Глава 5
Турецкий телепат умер, так и не успев скрутить колпачок термоса. Жуткое это зрелище — безголовый человек с термосом в руках. Пальцы судорожно вцепились в металлический корпус, полброневика в кровище, командир и водитель что-то орут, прыгун телепортируется на броню с мечом наперевес…
Всё это бесполезно.
Потому что я снял телепата с дистанции в три километра.
Мой рекорд, поздравьте.
Перезарядив винтовку, я снова прицелился. Генерал, руководивший штурмом, по-прежнему находился в броневике. Удивительное спокойствие для человека, на глазах которого только что произошла неведомая хрень. Одним выстрелом я нарушил слаженную работу всех подразделений вражеского войска. А сейчас поставлю окончательную точку в этой битве.
Палец ложится на спуск.
Секунд тридцать я лежу неподвижно, выбираю момент.
Задерживаю дыхание.
Выстрел.
Пуля без труда прошивает нематериальную броню, и голова вражеского генерала разлетается кровавыми брызгами. Водитель броневика не выдерживает, рвёт с места, разворачивается и уматывает в противоположном от города направлении. По рытвинам, перепаханной мехами земле. Я больше не трачу ки на проницаемость обшивки, не вижу его лица, но в памяти остаётся искажённый от беззвучного вопля рот. Мужик в ужасе. Если он выживет, запомнит этот день навсегда.
Некоторое время вражеские части продолжают наступать. Мехи, ударные бронемашины с выдвижными пилами и коловратами, закованные в латы копьеносцы с ростовыми щитами, чеканящие шаг и наполняющие лязгом окрестности. Поначалу отсутствие генерала осталось незамеченным, но вскоре общая радужная картинка у Халифата начала разваливаться. Тактические операции отдельных соединений никак не согласовывались, и кое-где наши ребята сумели вклиниться, а затем и отрезать от основного войска целую бригаду мехов, по которым незамедлительно ударил геомант, после чего пошли работать обычные кинетики.
Перезарядив винтовку, я выбрал новую цель.
К центру Нира, несмотря ни на что, пёрла мощная группировка, включающая пару «Хтонов» и штук пятнадцать «Тигров» четвёртого поколения. Эти ребята на изи смели шестёрку наших «Витязей», после чего расшвыряли баррикады и покрошили в капусту тяжеловооружённых латников, пытавшихся выстроить стену щитов. Пирокинетики ничего сделать не смогли — вражины явно подготовились и вмонтировали в броню кучу защитных вставок. В основном, каббалистических. Вот бы мне такие машинки, мечтательно подумал я, прицеливаясь.
С шестисот метров я вообще никогда не промахиваюсь.
Выстрел.
Здоровенный и устрашающий «Хтон», занёсший дисковую пилу над поверженным противником, внезапно пошатнулся и стал заваливаться набок. Все процессы остановились, пила перестала вращаться. Ещё бы, управлять такой махиной без головы крайне проблематично!
В рядах штурмовиков что-то сломалось.
Мехи, до этого державшие строй и методично зачищавшие улицы от имперских солдат, начали перестраиваться. Думаю, полетел запрос на подкрепление, но ответить некому — радиста из штабного бронетранспортёра я тоже обнулил.
Второй «Хтон», споткнувшись на ровном месте, впилился фонарём в угол дома на небольшом перекрёстке, да так и остался — памятник, подпирающий балкон.
Перезарядка.
«Тигры» выдвинули на передний край бойцов с коловратами, но потеряли темп. Как следствие — получили удар от геоманта, а потом ещё и заморозку от криоса. Из соседних переулков выдвинулись «Борисфены», которые начали крушить вражескую технику длинными бензопилами. Я малость подсобил, сняв ещё одного пилота через проницаемый фонарь.
Следующие полчаса я потратил на методичный отстрел наиболее опасных вражеских одарённых. Все эти упыри, привыкшие работать на средних дистанциях, окопались в нескольких километрах от города под прикрытием мет, прыгунов и десятка тяжёлых шагателей. Пирокинетика я вычислил сразу — умник пользовался биноклем для более точного наведения на цель. И, должен признать, ему удалось устроить серьёзные пожары на западной оконечности города. Проблема мужика заключалась в том, что он вылез на крышу передвижного гусеничного штаба и тем самым подставился.
Бах.
Пуля разворотила череп умника на расстоянии в три тысячи сто метров.
Честно, не понимаю, зачем генерал решил засесть в персональном броневике. Штаб, как мне кажется, охранялся не в пример лучше. Думаю, это часть хитрой тактики халифатских мыслителей. Разделить офицеров, чтобы их тяжело было накрыть ударом геоманта. Опять же, мощный пирос третьего ранга спокойно испепелил бы эту неповоротливую хрень, атакуя по площади…
Перезарядив винтовку, я сосредоточился на близких объектах.
Должен признать, моя сегодняшняя охота здорово укрепила позиции защитников Нира. Осматривая окрестности через окуляр оптического прицела, я заметил, что кое-где наплыв вражеских солдат удалось сдержать, а в некоторых районах противника окружили либо отбросили на несколько кварталов, принуждая к перегруппировке. А как ориентироваться на поле боя, если нет связи со штабом и главнокомандующим? Правильно, никак.
Выстрел.
Шустрый мета, размахивающий топорами в опасной близости от нашего криокинетика, больше ничем не размахивает. Таков путь.
Следующая пуля остановила пилота «Гефеста», за которым уверенно вышагивала колонна из восьми «Тигров». Лишившись своего таранного монстра, «Тигры» заняли круговую оборону и тут же подверглись замораживающей атаке. Выстояли, но прилетело от геоманта. Улицу мощно тряхнуло, по асфальту зазмеилась трещина, уцелевшие руины домов начали складываться. А потом откуда ни возьмись пришли «Витязи» и покрошили врага в салат при поддержке средней силы кинетика.
В одном из западных кварталов сработала каббалистическая ловушка, установленная Чёрным Оком. Механизм был простым и чрезвычайно эффективным: как только по улице проходила колонна мехов. управляемых одарёнными, запускалась цепочка расширения. Асфальт буквально взрывался под ногами у шагателей, и те проваливались в образовавшуюся яму. Защитники крепости, естественно, были предупреждены о закладке. После срабатывания цепочек по улице ударил пирокинетик, а затем объявились големы с бензопилами и начали добивать выживших.
Кстати, о големах.
Этого добра хватало с двух сторон, но лишь поначалу. Несколько дней обе стороны бросали друг на друга отряды искусственных тварей, вооружённых молотами, копьями, палицами и топорами. Големы крушили друг друга, иногда добирались до заправщиков или охраняемых бронемашин, но при столкновениях с мехами терпели неудачи. Сейчас у обороняющихся остались лишь те големы, которых они припасли на чёрный день, а у покойного генерала закрома опустели.
И вот я наблюдаю, как из крепости выдвигаются несколько сотен големов, разбиваются на три группы и топают на зачистку разрозненных сил противника. Кто-то из халифатских командиров понял, что дело дрянь, и отправил на перехват соединение из дюжины мехов, сопровождаемых отрядом копьеносцев.
Делать нечего, я перезарядил винтовку и через пару минут свалил с копыт ещё одного «Хтона». Затем пришлось валить «Истребителя», схлестнувшегося с двумя нашими «Борисфенами». «Истребители», доложу я вам, чрезвычайно опасны. Выпускаются эти машины в Наска, что лишний раз подтверждает участие заокеанской империи в персидской заварушке. Мехи этого класса продаются лишь союзникам, да и то в урезанном функционале. А всё потому, что современный «Истребитель» имеет керамическое напыление, защиту от широкого спектра температурных перепадов, отклоняющее поле, чтобы отбиваться от прыгунов, повышенную манёвренность и прыгучесть… Я уж молчу про двуручные бензопилы, которые можно использовать вместо коловратов!
В общем, один из «Борисфенов» сразу получил таранный удар в грудь и выбыл из игры, а второй попытался маневрировать и уклоняться, но прилетело в сгиб правой руки, и сервоприводы заклинило. А потом вражеского пилота настиг мой карающий крупный калибр. Фонарь забрызгало кровищей, словно внутри миксер включили! Мех застыл с занесённой пилой — та ещё работала, прокручивая цепь по направляющей шине.
А потом ближайшие дома начали разваливаться.
Я заворожённо наблюдал через прицел за работой высокорангового кинетика. Железобетонная плита, на которой держался балкон, выломалась из стены, расшвыривая кирпичи и штукатурку, устремилась к одному из уцелевших «Тигров». Пилот не успел среагировать — и его снесло с чудовищной силой, проломив броню и покорёжив фонарь. Не думаю, что после такого удара человек сумеет выжить…
Второй «Тигр» начал съёживаться, будто его комкали невидимые ладони великана. С такой лёгкостью школьник сминает лист, вырванный из тетради. Ощущение потусторонней жути усиливалось из-за бесшумности происходящего. На километровом расстоянии я видел картинку, но не слышал скрежета, грохота, лязга стали и рёва бензопил. Смерть находилась далеко от меня.
Мех деформировался до состояния спрессованной шарообразной массы. Не прошло и секунды, как чудовищная сила швырнула эту груду металла в копейщиков, сминая их ряды. Людей в доспехах давило так, словно на муравейник рухнуло ядро средневековой мортиры. Асфальт проломило, во все стороны разбежались трещины, над местом побоища взметнулась пыль…
И в этой пыли возникли тёмные силуэты русских «Витязей».
Вот так выглядят боевые действия в альтернативном двадцатом веке.
Перевожу винтовку в другой сектор, чтобы увидеть, как на центральной улице схлестнулись два отряда тяжёлых пехотинцев. Это классическая бойня, там нет одарённых, нет мехов и бронемашин с дисковыми пилами. Только две линии копьеносцев, за спинами которых держат строй мечники. Все со щитами, в тяжёлых доспехах, закованы чуть ли не с ног до головы.
Хотя…
Насчёт отсутствия одарённых я погорячился.
Вон по флангам носятся неуловимые тени, а там, где они прошлись, падают люди, обливающиеся кровью. Я предположил, что в операции задействованы четыре меты, и проследить за ними практически нереально. К счастью, эти берсерки сражаются на стороне ДК.
По всем западным кварталам шла битва.
Оторвавшись от оптического прицела, я осмотрел город, чтобы представить общую картину. Издалека доносился монотонным шум, в котором смешались лязг, грохот, рёв моторов и тяжёлое уханье големов, марширующих по тесным улочкам разрушенного Нира.
Да, за предыдущие жизни я насмотрелся на всякое.
И такого дерьма хватало.
Увеличивать отдельные участки мне не потребовалось. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: противник отступает. В привычном средневековье я бы замучался отстреливать всех этих конных рыцарей, никаких патронов на них не напасёшься. А здесь основной урон наносят мехи и одарённые. Причём у меня есть версия, что переломный момент наступил, когда я вынес генерала и телепата-связиста.
Тактическое отступление ещё не переросло в повальное бегство., но всё к тому шло. По городу вихрем носились прыгуны-диверсанты, вырезали зазевавшихся мечников и тут же исчезали, уподобившись ветру перемен. Кое-где рушились дома, из кладки выдёргивались камни, арматура, куски бетона. Весь этот мусор разлетался по сторонам, сокрушая вымазанных кровью и грязью солдат. Рычали бензопилы, ухали коловраты.
Несколько минут я наблюдал за тем, как штурмовые мехи цитадели расправлялись с вражескими бронемашинами. Вот турбированный «Скорпион» запрыгивает на броню, проминая её своей тяжестью, запускает коловрат и всаживает в передний скос — там, где обычно находится обзорная щель, укрытая двумя пластинами брони. Коловрат вгрызается в щель, взламывает броню, а дисковая пила во второй лапе «Скорпиона» разбрасывает искры, как в цеху металлургического завода… Мех ритмично бьёт в разные точки коловратом, и я понимаю, что к искрам добавляется кровь…
Город удалось отстоять.
Я начинаю неспешно собираться.
Здесь моя миссия завершена.
Разбираю и складываю винтовку в футляр, проверяю каждый элемент. Закрываю крышку, щёлкаю замками. Подбираю гильзы, раскиданные там, где я оборудовал позицию. Количество произведённых выстрелов я запомнил, и сейчас пересчитываю то, что осталось. Все гильзы упаковываю в матерчатый мешочек, ещё раз пересчитываю и плотно завязываю тесёмки. К таким вещам надо относиться с максимальной серьёзностью.
И да, увидеть меня вряд ли получится.
Каббалистический комбинезон и вот это вот всё.
Уже собираюсь подхватить футляр и спуститься вниз, к замаскированной двери в подземного Бродягу, когда ощущаю едва уловимое движение.
Лёгкое дуновение ветерка.
На инстинктах врубаю проницаемость.
И это спасает мне жизнь.
