Боязнь неудачи
Показатели самоотчета и их поведенческие корреляты
В литературе, посвященной мотивации, пристальное внимание уделяется более специфическому виду тревоги, а именно тревоге человека по поводу успешности своей деятельности. Анализируя мотивационные детерминанты риска, Аткинсон (Atkinson, 1957) рассматривал побудитель к избеганию неудачи как зеркальное отражение побудителя к достижению. Поэтому его формула мотивации к избеганию неудачи была аналогична формуле мотивации к достижению. То есть он понимал тенденцию к избеганию неудачи как произведение мотива избегания неудачи, вероятности неудачи и негативной побудительной ценности неудачи. Это произведение должно было быть прямо пропорционально степени легкости задачи, с которой не справился человек. Иными словами, человека должна значительно больше огорчать неудача при выполнении легкого задания, чем неудача при выполнении трудного задания.
Применение этой формулы показано в табл. 10.2, аналогичной табл. 7.2, иллюстрирующей применение соответствующей формулы в отношении аспекта приближения мотива достижения. Обратите внимание на то, что при выполнении трудной задачи, когда вероятность неудачи велика, негативная побудительная ценность относительно мала, поэтому произведение переменных указывает лишь на слабую тенденцию избегания. Вероятность неудачи и негативная побудительная ценность противоположны при выполнении легкой задачи, что опять-таки приводит к результату, указывающему на слабую тенденцию избегания. Показатель избегания достигает своего максимума при выполнении задач умеренной трудности, которые должны быть максимально привлекательны для тех, кто руководствуется побудительной ценностью успеха.
Таблица 10.2
Актуализированная мотивация избегания неудачи как функция от мотивации (Maf), ожидания (Pf) и побудительной ценности (If или -Ps) (по Atkinson, 1957)
Для проверки применимости своей модели Аткинсону необходимо было каким-то образом оценить боязнь неудачи. С этой целью он использовал Опросник тестовой тревоги (Test Anxiety Questionnaire; Saranson & Mandler, 1952). Он состоял из сорока двух утверждений, например: «Насколько сильное беспокойство вы испытываете (или испытывали бы) перед выполнением теста для оценки интеллекта?» или «Насколько, как вам кажется, ваши эмоциональные реакции мешают вам во время экзамена или ухудшают ваши экзаменационные результаты?» Показатели по этому тесту умеренно коррелируют с показателями по шкале проявлений тревоги Тейлор (r = 0,53; Raphelson, 1957) и позволяют конкретизировать, насколько человек опасается ситуации тестирования. Аткинсон решил, что боязнь неудачи лучше всего характеризует сочетание высокого показателя тестовой тревожности и низкого показателя потребности в достижении, свидетельствующих об отсутствии тенденции приближения. С другой стороны, мотив достижения успеха лучше всего характеризует сочетание высокого показателя потребности в достижении и низкого показателя тестовой тревожности. Поэтому Аткинсон и многие его коллеги, следующие этой традиции, обычно разделяют испытуемых на четыре группы в зависимости от значения каждого из этих показателей.
В этой главе наше внимание будет сосредоточено преимущественно на людях с выраженной боязнью неудачи, поскольку для них характерны высокие показатели тестовой тревожности и низкие показатели потребности в достижении. Как и следовало ожидать (если считать описанный выше способ измерения адекватным), у таких людей уровень физиологической активации при выполнении трудного задания на координацию движения рук и взгляда был выше, чем у людей с высокими показателями потребности в достижении и низкими показателями тестовой тревожности. То есть при выполнении задания у более тревожных испытуемых отмечалось более интенсивное потоотделение, о чем свидетельствовало сниженное сопротивление кожи к электрическому току (Raphelson, 1957).
Ключевой вопрос заключается в том, будут ли испытуемые, у которых указанным выше способом была установлена повышенная боязнь неудачи, избегать задач умеренной степени трудности, как это следует из модели Аткинсона. Иными словами, будут ли наиболее привлекательны для тревожных людей очень легкие и очень трудные задания? Очевидно, как явствует из табл. 10.2, тревожные люди в определенной мере должны избегать всех заданий, однако в дальнейшем было высказано предположение о том, что им часто приходится выбирать какой-то из вариантов по внешним причинам, и в этом случае их меньшая склонность избегать чрезвычайно высокой и чрезвычайно низкой вероятности неудачи должна проявиться в предпочтении именно таких вариантов.
В нескольких исследованиях удалось подтвердить это предположение. Рассмотрим, например, данные, приведенные в табл. 10.3.
Испытуемые с выраженной боязнью неудачи оказались значительно менее реалистичными при выборе предпочтительных для них профессий. Студентов колледжа попросили оценить собственные способности, а также способности, необходимые, по их мнению, для успеха в разных профессиях (Mahone, 1960). Когда был проанализирован их личный выбор профессии, было установлено, что лица с выраженной боязнью неудачи значительно чаще оценивали способности, необходимые для выбранной профессии, выше своих собственных способностей. С точки зрения модели, представленной в табл. 10.2, они демонстрировали предпочтение профессии, в которой у них, по их личному мнению, вероятность неудачи была довольно высока в связи с недостатком способностей. Испытуемые же с выраженной потребностью в достижении и низким уровнем тестовой тревожности, напротив, как отмечалось в главе 7, чаще выбирали профессии, в которых, по их мнению, уровень предъявляемых требований соответствовал их способностям. Более того, испытуемые с выраженной боязнью неудачи чаще давали неточную оценку своим способностям (по сравнению с реальной успеваемостью) и даже выбирали профессии, которые не соответствовали заявленным ими интересам. В целом создается впечатление, что они избегали реалистичного выбора, как и следовало ожидать, руководствуясь моделью Аткинсона.
В исследовании упорства после неудачи (Feather, 1961) были получены результаты, также согласующиеся с моделью Аткинсона. Эти результаты иллюстрирует рис. 7.6. Испытуемые, у которых был выявлен низкий уровень потребности в достижении, имели высокий уровень тестовой тревожности, что, по Аткинсону, предполагает высокий уровень боязни неудачи. Обратите внимание на то, что если задание оценивалось как очень трудное и эти испытуемые терпели неудачу они значительно чаще продолжали работу над ним, чем когда они не справлялись с заданием, оцененным как легкое. Причина, согласно модели из табл. 10.2, заключается в том, что, когда они не справляются с заданием В (простым заданием), вероятность неудачи субъективно повышается и оно приобретает способность вызывать реакцию избегания, сопоставимую с аналогичной способностью задания Б, которому соответствует максимальное избегание. Поэтому лица с выраженной боязнью неудачи менее склонны продолжать работу над таким заданием. И напротив, если им не удается выполнить очень трудное задание, как, например, задание A из табл. 10.2, это повышает вероятность неудачи, однако смещает тенденцию избегания еще дальше от задания Б, которое обладает максимальной способностью вызывать у них избегание. Поэтому, согласно модели, они более склонны продолжать работу над трудным, а не над легким заданием после неудачной попытки выполнить его.
Таблица 10.3 Связь между боязнью неудачи и недостаточной реалистичностью в профессиональных устремлениях (данные Mahone, 1960)
Однако в большинстве исследований, направленных непосредственно на проверку модели Аткинсона, испытуемые с выраженной боязнью неудачи обычно демонстрируют некоторое предпочтение заданий умеренной степени трудности, хотя и значительно менее выраженное, чем у испытуемых с выраженной потребностью в достижении и низким уровнем тестовой тревожности.
Например, в классическом исследовании с выбором испытуемыми расстояния от колышка, на который они должны набросить кольцо (Atkinson & Litwin, 1960) (см. табл. 7.3), около 43 % выборов, сделанных лицами с выраженной боязнью неудачи (высоким уровнем тестовой тревожности и низким уровнем потребности в достижении), соответствовали умеренной степени трудности по сравнению с 21 % в отношении очень близкой дистанции (простое задание) и 36 % в отношении дальней дистанции (трудное задание). Это, казалось бы, вступает в противоречие с моделью, согласно которой такие люди должны всячески избегать средней дистанции. Авторы объясняют это несоответствие либо недостаточной выраженностью боязни неудачи у испытуемых, либо действием внешних мотивационных факторов. Еще один вариант объяснения – недостатки метода оценки боязни неудачи.
Что касается реального поведения, испытуемые с высоким уровнем тестовой тревожности опасаются неудачи и всячески стараются снизить ее вероятность. По сравнению с испытуемыми с низким уровнем тестовой тревожности они хуже справляются с такими лабораторными заданиями, как замена символа цифрой (Mandler & Saranson, 1952), однако иногда, при отсутствии угрозы немедленной негативной оценки, они показывают более высокие результаты. Так, например, они хуже справляются с тестами способностей, но в колледже обычно имеют более высокие оценки (Mandler & Saranson, 1952). По-видимому, это объясняется тем, что в процессе обучения они проявляют большее усердие для избегания неудачи, однако при этом над ними не довлеет угроза немедленной неудачи, как в случае с ограниченным по времени выполнением теста.
Как следует из табл. 10.4, для людей с выраженной боязнью неудачи очень важно, какова вероятность, что их оценят негативно.
Таблица 10.4
Количество правильных ответов при последней попытке выполнения заданий на научение (по Saranson, 1971)
В эксперименте каждые 2 секунды испытуемым показывали некое слово и просили научиться предугадывать, какое появится слово, и называть его прежде, чем оно возникнет на экране. В контрольных, или нейтральных, условиях испытуемым просто сообщали, как выполнять задание.
В ситуации, когда они не имели четкого представления о том, какова суть задания, испытуемые с высоким и с низким уровнем тестовой тревожности не различались по успешности его выполнения. Однако когда испытуемым сообщали, что по успешности выполнения теста можно будет судить об уровне их интеллекта, испытуемые с выраженной тестовой тревожностью справлялись с заданием значительно хуже, чем испытуемые с низким уровнем тестовой тревожности. И напротив, когда их заранее ободряли, говоря, что такого рода задания очень трудны, поэтому не имеет значения, насколько быстро они его освоят и сколько ошибок сделают, испытуемые с высоким уровнем тестовой тревожности справлялись с заданием даже несколько лучше, чем испытуемые с низким уровнем тестовой тревожности.
Кроме того, было показано (см. табл. 3.2), что испытуемые с высоким уровнем боязни неудачи справляются с заданием лучше, если считают, что выполняют его успешно. Так, например, если они «выигрывают», то будут показывать более высокие результаты, поскольку это лучший способ избежать неудачи, однако если они «проигрывают», то будут показывать более низкие результаты, поскольку это лучший способ выйти из ситуации неудачи. На основании этого можно сделать вывод, аналогичный выводу о влиянии на успешность деятельности тревоги в более широком смысле, которую можно измерить по шкале проявлений тревоги Тейлор. Человек будет делать все возможное, чтобы избежать переживания тревоги.
