна Молчанова?
Открывшая дверь женщина охнула и схватилась за сердце. Ее круглое краснощекое лицо с высоко поднятыми бровями вытянулось от испуга.
— Здесь, батюшка! Только я ее уж два дня не видела.
— Ваше имя Прасковья Ивановна, вы квартирная хозяйка?
— Точно так, я. Как муж мой помер, так комнаты сдаю…
— Зайдите, — сухо кивнул я Елизавете.
И снова повернулся к хозяйке:-
— Это она?
— Она, — изумленно подтвердила женщина. — Лизонька, да за что же вас?
— Будьте любезны отвечать на мои вопросы, — нахмурился я. — Елизавета Федоровна проживает одна?
— Одна, — закивала хозяйка. — Как приехала, так все одна.
— Гости у нее бывают?
— Да откуда же им взяться, батюшка? — хозяйка всплеснула полными руками. — Никого не было. Да и Лизонька целыми днями на службе, с утра до вечера.
— Где она служит?
— Этого я не знаю. Мне-то ведь что? Лишь бы квартиранты жили тихо, гостей не водили, да за комнаты платили исправно. А с расспросами я не лезу.
— И что же, совсем никого не было? Даже подруг? Может, молодой человек провожал?
— Было, — вдруг закивала Прасковья Ивановна. — С месяц назад. Дважды его в окно видела. Но он только до подъезда Елизавету Федоровну проводил, и все.
— Как он выглядел?
— Обычный такой. Ростом чуть пониже вас, в сером костюмчике. Все улыбался и на окна поглядывал.
— Так-так, — многозначительно сказал я, оглядываясь в квартире.
В широкий коридор выходили двери, выкрашенные в одинаковый белый цвет. Между ними стояли узкие шкафы для вещей — порядком обшарпанные.
— Где ее комната?
— Здесь, ваше благородие, вот за этой дверью. Только ключа у меня нет. Я ведь в чужие комнаты не заглядываю.
— Как же так, Прасковья Ивановна? — нахмурился я. — А если пожар в квартире, а жильца нет? Непорядок.
— Сейчас, батюшка! Сейчас поищу. Есть запасной ключ. Вспомнить бы только, куда засунула.
Женщина скрылась в глубине квартиры. Раздался звук выдвигаемых ящиков, звон посуды.
— Видно, Прасковья Ивановна и в самом деле не страдает излишним любопытством, — тихо сказал я Елизавете. — Иначе ключи были бы у нее под рукой.
Тяжело дыша, хозяйка вернулась к нам.
— Нашла, батюшка! Вот он.
Я взял у нее ключ и открыл дверь.
— Входите, Елизавета Федоровна! А вы, Прасковья Ивановна, подождите в коридоре.
Комната была обставлена бедно. Вся мебель, судя по ее печальному состоянию, принадлежала квартирной хозяйке. У Елизаветы здесь были только личные вещи.
Девушка вошла вслед за мной и с любопытством оглядела комнату.
— Я жила здесь? — удивленно спросила она. — Ничего не узнаю. Какие-то чужие вещи.
Она повернулась ко мне. Я заметил в ее глазах огонек азарта.
— Это ведь самое настоящее расследование. Кажется, я начала входить во вкус.
— Замечательно, — улыбнулся я. — В таком случае, осмотритесь внимательно. Соберите самое необходимое. Комната временно останется за вами, об этом я позабочусь. Так что остальные вещи будут в сохранности. А я пока подробнее побеседую с Прасковьей Ивановной.
— Хорошо, — уверенно кивнула Елизавета Федоровна.
Я ободряюще улыбнулся ей и вышел в коридор.
Прасковья Ивановна, как я и просил, ждала возле двери.
— Позвольте, батюшка, я Елизавете хоть пирожков соберу? — взмолилась она. — С утра напекла, теплые пирожки еще. И вас угощу. Служба у вас тяжелая, государева.
— Не стоит, — отказался я. — Вы добрая женщина, Прасковья Ивановна. Поэтому я скажу вам кое-что, чего не должен говорить.
Я многозначительно понизил голос.
— Только не болтать. Никому, слышите?
Прасковья Ивановна жадно подалась вперед
— Ни единой живой душе, ваше благородие!
— Елизавета Федоровна не арестована, — сказал я. — Она будет работать на Тайную службу. Бороться с врагами императора и отечества, раскрывать тайные заговоры.
— А разве такие бывают? — ужаснулась Прасковья Ивановна.
— На каждом шагу, — уверил я ее. — Эта комната пока останется за госпожой Молчановой. Какую плату вы берете за месяц?
— Копейки не возьму, ваше благородие!
— Ни в коем случае, — строго сказал я. — Ваша доброта может вызвать подозрение у заговорщиков.
Я заплатил Прасковье Ивановне за месяц вперед и постучал в дверь комнаты.
Через минуту Елизавета вышла в коридор. Она успела переодеться в тот самый деловой костюм, о котором говорила продавщица в магазине готового платья. В руках девушка держала блокнот в картонной обложке.
— Думаю, что так я больше похожа на помощницу следователя, — улыбнулась она.
Прасковья Ивановна проводила нас до дверей. На пороге я обернулся и приложил палец к губам:
— Никому, помните?
Квартирная хозяйка молча закивала.
* * *
Ключ от комнаты я забрал с собой.
— Нашли что-нибудь интересное? — спросил я Елизавету Федоровну, когда мы вышли из квартиры.
— Ничего, — покачала головой Молчанова. — Чемодан под кроватью, но в нем только одежда. Ни писем, ни драгоценностей, кроме сережек. Спасибо, что помогли их вернуть.
— А почему вы их не надели? — спросил я.
— Знаете, они мне не очень идут. Мне кажется, что это не мои серьги.
— Интересная подробность, — удивился я.
— А что вы сказали Прасковье Ивановне? — заинтересовалась Елизавета.
— По большому секрету я предупредил ее, что вы теперь работаете на Тайную службу.
— Зачем? — изумилась Молчанова.
— Во-первых, чтобы сохранить вашу репутацию, — улыбнулся я. — Но есть еще одна причина. О ней я пока промолчу.
— И что мы будем делать теперь? — спросила Елизавета Федоровна.
— Постараемся отыскать место вашей настоящей службы. Возможно, там вас знают лучше. Все-таки, они платили вам жалованье, видели ваши бумаги.
Я остановился и хлопнул себя ладонью по лбу.
— Ну, конечно, жалованье! Если вы служите в каком-нибудь учреждении, то деньги, скорее всего, получали в банке. В любом случае, это нужно проверить.
Ближайшее отделение Имперского банка мы отыскали на соседней улице. Тяжелая дубовая дверь, начищенные до блеска бронзовые ручки, швейцар у входа и колонны из полированного серого камня говорили, что перед нами солидное учреждение, в котором не боятся хранить деньги состоятельные люди.
— Граф Александр Васильевич Воронцов, — представился я управляющему. — А это моя помощница, Елизавета Федоровна Молчанова.
— Очень приятно, — поклонился управляющий. — Аркадий Семенович Лисицын, к вашим услугам.
Он был похож на злого духа из детской сказки — маленький, худой, с широкими плечами и очень подвижным лицом.
— Прошу за мной, ваше сиятельство!
Управляющий любезно улыбнулся, растопырив длинные руки.
— Прошу вас удостоверить вашу личность, — сказал он, указывая на хрустальный шар, размером с человеческую голову. Шар был закреплен на прямоугольной подставке из ярко-зеленого малахита.
Такие артефакты существовали в каждом отделении банка, и я отлично знал, как ими пользоваться. Положив ладонь на шар, я громко и отчетливо повторил:
— Граф Александр Васильевич Воронцов.
Внутри шара заклубилась зеленоватая дымка.
— Все в порядке, — радостно заверил меня управляющий. — Как поживает Игорь Владимирович? Ваш дед — один из самых уважаемых наших клиентов.
— Благодарю, Игорь Владимирович чувствует себя прекрасно, — ответил я.
Склонившись за стойкой, Аркадий Семенович зашелестел бумагами, проверяя мой баланс. Его улыбка стала еще шире.
— Вижу, ваши личные счета в превосходном состоянии, — обрадовался он. — Я бы даже сказал, что на них излишне большие суммы.
— Вы считаете, что много денег — это плохо? — улыбнулся я.
— Нет, ну что вы! — управляющий вскинул руки, показывая, что не согласен с этим утверждением. — Но почему бы не заставить деньги работать? Их можно очень прибыльно вложить.
— Например? — заинтересовался я.
— Да вот хотя бы в акции артефакторных мастерских. Буквально на днях его сиятельство граф Мясоедов лично объявил о выпуске дополнительных акций. Он собирается привлечь капиталы, чтобы расширить свое производство холодильных шкафов. Вы слышали об этом?
— Холодильные шкафы Мясоедова? — спросил я. — Это интересно.
— Еще как! — подхватил управляющий. — Предприятие очень надежное, не сомневайтесь. Мы и сами собираемся приобрести эти акции на внушительную сумму.
— Но сегодня я не настроен заниматься делами. Просто сопровождаю даму. Она хотела бы проверить состояние своих счетов.
На лице управляющего промелькнуло разочарование и мгновенно исчезло.
— Конечно, конечно.
Он повернулся к Елизавете Федоровне.
— Будьте любезны удостоверить вашу личность.
Следуя моему примеру, девушка положила руку на хрустальный шар.
— Елизавета Федоровна Молчанова, — четко произнесла она.
— Одну минуту.
Управляющий снова зашелестел бумагами. Когда он поднял голову, его лицо выражало сожаление.
— Ваши счета совершенно пусты. Остаток вы сняли четыре дня назад, и с тех пор платежи не поступали.
Елизавета Федоровна прикусила губу.
— А до этого платежи приходили регулярно? — поинтересовался я.
— Сожалею, Александр Васильевич, — развел руками управляющий. — Но я не вправе открывать эту информацию, даже вам. Она касается другого клиента. Может быть, Елизавета Федоровна сама ответит на ваш вопрос?
— Я разрешаю вам открыть эту информацию Александру Васильевичу, — сказала Молчанова. — Или скажите мне.
Управляющий удивленно посмотрел на девушку, потом перевел взгляд на меня.
— Ваше сиятельство, я вынужден просить объяснений. Что здесь происходит?
Моя магическая способность говорила о том, что он насторожился. Банковские служащие подозрительны, это входит в круг их профессиональных обязанностей.
Конечно, я мог бы узнать необходимую информацию через Зотова, но не хотел раньше времени дергать Никиту Михайловича по таким пустякам.
— Не берите в голову, — добродушно улыбнулся я. — Просто у девушки расходы не сошлись с доходами. Знаете, такое часто бывает. Пустяки. А что касается акций графа Мясоедова, есть там одна любопытная новость…
— Какая? — навострил уши управляющий.
— Неважно. Мы уже уходим. Не хочу тратить ваше драгоценное время, Аркадий Семенович.
— Подождите, — занервничал управляющий. — В конце концов, это просто формальность. Вы же понимаете, что у банка строгие правила. Но госпожа Молчанова подтвердила свою личность, так что все в порядке.
Он снова зашелестел бумагами.
— Ну, вот все и выяснилось. Платежи поступали каждую пятницу. В последний раз — два месяца назад.
— Откуда? — как бы между прочим поинтересовался я.
— Из редакции «Магических сплетен». Знаете, это вечерняя газета, очень популярная среди горожан. Даже я иногда читаю по вечерам.
— Наслышан о ней, — улыбнулся я. — Что ж, благодарю за помощь. Всего хорошего, господин управляющий.
— Подождите! А что за новость про акции Мясоедова?
— А я уже и забыл.
Я оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не слышит. Управляющий наклонился ко мне через стойку и вытянул шею.
— Ходят слухи, — тихо сказал я, — что скоро на рынке могут появиться холодильные шкафы совершенно новой конструкции. Но это недостоверная информация. Не думаю, что вам нужно обращать на нее внимание.
— Вы поэтому не хотите приобретать акции?
— Я стараюсь быть осторожным, — улыбнулся я. — И вкладываю деньги исключительно в предприятия нашего рода.
— Это очень разумно, — подхватил Аркадий Семенович. — Благодарю за совет, ваше сиятельство! Если я еще чем-нибудь могу быть вам полезен, вам стоит только сказать.
— Благодарю вас, больше нам ничего не нужно.
— Вот теперь точно понятно, что я нищая, — печально усмехнулась Елизавета Федоровна, когда мы вышли на улицу. — А еще меня уволили со службы. Или я сама уволилась. И поэтому перестали поступать платежи.
— Отличный логический вывод, — улыбнулся я.
— «Магические сплетни», надо же! Это ведь они печатают репортажи о магических расследованиях? Интересно, кем я там работала? Мне почему-то кажется, что я была репортером. Может быть, я даже о вас писала, Александр Васильевич?
— Может быть. Ну, что будем искать дальше? Или вы устали?
— Ну, уж нет! — тряхнула рыжей челкой Елизавета Федоровна. — Я не успокоюсь, пока не выясню о себе все.
— Вы точно были репортером, — рассмеялся я. — Можете в этом не сомневаться.
— А зачем вы в банке сказали, что скоро появятся новые модели холодильных шкафов? — с любопытством спросила девушка. — Хотели наказать Мясоедова за то, что он украл изобретение инженера Изюмова?
— Нет, — усмехнулся я. — Всего лишь беспокоился о капиталах нашего рода и крепости Империи. Они хранятся в Имперском банке — как и деньги его величества… Если банк купит акции Мясоедова, а Изюмов все же доберется до Игоря Владимировича, то банк может потерять деньги.
— А если не доберется?
— Ну, идея-то никуда не денется. Если ее можно превратить в деньги, мой дед именно так и поступит.
— А что будем делать мы? — спросила Елизавета Федоровна. — Едем в редакцию «Магических сплетен»?
Я покачал головой.
— Ни в коем случае.
— Почему? — удивилась девушка.
— В редакции «Магических сплетен» полно ваших бывших коллег. Они отлично вас помнят и очень удивятся тому, что вы их забыли. А ведь они репортеры — значит, завтра же в «Магических сплетнях» появится статья о вас.
— Что же делать?
— Есть один человек, который может нам помочь, — улыбнулся я.
