Глава 18
Порт Милаццо не являлся таким уж крупным и международным, да и сведения о стоянке субмарин особо никуда не просачивались. Считалось, что порт обеспечивает транспортное сообщение с материковой Италией и Эолийскими островами, популярными среди яхтсменов. Выяснилось, что там имеются и частные доки, принадлежащие влиятельному семейству Контарини, с главой которого Джонса связывала давняя дружба. Контарини гордятся древностью своего происхождения и тем, что из их числа вышло несколько венецианских дожей.
Разведка доложила, что во владетельном доме Контарини почти все специализируются на ясновидении. Эта сверхспособность позволила аристократам выжить в период жестоких внутренних войн середины прошлого века и даже укрепить своё положение.
Но меня эти тонкости почти не интересовали.
На Сицилии я однажды побывал — надо было устранить кое-кого по поручению местных мафиози. Но вот конкретно Порт Милаццо не видел. Крепость на горе, лабиринт старинных улочек, тесно прижатые друг к другу дома. На машине хрен проедешь. Местные предпочитают мотоциклы и велосипеды.
Вечером Федя запустил в город проекцию, изучил доки и через Ольгу скинул мне кучу интересного. Так, я искренне верил, что Контарини освоили какую-нибудь пещеру в духе Жюля Верна и связали её подземными туннелями со своей резиденцией. Но нет. Эти умники попросту купили плавбазу — жилой корабль, к которому швартуются частные субмарины. Плавбаза располагалась вдалеке от яхтклуба, паромной переправы и портовой администрации, и в глаза не бросалась от слова «совсем». Это были гостиница, ремонтная мастерская и центр снабжения в одном флаконе. Как удалось выяснить, экипаж «Шоггота» расселился на плавбазе, а сам миллиардер вознамерился погостить у своего приятеля Николо Контарини.
Я сразу отсёк идею вторжения на «Шоггот».
Как и мясорубку во дворце.
Валить Джонса надо в другом месте, на нейтральной территории. Проблема усугублялась тем, что я понятия не имел о планах британца, его привычках и предпочтениях, личной охране и других важных деталях. Исследование Феди показало, что герцогский дворец укреплён и изолирован, хорошо охраняется, а британца неотступно сопровождают мутные личности с клинками скрытого ношения. И не следует забывать, что Иезекииль Джонс обладает Даром прыгуна. Ему проще телепортироваться на «Шоггот», чем вступать со мной в безнадёжный поединок.
Я очень не люблю операции без предварительного планирования. Но в данном случае скорость была важнее. Так что я переместил Бродягу на окраину города, замаскировал под заброшенное здание и направился ко дворцу Контарини пешком. Расстояния тут были скромные, почему бы не прогуляться под покровом ночи.
Ольга была на связи.
Джан не спала, чтобы перебросить домоморф в любую точку по моему приказу. На подхвате дежурило ещё несколько человек из моей гвардии — все вооружены до зубов и умеют телепортироваться.
Впрочем, я рассчитывал на собственные силы.
Камуфляж, иллюзион, кусаригама.
Сегодня буду действовать по классике.
Погода была хорошая, тёплая. Над головой сверкали звёзды, дышалось легко. Я никуда не спешил, берёг дыхание. Район, в котором поселился герцог, представлял собой аналог Рублёвки: шикарные виллы, идеально уложенный асфальт, буйство зелени. Впрочем, буйство только предполагалось — ночью все деревья выглядели одинаковыми чёрными трафаретами.
Земли в городе не хватало.
Поэтому виллы громоздились друг на друга, и с балкона одного особняка можно было наблюдать за бассейном другого. Или за открытой террасой. Или за бегающими по черепичным крышам котами.
Обожаю такие места.
Умиротворяет.
Приблизившись к владениям герцога вплотную, я перешёл на свой фирменный шаг — почти невесомый, скользящий и бесшумный.
Здание расположилось на некотором возвышении, к главным воротам вела заасфальтированная подъездная дорожка. Кованые фонари освещали массивную стену, выложенную из камня. Ворота с калиткой, видеокамера. Всё, как положено. Гвардейцев не видно, но они есть — моё зрение позволяет видеть сквозь стены. По ту сторону забора — два меха, пост охраны и смутные тени с собаками на поводках. А вот это плохо. Собаки могут меня учуять, несмотря на камуфляж.
У сторожевых псов имеются естественные ограничения — они воспринимают запахи на дистанции до двадцати метров. Если же это матёрый доберман, он разорвёт вас в клочья и глазом не моргнув.
Я врубил проницаемость.
По логике вещей, летучие вещества, которые и представляют собой запах, тоже должны стать нематериальными. А если так, псы меня не заметят. Не проваливаться сквозь асфальт в этом состоянии я уже давно научился. Просто хочешь стоять на твёрдой поверхности — и желание трансформируется в состояние.
Вхожу в стену.
Кладка основательная, такую и коловратом хрен протаранишь.
Глаза давно адаптировались к темноте, вот только двор герцога хорошо освещён. Фонари расставлены таким образом, чтобы создавать приятный полумрак и не напрягать глаза. Оконные проёмы дворца на верхних этажах занавешены плотными шторами. Там, насколько я понимаю, расположены хозяйские спальни и гостевые апартаменты.
Дворец не сильно впечатляет.
Четырёхэтажный куб с плоской крышей. Рядом — бассейн, кипарисы, открытая парковка, беседки. Земли мало, поэтому нет ощущения простора. Зато от самого здания веет стариной.
Псов всего два.
Следуют за охранниками на поводках, ведут себя мирно. Насколько это вообще возможно для доберманов. На меня реакция нулевая… Но следует учитывать, что я нахожусь внутри стены. Выйти со мной на телепатическую связь почти нереально — я выставил блоки, которым меня обучил Аркус.
Охранники расходятся в разные стороны.
Дворец я уже изучил, просмотрел все комнаты и удостоверился в том, что хозяева спят. Гости Кантарини тоже занимали положенные места, вот только я не мог рассмотреть лиц.
Что ж, надо действовать.
Я отделяюсь от каменной кладки и медленно продвигаюсь вперёд. Прикидываю дистанцию до собак — метров тридцать-сорок. Ветер дует в мою сторону, но главное не это. Я не спешу возвращать себе материальность.
Просачиваюсь через фонтан.
Вступаю в круг света от фонаря.
Сейчас я полностью сливаюсь с окружающим ландшафтом. Иллюзион включён и настроен на поддержку мимикрии. Я — фонарь, каменная дорожка, ствол кипариса, тень от скамейки. Я — отражение луны и звёзд.
Поднимаюсь на примыкающую к дому террасу.
Здесь в лунном свете вырисовываются силуэты античных статуй. По краю чернеют абрисы балюстрады. Двор, каменная ограда, мехи и охранники — всё это ниже. Забор сейчас на уровне моих ног.
Шагаю сквозь дверь и оказываюсь в просторном холле.
Очертания предметов угадываются смутно, и я отступаю в нишу справа, чтобы постоять и немного привыкнуть к темноте. Снаружи всё же имелись фонари, да и луна серебрила крыши своим светом.
Здесь же — полный блэкаут.
Кусаригама была плотно намотана на мой правый кулак. Я держал серп таким образом, чтобы использовать его в качестве ножа при необходимости. Шипованный груз свисал на пару сантиметров, но цепь не издавала ни единого звука.
Псы меня не учуяли.
Добрый знак.
Минут через пять-шесть я понял, что готов. Колбочкам для полной адаптации требуется около десяти минут, иногда — двадцати. Но я все эти месяцы упорно тренировался и достиг успеха.
Стены и потолки сделались прозрачными.
Все спали.
Я мог бы двинуться наверх по главной лестнице, но предпочёл свернуть в крыло для прислуги — там располагалась винтовая лестница, которая меня устраивала.
Внутри дворец оказался просторным — с широкими галереями, высокими потолками, целыми анфиладами комнат. Я не мог сполна оценить убранство, но подозревал, что хозяин выдерживает классический стиль в духе своих венецианских предков.
Смущало меня то, что самого итальянца я не видел.
Личные апартаменты Контарини выглядели так, словно там давно никто не жил. Чехлы на креслах и диване, идеально заправленная кровать, отсутствие беспорядка. Окна занавешены шторами, чтобы создать иллюзию обитаемости. Аналогичная картина — в спальнях других членов семьи. Я, конечно, понимаю — люди небедные, дворцы и виллы разбросаны по всей Италии, но… Если нет хозяина, к кому тогда Джонс приехал?
Я замер, пропуская мимо себя ночного охранника. Матёрый боец, одноручный меч у пояса, на глазах — прибор ночного видения. Меня он заметить не мог из-за камуфляжа. Я узнал наглазник без особых проблем — ИК-подсветка и электронно-оптический преобразователь. Конечно, если бы мужик обладал тепловизором, я бы от него не скрылся. Пришлось бы вступить в бой, а это плохо. Прежде всего из-за шума, который мы неизбежно создали бы.
Охранник скрылся за дальним поворотом.
Мне оставалось преодолеть анфиладу взаимосвязанных помещений и выйти в служебное крыло, где размещались кухня, прачечная, кладовка и крохотные комнатушки персонала. Там же предсказуемо обнаружилось помещение с дежурным охранником, который следил за видеокамерами с нескольких телеэкранов. Ну, как следил… Просто дремал, свесив голову на грудь. Рядом вычерчивались контуры небольшого цилиндра, напоминающего термос.
Анфилада представляла собой последовательность большой гостиной, бильярдного и обеденного залов, библиотеки… И чего-то, подозрительно смахивающего на додзё. Обеденный зал, библиотека и гостиная были связаны между собой, туда могли беспрепятственно проникать слуги. А вот додзё… Ровно один выход в боковую галерею.
Непонятное чувство вынудило меня замедлить шаг.
Я замер посреди бильярдной и начал сканировать додзё. Меня смутило… сложно объяснить. На долю секунды почудилось присутствие. Как будто из мрака вынырнул силуэт, продвинулся на несколько метров и снова исчез. Такое могло произойти лишь в одном случае — если по спящему дворцу перемещался прыгун.
Застыв на месте, я продолжил наблюдать.
Больше никто в поле зрения не появлялся, но я захотел удостовериться, что не ошибся. Просочившись в додзё, застыл у стены. Если в этом зале крайняя точка телепортации, я бы хотел иметь за своей стеной твёрдую поверхность, а не потенциального врага.
Несколько секунд ничего не происходило.
А потом вспыхнул свет.
Перепад был настолько резким, что на долю секунды я ослеп — перед глазами поплыли багровые круги. Но глаза вновь оперативно перестроились — по моему методу, проверенному веками. То, что я угодил в хитро расставленную ловушку, не вызывало сомнений. Вопрос в том, как мои противники собираются сдерживать человека, для которого не существует преград.
Додзё выглядело… оригинально.
Ни тебе стоек с оружием, ни матов или татами, ни тренажёров и других атрибутов для качественной боевой подготовки. Зал, вероятно, предназначался для поединков. Эдакая арена, но квадратная и без зрительских мест. В дальней стене что-то загудело, и сегмент деревянной обшивки сдвинулся, открывая нишу с телеэкраном.
Щелчок.
На выпуклом экране появилось цветное изображение.
Мистер Джонс собственной персоной.
— Сергей, мне очень приятно, что ты оправдал мои ожидания, — голос миллиардера раздавался из встроенных в стены колонок. — Я примерно догадывался, как работает твоя служба безопасности. И понимал, что стоит мне появиться в одном из портов, как твои люди об этом узнают. Сейчас ты познаешь боль, но перед этим я хочу объяснить, где именно допущен просчёт.
Британец говорил сухо, с изрядной долей высокомерия.
Меня в этой игре ни во что не ставили.
Бесчисленные жизни научили меня простой истине: слова не имеют значения. Главное — не пропустить момент, когда последует атака. И ещё. Я не понимал, как сэр Иезекииль ухитряется видеть меня на камерах. И как он вообще понял, что я внутри комнаты. Или… Меня обнаружили неведомые артефакты? Аналоги датчиков движения? Детекторы массы?
Да.
Британец смотрел мимо меня — на входную дверь.
Которая с характерными щелчками заблокировала себя и зарастила все щели.
— Ты привык к собственной неуязвимости, — продолжил миллиардер, — но, поверь, это роковое заблуждение. Сегодня я докажу, что в мире нет неуязвимых людей. И легендарный Кромсатель не станет исключением. Для начала, Сергей, не будешь ли ты столь любезен покинуть эту арену привычным для себя способом? Через стену.
В словах британца прозвучал скрытый подвох.
Уголки губ презрительно кривятся.
Сделав левую руку проницаемой, я развернулся и погрузил её в деревянные панели… точнее, попытался погрузить. Ладонь упёрлась в твёрдое покрытие и даже слегка самортизировала. Не работает! Применяю Дар к самой стене, дублирую попытку. Результат прежний.
— Благодаря артефактам я могу наблюдать за твоими действиями, — сообщил Джонс. — Вижу, ты убедился. Хочешь знать, как мы это провернули? Герцог Контарини сумел раздобыть немного протоматерии, распределить её по площади арены и упорядочить посредством одного очень интересного механизма. Не домоморф, но технология та же. Выйти за пределы этой комнаты ты не сможешь. А теперь разреши познакомить тебя с моими друзьями.
Он видит меня благодаря артефактам.
Камуфляж всё ещё работает.
В разных частях зала материализовались полупрозрачные фигуры, подёргивающиеся горизонтальными помехами. Нет, это были не прыгуны. С одним из таких убийц я уже сталкивался — он чуть было не прирезал Барского прямо на пороге моей усадьбы.
Орден Тени.
Тайное общество, члены которого освоили проницаемость через артефакторику. А ещё эти убийцы умеют перемещаться в многомерности. Странно, что они вообще прошли через барьер, выставленный Контарини. Или не прошли? Они просто находились всё это время здесь, пребывая в иных, невидимых человеческому глазу измерениях. Вот почему я заметил смутный силуэт, когда был в соседней комнате. А свой хитрый артефакт герцог включил, когда я переместился внутрь ловушки. Сработано чётко. Теневик показал себя на долю секунды, чтобы привлечь внимание и захлопнуть капкан.
Значит, я не могу покинуть клетку.
Но и мои враги — тоже.
— Убьёшь меня — лишишься того, что ищешь.
Думаю, в специальных нишах установлены и микрофоны.
— А я отдал им приказ тебя обездвижить, — усмехнулся миллиардер. — Но не убивать. Сейчас, во всяком случае. Возьму тебя в качестве заложника и выставлю ультиматум глубокоуважаемой госпоже Курт.
Делаю важную отметку.
Оружие теневиков может быть отравленным.
Их было трое. Просто силуэты — полупрозрачные, расплывчатые, изредка подёргивающиеся помехами. Будто телевизионные персонажи, сбежавшие из экрана, чтобы ожить в реальном мире. Распределились по комнате так, чтобы не мешать друг другу. В руках — синобигатаны.
Я вывел из-за спины правую руку с намотанной на кулак цепью.
Шипованный груз упал к ноге.
Цепь тихо звякнула.
