Глава 23
— … да, я позвоню тебе, как только найду его, — пообещал я Марине, вылезая из такси.
— Саша, только прошу тебя, будь осторожен.
— Как будто бывает иначе, — хмыкнул я и повесил трубку.
Адрес присланный Пинкертоновым привёл меня на восточную окраину города, в один из старых спальных районов. И выглядело это место ещё хуже, чем-то, где жила Светлана с её детьми. Про такие места говорят, что лучше сюда вечером не соваться. А-то имелся совсем неиллюзорный риск дать кому-нибудь свой телефон «позвонить». Вместе с бумажником. Или даже с жизнью.
Судя по всему, таксист имел схожее мнение, потому что едва только я закрыл дверь, как машина дернулась с места и быстро поехала в обратном направлении.
Быстро осмотревшись, сверился с навигатором в телефоне и пошёл в сторону нужного дома. Периодически ловил на себе взгляды редких прохожих. В особенности мне не понравилась группа из трёх мужиков, что сидели на лавочке и без какого либо стеснения бухали прямо рядом с одним из подъездов. Уж больно неприятно они на меня смотрели. Примерно, как гиены на хромающую и больную антилопу. Так ещё и мой костюм, пусть и не самый лучший, всё равно чрезмерно выделял меня на фоне окружающей грязи и серости.
С другой стороны, пошли они нахрен, как говорит Рус. Сейчас я готов был практически на всё, что угодно для того, чтобы найти этого парня.
Зайдя во двор, пересёк старую и давно утратившую лоск и яркие краски детскую площадку и направился к обветшалой панельной многоэтажке. Нашёл глазами нужный мне подъезд. Снабженная магнитным замком дверь открылась без каких-либо усилий и с громким и протяжным скрипом. Вероятно вследствии того, что магнитный замок, как и ведущие к нему провода и сам домофон давным-давно кто-то вынул. И скорее всего сдал на металлолом.
Квартира, которую я искал находилась на самом последнем, седьмом этаже, так что пришлось подниматься по лестнице. Лифт не работал и судя по всему теперь это было его перманентным состоянием.
Мне требовалась сорок четвёртая квартира. По словам Пинкертонова, будь проклята в аду его линиая задница. Нет, ну правда! Я ему такие деньги заплатил, а приходится всё самому делать!
Позвонил в звонок. Ноль эффекта. Разумеется, потому что он нафиг сломан и не работает. К чёрту. Принялся стучать в дверь кулаком. Ну, если его здесь не окажется…
Дверь неожиданно распахнулась, и передо мной выросла громада здоровенного мужика, под метр девяносто в майке-алкоголичке. Бритая налысо голова. Руки забиты татухами.
— Чё надо?
— Леонида ищу, — коротко сказал я, глядя ему в глаза.
— Нет здесь таких, — буркнул громила. — Вали отсюда, пока я тебе рыло не сломал…
— Свали отсюда и не возвращайся, — коротко приказал я и глядя ему в глаза.
Мужик удивлённо моргнул, а затем с отсутствующим видом на лице молча прошёл мимо меня и двинулся к лестнице. Куда он пойдёт и что будет делать дальше мне, если честно, не особо волновало.
Зайдя в квартиру первое, что почувствовал — резкий запах химикатов. Они ударили в нос, заполняя собой практически весь воздух. Слышалось голоса людей и звон стекла. Они там бухают что ли?
А, нет. Не бухают. Всё оказалось даже хуже…
Видимо кто-то задался целью увеличить себе жилое пространство. И при этом сделать это незаконно. Одна из стен, судя по всему, ведущая в другую квартиру на второй половине дома, оказалась попросту снесена, соединив обе между собой. В получившемся крупном зале метров на сорок-пятьдесят квадратных стояли сколоченные из досок столы, заваленные химической посудой. Между столами сновали несколько парней, следя за газовыми горелками, мензурками и прочими, мало понятными мне вещами.
— Э, Тесак⁈ Чо за дела⁈ — крикнул один из них, увидев меня. — А ты кто такой⁈
Приглядевшись, понял, что нужного мне парня среди них нет. Благо фотография Леонида, или, как его там, у меня имелась. За это стоило сказать отдельное спасибо Яне.
— Свалили отсюда, — приказал я им и получил ожидаемый эффект. Двое горе химиков попросту побросали всё, чем занимались и пошли на выход с пустыми выражениями на лицах, стремясь поскорее выполнить отданный мною приказ.
Обойдя столы, прошёлся вдоль стены, заглядывая в комнаты. В двух оказалось пусто. Третью, видимо, кто-то использовал в качестве склада для барахла. Похоже, что туда свалили всё, что было не нужно, навалив вещи прямо друг на друга.
За следующей дверью оказалась спальня. Двери, к слову, я открывал не голой рукой, а через рукав пиджака. Учитывая чем здесь занимались, совсем не лишняя предосторожность. Пара раскладушек. Одна пустая, на второй парень лет двадцати пяти в полуобморочном состоянии. Судя по всему, под действием своего же товара. Видимо, местный дегустатор. Парень лежал в полному отрубе, так что трогать я его не стал и просто пошёл дальше. Тем более, что это не тот кого я искал.
— Ты кто ещё такой? — требовательно спросил уже как раз именно тот, кого я искал, едва я только открыл последнюю дверь в коридоре.
Леонид Жирков, или как там его зовут на самом деле, стоял рядом со шкафом в комнате наиболее подходящей под описание дешевого рабочего кабинета. Если, конечно, принять за факт, что в этой помойке вообще мог быть кабинет. Пошарпаный и покрытый царапинами стол. Стул. Рядом что-то вроде невысокого, но очень широкого комода… такое ощущение, что его сюда притащили вообще из другой комнаты. Стоял он практически посреди комнаты рядом со столом. Пара металлических стеллажей. В руках у Леонида была сумка, куда он складывал перевязанные простыми канцелярскими резинками пачки купюр.
— Ты Леонид? — проигнорировал я его вопрос, присмотревшись к лицу. Максимально подходит под изображение на фото. Ток причёска немного другая.
— Нет, — сразу же соврал он. — И я не понял…
— Да, — перебил я его. — Яну Новикову помнишь?
— Кого?
— Девчонку, у которой ты оставил три пакета со своей дрянью, — напомнил я ему, хотя и так не сомневался в том, что он все прекрасно помнит. Его эмоции были красноречивее дюбых слов. — Её посадят из-за наркоты, которую ты оставил у неё дома.
На лице Леонида появилось наигранное недоумение, а вот исходящие от него эмоции ясно говорили о том, что он сразу же понял, что именно я имею в виду. А затем этот урод зачем-то сделал вид, будто к нему пришло озарение.
— А, ты про ту дурёху⁈ Да и хер с ней, жаль только, что товар пропал, — ещё и рассмеялся. — Кстати, ты так и не сказал, кто ты такой? И лучше, чтобы ответ мне понравился. Иначе…
Парень усмехнулся и достал из сумки пистолет.
— А я её адвокат.
— Не, всё же ответ мне не нравится…
— И ты пойдёшь со мной, будешь делать то, что я тебе прикажу и признаешься в том, что эта наркота принадлежала тебе, — отдал я приказ.
Как раз во время. Последние слова я успел произнести в тот момент, когда ствол пистолета уже смотрел мне в лицо.
Блин, а, что если бы моя сила сейчас не сработала? Удобно, конечно, но опоздай я на пару секунд и сейчас лежал бы с дыркой в голове. А одной мне, между прочим, хватило.
Вместо того, чтобы выстрелить, парень просто замер и смотрел на меня, словно ожидая, что делать дальше.
Я отошёл в сторону. Обошёл стол и подошёл к Леониду. На всякий случай отодвинул пистолет в сторону от его рук, старясь не прикасаться пальцами к оружию. Не хватало ещё отпечатки свои на этом стволе оставить оставить.
— Иди за мной, — приказал я и Леонид кивнул.
— Как скажешь.
Только в этот момент я позволил себе наконец вздохнуть с облегчением. С признанием этого ублюдка всё дело против Яны развалится быстрее, чем карточный домик от ураганного ветра.
А Стрельцов может пойти нахер…
Я никак не смог бы услышать звуки шагов в коридоре. Но вот приглушённый хлопок, да. А затем ещё один, через секунду после первого.
Знакомый звук, который мне уже доводилось слышать. Той самой ночью, на складе, когда пришёл за Виктором. Так звучали выстрелы пистолетов с глушителями.
Из-за дверного косяка вышел высокий мужчина в кожаной куртке. Черные перчатки. Надетая на лицо медицинская маска и тёмные очки.
И пистолет в руке, ствол которого уже был направлен в нашу сторону.
Я не замер. Не стал стоять и глупо пялится на неизвестного мне вооружённого человека. Вместо этого я рыбкой прыгнул в сторону в тот же миг, как пистолет выстрелил. Это в кино у героев в такой момент остаётся достаточно времени на то, чтобы ловко и грациозно броситься в сторону и всё прочее. Я же рухнул на пол, скрывшись за комодом. Так ещё и левым плечом налетел на угол комода так, что рука полыхнула болью…
А затем с ужасом увидел расплывающиеся кровавые пятна на своей рубашке. Лишь через пару мгновений до ошарашенного происходящим мозга наконец дошло, что это не моя.
Ровно в ту секунду, когда я посмотрел на лежащего на полу рядом со мной Леонида. Парень хватал ртом воздух, размазывая текущую из ран на груди кровь.
— Нет! Твою мать, только не так! — взмолился я, подтаскивая его к себе и пытаясь зажать раны. — Сука, только не смей…
Леонид дёрнулся и затих. Я посмотрел на лежащего рядом со мной мертвеца, а в голове была только лишь одна мысль.
Конец. Всё пропало. Этот ублюдок был единственным, кто мог с гарантией доказать, что Яна невиновна. И теперь он был мёртв.
— Выходи, парень, — прозвучал голос стрелка. — Или отправишься в могилу за своим дружком.
А, да. Как будто этого мне было мало…
* * *
— Почему⁈
Идущий по коридору их огромных апартаментов отец даже не повернул головы в его сторону.
— Потому, что я так решил, — коротко ответил Волков, подходя к дверям своего кабинета и открывая дверь.
— ОН УДАРИЛ МЕНЯ! — едва не заорал Даниил, врываясь внутрь вслед за отцом.
Он толкнул дверь с такой силой, что та ударилась о стену.
— И? — спросил Волков, подходя к своему столу и положив на него папку с бумагами, подписанную Рахмановым.
— И⁈ — тупо повторил Даниил, глядя на то, как его отец подошёл к бару у стены и взял графин с коньяком. — Ты издеваешься⁈ ОН ПОСМЕЛ ПОДНЯТЬ НА МЕНЯ РУКУ!!!
Это был даже не крик. Скорее визг раненого и испуганного животного. Барон поморщился, наливая себе выпить.
— Какое же ты грёбаное ничтожество.
Тихий голос отца прозвучал подобно пощечине. Даниил дернулся, словно от настоящего удара. Настолько сильно было отвращение в голосе отца.
— Ч… что?
— Знаешь, наверное, мне стоит извиниться перед тобой, — устало произнёс барон, а затем одним глотком осушил бокал, позволив дорогому коньяку огненной каплей скатиться по языку. — Где-то… где-то я допустил ошибку.
— Какую ещё ошибку⁈ — дрожащим голосом спросил его младший сын, окончательно не понимая, о чём именно говорит его отец.
— Ошибку в вашем воспитании, — покачал барон головой. — Артём и Максим… они хоть что-то могут. Ты же… ты просто ни на что не способный, злобный и поганый жадный сопляк.
— Нет… — прошептал его младший сын. — Нет! Это…
— Это так, Даня, — со вздохом сказал отец, достал из кармана пузырёк таблеток, вытряхнул пару на ладонь и проглотил, а затем налил себе ещё одну порцию коньяка. — Даже смешно. Я сегодня видел этого парня, который отделал тебя, как жалкую девку. Он стоял прямо предо мной. Точно так же, как ты сейчас. Такой гордый. Не желающий склонять головы. Он смотрел на меня без страха, даже не смотря на всё, что, вероятно, его дружок Лазарев мог ему про меня рассказать. И, знаешь, что? В его взгляде были гордость за то, кто он есть.
— Я не понимаю, зачем ты говоришь это…
— Конечно не понимаешь, Даня, — грустно усмехнулся Волков и залпом выпил налитый себе коньяк. — Ведь ты же такой же тупой, как и твоя мать. В какой-то момент я даже пожалел, что именно ты мой сын, а не этот Рахманов. По крайней мере, он знает себе цену. А, всё, что знаешь ты — исключительно ценность денег. Моих денег.
Стеклянный бокал опустился на столешницу. Волков подошёл к креслу и с облегчением сел за стол на глазах у сына. Даже простая ходьба начинала утомлять его настолько, что мыли об удобном кресле начинали казаться ему блаженными.
Даниил не сдвинулся с места. Всё внутри него горело от злости и обиды. Сказанные отцом слова буквально разъедали его изнутри.
Увидев выражение на его лице, губы барона растянулись в подобие грустной улыбки.
— Бесконечные вечеринки. Гулянки. Дорогие машины. Эти шлюхи, которых ты водил в мой дом. Выпивка. Даже наркотики и скандалы, который ты постоянно устраивал. Я прощал тебе многое. Но больше я это делать не намерен.
— Папа…
— Ты больше не получишь денег. Никаких. Ты ничего не добился в этой жизни. Абсолютно. Ноль. Пустое место. И вот за это, я прошу у тебя прощения, Даня. Мне жаль, что я плохо воспитал тебя. Но, надеюсь, что я смогу это исправить…
Волков несколько секунд смотрел на сына, а затем добавил.
— Или, хотя бы, уменьшить ущерб, который ты мне приносишь.
— Папа, — жалобно и растерянно промямлил Даниил в полной растерянности, — я не понимаю…
— Конечно не понимаешь, — фыркнул его отец. — Но ты поймёшь. Не сейчас, так позже. Завтра ты едешь в наше имение в Самаре.
Эти слова произвели на его сына такое же впечатление, как и вылитый на голову ушат ледяной воды.
— Ч… что? — тупо спросил он.
— Что слышал.
— Папа, это же поганая дыра!
Имение Волковых в Самаре можно было назвать таковым лишь с натяжкой. Оно давно обветшало. Да ещё и находилось к тому же почти в сотне километров от города. И Даниил не приукрасил положение вещей. Это действительно была самая настоящая дыра. Крупный, но давно заброшенный и не приносящий никаких дивидендов земельный надел его семьи, от которого толку-то не было, но его отец продолжал сохранять землю и полуразвалившийся особняк в том регионе.
— Да. Дыра. И ты поедешь туда. Я дам тебе пятерых слуг. С завтрашнего дня ты будешь жить там. Я выделю тебе деньги, но сверх этого ты больше ничего от меня не получишь. Хочешь продолжать ту жизнь, к которой привык? Иди и зарабатывай. Если уж я не могу тебя исправить, то так тому и быть. Но твои поганые пороки и инфантилизм я больше спонсировать не намерен.
Взглянув на лицо своего сына, барон надеялся увидеть хоть какие-то проблески осознания…
…но вместо этого увидел лишь практически готового заплакать мальчишку, у которого злой родитель только что отобрал любимые игрушку. Окончательно разочаровавшись, он повернулся в кресле в сторону высокого, доходящего до потолка панорамного окна, больше не желая смотреть на разочаровавшего его сына.
— А теперь, — спокойно принес он, убедившись в правильности своего решения. — Пошёл вон. И больше не смей показываться мне на гла…
Барон Волков был далеко не молодым человеком. Когда-то он внушал страх. Своей репутацией. Своей жёсткостью и несгибаемой силой духа. Силой своей Реликвии.
Старость и тяжёлая болезнь, подкосили его. Но самое страшное было даже не в этом.
К своему собственному несчастью, Алексей Волков забыл простую истину. Он забыл, что даже доведенная до отчаяться крыса, у которой забрали еду, может укусить.
Тяжёлое пресс-папье для бумаг врезалось в его голову, прервав на полуслове. Закричав от гнева, Даниил замахнулся ещё раз и снова ударил отца, в этот раз попав ему в висок. Кресло опрокинулось и барон упал на ковёр. Кровь из рваной раны на голове заливала ему лицо, а перед глазами всё плыло и качалось, будто Волков в миг очутился посреди крошечного кораблика, безжалостно подбрасываемого разбушевавшимся морскими волнами.
— Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!!! — заорал его сын, отбрасывая окровавленный пресс для бумаг в сторону и хватая стоящую у стола трость. — НЕНАВИЖУ!!!
Удар. Ещё один. Даниил накинулся на отца с бешенством в голосе и глазах продолжая наносить удары по прикрывающемуся руками старику. При очередном взмахе дорогое дерево не выдержало и сломалось.
Отбросив обломки трости в сторону, Даниил упал на колени перед хрипящим от боли отцом.
— Ты никогда не любил меня! — прошипел он, сжав руками горло отца. — Никогда! Только издевался! Тебе всегда было плевать на меня! ВСЕГДА!!!
Пальцы сдавили гортань с такой силой, что покрытое кровью и следами от ударов лицо барона начало синеть. Алексей ещё пытался защититься от сына руками, но силы быстро покидали его. Слишком быстро, чтобы он успел сделать хоть что-то.
Но, всё-таки, перед смертью он это увидел. Не просто успел заметить, как комната вокруг них начала погружаться в тёмные, маслянистые тени. Нет. Он буквально увидел, как они распространялись во все стороны от двух сцепившихся мужчин, словно дьявольские тёмные щупальца, что хотели поглотить окружающий мир и высосать из него все краски. Даже мягкий свет настенных светильников, казалось, становился тусклым и слабым, постепенно угасая под воздействием магической силы.
Перед своей смерть барон увидел их. Десятки нечеловеческих глаз, что смотрели на него из этих теней. Злые, голодные и бесконечно жестокие глаза и улыбающиеся зубастые пасти.
Когда сжавшие его горло пальцы наконец раздавили гортань, Алексей Волков уже был мёртв. Барон умер с едва заметной, выдавленой из последних сил улыбкой на лице. Ведь в его никчемном сыне пробудилась Реликвия его семьи!
Хоть что-то…
Даниил ещё несколько минут сжимал его горло отца. Даже кричал, срывая голос до хрипа и не помня ни единого слова.
Лишь по прошествию времени… секунд, минут или часов, он не никогда не смог бы сказать точно, Даниил услышал шорох за своей спиной.
— Господи… что ты наделал, — в ужасе прошептал стоящий в дверях Максим, глядя на покрытую жуткими тенями комнату.
Даниил, будто только сейчас осознав, что именно он сделал, вдруг хихикнул. Он рассмеялся так, как не смеялся никогда в жизни, обливаясь слезами от величайшего облегчения в своей жизни.
И смех десятков зубастых пастей звучал ему аккомпанементом…
* * *
Конец 2 книги
Назад: Глава 22
На главную: Предисловие
