Глава 34
Клик восхищен.
Он видел, как собаки терзают енота, сбитого с дерева, ночью в лучах фонариков его и его приятелей, но никогда не видел ничего подобного. И он никогда не видел свою дочь за работой. А она – самая злобная из этой четверки. Она впивается зубами и окровавленными руками в остатки правой груди учительницы до самых ребер. Агнес рядом с ней разрывает бедро женщины, а Джордж и Лили обгладывают до кости руку и ногу соответственно.
Они работают как одна команда. Лицо учительницы исчезло. Ушей больше нет. Ее мохнатка и большая часть жопы съедены.
Собаки – неаккуратные едоки. Ошметки тела разбросаны повсюду.
– Пиздец какой-то, – говорит Брайан, – правда же, пап?
Он так же увлечен зрелищем, как и Клик.
– Это для меня, – не совсем «в строку» отвечает Клик.
И повторяет еще раз:
– Это – для меня.
Дверь сарая с грохотом распахивается, и сначала он не верит своим глазам. Его разум сыграл с ним злую шутку. Она стоит в лучах заходящего солнца. Кровь размазана по ее лицу, шее, рукам и испачкала голубое платье. Она держит в руках что-то длиной в полтора фута, широкое и плоское.
– Ни хрена себе, – только и выходит сказать у него.
* * *
Пег смотрит в окно. Видит, как женщина идет через двор к сараю, не торопясь, совсем не спеша. Двигается прочь от дома, что очень хорошо. Спина у женщины прямая. Ее бедра почти чувственно покачиваются. Пег приходит на ум походка кошки.
Большой золотистой кошки.
Она держит одной рукой Дарлин за руку, а другой ищет в открытом ящике запасной комплект ключей от кадиллака, но находит только запасные ключи от «тойоты» – они ей совершенно ни к чему, так как «тойота» на парковке в супермаркете. У отца, конечно же, лежат в кармане ключи от этой блядской машины, а вот в ящике стола запасных ключей нет.
– Мама! – говорит Дарлин. – Я хочу к маме!
«Увы, – думает Пег, – мамы больше нет. Ты хочешь ко мне».
* * *
Женщина наблюдает, как мужчина непроизвольно делает шаг назад и падает, спотыкаясь о летящие во все стороны грабли и лопаты. Мальчик застыл. Держась за капающий шланг, он уставился на нее с разинутым ртом. Он выглядит как глупый теленок, каковым и является.
Мужчина упал, так что сначала – мальчик.
Она подходит к нему тремя длинными шагами и вонзает оружие в мягкую плоть нижней части живота, чуть выше бедра и чуть ниже ребра. Это отработанный прием. Мальчик кричит, роняет шланг и инстинктивно прижимает руки к ране, пытаясь унять боль и перехватить поток крови, а она перебрасывает лезвие в другую руку – и протыкает им живот с другой стороны. Теперь у парня две заботы вместо одной.
Она снова меняет руку и наносит новый удар.
Меняет руку в четвертый раз и снова ударяет.
Рубит его, точно дерево.
Только деревья не визжат.
Мужчина пытается встать, поэтому она пинком отправляет его обратно на грабли и лопаты. Внутри клетки собаки неистовствуют. В воздухе разлит запах свежей крови.
Она тоже чувствует этот запах. Как внутри клетки, так и снаружи.
Это запах победы, еды, жизни.
Еще дважды она наносит жестокие удары, и вторым из них перерубает мальчику позвоночник. Дерево свалено – оно распадается на две части.
И ни одна из частей не знает, что она уже мертва. Ноги дергаются и дрожат. Рот и глаза открываются и закрываются. Руки хватают пустой воздух.
Позже, возможно, она его съест. Может, его пенис, нос. Может, его сальные глаза, шпионившие за ней. Но еще есть мужчина – он стоит на коленях и тянется к чему-то вверху.
* * *
Пег роется в сумочке мисс Ратон в поисках ключей от машины. Она все еще держит Дорогушу за руку, но Дорогуша хнычет и плачет, и дергает ее, мешая сосредоточиться. Она высыпает содержимое сумочки на пол в гостиной.
– Черт побери, черт побери, черт побери! – повторяет она, как заведенная.
Ключи либо у нее в кармане, либо в замке зажигания. В любом случае она не может рискнуть выйти наружу, чтобы это проверить. Она также не может допустить, чтобы Дарлин увидела свою мертвую мать на крыльце.
Им придется уйти отсюда пешком.
* * *
Женщина рычит, подходит к мужчине и разрывает на плече платье, которое он ее заставил носить. Оно падает к ее ногам. Она свободна от всех атрибутов мужчины.
* * *
Крис Клик в панике, но его рука шарит по полке – и находит короткоствольное ружье двенадцатого калибра с бумажным полотенцем, засунутым в конец ствола от пыли. Оружие для крупной, хищной дичи. Он хватает его. Наступает момент триумфа, когда он наставляет ружье на нее, крича: «Блядская сука!»
Как раз тогда женщина ударяет его лезвием по голове, но он уже нажал на спусковой крючок. Ошметки полотенца разлетаются вокруг него хлопьями снега, а он чувствует себя так, словно кто-то воткнул ему в ухо ледоруб.
Он снова падает на колени и роняет дробовик, прижимая обе руки к разорванному уху и посеченной картечью голове – и смотрит на улыбающуюся женщину.
* * *
Пег и Дорогуша слышали выстрел, и Пег подумала: «Неужели отец застрелил ее? Прикончил? Может ли он каким-то образом узнать, что это она ее освободила, и будет ли она следующей? Или смерть ждет их обеих?» Ее отец способен на все, теперь она это знает. Дорогуша плачет так сильно, что едва дышит. Бедняжка в ужасе. Ей нужно отвлечься. Чем угодно. Пег торопит ее обратно на кухню. На полке – упаковка из шести литровых бутылок воды «Дир Парк». Она хватает одну и сует ее в руки Дорогуше.
– Вот, не урони, – говорит она. – Что бы ни случилась, не роняй ее. Пошли!
Это срабатывает. Теперь Дорогуше есть чем себя занять. Не уронить бутылку с водой. По крайней мере, теперь она не захлебывается слезами. Она бежит по коридору к входной двери.
– Погоди! СТОЙ! – кричит в ужасе Пег. Там лежит их мертвая мать.
Дорогуша останавливается на полпути и поворачивается к ней.
– Выходим через заднюю дверь, – говорит Пег. – Ну, живее!
* * *
Мужчина воет от боли.
Он поднимает окровавленную руку, умоляя о пощаде.
«Пожалуйста!» – говорит он.
Она понимает это слово. Она слышала его уже много раз. Она ударяет по запястью мужчины; рука не оказывает достаточного сопротивления, а лезвие не настолько острое, чтобы срубить его за один удар подчистую, поэтому запястье повисает на струпьях кости и сухожилий, фонтанируя кровью. Мужчина поднимает вторую руку, хватаясь ею за первую. Она ударяет и по этому запястью, и на этот раз результат куда лучше. Рука кувыркается в воздухе и ударяется о клетку, в которой лают собаки.
– Нет, нет, нет, – причитает он, – и она тоже понимает это слово.
Он кричит, как ребенок, когда она опускает лезвие. Она разрезает его от грудины до промежности. Для такой мягкой плоти лезвие достаточно острое.
Мужчина выглядит озадаченным – так быстро это произошло. Но он не понимает, что именно с ним только что произошло. Она ему показывает. Бросает лезвие, садится на корточки рядом с ним, тянется к каждой стороне длинной раны и раздвигает ее, как будто мужчина – это высокий камыш; она широко раскрывает его и погружает голову внутрь. Сквозь жар и сырость она слышит его крики.
Она вытаскивает зубами жгут кишок и тут же его выплевывает. Кишки воняют.
Мужчина все еще в сознании, машет руками, в его глазах удивление и ужас. Вторая рука отпала и лежит рядом с ним. Она снова погружает в него голову, впивается зубами в печень, вытаскивает ее и начинает жевать. Печень тоже воняет. Она выплевывает и ее.
На этот раз она протягивает руку внутрь и вырывает сердце.
Его она ест с удовольствием. Сердце нормальное.
Она встает. Собаки сходят с ума, лают и скребут клетку когтями, хотят добраться до свежего мяса. Внутри клетки – какое-то странное существо. Но оно не скребет стенку, а хватается за нее. У него нет глаз, и оно такое же окровавленное, как и собаки.
Но это – человек. Человеческое дитя.
Она помнит голос, доносившийся из погреба. Теперь она слышит его снова. Что-то среднее между лаем и криком.
Она подходит к клетке и открывает дверь. Собаки рвутся наружу и набрасываются на тела. Она видит, что собаки не голодны – они уже поели, а в клетке лежит третье тело, почти полностью съеденное.
Собаки не голодны, они злы.
Ребенок тоже выбегает, но Женщина хватает его сзади за шею и берет на руки. Видит, что ребенок женского пола. Девочка вырывается и пытается ее укусить.
– Чихо, – говорит она, – чихо. – В смысле – «тихо», «успокойся».
Но девочка не успокаивается. Она воет и огрызается. Женщина сильно ее шлепает, а затем начинает гладить. Поглаживает голову, спину, плечи и бедра. Дитя мало-помалу затихает. Женщина подводит ребенка к телу мужчины, наклоняется, достает наполовину съеденное сердце и предлагает ребенку. Тот сначала нюхает его, а затем цепко хватает – и начинает грызть.
Она снова наклоняется, вырывает у мальчика правый глаз, бросает в рот и жует. Пусть остальное достанется собакам. В доме есть маленькая девочка. Зрячая, не то, что эта, и младше ее. Она видела ее в погребе вместе с остальными.
Девочка явно вкусная.
Она поднимает оружие с окровавленного грязного пола и выходит в надвигающуюся ночь.
