Рыльский-на-Балканах монастырь
…На огромном постаменте в центре Софии сидит он на понурой лошади, похожий на почтальона — Царь Александр Второй Освободитель. И конь, и всадник совершенно позеленели от времени. Памятник изрядно нервирует местных правителей, заглядывающихся на Европу, но выше Белого царя поставить некого. Византийцы, турки, немцы, коммунисты — все время Болгарию кто-то захватывал или подчинял. Освобождение, которое принесли стране русские воины, стало здесь, наверное, самым светлым событием за многие, многие века. В первый и последний раз болгарам помогли, ничего не потребовав взамен, это был дар любви. Впрочем, главным памятником Государю Александру Второму стало поминовение его имени на каждой литургии, совершаемой в болгарских храмах.
На турецко-болгарской границе нас несколько раз высаживали из автобуса, прежде чем таможенник шлепнул печать с надписью «Капитан Андреев». В Софии обнаружилось, что болгарский язык меньше напоминает русский, чем мы надеялись. Попытки объясниться с молодыми продавцами в кафе закончились тем, что они предложили перейти на английский. «Эх, братья-славяне?!» — воскликнул один из нас нарочито печально. Кто-то из посетителей кафе в ответ рассмеялся. Впрочем, постепенно выяснилось, что болгары способны понимать нас довольно неплохо, а вот мы их нет. Дело в том, что русские, сами того не замечая, говорят медленно, а другие славянские народы быстро.
На трамвае, родном брате питерских, ростовских, одесских, мы доехали по бульвару, названному в честь русского военного инженера Тотлебена, до автостанции. Оттуда наш путь лежал в Рыльский монастырь преподобного Иоанна. Автобус плыл вдоль Родопских гор через балканские селения, где двухэтажный, крытый черепицей дом не обязательно признак зажиточности — он может быть стареньким, даже ветхим, скромно прилепившимся к склону холма. В полях из тумана выступали иногда странные деревья, кривые ветви которых торчали, куда хотели. Такие любят изображать художники, а туман был словно напущен на них рукою чародея и рассеивался почти сразу после того, как эти сказочные сады оставались позади.
В городке Риле мы познакомились с молодой женщиной — паломницей из Молдавии. Застенчивая, приветливая, с длинными распущенными волосами она походила на европейских актрис давно минувших лет и выглядела очень трогательно — принаряженная по моде семидесятых. Как я понимаю, старалась выглядеть «по-современному», но время в Молдавии течет, наверное, по своим законам. Добродушная и подвижная болгарка лет шестидесяти разъяснила, как добраться до монастыря, а после, когда мы разбрелись, рискуя опоздать, задержала для нас автобус. Господь словно определил ей послушание на этой остановке — встречать и провожать православных… На дороге — сломавшаяся машина. Автобус притормаживает, слышна русская речь. Тоже паломники. Жилых домов вокруг монастыря не было, лишь отель где-то внизу, на склоне, ресторан неподалеку от монастырских ворот и еще несколько строений, на ступеньках которых идет торговля цветными шерстяными носками и другими сувенирами, сделанными вручную.
Рыльская обитель по-настоящему прекрасна. Вокруг стена с башнями. Внутри по всему периметру тянутся галереи — четыре этажа с номерами для паломников, кельями монахов, небольшими церквушками. В центре стоит огромный собор, сложенный из красного и белого кирпича, при этом полоски одного цвета выступают вперед, а второго, соответственно, как бы «притоплены». Внешние стороны храма частью покрыты фресками, с картинами рая, ада и жития Иоанна Рыльского. Над всем этим возвышаются горы, журчит ледяная вода во дворе, как пояснили нам, это святой источник.
Преподобный Иоанн родился в девятом столетии близ Софии, которая тогда именовалась Средец. Оставшись сиротой, он пас скот у чужих людей. Однажды хозяин избил его за то, что потерялись корова с теленком. Мальчик долго плакал и молился, чтобы Бог помог ему, и вскоре нашел пропавших животных. В то время в реке Струме сильно поднялась вода. Юный пастух помолился, положил на воду свою верхнюю одежду, начертал на ней крест, взял на руки теленка и прошел с ним, аки посуху, на другой берег реки, где уже находилась корова. Хозяин, спрятавшийся в лесу, ужаснулся, видя это чудо, и, щедро наградив маленького работника, отпустил его.
Когда Иоанн повзрослел, то раздал все имущество бедным и в чем был, в кожаной одежде, ушел из дома навсегда… Десятилетия спустя слава о его монашеских подвигах, предизобразивших деяния Сергия Радонежского и Серафима Саровского, разошлась по всей Болгарии, и несколько иноков обосновались рядом с ним, устроив в пещерке на склоне горы, где он жил, крохотную церквушку. Так было положено начало Рыльской обители.
Какое-то время спустя после его смерти, Болгарское царство было силой присоединено к Византии. Спустя несколько столетий оно возобновилось, и тогда царь Иоанн Асен велел перенести мощи преподобного из Средеца в Тырнов, ставший столицей. Триста отборных воинов участвовали в шествии вслед за мощами главного святого своей страны. Впоследствии и в Болгарии, и на Руси по молитвам преподобного многие селения, и в их числе русский город Рыльск, смогли избежать гибели от турок и татар, совершались многие чудеса. Что касается Рыльского монастыря, то он даже при османах процветал, став одним из четырех крупнейших на Балканах. Но во время нашего приезда там подвизались восемь иноков, в сотню раз меньше, чем в былые времена, не говоря о том, что нет здесь теперь великого множества послушников и трудников.
Почему Господь направил нас туда, в Рыльскую обитель на Балканах? Вспоминаются слова схиархимандрита Власия (Перегонцева): «Молитесь Иоанну Рыльскому, преподобный Иоанн прославит отца Ипполита». Нет, никак нам преподобного Иоанна было не миновать.
