Позже Крис Клик не смог бы сказать, что заставило его в ту ночь встать с постели и спуститься по лестнице в семейных трусах, футболке и тапочках. Разбудить его могло все, что угодно. Собачий лай, например. Ветка дерева, задевающая окно под порывом летнего ветерка. Беспокойство, что женщина каким-то образом сбежала, или поранилась, пытаясь учинить побег. Желание увидеть ее еще раз в этом старомодном платье, дотронуться до ее волос. Что угодно.

А вот Белл знала, что ее разбудило. Клик. Скрип лестницы и пустота рядом с ней на ложе. Она прислушалась. Услышала, как тихонько открылась и закрылась входная дверь. Почувствовала, как на глаза наворачиваются злые слезы. Тишина в доме стала звонкой на одно мгновенье, покуда не наполнилась ее собственным горькими рыданиями, приглушенно несущимися из-под подушки.

Брайан вообще не спал. Поэтому, услышав шаги отца в коридоре, а затем на лестнице, и приглушенный плач матери, он сделал вывод, что отец спустился вниз не для того, чтобы попить воды или перекусить, а совсем по другой причине. Когда он услыхал, как тот открыл и закрыл дверь, его догадка подтвердилась. Быстро и тихо он последовал за ним.

Обе девочки спали. К счастью, Пег ничего не снилось, хотя к утру все изменится, как и всегда – с недавних пор.

Дорогуше снились дети. Дети, любившие ее. Дети, хотевшие, чтобы их целовали.