Глава 7

Когда я, усталый и грязный вернулся домой, Алёнка аж плакала от радости, она вообще по любому поводу поплакать любит, хоть от горя хоть от радости, всё же нельзя молодую жену так на долго одну оставлять. Обняла меня прямо на берегу и не хотела отпускать, но ровно до того момента, пока не увидела Консерву в его самодельной клетке.

Подарку она очень обрадовалась, и я сразу отошёл на второй план. Я аж пожалел, что этого (или эту, я так и не понял пол зверька) с собой притащил. Высказав мне кучу упрёков типа того, что и клетка сильно мала, и назвал я хорька неправильно и так далее и тому подобное, Алёнка сразу развила бурную деятельность. Мне мгновенно было выдано тех задание на срочное изготовление просторного вольера. Размеры максимально большие, не меньше чем метр на метр, и что бы оборудована была не хуже, чем благоустроенная квартира. И спальное место ему сделать надо в виде деревянного домика, напоминающего нору, и лесенки с палочками и даже лабиринт с колесом, и поилку с миской для еды не забыл, что бы.

— Умыться то хоть можно с дороги, или сразу приступать? — улыбаясь спросил я у жены — пожрать не прошу, пару дней я и без еды проживу, говорят люди могут без пищи и месяц обходится.

— Ой! Прости Кирюша! — Алёнка, схватив под мышку клетку с хорьком и бросилась в дом, уже на бегу крикнув мне — я сейчас, я быстро!

Разгрузив лодку, и затащив её на прицеп, я не торопясь отправился в дом.

За время моего отсутствия дом преобразился почти до неузнаваемости. Алёна вместе с тёщей постаралась. Стены покрылись обоями, на полах подаренные нам на свадьбу и купленные Алёной паласы, ковры и дорожки, на подоконниках появились горшочки с домашними растениями и цветами. Даже в бане занавески на окнах появились. Отсутствовала только нормальная мебель, мне даже стыдно стало, обещал ведь жене, что сам сделаю, а руки так и не дошли, то лодку строил, то по болоту шлялся.

Вечер удался на славу, Алёнка даже помыла меня сама, отмахнувшись от моих возражений, что как бы я и сам справится могу. Моя кожа скрипела под мочалкой, когда она натирала мою спину, впрочем, не забывая и про другие части тела. А что, мне понравилось, я к этому и привыкнуть могу, так обо мне ни одна женщина не заботилась раньше. Потом был сытный и вкусный ужин и бурная ночь любви. Соскучились мы друг по другу очень сильно. Впереди было две недели недолгого семейного счастья.

На утро, я был безжалостно разбужен, и после быстрого завтрака выпровожен в амбар. Консервочка страдает, а я тут сплю понимаешь, аж до семи утра. Совсем обнаглел. По мне так он страдающим не выглядел, он даже половину сожрать не смог, из того, что ему Алёна наложила в клетку вчера. Спит мелкий с полным пузом, и в ус не дует. Делать нечего, сам таким геморроем озаботился, пойду ваять жилище, дело не сложное.

Тонкий, стальной пруток, электроды для сварочного аппарата, немного фанеры и обрезков трубы — вот и все материалы. К обеду клетка была готова. Высота и ширина метр, в длину полтора, зазор между прутьями два сантиметра. Красить не стал, во-первых, и сохнуть краска будет долго, во-вторых не дай бог если хорёк клетку грызть станет, сдохнет сразу. Найду потом нержавейку и переделаю, может быть.

Покончив со столь важным делом, и водрузив клетку в цокольном этаже, я отправился на разговор с Палычем. Нужно было всё подробно разузнать про свалившихся на мою голову геологов.

Палыч был на месте. Как обычно, в насквозь прокуренном кабинете, заседала тесная компания из старейшин посёлка, не торопясь потягивая чаёк и обсуждая насущные проблемы предстоящего охотничьего сезона. Меня приняли доброжелательно, как своего, заулыбались, с шутками и подколками усадили на свободный стул и налили чай из огромного чайника. Приключения прошлой зимы сблизило меня с охотниками очень сильно.

— Здорова Кирюха, как съездил? Где твой аппарат в этот раз вылавливать надо? — хитро прищурившись, начал разговор Палыч.

— Здорово Палыч. В этот раз во дворе у меня, если сильно хочешь, можешь лодку на тележке покатать. А съездил отлично. К сезону готов. Как пионер.

— Это хорошо, а то я уже переживать начал. Всё лето проболтался как цветок в проруби. То в Москву, то свадьба, потом имущество своё купал и новое делал. А мужики между прочем, этим летом нормально так денег подняли. И рыбалка была хорошая, и орехов сдали хорошо. А ты за лето ни гроша не заработал, так скоро по миру пойдёшь.

— Что есть, то есть. Отстал от коллектива малёха. Ну ничего, наверстаю.

— Ты просто в гости заглянул, али по делу?

— И в гости, и по делу. Сам же звал на разговор, когда вернусь. Чего-то там насчет геологов было.

— А. Точно. Короче так. Я в область отзвонился, геологи в мае приедут. Какая-то экспедиция от Отделения геолого-географических наук АН СССР. Исследовать будут как раз твоё болото. В общем им проводник нужен, из местных, кто болото это знает. Вот я про тебя сразу и вспомнил, ты же у нас по болотам шляться любишь, тебе и карты в руки. Да и заработаешь летом чего, ты же рыбу и травки с орехами опять заготавливать не будешь. Вечно у тебя не всё как у людей. От них зимой представитель приедет, подготовкой экспедиции заниматься, вот с ним подробно всё и обговоришь. А больше я ничего и не знаю.

— А чего там на болоте искать? Там же нет нифига. Жабы да ужи. Как они там работать то будут? Вода кругом, да торф. Этого добра везде полно.

— Ну вот чего ты ко мне пристал, как банный лист к жопе? Я откуда знаю? Они мне телефон оставили, сказали, как проводник появится, что бы связался с ними, условия обговорить. Вот ты позвони и выясни.

— Ладно. Давай сюда телефон. От тебя позвонить можно будет?

— Я тебе что? Переговорный пункт? В городе позвонишь.

— Злой ты Палыч. А вдруг это и не геологи вовсе? Вдруг они у тебя, такого перспективного меня, украдут куда? А тебе всё равно. Отдаёшь меня куда попало, сам узнать толком ничего не смог и мне не даёшь. Злой и бездушный ты человек.

— Иди в жопу Кирюха. — Палыч даже ухом не повёл, равнодушно смоля папиросу.

Тут я ничего не выясню, для председателя охотхозяйства, ничего необычного не происходит. Ну подумаешь геологи. Надо брать телефон и звонить. А лучше самому найти телефон этого института и выяснить, так ли это на самом деле и есть ли у них вообще, эта экспедиция в планах.

— Ладно, а хотите мужики я вам анекдот про геологов расскажу?

— Ну ка. Давай трави. — оживились старые охотники. Скучно им понимаешь.

— Слушайте. «Сидят около яранги отец-чукча и его сынок. Над ними низко пролетает вертолет.

Сын: — Папа, что это, однако?

Отец: — Сейчас эта железная птица сядет, — геолога выйдет. Мне морду набьют, мамку трахнут, оленей постреляют, тебе по башке дадут „Экспедиция“ называется».

Мужики заржали.

— А ещё знаешь? Давай Кирюха, жги.

— Ладно «Однажды Чукча повязал геолога, привёл в погранчасть и говорит:

— Однако, шпиона поймал.

Его спрашивают:

— А с чего Вы взяли, что этот человек — шпион?

— Так, однако, иду и вижу: стоит он, злодей, и по скале молотком стучит. Я спрашиваю: — „Ты кто?“ А он: — „Руководитель партии“. Но Чукча не дурак, Чукча знает, кто у нас Партией руководит!»

В кабинете председателя стоял жуткий хохот, а Палыч поперхнулся дымом и закашлялся.

— Ты Кирюха шути, да меру знай! Хорошо, что тут все свои. Ишь чего выдумал? Что бы я политические анекдоты в этом кабинете не слышал больше! Всех под монастырь подвести хочешь?

— А чего такого-то? Ладно, Палыч, не кипятись. Осознал. Больше не буду.

От Палыча я вышел с номером телефона Московского института и с плохим настроением. Выяснить ничего не удалось. Ну и ладно, время пока есть, может чего и узнаю.

Свободное время я решил посвятить Алёнке и её потребностям. Срочно надо было сделать хотя бы нормальную кухню. Сейчас у меня, кроме временно сбитых, на скорую руку, двух столов и газовой плиты на ножках, без духового шкафа и холодильника там нет ничего. Алёнку вроде бы всё устраивало, почти все так в деревне живут, многие так вообще без воды. Ну а если подумать, сколько времени занимает обычное мытьё посуды, так мне плохо становится. Это же надо воду принести, нагреть, в тазики посуду помыть, потом все сполоснуть, вынести помойное ведро и так по кругу, три раза в день и до бесконечности. А им ничё, они привыкли. У меня, слава богу и мне любимому, и вода, и канализация в доме есть, осталось только до ума всё довести.

Советские мебельщики не заморачивались с дизайном мебели. Всё стандартное, как по цветам, так и по размерам. Мебель на заказ делалась редко и стоила очень дорого. Немного лучше было с изделиями стран братского социалистического лагеря. ГДР и Чехословакия производили вполне достойные экземпляры, только вот достать их было большой проблемой. Нужно было либо отстоять огромную очередь пару лет, либо дать на лапу тому, кто за распределение мебели отвечал. Оба варианта меня не устраивали. Я решил делать кухню полностью по своему проекту.

Снял размеры, на листе бумаги набросал примерный эскиз. Ничего особенного — верхние навесные ящики, внизу во всю стену тоже ящики разных размеров, сверху столешница, в которую будет встроена раковина и газовая плита. Холодильник будет так же встроен в угловой шкаф, чтобы не выделятся из дизайна. Отдельно угловой диван и стол с парой табуреток. Дёшево и сердито. По эскизу начертил проект с точными размерами и принялся за дело. Кухня будет из массива дерева. Тут плюсов множество и сделать можно самому, и не нужны шпон с кромкой — покрыл морилкой и лаком и всё. С фасадами я решил не заворачиваться. Сделать конечно смогу, но потрачу уйму времени. Заказал их в столярке на пилораме. У них там и фреза нормальная есть с циркулярной пилой, и мужики опытные. Все фасады будут рамочные, верхние с матовым стеклом, нижние с глухой вставкой. Там то и делать столяру нечего сложного не нужно, всё просто. В первую очередь собирают раму из реек, ширина которой соответствует ширине готового фасада. На торцах реек вырезаются пазы и шипы, после чего рамка собирается, потом вставляется вставка. Матовое стекло сделаю сам. Компрессор у меня есть, простенький пескоструй сварганил из старого краскопульта. Тут мощный не нужен, можно стекло повредить. Что бы вставка получилась красивой, на стекло наклеиваем рисунок, вырезанный из пластыря или изоленты (в несколько слоёв) и вперёд. Главное не передержать в одном месте струю песка, и не пробить наклейку.

Пока готовились фасады, я собрал основу ящиков и каркас для столешницы. Столешницу буду клеить из брусков разных пород дерева, что бы получилась красивая текстура. Склею сам, там ничего сложного, столярный клей и струбцины.

Работа кипела. Помогать мне взялись все мои друзья. Толик и Семён, в свободное от работы и дежурств время выступали подсобниками, Иваныч взялся выточить мебельную фурнитуру по моим размерам и чертежам. Савельич оказывал психологическую помощь, восхищённо расхваливая каждое наше изделие. Очень не хватало Андрюхи, с его шебутным характером, всё же с ним я сдружился больше, чем с остальными мужиками, его я смело мог назвать своим лучшим другом. Только вот от Андрея ни каких весточек мы не получали очень давно, я даже уже переживать начал.

Алёнка в мои дела не лезла, высказав свои пожелания, по количеству полок, места расположения мойки, плиты и холодильника, она наблюдала за процессом со стороны. Только я всё чаще и чаще стал ловил на себе её восхищенный и влюбленный взгляд. Она любила просто наблюдать за нашей работой, получая от этого эстетическое наслаждение. Вот сядет так, с Консервой на руках и смотрит затуманенным взглядом, мне даже страшно иногда становится. Как говорится, бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как работают другие люди. То есть, я так понимаю, идеальный объект для наблюдений — пожар. Там и огонь есть и люди работают, и вода льется рекой.

Да, эта мелкая сволочь, Консерва который, с Алёнкой подружился сразу, пошёл к ней на руки в первый же день и теперь почти всё время проводит возле неё. Ко мне же отношение не поменялось, лает и шипит морда волосатая. А ведь я можно сказать своей жизнью рисковал, чтобы его тушку спасти. Нет в жизни справедливости.

За две недели я не уложился, всё же работы нереально много, вроде всё просто по отдельности, но куча мелочей отнимает массу времени. Несколько дней назад, ушёл на промысел Семён. Потихоньку Приречный пустел, на улицах всё реже и реже можно было встретить мужиков.

Всё, когда ни будь заканчивается, закончилась и эпопея с кухней. Красиво получилось, черт возьми. Видно, конечно, что не заводская работа, но это работа ручная, эксклюзивная, так сказать.

На осмотр и инспекцию кухни прибыла тёща, собственной персоной, конечно же в сопровождении тестя. И тестя я откровенно пожалел.

— Повезло же Алене с Кирюшей. Хозяйственный, начитанный, руки золотые. Смотри Лёшка, какую красоту сделал, всё для жены. Не то, что ты! Я тебя сколько раз просила ножи наточить, а ты и этого сделать не можешь! — разливалась соловьем тёща, не забывая воткнуть в бедного тестя очередную шпильку. И не просто воткнуть, а ещё и провернуть в ране несколько раз. Завистливая сучка! И кому завидует? Дочке своей!

Первый раз так тесть попал, когда семейство Даниловых приехало к нам в гости, так сказать с ответным визитом. Я помню, какие взгляды бросала эта стервозная баба на Григорьевича, когда она осматривала дом и участок. Таким взглядом на айсберге костёр разжечь можно. Тесть же ходил мрачный, понимая, что спокойные деньки у него в прошлом, есть теперь в семье человек, которого ему всё время в пример ставить будут. Увидев впервые дом, мама Алёны, чуть своей нижней челюстью ноги себе не отдавила. Теперь я у неё, не «морда бандитская», а «Кирюша» или «Сыночек». Тфу. Аж передёргивает, когда она так меня называет.

Компенсируя тестю, его страдания, я в этот раз ни себя, ни его в алкоголе не ограничивал. Давно заметил, как только волшебная жидкость попадала в организм Алёнкиного отца, тихий подкаблучник, закатив глаза падал в обморок, а его место занимал бравый десантник и альфа самец, с которым можно хорошо и главное весело провести время, предаваясь истинно мужским развлечениям. Тёща эту грань четко улавливала, видимо поэтому запрещая пить своему благоверному. Умная, хоть и стерва. В эти моменты поведение тёщи тоже менялось мгновенно, глазами моргнуть не успеешь и вот перед тобой тихая, заботливая и послушная жена, верная и преданная подруга своего спутника жизни.

— Короче решено Кирюха, я с тобой на охоту еду! А чё? Мне всю жизнь, что ли баранку крутить?! Хочу, и поеду! Завтра же из совхоза уволюсь! Нет. Прямо сегодня! Вот это жизнь! Никаких тебе баб, делай чего хочешь. — пьяный тесть, обняв меня за плечи, громко изливал мне свою душу.

— Ты Григорьевич, не кипешуй. Конечно со мной, поедешь. И правильно, пошли они все в жопу! Вместе то оно завсегда веселее. Я вот помнится в прошлом году, чуть яйца себе не отморозил, до избушки далеко, а на улице, аж -30! И самое главное, помочь некому! Ладно если бы пальцы замерзли, на них подышать можно, отогреть, а тут такое место! А был бы напарник, и проблем бы не было. Поехали. Мы с тобой горы свернём. — поддержал я тестя.

Тесть взбледнул, и подозрительно уставился на меня, ища подвоха, но я был предельно серьезен.

— Или вот давеча, чиряк прямо на заднице выскочил, выдавить некому, даже зеленкой помазать не смог, невидно ни хрена. А напарник бы помог, не бросил бы в беде. Ты знаешь Григорьевич, я прям рад, что ты так решил. Сам тебя просить хотел, да не решался. А теперь оно вона как, ты сам вызвался. Я о таком и мечтать не мог.

— А с другой стороны посмотреть, так они там в бригаде и не справятся без меня, — неуверенно начал идти на попетую, тесть — молодёжь одна, погубят технику.

— Да ты за них не переживай. Пусть сами на своих ошибках учатся. Ишь чего удумали, на твоём горбу в рай въехать?! Как премию получать, так небось всем одинаково платят, а как работать так ты! Обойдутся, мы теперь с тобой батя, как одна команда будем. Спина к спине, и пусть хоть медведь — подранок, хоть стая волков, как в прошлом году, напасть попробует. Мы их всех! Мы им ого как!

— Так не могу я, у меня огород, скотина, кто за ними то ухаживать будет? — начал оправдываться тесть, забыв, что наступает зима, и бросая быстрые взгляды на тёщу в поисках поддержки.

— А ничё. Аленка вон пусть к вам едет, пока мы с тобой на охоте будем. С мамой то они по любому управятся, и младшие помогут. А то что со вшами и паразитами всякими домой вернёмся, так пусть спасибо скажут, что вообще домой пришли! Мужики мы или кто?!

— Так это, Кирюха, а вши то откуда?

— Шкуры же добывать едем, а у этих зверьков, и блохи и вши обычное дело. Да это всё ерунда, на лысо подстрижёмся, и нет их. А вот когда мяса сырого слопаешь лишку, так потом такой понос, что штаны снять не успеваешь, а на улице — сорокет! Вот это проблема!

— На хрен ты мясо сырое жрёшь? — заикаясь спросил тесть, смотря на меня как вампир на осиновый кол.

— Это традиция. Это не смей даже нарушать! Удачи не будет! Подстрелил зверя, надо морду кровью помазать, печень съесть и кровью запить.

В общем весело посидели с родственниками. На следующий день, припомнив наш разговор, тесть меня чуть паленом не зашиб. Метко кидается, напарник недоделанный. Ну посмеялся немного, чего драться сразу.