Глава 8
Первое, что мелькнуло у меня в голове, когда Преображенский так решительно перехватил меня на выходе, было — Сенька! Что-то случилось с мальчишкой! Сердце тревожно екнуло. После вчерашней операции все могло быть.
Хотя вряд ли Преображенский пошел бы ко мне в таком случае.
— Вениамин Петрович, — я постарался, чтобы голос не дрогнул. — С Сенькой… с мальчиком Ветровым все в порядке?
Преображенский, заметив мою тревогу, ободряюще улыбнулся и положил мне руку на плечо.
— Можешь не переживать, Илья. С Сенькой все просто замечательно, насколько это возможно в его ситуации. Пришел в себя, порозовел, даже улыбаться пытается. Твоя вчерашняя интуиция и помощь сотворили чудо. Так что тут полный порядок. А разговор у нас будет совсем о другом. Пойдем.
Он уверенно повел меня по бесконечным, гулким коридорам больницы. Я никогда раньше не забредал так далеко от приемного покоя и нашей подстанции скорой помощи. Мы миновали какие-то лаборатории, процедурные, ординаторские, поднимались и спускались по лестницам.
Я терялся в догадках, а Преображенский только загадочно улыбался и молчал, как партизан на допросе.
— Ого, двуногий, а тут у вас целый лабиринт Минотавра! — Фырк, который, естественно, невидимой тенью летел рядом, вертел своей пушистой башкой во все стороны, с любопытством разглядывая больничные интерьеры. — Интересно, куда это тебя тащит этот Преображенский? Может, он решил тебе экскурсию по своим владениям устроить? Или, наоборот, хочет завести тебя в самый темный угол и там… отблагодарить за спасение репутации? А что, вполне в духе этих ваших целителей — сначала улыбаются, а потом нож в спину. Будь начеку, двуногий! А то я не хочу остаться без такого… э-э-э… занимательного компаньона, как ты!
— Да помолчи ты хоть минуту, — мысленно прошипел я на него. Нервы и так были на пределе.
Наконец, мы остановились перед массивной дверью с табличкой: «Киселев Игнат Семенович. Заведующий хирургическим отделением. Мастер-Целитель».
Ага, значит, не в пыточную. Уже хорошо. Но что понадобилось заведующему хирургией от простого адепта скорой помощи?
Преображенский деликатно постучал и, не дожидаясь ответа, приоткрыл дверь.
— Игнат Семенович, разрешите? Я привел Разумовского.
Из-за стола, заваленного какими-то бумагами и толстыми фолиантами, на нас поднял голову мужчина лет пятидесяти, с короткой седеющей бородкой и очень проницательным, немного усталым взглядом. Он выглядел хмурым и сосредоточенным.
— Да-да, Вениамин Петрович, заходи. И вы, молодой человек, проходите, — его голос был спокойным, но властным.
Я вошел в просторный, немного сумрачный кабинет, пахнущий старыми книгами и какими-то травами. Поздоровался, стараясь выглядеть как можно более уверенно, хотя внутри все немного подрагивало от неизвестности.
— Опаньки! — тут же присвистнул Фырк у меня в голове, усаживаясь на спинку высокого кожаного кресла. — А вот это уже интересно! Заведующий хирургией! Да они тебя, двуногий, похоже, переманить хотят! Вот это поворот! Из грязи в князи, так сказать! Ну, или из адептов в… ну, куда-нибудь повыше. Посмотрим, что из этого выйдет!
И Фырк, как всегда, оказался прав. Все именно так и вышло.
— Илья Разумовский, значит, — Киселев внимательно оглядел меня с ног до головы, словно прицениваясь. — Присаживайтесь. Вениамин Петрович мне тут о вас такого нарассказывал… Прямо скажем, впечатлен.
Я скромно присел на краешек стула. Киселев откинулся в кресле и сложил руки на груди.
— Итак, Илья, — начал он без долгих предисловий. — Расскажите-ка мне, как вам вчера удалось так быстро и точно поставить диагноз мальчику Ветрову? Учитывая, что до вас его смотрели несколько специалистов, и никто, включая многоуважаемого Вениамина Петровича, не заподозрил опухоль. И что это было за… озарение с блуждающим нервом во время операции? Интуиция? Или что-то еще?
Он задал еще несколько каверзных вопросов, касающихся диагностики, тактики ведения сложных пациентов, моих знаний в области анатомии и физиологии. Это был самый настоящий экзамен, только без билетов и строгой комиссии. Киселев проверял меня, пытаясь понять, что я за фрукт такой.
Я отвечал спокойно и по существу, стараясь не выдать своих истинных знаний из прошлой жизни и уж тем более не упоминать про «Сонар» или, боже упаси, про Фырка. Пришлось снова прибегнуть к излюбленной тактике — «хорошая теоретическая подготовка в академии и внимательное наблюдение за пациентами». Врал, конечно, как сивый мерин, но врал вдохновенно и, кажется, убедительно.
Преображенский, сидевший рядом, слушал с явным одобрением, иногда кивая моим словам.
Киселев внимательно выслушал меня, не перебивая, только иногда хмыкал или задавал уточняющие вопросы. Когда я закончил, он некоторое время молчал, задумчиво поглаживая свою бородку.
— Что ж, Илья, — произнес он наконец. — Должен признать, вы мне нравитесь. У вас светлая голова, нестандартное мышление и, что самое главное, вы не боитесь брать на себя ответственность. Такие люди нам в хирургии очень нужны. Я бы с удовольствием забрал вас к себе в отделение. Если вы, конечно, согласны.
Предложение было неожиданным, но, если честно, где-то в глубине души я ожидал чего-то подобного после вчерашних событий. Заведующий хирургией, Мастер-Целитель, предлагает мне, формально еще адепту, место в своем отделении. Это было… перспективно. Очень перспективно. Гораздо лучше, чем я мог рассчитывать в ближайшее время, учитывая местные бюрократические препоны. Мои знания и опыт наконец-то находили применение не только в экстренных ситуациях на вызовах.
— Игнат Семенович, — я позволил себе легкую улыбку, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и достойно. — Это очень лестное предложение. Я с большим удовольствием его принимаю. Работать в хирургии, иметь возможность применять свои знания и навыки под вашим руководством и рядом с такими профессионалами, как Вениамин Петрович, — это именно то, к чему я стремлюсь.
На самом деле, я не просто стремился, я этого ждал. Хирургия была моей стихией еще в прошлой жизни. И вот, кажется, судьба снова давала мне шанс вернуться к любимому делу. Об этом им знать было совершенно необязательно.
Киселев удовлетворенно кивнул.
— Отлично. Тогда я сегодня же поговорю с Кириллом Арнольдовичем, вашим заведующим скорой помощью. Думаю, мы с ним договоримся. Вопрос с вашим рангом и необходимым стажем тоже постараемся решить в индивидуальном порядке. Талантам нужно помогать. А теперь можете идти, Илья. Был рад познакомиться. Вениамин Петрович вас проводит.
Я поблагодарил Киселева и Преображенского, стараясь, чтобы моя признательность выглядела искренней, но не чрезмерной. Внутри, конечно, было чувство глубокого удовлетворения. Наконец-то мои знания и опыт получали реальный шанс на применение в той области, где я действительно мог принести максимальную пользу. Карьерный сдвиг намечался серьезный, и это открывало совершенно новые перспективы, о которых еще вчера можно было только сдержанно предполагать.
Мы с Преображенским вышли из кабинета. Вениамин Петрович довел меня до поворота и попрощался, объяснив как пройти дальше.
Я шел по коридору, и на душе было на удивление легко. Все складывалось как нельзя лучше. Меня не просто заметили, меня оценили по достоинству, и это открывало совершенно иные горизонты, чем те, что маячили на скорой.
Наконец-то появлялась реальная возможность заниматься тем, что я умею и люблю — настоящей медициной, а не рутиной с градусниками и бесконечными бумажками. Да и финансовая сторона вопроса, чего уж греха таить, обещала стать значительно приятнее. А уж сдать на ранг Подмастерья, а там, глядишь, и на Целителя Третьего Класса, в стенах хирургического отделения будет куда проще и быстрее.
Определенно, жизнь начала поворачиваться ко мне своей лучшей стороной.
— Ну что, двуногий, поздравляю! — Фырк, который всю дорогу до раздевалки молчал, видимо, переваривая услышанное, наконец-то не выдержал. — Похоже, твоя звезда действительно взошла! Теперь ты будешь не просто адептом-недоучкой, а почти настоящим хирургом! Мне, признаться, в операционной будет гораздо веселее, чем в этой вашей дребезжащей карете. Там хоть экшен какой-то, кишки, кровь, все дела! Не то что эти ваши бабушки с давлением да дети с соплями. Скукотища!
Я только усмехнулся его кровожадным комментариям. Пусть себе радуется. Мне тоже было отчего радоваться.
В раздевалке я быстро переоделся в свою гражданскую одежду. Настроение было такое, что хотелось петь и плясать. Сегодня я решил не экономить на билете и поехать домой на автобусе. Заслужил, в конце концов! Нужно отметить это дело чем-нибудь вкусненьким. Может, даже шаурмой у Ашота. Двойной. С острым соусом.
Жизнь определенно налаживалась.
В автобусе, пока мы тащились к моему району, Фырк не затыкался ни на секунду. Он с энтузиазмом комментировал каждого пассажира, каждую проезжающую машину, каждую муху, неосторожно залетевшую в салон.
Его скрипучий голосок зудел у меня в голове, как неотвязный комар. Я смотрел в окно на мелькающие дома и деревья и с тоской думал, что нужно срочно найти магический или хотя бы народный способ, чтобы этого пушистого комментатора можно было хотя бы иногда ставить на «беззвучный режим». А то моя нервная система скоро даст сбой.
Ну ничего. Завтра выходной. Смогу поискать информацию о нем.
— О, гляди-ка, двуногий, а вон та тетка в леопардовых лосинах явно пытается закадрить водителя! — не унимался Фырк. — Или это у нее просто нервный тик, и она так отчаянно подмигивает? А вот тот мужик с портфелем, по-моему, спит с открытыми глазами. Интересно, ему снятся бухгалтерские отчеты или голые нимфы? А ты чего такой кислый, а? Радоваться надо! Тебя же почти в хирурги взяли! Будешь теперь настоящие кишки ковырять, а не…
Тут Фырк резко оборвал свою тираду и взволнованно пискнул:
— Стоп! На двенадцать часов! Объект повышенной привлекательности в зоне видимости! Да это же твоя Вероника!
Я удивленно повернул голову. И точно!
В нескольких рядах впереди сидела Вероника Орлова. Она была в наушниках, смотрела прямо перед собой, и ее красивый, точеный профиль был хорошо виден на фоне мелькающего за окном пейзажа. Меня она, разумеется, не замечала. Интересно, что она тут делает? Едет домой? Или по каким-то своим делам? Если домой, то почему мы раньше не встречались?
Оказалось, что нам нужно выходить на одной и той же остановке. Вот это совпадение!
Я вышел через задние двери, стараясь не привлекать ее внимания, а она — через средние. Вероника по-прежнему меня не видела и, поправив сумочку на плече, уверенно зашагала по улице. Я невольно пошел за ней, держась на некотором расстоянии. Оказывается, мы жили где-то по соседству. Мир тесен, как говорится.
— Ну что ты как сыч плетешься, двуногий⁈ — тут же встрял Фырк, которому явно не сиделось на месте. — Догоняй! Проводи ее до дома, как настоящий джентльмен! Вон какая красотка, да еще и одна в потемках шарится! Непорядок!
— Отстань, — мысленно отмахнулся я.
Мне сейчас было совершенно не до романтических подвигов. Желудок неистово урчал, требуя немедленной заправки, а усталость после насыщенного дня валила с ног. Единственное, о чем я сейчас мечтал, — это добрая порция шаурмы и горизонтальное положение на моем скрипучем диване.
Мои ноги сами собой привели меня к заветному ларьку Ашота. Там, как всегда, вилась небольшая, но оживленная очередь из таких же страждущих, как я. Аромат жареного мяса и специй щекотал ноздри, заставляя желудок сжиматься еще сильнее. Вероника, тем временем, прошла немного дальше, свернув за угол.
— Эй, двуногий, смотри-ка! — вдруг встревоженно пискнул Фырк, указывая своей пушистой лапкой в ту сторону, куда скрылась Вероника. — А за ней, кажется, кто-то увязался! Вон те трое, в кепках! Что-то они мне не нравятся!
Я присмотрелся. Было уже довольно темновато, сумерки быстро сгущались, но я все же разглядел три темные фигуры, которые действительно шли следом за Вероникой, держась на некотором расстоянии.
Лица их были скрыты низко надвинутыми кепками, а походка… какая-то слишком уж расслабленная и одновременно хищная. Вели они себя подозрительно, то и дело оглядываясь по сторонам.
— О, Илюха, дорогой, проходи! Как раз твоя очередь! — радостно поприветствовал меня Ашот, сверкая золотым зубом. Он уже привык к моим вечерним визитам.
Но мне было не до шаурмы. Сердце тревожно екнуло. Что-то здесь было не так.
— Привет, Ашот-джан, — быстро бросил я, — извини, я сейчас!
И, не дожидаясь его удивленного взгляда, я сорвался с места и бросился в ту сторону, куда скрылась Вероника и ее подозрительные спутники.
Я бежал, почти не разбирая дороги, перепрыгивая через лужи и какие-то коробки. Вероника и те трое уже скрылись за углом ближайшего здания.
— Быстрее, двуногий, быстрее! — подгонял меня Фырк, вцепившись коготками в мой воротник. — Они ее сейчас в какой-нибудь подворотне прижмут! А ты ее спасешь, как настоящий рыцарь! И она тебе даст! Ну, в смысле, отблагодарит по-женски! Мы оба будем героями! Ты — Бэтмен, а я — Робин! Ну, или наоборот, я — Бэтмен, а ты — мой верный, но немного туповатый Робин! Главное — экшен! Обожаю экшен!
Его комментарии, как всегда, были не слишком уместны, но сейчас мне было не до препирательств с этим пушистым недоразумением. Да и некогда думать о том откуда он знает о Бэтмене и Робин. Комиксы конечно в этом мире были, но примитивные.
За углом оказалась темная, безлюдная арка, ведущая в заброшенный двор. И оттуда уже доносились приглушенные крики и звуки борьбы.
Черт!
Я, не раздумывая, рванул туда. Картина, представшая моим глазам, была, мягко говоря, неприятной. Трое подонков действительно тащили Веронику в сторону полуразрушенного темного подвала, зажав ей рот рукой. Она отчаянно брыкалась, пыталась вырваться, но силы были явно неравны.
Я быстро оценил обстановку.
Трое. На вид — обычная уличная шпана, не слишком крепкие, но наглые и, вероятно, готовые на все.
Драться я умел еще с прошлой жизни — спасибо армейской службе и не самым спокойным районам, где мне приходилось работать. В этом теле физическая форма у меня тоже была вполне приличная — молодость и регулярные пробежки давали о себе знать.
А уж знание анатомии, которым я обладал в совершенстве, делало меня весьма опасным противником. Я точно знал, куда и как нужно бить, чтобы максимально быстро и эффективно вывести противника из строя.
Этих троих я вполне мог бы раскидать Я шагнул вперед, выходя из тени арки.
— Эй, уроды! — гаркнул я так, чтобы они точно меня услышали. — А ну-ка, отпустили девушку! Быстро!
Они на мгновение замерли, удивленно обернувшись на мой голос. Но, видимо, мой не слишком внушительный вид (я все-таки не двухметровый амбал) их не впечатлил. Двое продолжили тащить Веронику, а третий, самый здоровый, с мерзкой ухмылкой на лице, отделился от них и пошел мне навстречу.
— А ты еще кто такой, герой? — пробасил он, поигрывая кастетом на костяшках пальцев. — Потерялся, что ли? Или тоже хочешь поучаствовать? Места всем хватит!
— Я сказал, отпустили ее! — повторил я, чувствуя, как внутри закипает холодная ярость. — Или я вас сейчас всех тут завалю! И поверьте, это не пустые угрозы.
Главный из этой троицы, тот, что держал Веронику, что-то коротко бросил своему подручному, который шел на меня, и кивнул в мою сторону. Мол, разберись с этим выскочкой, а мы пока делом займемся.
Ну что ж, сами напросились.
Этот первый, с кастетом, был явно уверен в своей силе и безнаказанности. Он замахнулся, целясь мне в челюсть. Но я был быстрее. Легкое уклонение в сторону, и его кулак просвистел в каких-то сантиметрах от моего лица.
А я, не теряя времени, нанес короткий, точный удар основанием ладони ему под подбородок, в точку соединения нижней челюсти с черепом. Классический нокаутирующий удар. Тело его обмякло, глаза закатились, и он мешком рухнул на землю, даже не пискнув.
Один готов.
— Опа! А ты, двуногий, оказывается, не только языком трепать умеешь, но и морды бить! — восхищенно присвистнул Фырк. — Неплохо, неплохо! Прямо как в этих ваших боевиках! Давай, жги дальше! Я за попкорном!
Я грозно посмотрел на оставшихся двоих, которые с удивлением уставились на своего поверженного товарища.
— Ну что, кто следующий? — я медленно пошел на них.
От них отделился второй, тот, что был поменьше, но выглядел более вертким. Этот, похоже, решил действовать хитрее. Он попытался обойти меня сбоку, одновременно нанося удар ногой в пах. Дешевый приемчик.
Я легко блокировал его удар коленом, одновременно захватывая его ногу. Резкий рывок на себя, и он, потеряв равновесие, полетел на землю. Я не стал дожидаться, пока он поднимется, а просто наступил ему ботинком на солнечное сплетение. Несильно, но достаточно, чтобы он на несколько минут забыл, как дышать.
Второй готов.
— Ай да Разумовский, ай да сукин сын! — Фырк уже откровенно веселился. — Да ты просто машина для убийств! Брюс Ли местного разлива! Я всегда знал, что в тебе скрыт огромный потенциал… Р-р-р-азрушения!
Оставался только главарь.
Он, увидев, как я легко разделался с его подельниками, наконец-то понял, что дело пахнет жареным. Он оттолкнул Веронику, которая тут же упала на землю, и с яростным ревом бросился на меня. В руке его блеснул нож.
Вот это уже было серьезно. Против ножа голыми руками — так себе перспектива, даже с моими знаниями анатомии. Придется использовать то немногое, что у меня было из магического арсенала.
Он кинулся на меня, пытаясь нанести удар ножом снизу вверх, целясь в живот. Я увернулся, одновременно концентрируя свою «Искру». Мои целительные способности были слабы, но кое-что я все-таки мог. Например, вызывать резкое, неконтролируемое расслабление мышц.
Или, наоборот, кратковременный спазм.
В тот момент, когда он снова замахнулся, я выбросил руку вперед, направляя точечный импульс энергии ему в плечевой сустав руки, держащей нож. Расчет был на то, чтобы вызвать резкий спазм дельтовидной мышцы и мышц-ротаторов плеча. Это должно было привести к тому, что он просто не сможет удержать нож.
И это сработало! Рука его дернулась, нож выпал и со звоном отлетел в сторону. А сам он, взвыв от неожиданной боли и онемения в руке, замер на месте. Я не стал дожидаться, пока он придет в себя, а просто добавил ему еще один точный удар в солнечное сплетение. Этот рухнул, как подкошенный.
Третий готов.
Я победил. Но, как это часто бывает, не без потерь. В последний момент, когда я уворачивался от его первого удара, лезвие ножа все-таки чиркнуло меня по ребрам. Царапина была неглубокой, я не почувствовал боли, но кровь уже обильно пропитала футболку, расплываясь некрасивым темным пятном.
— Илья! — Вероника, которая уже успела подняться, с ужасом смотрела на меня и на кровь на моей футболке. — Ты ранен!
Она подбежала ко мне, ее лицо было бледным, но в глазах горела решимость. Ни истерики, ни паники. Выглядела она для девушки, над которой только что пытались надругаться трое отморозков, на удивление достойно.
Не успел я и слова сказать, как с визгом тормозов подъехал полицейский «бобик». Видимо, патрулировали район. Яркий свет фар ударил по глазам, и тут же надсадно взвыла сирена. Из машины выскочили двое рослых полицаев с дубинками наперевес.
— Стоять! Всем оставаться на своих местах! — гаркнул один из них, оценивая картину: трое тел на земле, девушка и парень с окровавленной футболкой. — Что здесь происходит⁈
Вероника, не дав мне опомниться, шагнула им навстречу.
— На меня напали! — ее голос звучал твердо и уверенно. — Вот эти трое. Пытались ограбить и утащить в подвал. А этот молодой человек, — она кивнула в мою сторону, — за меня заступился.
Один из полицаев, постарше, подошел к лежащему на земле главарю, который как раз начал приходить в себя, и грубо перевернул его ботинком на спину. Он наклонился, вглядываясь в лицо отморозка.
— Тьфу ты, черт! — сплюнул он на землю. — Так это же Косой и его шестерки! Мы за вами, гниды, уже второй месяц гоняемся! Весь район от вас стонет! Ну все, допрыгались, ублюдки! Теперь вы у меня надолго сядете!
Он с удовлетворением пнул Косого под ребра, и тот только жалобно захрипел.
Второй полицай уже вызывал по рации подкрепление, докладывая, что они наконец-то поймали ту самую шайку, что держала в страхе всю округу.
Нам пришлось быстро, буквально в двух словах, дать показания. Я представился адептом-целителем, что немного смягчило их расспросы по поводу моих боевых навыков. В конце концов, лекари, они всякое умеют. Полицаи, обрадованные такой удачной поимкой, не стали нас долго задерживать.
Через десять минут, оставив прибывшему наряду свои данные и пообещав явиться для дачи полных показаний, мы наконец смогли уйти.
— Ну вот, — я криво усмехнулся, прижимая руку к боку, который начинал неприятно ныть. — Кажется, мы сегодня сделали доброе дело не только для тебя, но и для всего района. А теперь можно и раны зализывать.
Вероника тут же снова приняла строгий и заботливый вид.
— Никаких «зализывать»! — она решительно взяла меня под руку. — Ты меня спас! Теперь моя очередь о тебе позаботиться! И это не обсуждается! Пойдем ко мне, я живу тут рядом. У меня есть все необходимое.
Спорить с ней было бесполезно. Да и, если честно, не очень-то и хотелось. Перспектива оказаться в тепле, уюте и под присмотром красивой девушки была весьма заманчивой.
Мы дошли до ее дома буквально за пару минут. Обычная квартира в такой же пятиэтажке, как и моя, только обставлена она была гораздо лучше и как-то… уютнее, что ли. Чисто, светло, на подоконниках цветы, на стенах милые картинки с цветочками.
Сразу видно, что здесь живет женщина.
Вероника тут же усадила меня на кухне на стул, а сама бросилась за аптечкой. Через минуту она уже деловито обрабатывала мою рану, промывая ее каким-то антисептиком и аккуратно накладывая повязку. Ее руки были нежными, но уверенными.
— Ну вот, двуногий, ты — герой! — Фырк, который всю дорогу до дома Вероники молчал, видимо, пребывая в шоке от моей боевой доблести, снова ожил. — Сначала спасаешь прекрасную даму, потом она спасает тебя! Классический сюжет! Теперь она должна тебя накормить, напоить, а потом… ну, ты понял! Главное, не облажайся, как в прошлый раз с той рыжей медсестрой из приемного!
Я мысленно велел ему заткнуться.
Вероника закончила с перевязкой и с удовлетворением посмотрела на свою работу.
— Ну вот, так-то лучше, — сказала она. — Рана неглубокая, но обработать было нужно. Ты как себя чувствуешь?
И тут мой желудок, видимо, решив, что момент самый подходящий, издал такой громкий и жалобный стон, что мы оба невольно рассмеялись.
— Кажется, кто-то очень голоден, — улыбнулась Вероника. — Сиди здесь, я сейчас что-нибудь придумаю.
Она тут же бросилась к холодильнику и плите. Через несколько минут на столе уже дымился ароматный борщ, стояла тарелка с картофельным пюре и двумя румяными котлетами. Сама Вероника ограничилась небольшим зеленым салатиком.
— Это я на обед с собой беру обычно, — пояснила она, кивая на борщ и котлеты, заметив мой удивленный взгляд. — А салатик на вечер — фигуру берегу. А вы, мужчины, должны хорошо кушать, особенно после таких… приключений.
Я и не знал, что она так заботится о своей фигуре. На подстанции мы сегодня обедали отдельно, и я не видел чтобы она ела не сухпаек скорой помощи, а борщ с котлетами.
Я ел с огромным аппетитом, Вероника сидела напротив, пила какой-то травяной чай и что-то рассказывала. Мы болтали о всякой ерунде — о работе, о пациентах, о погоде. Напряжение спало, и я чувствовал себя удивительно легко и комфортно в ее компании.
Потом был еще чай, уже для меня, и на удивление легкий, но очень вкусный торт.
— Сама пекла, — немного смущенно призналась Вероника, заметив мой вопросительный взгляд. — Стараюсь делать десерты не слишком калорийными, сам понимаешь, работа у нас нервная, а за фигурой следить надо. Так что этот — почти диетический, на овсяной муке с ягодами и творожным кремом.
Торт действительно был восхитительным — не приторный, с приятной кислинкой от ягод и нежным кремом. Я с удовольствием уплетал уже второй кусок. Пока я наслаждался десертом, Вероника извинилась, сказала, что ей нужно освежиться, и исчезла с кухни. Я услышал, как в ванной комнате зашумела вода.
Какой же все-таки причудливой штукой бывает жизнь. Еще утром я был простым адептом скорой помощи, а теперь — без пяти минут сотрудник хирургического отделения и герой, спасший свою симпатичную напарницу от уличных отморозков.
Веронике, конечно, крупно повезло, что я оказался рядом в нужный момент. Кто знает, чем бы все это могло для нее закончиться, не вмешайся я. Хотя, если честно, и мне повезло — не каждый день удается так эффектно продемонстрировать свои боевые навыки и получить в награду такой вкусный ужин и приятную компанию.
Вода в ванной все лилась и лилась. Прошло уже минут десять, потом пятнадцать. Я допил чай, съел последний кусочек торта и начал немного беспокоиться. Что-то Вероника там застряла.
— Эй, двуногий, а твоя красотка там не утонула часом? — Фырк, который до этого дремал у меня на плече, сыто порыгивая после виртуального поедания торта вместе со мной, вдруг встрепенулся. — Что-то она там подозрительно долго плещется. Может, ей помощь нужна? Ну, там, спинку потереть или еще чего… Ты же у нас мастер на все руки!
— Фырк, прекрати свои пошлости, — мысленно одернул я его, хотя самому стало немного не по себе. — Лучше слетай, проверь, все ли с ней в порядке.
— О, а вот это уже интересное задание! — Фырк тут же оживился. — Шпионская миссия! Обожаю! Сейчас я все разузнаю! И если там что-то пикантное, обязательно тебе доложу в мельчайших подробностях! С комментариями, разумеется!
С этими словами он серебристой молнией метнулся в сторону ванной комнаты и бесшумно просочился сквозь закрытую дверь.
Я остался ждать, прислушиваясь к тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов на стене. Прошла минута, другая. Я уже начал думать, что Фырк там увлекся разглядыванием женских принадлежностей или, чего доброго, решил принять ванну вместе с Вероникой.
Но тут он вылетел обратно, и вид у него был… ошарашенный. Его обычно наглые синие глазищи были вытаращены до размеров блюдец, а пушистый хвост стоял торчком, как ершик для бутылок. Он буквально рухнул мне на плечо, тяжело дыша.
— Двуногий!!! — его мысленный вопль был таким громким и полным… чего-то неописуемого, что я едва не подпрыгнул на стуле. — Ты… ты не поверишь! Ты просто не представляешь, ЧТО там тебя ждет! Срочно иди туда!
