Глава 24

Теперь уже я придержал Семёна, который порывался вылезти из кустов. Это кино мы обязательно досмотрим до конца. Мне уже жуть как интересно.

Слышно плохо, но итак понятно, о чем сейчас говорят. Палыч с китайцем жестко торгуются за каждую шкурку. Щупают, перебирают, что-то друг другу упорно доказывают, тыкая друг в друга соболями. Шестнадцать плотно упакованных мешков. Это сколько же соболя ты притащил старый? Так вот куда излишки уходят. А я всё голову ломал над этой задачей. Теперь всё встало на свои места. Это контрабандисты. Пипец они бесстрашные, китайцы эти, до границы тут очень далеко, пилить и пилить. Ай да Палыч, ай да сукин сын. Я им даже немного восхищаюсь. Я-то думал он меха где-то в союзе пристраивает, а он вона чего придумал. И как только они нашли друг друга?

Между тем события на полянке развивались. Перещупав буквально каждую шкуру из первого мешка, и о чем-то договорившись, Палыч принялся развязывать второй мешок. Это мы что, тут до вечера сидеть будем? На первый мешок они минут сорок потратили и их ещё пятнадцать штук. Но надо же досмотреть, чем дело закончится, поэтому сидим дальше.

Отвлёкшись от созерцания процесса торговли, я обратил внимание на других мужиков пришедших с Палычем. Знакомые всё лица, завсегдатаи кабинета начальника. Хорошо, что с ними Конева нет. Я дядю Мишу уважаю, да и он ко мне не плохо относится. Было бы жаль увидеть его в таком месте и в этой компании. Мужики держатся настороженно, в руках ружья. Впрочем, на китайцев не направляют, те тоже начеку. Встали грамотно, каждый из пришлых как минимум у двоих на виду. А китайцы все сплошь молодые. Нация у них такая, как и у корейцев, что возраст с трудом можно определить, вот глянешь на мужика, а ему и тридцать пять и шестьдесят пять может быть, только по другим, косвенным признаком возраст угадывается. Ну там волосы седые, например, или руки дряблые, и то не всегда. А эти все молодцы как на подбор, роста одинакового, примерно метр шестьдесят пять — метр семьдесят, крепкие. Прически одинаковые, все почти на ноль стрижены. Это у них чего, дресс-код для приема в контрабандисты? Или это вояки переодетые? Всё может быть. Лозунг: «Русский с китайцем братья на век», сейчас временно не работает. Не так давно инцидент на острове Даманском случился, да и Мао Цзэдун с дорогим Леонидом Ильичом сейчас совсем не друзья. Вооружены карабинами Мосина, образца 1944 года. Этот карабин легко отличить от других изделий знаменитого русского оружейника по наличию несъёмного, игольчатого штыка, ружбайка нифига не охотничья.

А тем временем, видимо сбив оскомину в торговле на первом мешке, Палыч с китайцем заметно ускорились. Видимо и тот, и другой, не хотели затягивать до темноты. Следующие пятнадцать мешков они посмотрели часа за два. Наконец наступил момент расчета за поставленный товар. Китаец жестом подозвал к себе одного из напарников и тот передал Палычу несколько пачек денег. Советских денег. Валютой значит ещё не балуемся, ну один тебе Палыч маленький плюсик к горе минусов. Палыч пересчитывает каждую пачку, на выбор вытягивает купюры и пристально разглядывает на просвет. С доверием у партнёров по пушному бизнесу значит не очень, не доверяют друг другу.

Но вот вроде и закончены все дела, но пока расходится частная компания и не думает. Мужики и остальные контрабандисты остались стоять как стояли, а Палыч со своим торговым партнёром сели на брёвнышко и что-то обсуждают. Эх, послушать бы! Больше, по-моему, китаец задает вопросы, а Палыч обстоятельно отвечает. Одних ответов видимо было недостаточно, китаец достал из сапога какую-то бумажку, над которой они оба и склонились, увлеченно тыкая в неё пальцем. Ты чего это разошёлся старый? Получил деньги и вали, болтун — находка для шпиона! Рядом уже ерзает Сёма, но внимательно посмотрев на меня, попыток как-то действовать не предпринимает. Изучил меня уже за эти годы дружище, понимает, зря тратить своё и его время я не буду. Сидим и смотрим — значит так надо.

Закончились и переговоры. Китаец, почти незаметно передал Палычу маленький сверток, и пожав друг другу руки, Палыч с китайцем встали. Мужики, тут же подхватив свои пустые мешки и рюкзаки, поспешили убраться с поляны. Ну и нам пора, нужно нам с Семёном всё обстоятельно обговорить.

Стараясь не шуметь выползаем из кустов, и пресекая попытки Семёна немедленно начать разговор, тащу его как можно дальше от лагеря китайцев.

— Это блядь чего такое сейчас было? — Как только мы убрались достаточно далеко, начал разговор Семён. Мой друг выглядит растерянным и расстроенным.

— Валим в лагерь, Сёма, срочно! Там поговорим — принимать решения я пока не готов, нужно всё обдумать и по дороге на нашу ореха-заготовительную фабрику я этим и займусь.

Подхватив свои вещи и мешки с собранной шишкой, молча, но на предельной скорости, выдвигаемся на базу. А у меня в голове каша. Чего вот теперь делать? Понятно, что просто так забыть и отпустить Палыча нельзя. Я бы ещё понял, просто незаконную торговлю пушниной, может и в долю бы попросился, зная расклады и имея на руках такой козырь, что получил сейчас. Думаю, Палыч бы не отказал, он человек разумный. Лишняя, и неплохая копейка в мою казну потекла бы, чем это плохо? Но они же суки не только контрабандой занимаются похоже. В окрестностях посёлка и города куча военных частей стоит, те же ПВОшники, с их навороченным и жутко секретным радаром. А я ведь сейчас четко видел, как мой малоуважаемый начальник, только что пальчиком по карте водил и чего-то страшно интересное китаёзе рассказывал. Тот аж светился от радости.

— Значит так Сёма. Вот сейчас мне однозначно и откровенно ответь на один простой вопрос. Ты со мной или с Палычем? — взял я быка за рога. От Сёмы много зависит, и если он сейчас начнёт юлить, то и затевать ничего не стоит, проще просто забыть.

— Ебта. Башкой по дороге ударился? Я с тобой брат. Сколько мы вмести прошли, и ты меня ещё спрашиваешь — обиделся Семён.

— Прости дружище, но этот вопрос я должен был задать. Ты хоть понял, что мы только, что видели?

— Да понял я. Чего там не понятного. Палыч тварина… — Семён сплюнул себе под ноги.

— Не могу с тобой не согласится. Нам теперь нужно решить, что мы с тобой делать будем. Смотри. Тут варианта всего два. Или просто забыть, или попытаться эту шайку-лейку накрыть. Я, за второй вариант, но сделать ничего один не смогу. Решай.

Семён задумался, глядя в пустоту. Это хорошо, пусть всё взвесит, тут решение наобум принимать нельзя. Мне то легче, Палыч мой враг, и у меня появился шанс закопать его и забыть о моих проблемах. А у Сёмы дело обстоит совсем иначе. Он вырос в посёлке, Палыча знает с детства, он для него хоть и сволоч, но свой. И был бы он один… Но сейчас он только, что видел ещё нескольких своих старых знакомых, которых так же знает всю жизнь. Их семьи живут по соседству и сто процентов, связанны между собой, хоть и дальними, но родственными связями.

— Скажи мне Кирилл, они ведь не только шкурами, ворованными торговали? — после долгого раздумья спросил меня Семён.

— Ты сам всё видел Семён. За шкуры мужики деньги получили, но не ушли. А потом… За что-то же китаец заплатил Палычу отдельно? И я думаю ты тоже понимаешь за что.

— Сука… — Семён взялся за голову.

— Решай.

— Говори, что нужно сделать. Я с тобой.

— Надо разделится. Ты эти места хорошо знаешь, поэтому сейчас бросаем тут всё и ты двигаешь домой. Прямо сейчас, ночью. Твоя задача опередить Палыча, они наверняка на ночёвку встанут, поэтому ты успеешь, тем более они пешком, а ты на вездеходе. В посёлке не задерживайся, в город даже не думай заезжать, дуй в областное управление КГБ, там всё расскажешь. Пусть они перехватят Палыча прямо на выходе из леса, иначе он успеет всё полученное заныкать.

— А ты?

— А я пойду за китайцами.

— Их же восемь человек! Давай лучше наоборот!

— Я Сёма, ночью по лесу пройти не смогу, потеряем время, а оно сейчас работает на Палыча. К тому же воевать я не собираюсь, буду следить за ними. Если гэбисты эту группу не перехватят, просто подниму шум при подходе к границе. Погранцы ими тогда займутся. Другого выхода я не вижу.

Семён, пристально взглянул мне в глаза, а затем обнял, как будто навсегда прощаясь. Рано меня хоронить, я помирать не собираюсь, но дело предстоит и впрямь не лёгкое.

Сборы на долго не затянулись. Собрали лагерь, сложили всё ненужные нам пока в походе вещи в густом кустарнике, скрывая от посторонних глаз, и Семён, оседлав каракат, как бешенный рванул домой. Как бы не нарвался ночью на сук какой. Но он тут местный, знает все пути-дорожки, так что я думаю прорвётся. Лишь бы по пути не передумал. Я же остался один.

И так. Я один, а китайцев восемь штук. Сегодня они скорее всего в путь не тронутся, переночуют. А у меня как раз буде время собраться. Ночка будет долгая.

С собой у меня только ружьё, мой верный ТОЗ-54, и патронов к нему не густо, только те, что в патронташ влезли — двадцать четыре штуки. Из них всего пять пулевых, остальное дробь, разного диаметра. Без оружия в тайгу ходить вредно для здоровья и жизни, можно на хищников нарваться, тот же мишка сейчас не спит и активно охотится. Вот и мы взяли с Семёном ружья и патронов — всего по немного. Забрать Сёмин запас я не могу, у него калибр не тот — шестнадцатый. Значит придётся обходится тем, что есть. Желательно вообще без стрельбы обойтись. Возможно гладкоствольное ружье и лучше карабина в лесу, но я всего лишь охотник, да и потенциальных противников дофига и больше. Они ввосьмером воробья в поле загоняют, тем более и опыт у них такой есть, воробьёв гонять я имею ввиду.

Ещё у меня с собой нож и топор, в рюкзаке — запасная одежда с плащ-палаткой, немного продуктов и мыльное-рыльное. Одет в поношенную энцефалитку, уже почти жёлтого от солнца и времени цвета, на ногах короткие, кирзовые сапоги. Добавил к запасам еды мешочек кедровых орехов. Кедровые орехи — высококалорийный продукт. Они могут надолго обеспечить чувство сытости, это идеальный перекус, и они способствуют подавлению аппетита. Ну вот собственно и всё. Я почти готов к труду и обороне, остались сущие мелочи.

Полночи делаю себе простенький костюм лешего, ничего сложного и сверх незаметного, просто, чтобы размывались контуры тела на местности. Для костюма я использую сетку от веялки Семёна, безжалостно срезав её с рамы и коричневые, джутовые мешки. Эти мешки почти совпадают по цвету с корой деревьев. Сетка совсем мелкая, но я, пробивая в ней дыры и привязываю тонкие и длинные лоскуты узелком, ровно на половине их длины, получая тем самым две полоски джута. Ровно по средине куска сети, прорезь для моей головы, будет этакое короткое пончо. Не идеал, но на скорую руку, да ещё и за неимением другого материала — пойдёт.

Я хоть и офицер-пиджак, но несколько лекций по маскировке помню. И основные правила этого дела нам вбили в голову хорошо. Маскировка наиболее эффективна на местности с высоким растительным покровом (травы, кустарники, подлесок), мне же неизвестно, что по пути встретится, но вроде бы, пока кустарников и травы хватает, так что костюмчик мой должен быть в тему. Чтобы смягчить резкие контуры тела, следует занять позиции в примерном центре выбранного предмета местности, не выходя за его очертания. Если приходится занимать положение на выступающей грани или на углу предмета, нужно располагаться как можно ближе к земле. Контуры человека наиболее заметны на фоне верхних очертаний объекта. Следует избегать такой позиции или передвижения, при которых будет резко появляться на фоне неба или другого фона. Так, при выходе из оврага или ущелья не нужно сразу же вставать в полный рост, не нужно передвигаться по гребням высоты. Если же нужно пройти вдоль реки или опушки, следует держаться в глубине. При передвижении нужно помнить, что руки и голова особенно бросаются в глаза. Поэтому локти и кисти следует прижимать к туловищу, а голову по мере возможности втягивать и нагибать. Обязательно нужно использовать погодные преимущества. Дождь и туман рассеивают внимание наблюдающих. Ни одна местность не может иметь совершенно чистый цвет. Но и излишняя маскировка не всегда полезна. Часы, очки, компас, ствол и полированные детали оружия с отражающей поверхностью, должны быть хорошо спрятаны поэтому я заматываю стволы ружья и приклад полосками из джута.

Табачный дым в лесу легко учуять даже на дальнем расстоянии, поэтому во избежание искушения, безжалостно рву и выкидываю все свои папиросы. Так может и курить брошу, хотя это вряд ли, я курильщик принципиальный, мне не дым, мне сам процесс нравится, несмотря на жуткий его вред для здоровья.

Маскировка головы — самая главная и сложная задача. В качестве головного убора у меня будет самодельная косынка с привязанными к ней лоскутами и пучками веток. Нужно помнить, что при использовании косынки голова в ней так и останется «шаром», поэтому не жалеем обрезков.

Сапоги у меня черные, и штаны обычно заправлены в них, во избежание встречи с клещами, но теперь я их выправляю, и цепляю штрипки за каблуки, что бы штанины за задирались. Лицо и руки пачкаю соком травы.

К рассвету я был полностью готов, и даже немного поспал.

Вышел к лагерю китайцев, когда только начало светать, а их уже и нет там. Не стали ждать, когда я подготовлюсь ироды. Раньше в путь-дорогу отправились. Занервничав было сначала, я успокоился. Восемь человек с грузом оставляли вполне различимый след. Я хоть и не Чингачгук, но даже мне не составило труда определить их путь. Вполне возможно, что мне и стоит так за ними идти, не вступая в зрительный контакт. Шансов быть обнаруженным так гораздо меньше.

Быстро идут. И главное вполне себе умело. Обходят препятствия, через бурелом не лезут, но и на открытую местность не выходят и мусора за собой нигде не оставляют. Даже в их лагере, где они провели не один день, очень чисто. Не было видно даже отходов жизнедеятельности, ведь ссать и гадить по большому всем надо, хоть ты трижды суперчеловек. А после них только срезанные ветки остались, да и то, раскиданы на большой площади, а не в кучу свалены. Серьёзные ребята.

Нагнал я караван довольно быстро, всего через час, и с ходу чуть не вляпался. Идет у них в тыловом дозоре отдельный человек. Идёт и вертит головой падла! Причем назад смотрит, чуть ли не чаше чем вперёд. Я его почти в последний момент заметил, и с трудом заставил себя замереть на месте, а не падать инстинктивно на брюхо. Резкое движение он бы не пропустил, а так, мазнув взглядом по дереву, за которым я стоял, пошёл себе дальше. Уф. Даже дыхание перехватило. Надо сбавлять темп. Так и нарваться можно!

К вечеру я вымотался до придела. Идти в постоянном напряжении, всматриваясь вперёд очень трудно. Это не прогулка, нужно следить буквально за всем. И куда ногу поставить, и как ветки обойти, что бы они не двигались, выдавая моё присутствие. Опять же, нужно идти достаточно близко к преследуемым, иначе испуганная ими живность успеет вернуться на места своего обитания и нашуметь уже при моём приближении, особенно это птиц касается. А находится близко с группой хорошо вооруженных и явно недружественных мне мужиков, ещё и психологически трудно. Эти бить меня не будут, если поймают, они просто меня зароют и потом даже сами не вспомнят где. Быстрее бы Семён обернулся.

Я иду уже пять дней. Втянулся. Один только минус, но он просто огромный. Я не знаю где нахожусь и обратной дороги скорее всего найти не смогу. Компаса у меня нет, я оставил его дома, всё же всего на неделю, да с опытным местным охотником за шишками собирался, вот и не озаботился его взять. Тоже мне урок. Выходишь в тайгу на день, готовься как на месяц. Мне это много раз говорили опытные таёжники, а я не внял. Буду теперь учится на своих ошибках. Я опомнился только на третий день пути, и теперь оставляю за собой метки — выцарапанные на стволах деревьев стрелки по направлению пути.

За эти пять дней, китайские товарищи меняли направление движения несколько раз. Назад конечно не идут, но вот почти перпендикулярно первоначальному маршруту они шли целый день. Потом наискосок, потом опять прямо — не могу понять их логики. Следы, наверное, путают. И меня запутать сумели. О Семёне и доблестных сотрудников государственной безопасности неслуху и не духу. Идут ли они за мной? Большой вопрос.

Тыловой дозор меняется раз в день, после обеда, на который группа останавливается ровно в двенадцать часов дня, как по расписанию — хоть часы сверяй. Я уже всех этих ребятишек стал в лицо различать. Хотя они и одинаковые как братья близнецы. Несколько раз я слышал шум и где-то с краю от основной колонны. Возможно иногда они и с боку кого-то пускают.

На ночевку колонна останавливается только когда начинает темнеть. Ночью они выставляют часовых — четыре человека со сменами по два часа каждый, костры не жгут. Дисциплина у них железная, я ни разу не слышал пререканий или споров. Что старший сказал, то и делают. Китайцы вообще большие молодцы по этой части, работящие, неприхотливые и исполнительные ребята. В качестве работников им мало кто конкуренцию составить может.

Нарвался я на шестой день. Расслабился, привык к расписанию группы, а они оказались опытнее и умнее меня. Именно на шестой день, рано утром, бросив в лагере все свои вещи кроме оружия, они выстроились в ряд короткой цепью, и отправились назад по своим следам, тщательно осматривая землю под своими ногами и окружающую растительность. Уйти я смог, хоть и с трудом, а вот замести следы нет. Уже через пятнадцать минут прочесывания местности, китайцы вышли к моему ночному лагерю, который я, в отличии от них совсем не маскировал. Нарвался так нарвался. А подкрепление, с развевающимися красными флагами и не думает появляется на горизонте.