Ненамеренное забывание знакомого имени

Используя множество примеров, Фрейд убедительно доказал, что сознательные намерения не всегда приводят к желаемым результатам. В книге «Психопатология обыденной жизни» (Freud, 1901/1938) Фрейд главным образом развенчивает очень расхожее убеждение, будто осознаваемые намерения позволяют контролировать все наши мысли, чувства и действия. Приведем пример из жизни самого Фрейда. Однажды, проезжая по Югославии, Фрейд разговорился с незнакомцем. Он заговорил об Италии, и Фрейд спросил, не видел ли его новый знакомый знаменитых фресок купола кафедрального собора в Орвието (Страшный суд), фресок, созданных… Тут Фрейд запнулся. Он не мог вспомнить хорошо известное ему имя художника – Синьорелли. Однако на ум Фрейду пришли имена двух других – Боттичелли и Болтраффио (последний был известен в гораздо меньшей степени, чем Синьорелли). Другими словами, забывание не было обусловлено недостатком знания. И не связано с намерением. Какое же тогда бессознательное намерение могло столкнуться с сознательным и помешать Фрейду вспомнить имя? Для того чтобы ответить на этот вопрос, Фрейд, как обычно, применил свою технику свободных ассоциаций.

Сначала он вспомнил, что непосредственно перед обсуждением фресок собора в Орвието беседовал с незнакомцем об обычаях турков, живущих в Боснии и Герцеговине (в этот момент они следовали в Герцеговину). Фрейд сообщил собеседнику, что турки удивительно смиренно относятся к смерти. Друг Фрейда, врач, в свое время живший в Боснии, рассказал ему, что, узнав о неминуемости смерти близкого человека, турок, как правило, отвечал: «Господин, что я могу сказать? Я знаю, что если его можно было бы спасти, то вы сделали бы это». Затем Фрейд вспомнил, что на ум ему приходила еще одна история из коллекции друга-врача. Она относилась к сексуальности турок. При всем их смирении перед лицом смерти они приходят в страшное отчаяние при мысли об импотенции. Один турок сказал другу Фрейда: «Вы знаете, герр профессор, если я не смогу делать это, то мне незачем будет жить» (Freud, 1901/1938). Фрейд предпочел не пересказывать собеседнику вторую историю, потому что «не хотел затрагивать столь деликатную тему в разговоре с незнакомцем». Тогда Фрейд осознал, что вышеупомянутые истории о смерти и сексуальности были связаны с другими мыслями, относящимися к данным проблемам и серьезно его волновавшими, но бессознательными на момент беседы с незнакомцем. Мучившие Фрейда мысли относились к происшедшему в Трафое самоубийству человека, обратившегося к нему за помощью. Фрейд предположил, что тревога, обуревавшая его в связи с врачебной неудачей, и обусловила формирование цепи ассоциаций, которую мы сейчас проанализируем.

Рисунок 1.3 иллюстрирует то, как Фрейд объяснил свое забывание имени Синьорелли. «Ключом» к содержимому бессознательного в данном случае является следующий факт: первая часть имени художника Signor в итальянском языке и слово Неrr (герр) в немецком, на котором говорил Фрейд, означают одно и то же – «господин». Слово Herr (Signor) актуализировало «сцепленные» с тревогой мысли о смерти и сексуальности, ведь эти мысли ассоциировались с Герцеговиной, страной, где живут турки, и с двумя историями, первая из которых связана со смертью пациента, а вторая, не рассказанная Фрейдом, с сексуальностью турок.

Рис.1.3. Ассоциативные цепи, приведшие к забыванию знакомого имени Фрейдом

Стало быть, решил Фрейд, именно нежелание говорить о болезненных проблемах препятствовало успешному припоминанию имени художника, так как вызывающие тревогу мысли ассоциировались с историями об отношении к смерти и сексуальности, в свою очередь связанные с вытесненным из памяти именем. «Маскировочные» имена художников также не случайно «всплыли на поверхность». Первый слог каждого из них (Бо) тождествен первому слогу в слове Босния. Фрейд посчитал, что это обстоятельство является еще одним свидетельством в пользу того, что сочетание слогов Signor пробудило в нем мысли о турках (имена-субституты ассоциировались с другим населенным турками регионом). Слог elli в слове Botticelli, очевидно, перекликается с окончанием слова Signorelli, а завершающая часть странного имени Boltraffio, по мнению Фрейда, сформировалась в результате действия чувства вины, вызванного смертью пациентки в Трафое. Продолжая самоанализ, Фрейд пришел к заключению, что в данном случае имеют место два процесса: сознательное подавление и бессознательное вытеснение. Он сознательно подавлял в себе желание рассказать о специфике сексуальности турок, а замещающее имя Болтраффио мешало ему вернуться к мыслям о смерти и сексуальности турок, в свою очередь связанным с чувством вины из-за самоубийства в Трафое.

Проанализировав множество аналогичных эпизодов, Фрейд и сторонники его психоаналитического движения убедились в том, что бессознательные мотивы являются важным детерминантом человеческого поведения, особенно анормального или необычного. Лабораторные психологи просто игнорировали очевидное или относили эти доказательства к разряду случайностей либо механического ассоциирования. Однако в анализе «случая Синьорелли» мы должны пойти дальше, чем Фрейд, ведь, как мы уже знаем, ситуационные намерения (сознательные или бессознательные) сами по себе являются производными стабильных мотивационных диспозиций и других факторов. Фрейд анализирует данный эпизод исключительно в «системе координат» тех мыслей и чувств, которые были актуальны в конкретный момент времени. Однако ситуационные намерения, в свою очередь, обусловливаются доминантными мотивационными диспозициями. Как видно из рис. 1.3, основываясь на целостном видении жизненной истории Фрейда, мы можем по-новому интерпретировать его временную неспособность припомнить имя художника.