Глава 7

На плановом совещании по судьбе Эрнесто, которое проходило в кабинете заместителя директора Службы внешней разведки, генерал-полковника Николая Антоновича Лединова, присутствовало четверо: руководители североамериканского и европейского отделов, куратор и полиграфолог. Полковник Прохоров заканчивал читать заключение по результатам специального психофизиологического исследования с применением полиграфа.

– Осознанных, целенаправленных действий, умышленно скрывающих интересующую инициатора и полиграфолога информацию, направленных, чтобы исказить естественную картину психофизиологических реакций, не зафиксировано. Результаты углубленного психофизиологического обследования в силу не выявленных у него повышенного уровня тревожности, эмоционального возбуждения, неадекватного обстановке обследования поведения, а также высокая значимость проверочных вопросов свидетельствуют о его непричастности к действиям, могущим нанести существенный ущерб безопасности страны. Вот, в принципе, и все. Чист ваш Эрнесто.

Первым взял слово генерал Лединов. Он с некоторым напряжением несколько сжал и разжал кисти рук, затекшие от долгого бездействия. Косточки чуть слышно хрустели. Было заметно, что Николай Антонович испытывает болезненные ощущения. Он уже давно к этому привык, а для непосвященных его старая болячка была совсем незаметна. Врачи постарались от души. Травма получена еще в молодости, когда он был в длительной командировке во Вьетнаме. С тех пор как вернулся, он не расставался с простеньким кистевым резиновым эспандером. Большинство сослуживцев думали, что он тренирует сердце.

– Павел Андреевич, спасибо. Можно вернуться к пункту об обобщенном портрете? Какой-то конкретный подтип, кажется.

– Минутку, – Прохоров сразу открыл папку на нужной странице и зачитал с листа: – «Основной доминирующий психотип – аргостеник. Обладает достаточной выносливостью выдерживать высокие стрессовые нагрузки. Психологически устойчив. Основной поведенческий периметр характеризуется тенденциями, противоположными эмотивному типу. Сохраняет спокойствие в эмоционально напряженной ситуации. Классический подтип 118. Логичен, системен, склонен к техническим профессиям», – полковник поднял глаза от текста и продолжил пояснять своими словами: – По-простому, он силен там, где есть необходимость сочетать изобретательские навыки с прикладной задачей. Например связанной с техническими или кибернетическими системами. Коротко, как инженеры, конструкторы, программисты. Причем высокого уровня. Его конек – это управление сложными операционными системами. Продолжать?

Старший дал понять жестом, что достаточно.

– Коллеги, будут еще вопросы?

Присутствующие удовлетворенно развели руками.

– Отлично. Павел Андреевич, еще раз спасибо за хорошую работу и оперативность. Как там Азаров?

– Не за что. Юрий Константинович чувствует себя неважно, к сожалению. Хворает. Но на работу заглядывает. Думаю, это для него лучшее лекарство.

– Да. Жизнь есть жизнь. Если надо чем помочь, вы не стесняйтесь.

– Благодарю, Николай Антонович. Своими силами пока справляемся. Если что, сразу обратимся.

– Ну что ж, можем вас отпустить. Если хотите, оставайтесь. Еще одна светлая голова не помешает.

– Пойду, пожалуй. Дел невпроворот. Спасибо всем за внимание. Копию отчета оставлю у секретаря.

– Добро. Юрию Константиновичу низкий поклон и пожелание скорейшего выздоровления.

– Обязательно передам, – сказал Прохоров и с тяжелым сердцем вышел из кабинета. Азаров действительно уже достаточно долго боролся с тяжелым недугом. Не только Прохоров, все без исключения сотрудники лаборатории искренне переживали за него. Но, как сказал руководитель, жизнь есть жизнь. Совещание продолжилось. Лединов предложил высказаться присутствующим коллегам. Первым слово взял руководитель североамериканского направления Зорин Борис Платонович.

– Коллеги, полагаю, что все проверки Эрнесто прошел успешно и его персона опасений не вызывает. Меня беспокоит другой аспект. Все же почему итальянцы, имея совершенно убойные факты, просто кричащие о том, что к ним попал шпион, так легко его отпустили? Очень сложно поверить, что фальшивый паспорт, три мобильных телефона, фотоаппаратура и сто тридцать тысяч долларов наличными в чемодане двойника Роберто Хайгера, спокойно пьющего в это время мате в Аргентине, оказались недостаточными для вызова таможенниками вместе с пограничниками представителей контрразведки.

– Сто тридцать семь, – вмешался Леонид Викторович Громов, руководитель европейского направления.

– Простите?

Громов уловил в вопросе своего коллеги непонимание и продолжил:

– Борис Платонович, извините, что перебил. По моему мнению, с рациональной точки зрения этому факту действительно логичного объяснения нет. Ответ на ваш вопрос лежит в эмоциональной плоскости и ментальной специфике итальянцев в целом. Особенно римлян. Они же потомки Цезарей, а не какие-то там безземельные крестьяне. Дело все в том, что жизненная цель почти всех истинных итальянцев – это поменьше проблем и побольше удовольствий. А теперь поставьте себя на место высокомерного вороватого римского таможенника, который вместо вкусной маминой пасты с вином и просмотра по телевизору футбольного матча любимой команды должен будет до ночи заниматься писаниной. Да еще не в свою пользу, а для каких-то мажоров из разведслужб. Что бы вы выбрали? Больше того, при ином исходе картинка выглядела бы совершенно иначе. Предположим, сигнал из аэропорта был направлен в контрразведку, каким-то чудом преодолев их чудовищную бюрократию, дошел до оперативников за считаные часы. Что тогда? Если бы я хотел затеять реальную игру, то и глазом бы не моргнул. Дал команду отпустить псевдомигранта за взятку и поставил объект на жесткий контроль. Думаю, за пару тысяч все выглядело бы пристойно. Эрнесто смахивает пот со лба и, возможно, никому об этом инциденте не говорит. Зачем тревожить начальство, ведь и так вроде пронесло? А уж дальше может открыться ой какая ягодная поляна. Примем за основу, итальянские пограничники не самые смышленые, но чужую работу делать не собираются. Действуют не творчески, по инструкции. У них на подсознании «итальянская забастовка» зашита. После того как Эрнесто, согласно легенде, признается, что купил паспорт на черном рынке в России, они сообщают в наше посольство, дескать, забирайте своего клоуна и разбирайтесь, а мы на футбол опаздываем. И все дела. Так что их действия для нас кажутся просто бредовыми, а для них обычное дело. Я так думаю.

Зорин с сомнением покачал головой и поднимать руки вверх пока не желал.

– Вполне убедительно, Леонид Викторович. Допустим, лень-матушка помогла. А как тогда вписать в эту модель тот факт, что сотрудники аэропорта так оперативно пробили его аргентинский паспорт? Или в Италии это возможно без привлечения спецслужб?

Громов и бровью не повел, чего нельзя было сказать об остальных присутствующих. Всем стало очень интересно, чем закончится этот интереснейший интеллектуальный поединок.

– Разумеется, нет, Борис Платонович. Как и во всем мире, подобного рода запросы идут через жестко регламентированную процедуру. С некоторой национальной спецификой, конечно. Не буду тратить время на экскурс в итальянские тонкости. Парадоксально, но в том, что дискредитация документов Эрнесто произошла практически моментально, кроется еще один аргумент в пользу моей гипотезы. Я полагаю, история сложилась следующим образом. Начальник смены был уверен, самая удобная версия для него, что Роберто Хайгер – это обычный контрабандист, валютчик или наркокурьер, который везет кеш поставщику. Сумма при нем очень достойная. Наличные. Да еще мимо декларации. То есть они прихватили потенциальную дичь. Чтобы порисоваться перед подчиненными, итальянский шеф-пограничник, условный Чиполлино, звонит своему кузену, условно синьору Помидору, в Аргентину. Благо тот работает в центральном аппарате Федеральной полиции Аргентины. По-свойски просит пробить человечка. Получив неформально совершенно убойный аргумент давления, он уверенно мчится склонять контрабандиста решить вопрос по-семейному. К сожалению, Роберто оказывается темной лошадкой, неожиданно «вскрывается» и заявляет, что он русский. Дескать, с превеликим трудом сбежал нелегально от российской тирании в их светлую демократию. Пограничник не лыком шит. Он, конечно, понимает, все это левые отговорки. Эрнесто никакой не политический беженец, а точно мафиози! Причем русский! Что полностью путает все карты. С аргентинской мафией еще можно поиграть в бирюльки, но с русской – точно себе дороже. Перекусят шею, глазом моргнуть не успеешь. Такая вот суровая, коллеги, у «нашей» мафии репутация. Полнейшее фиаско. Далее, как я уже описал.

Громов все еще надеялся на победу.

– Вам бы романы писать, начальник. С чего такая уверенность, Леонид Викторович?

– Из отчета следовало, что все опросы проводил один и тот же персонаж – начальник смены иммиграционной службы аэропорта Фьюмичино. Эрнесто хорошо запомнил фамилию. Нам удалось довольно подробно его подсветить. Установочные данные, родственники, далеко не безупречный послужной список и прочее. Исходя из этой информации, мы и выстроили данную гипотезу.

Над столом повисла пауза. Мягкая и спокойная. Генерал Лединов не стал доводить ее до уровня гнетущей, тонко объявив победителя:

– В Аргентине действительно очень представительная итальянская диаспора. Предлагаю считать инцидент исчерпанным. Крайний вопрос. Что будем делать с Эрнесто? – Запрос был обращен куратору, который все это время только наблюдал за дискуссией. Анатолий Борисович, ведущий Эрнесто, имел созвучную с большим начальником фамилию – Леденев. Понятно, такое обстоятельство являлось поводом для многочисленных шуток среди его сослуживцев. Умудренный многолетним опытом работы в СВР, Аркадий Борисович относился к этому философски и особенно не обращал внимания. Впрочем, понимая свой неравнозначный статус в данном составе, решил держаться соответствующего служебного стиля.

– Касательно решения о дальнейшей судьбе Эрнесто считаю необходимым принять во внимание следующие аспекты. Наш сотрудник почти одиннадцать лет в системе. Был принят сразу после Бауманского университета, который, кстати, окончил с красным дипломом. Восемь лет нелегалом. Трудился безупречно. Данный инцидент, вероятно, можно квалифицировать как несчастный случай. Уверен, без ощутимых последствий. Очевидно, возврат на нелегальную работу в ближайшей перспективе невозможен. В долгосрочной – не исключается. Однако, по моему мнению, мы не совсем эффективно использовали его потенциал. Бесспорно, «курьеры» немаловажная часть нашей работы. У Эрнесто присутствуют уникальные компетенции, которые будут крайне востребованы в ближайшее время. Я имею в виду его техническую квалификацию в сфере компьютерных технологий. Он крайне увлечен данной тематикой. Причем инициативно. Мотивировать не придется. Со всей ответственностью заявляю. Полагаю, было бы нерационально игнорировать эти качества Эрнесто при принятии решения о направлении его дальнейшей работы.

– Если я вас правильно понял, вы однозначно рекомендуете оставить Эрнесто в системе? – «однофамилец» задал финальный конкретный вопрос.

– Однозначно, Николай Антонович. Перспективы Эрнесто еще далеко не исчерпаны. И в преданности делу сомневаться не приходится. Я его с младых ногтей веду.

– Хорошо, – продолжил Лединов. – Какие будут мнения коллеги?

Зорин пожал плечами и примирительно произнес:

– У меня вопросов нет.

Громов был человек с юмором. Решил, что мажорная нота всегда полезней минорной, и обозначил свое мнение одной бессмертной фразой из фильма «Место встречи изменить нельзя»:

– Годится нам этот фраерок!

Генерал-полковник еле сдержался, чтоб не ответить той же монетой, но снисходительную улыбку остановить не смог.

– Прекращайте балаган, товарищ полковник! Итак, решили. Эрнесто оставляем в деле. Его навыки стопроцентно пригодятся. Причем, похоже, в ближайшей перспективе. Леонид Викторович, завтра с утра загляните к Вершинину. Я его предупрежу. Переговорите. Там видно будет. Часиков в девять подойдет?

– Принято, Николай Антонович.

– Добро. На этом все. Спасибо. Борис Платонович, не забудьте. У нас с вами на шесть совещание по Панаме.

– Николай Антонович, я готов. У меня документы с собой. Если есть возможность, могу доложить немедленно.

– За полчаса управитесь?

– Десять минут на доклад, остальное время на обсуждение и постановку дальнейших задач.

– Годится. Коллеги! – Лединов встал из-за стола и протянул руку для прощания. Громов и Леденев дружно встали, попрощались с руководителем и вышли из кабинета. Тем временем Зорин достал из папки нужную справку и приготовился к докладу. Лединов вытащил из верхнего ящика своего стола большую хрустальную пепельницу и поставил ее перед Зориным.

– Борис Платонович, курите. Полтора часа для заядлого курильщика без табака – почти вечность. По себе знаю.

Зорин с удовольствием принял такое роскошное предложение и немедленно им воспользовался. Сочный сигаретный дымок почти сразу «украсил» атмосферу запахом затухающего костерка. С курением, конечно, боролись. На рабочих местах категорически. Только в специально отведенных местах. Понятно, некоторые имели привилегии.

– Николай Антонович, а как вам удалось бросить эту заразу? – глубоко затягиваясь, спросил Зорин.

– Борис Платонович, сложно. Потом расскажу. Не теряйте времени, докладывайте.

Зорин быстро потушил сигарету, вернее, то, что от нее осталось. За минуту он ее практически уполовинил.

– По информации от наших коллег в кубинских спецслужбах, их источник в ЦРУ сообщил, что в настоящее время американцы активно усилили взаимодействие с панамцами в отношении нас. Более того, источник указал на их новейшую техническую возможность перехватывать телефонные разговоры сотрудников нашего посольства, причем и в общественных местах. Дистанционно. Резидент, который готовил встречу, признался, что обсуждал по мобильному телефону удобные рестораны в городе со своим коллегой. Поэтому предполагаем, что именно так панамцы, получив соответствующую информацию от американцев, вычислили нашего нелегала Эрнесто. Чтобы не поднимать шум в Панаме, проследили его передвижение в Европу, выявили точку прилета – Рим – и уведомили итальянцев.

– Так-так. Теперь понятна природа ваших сомнений насчет Эрнесто. И все же давайте по порядку. Сотрудники Управления разведки на Кубе сливают нам информацию об активности американцев в Панаме. Причем ссылаются на их источник в ЦРУ. Первое, они инициативно вышли с нами на контакт? Если да, то по какому поводу? Надо учитывать, наш резкий уход с Кубы отнюдь не добавил нам очков. Мы только-только отношения начали восстанавливать. Второе. Тот же американский крот уведомляет кубинцев, что ЦРУ перехватывает телефонные разговоры российского посольства и не только. Причем дистанционно, то есть на новейшем технологическом уровне. Зачем? Есть версии?

– Безусловно, – ответил Зорин, смахивая ладонью остатки дымовой завесы, – версия номер один – связь с провалом нашего нелегала в Италии. Но в процессе обсуждения по Эрнесто доводы Громова обоснованно деформировали этот приоритет. Есть вероятность, что игра повыше уровнем, чем примитивная аннигиляция русского агента чужими руками с призрачными перспективами. Ни допросить толком, ни к сотрудничеству склонить, не говоря уж об «обменном фонде». Действительно бессмыслица.

– Согласен, Борис Платонович. Из Италии депортировать русского агента в США много сложней, чем из той же Панамы. Соответственно, замысел у них другой. Итак, ЦРУ сбрасывает кубинцам информацию об усилении активности в Панаме в отношении русских по всей панораме. Прослушивают сотрудников посольства. Причем дистанционно и тотально. Обложили капитально, дескать. Куба переадресует все это нам и умывает руки. Нормально. Что дальше, Борис?

– Полагаю, в таком контексте они провоцируют нас и ждут реакцию.

– Верно! Ждут. И я думаю, их общая цель не заставить нас снизить активность в Панаме, мы и так там ни шатко ни валко, а напугать…

– И заставить суетиться и наделать ошибок, которые… – подхватил мысль руководителя Зорин и осекся на полуслове.

Лединов был руководителем высшего класса и немедленно отреагировал на экстренную остановку Зорина.

– Что, уже успели?

– Почти, Николай Антонович. В Панаму срочно отправлена группа специалистов для противодействия технике перехвата разговоров с оборудованием для создания помех.

– Понятно. Отзывайте немедленно. Боюсь, американцы именно этого и ждут. Если мы стремительно реагируем, то точно клюнули, а если нет? Тогда мы тупые, до нас не доходит, и надо подтолкнуть. Пусть они суетятся и ошибаются. Нам с этим делом поглубже надо разобраться. Есть вопросы?

– Конечно есть. Времени нет, – ответил Зорин с плохо скрываемым унынием.

– Борис Платонович, меланхолия вам не к лицу. Еще раз изучите материалы по Панаме, запросите все, что нужно, и готовьте предложения. Хорошо?

Зорин кивнул головой, собрал бумаги и с тяжелым сердцем покинул кабинет. Лединов был удовлетворен. В принципе, все обошлось с агентом, и наклевывается «большая игра». Это то, что он любил больше всего. Одна мысль не давала покоя. Азаров. Он был лично знаком с Юрием Константиновичем. Можно сказать, дружил. Встречались, конечно, редко. Работа, текучка…

«Надо обязательно позвонить, а то и проведать», – подумал Лединов и сделал пометку в календаре. К великому сожалению, свидеться с Азаровым так и не довелось. Напряженная работа едва оставляла времени на сон. Через считаные месяцы, в октябре 2006 года, выдающийся ученый и настоящий патриот нашей страны Юрий Константинович Азаров уйдет из жизни.