Глава 23

Мне пришла телеграмма от Ерастова. Содержание простое, всего два слова «срочно позвони». Интересно, что за срочность? Я сам ему собирался звонить на днях, хотелось узнать про результаты расшифровки надписи, и тут он сам меня об этом просит. Причем срочно! Может он в связи с последними событиями так возбудился? Или может быть кто-то пронюхал, что я ему эти записи передавал и на него вышли вояки? Куча вопросов, а ответы я могу получить только на переговорном пункте. Вот только идти мне туда совсем не хочется. Сейчас все звонки идут через коммутатор и оператора, и ни о какой конфиденциальности даже говорить не приходится. Ведь оператор ведёт ещё и журнал, записывает паспортные данные звонившего и телефон, на который он звонил. В свете последних событий велик шанс, что серьёзные дядьки будут сидеть на городском коммутаторе до окончания проверки и не стесняясь слушать все разговоры подряд, ведь неизвестно, что там комиссия из Москвы накопала. В телевизионных новостях и газетах, о нашем «метеорите» даже одного слова не написали. Вполне возможно, что этот инцидент пока является тайной, причем на государственном уровне. С другой стороны, о неразглашении никто с нас подписки не брал, жителей города и посёлка я имею ввиду, только предупредили о запрете выхода на реку и болото. Нас тут не одна тысяча человек, за всеми не уследишь и всем рот не заткнёшь, рано или поздно новости просочатся дальше по стране, как это было в своё время с Новочеркасском, Куренёвкой, взрывом газопровода под Уфой и множеством других катастроф, произошедших в Советском союзе.

Поговорить надо, но звонить я буду не с Каменногорска. Отговорившись от Алёны необходимостью поиска запасных частей для своего нового проекта, я на «Победе» выдвинулся в соседний городок. Так себе конечно конспирация, но что есть, то есть, другого сейчас мне ничего не придумать, только если для этого разговора специально в Москву ехать, но вот эту поездку я уже никому сейчас объяснить не смогу, нет у меня дел в Москве.

— Добрый день Павел Лукич, это Кирилл Найденов — до Ерастова я дозвонился только с третьего раза, не было его в кабинете, наверное, на лекциях был или ещё где по своим научным делам.

— Кирилл! Здравствуй дорогой! Чего ты так долго мне перезванивал? Я телеграмму три дня назад отправил — Ерастов как обычно возбужден и полон энергии.

— Могли вообще меня не застать дома, я же промысловик, всё по тайге мотаюсь, дома редко бываю. Как только телеграмму в руки взял, так сразу на телефон. Так что у вас такого срочного случилось? Есть новости?

— Есть Кирилл, есть! Отличные новости. Мы справились с расшифровкой надписи. Кожевников рвёт и мечет, требует срочно его отправить к тебе. Не терпится ему понимаешь, на первоисточник глянуть — Ерастов весело смеётся в трубку.

— Ну не томи Лукич, чего смогли там прочесть?

— Миф это какой-то. Повествование о древнем скифском герое, имя не произносимое, можешь меня даже не пытать, выговорить не смогу. На Евгения похоже, но это конечно вряд ли, от куда греческое имя в твоей Тмутаракани может взяться — и снова ржёт как конь. Зря ты Лукич смеёшься, как раз возле этих камушков вполне и мог оказаться какой ни будь Евгений или даже не к ночи помянутый Валентин. Кто его знает, кто и что из этих камушков в своё время появлялось.

— Ну так чего там написали предки?

— Если вкратце, то написано примерно следующее: «Явился в земли скифские великий воин и мудрец, по имени Евгений и нашёл он врата адовы, из которых демоны на землю исходили. И собрал он лучших воинов и уничтожили они их путь, но в ответ, за непочтения богам и творениям их, снепослал Фагимасада на землю армию огненных духов, которые и поглотили всё воинство Евгения и его самого». Ну а дальше идёт предупреждение о недопустимости повторения деяний Евгения и об оказании почести богам. Как-то так.

— Это всё? — разочарованно спросил я.

— Да ты что?! Это же очень много! Ты пойми Кирилл, в нашем распоряжении довольно мало сведений о скифской мифологии, а те, что есть, зачастую неясны или отрывочны, а тут новый источник! Мы о скифах знаем только из записей Геродота и прочих античных, в основном греческих авторов. Это же прорыв! И ты стоишь у истоков этого открытия! Ты их нашёл! Я тебя от всего сердца поздравляю! Краевед любитель и такое открытие! У нас многие именитые ученные, за всю свою жизнь даже о таком мечтать не могли.

Бля… Ну вот нахрена мне всё это?! За что? Где я в той жизни так нагрешить успел? Заметаю следы, и сам же их оставляю с невиданной скоростью и глупостью. Это как чистые полы грязной тряпкой мыть, вроде и помыл, а стало только грязнее. Захотел дурак надписи расшифровать…

— И что теперь? — с тоской спросил я.

— Собираемся отправлять этнографическую экспедицию. Кожевников выбивает дополнительные фонды. Так что скоро жди в гости.

— Но у нас как бы в этом году вряд ли получится, даже если вы фонды найдёте. Вы не слышали, что у нас произошло?

— Нет. А что случилось?

— Да не понятно, что. То ли метеорит упал, то ли какие-то учения идут у военных. В общем закрыли ту зону, где я эти надписи нашёл. Там взорвалось что-то сильно, боюсь, что мог пострадать и тот камушек, с которого я эти надписи скопировал.

— Оху…ть! Вот падлы позорные! Других мест что ли, для испытания своих игрушек, не нашли?! Мы тут понимаешь губу уже раскатали, а они нам такой фитиль в задницу! — Ерастов в расстроенных чувствах перешел на привычный ему язык общения.

— Давайте так сделаем. Причин для спешки нет никаких. Поспешишь людей насмешишь, как мудрые люди говорят. Вы приедете впустую. Тут геологов завернули, с их экспедицией, и вам тоже самое грозит. Скоро это всё у нас, я надеюсь, закончится, и я наведаюсь к тому месту, где нашёл надпись и уже тогда будем решать. В крайнем случае приедете на будущий год. Стоял этот камень столетия и ещё год простоит, если целый остался.

— Сука, еба…, мать…. через колено — выразил свою мысль профессор.

— И я того же мнения — как Пятачок из известного мультика согласился я с Ерастовым.

— Хорошо Кирилл. Приторможу я Кожевникова, но ты при поступлении первых же известий звони мне! В любое время дня и ночи! Диктую тебе свой домашний телефон, записывай.

С переговорного пункта я вышел как после разгрузки грузового вагона в одиночку. Усталый, ноги ватные, вся спина мокрая, хоть выжимай. Вроде удалось отбиться от профессора, вот только надолго ли? В любом случае, он тут, во время расследования и работы комиссии нахрен не нужен. А вот в следующем году, если я конечно до него доживу, буду дальше думать, чего делать. В моём положении иного выхода, как придерживаться такой жизненной позиции, нет — я подумаю об этом завтра.

Пока в посёлке и городе затишье. Новостей нет ни у кого, частота полёта военных на болото существенно сократилась, хотя и летают почти каждый день. По словам Савельича, самого осведомленного среди нас, военные летчики говорят, что дело с работой комиссии движется к завершению. Ходят слухи, что скоро откроют реку. Мужики из посёлка разбрелись кто куда, в основном по участкам, всем надоело сидеть дома. Я же вожусь в своем амбаре, проект надо закончить до октября. Мне кровь из носу нужен транспорт. Параллельно, с мужиками вкалываем на стройке дома для нашего участкового. Толик всё же взялся за строительство в этом году, и не прогадал. В посёлке много свободных людей, и помогать ему взялись многие. Рубим Толяну сруб в черновую, потом разберём его и будем переставлять на готовый фундамент. Я предложил не ждать готовности фундамента, который мы залили не так давно. Если сделать, по-моему, то мы существенно сэкономим время на строительстве, период временного безделья в ожидании застывания бетона, можно смело пропускать. Видимо мой авторитет как строителя в глазах Толика был непререкаем, потому что, отвергнув все скептические мнения на этот счет от «авторитетных» строителей, он рьяно взялся за исполнение моей идеи.

Когда фундамент будет готов, будет почти готов и домокомплект, мы получим уже немного просушенный «конструктор» из уже подогнанных друг к другу деталей. Это позволит быстро сложить «коробку» дома.

Ясно, что в этом году Толику новоселье не удастся отпраздновать, дом ещё должен отстоятся. Период усадки для сруба длится от шести до двенадцати месяцев, всё зависит от древесины. Но под крышу мы его по любому заведём до осеннего сезона охоты, это план минимум. Хотя Толян так загорелся своей первой усадьбой, что я не удивлюсь, если он заедет и не дожидаясь полной готовности дома. Я и сам бы так сделал, не люблю у чужих людей жить. Свое есть своё.

— Сделаешь мне Кирюха такое же отопление как у тебя в доме? И септик тоже — у Толика горят глаза.

— Вообще не вопрос братишка — я хлопаю Толика по плечу — сделаем. С септиком вообще не проблема, сейчас можно начинать. Колодцы там выкопать, трубы кинуть и под фундамент завести. Договаривайся с экскаватором и за работу.

— Я сам выкопаю.

— Вместе выкопаем — тяжело вздыхая соглашаюсь я.

Толян стесняется говорить, но я-то знаю, что он очень стеснён в средствах. Всё вбухал в строительство, даже в кассе взаимопомощи деньги взял. У меня брать деньги он категорически отказался. Говорит, если не смогу вернуть — потеряю друга. На мои возражения, что я могу и подождать если надо, всё равно ответил отказом. Принципиальный, мать его! Не берет Толян и взяток, так, иногда подкармливают его местные и мы с Семой не забываем. То продукты подкинут, то дичь, заготовки домашние. Сейчас время такое, советское воспитание, хотя и сейчас конечно берут, но с тем, что будет дальше не сравнить. А будет как в том анекдоте «Менты накрыли воров с поличным, но взяли у них только наличные» и так почти везде. Да что там говорить, совсем плохо будет.

В одни из дней ко мне зашёл Семён с необычной просьбой. Для меня не обычной, но для всех поселковых мужиков это обычное дело. Нужен напарник, чтобы ехать за кедровой шишкой, сезон рыбалки пошёл коту под хвост и сейчас все надежды на летние заработки — это только трясти кедры. Поразмыслив я согласился. Шишковать я ни разу не пробовал, нужно же узнать, что это вообще такое, да и развеяться надо, тем более и выход ожидается не долгий, всего неделя, без учета дороги. Сказано, сделано. Загрузив каракат всем необходимым, мы выехали в Семёном уже на следующий день.

Ехать на вездеходе по лесу, тяжело, но это всё же лучше, чем идти пешком, тем более с грузом. А мы везём с собой довольно много вещей для такого короткого выхода. Всё необходимое для сбора и обработки шишки у Семёна есть, это я как турист поехал, а у него груз дай боже.

Самый перспективный кедровник расположен довольно далеко, и местные мужики в него почти не ходят, это мы на колёсах, а они всё на горбу тащат, а значит и надежда на сбор хорошего урожая многократно возрастает.

Добравшись до места, обустроили лагерь и рабочую зону. Для этого выбрали большую полянку, хорошо обдуваемую ветром, шелухи ожидается много и ветер нам нужен.

— Хорошо всё же в лесу, спокойно. А тут особенно, никто летом тут и не бывает считай. Я вот посидел дома больше обычного, так мы с женой каждый день ругались, чуть до развода не дошло — жалуется мне Семён во время подготовки лагеря.

— Обычное дело. Не любят бабы смотреть как мужик на диване отдыхает, им от этого сразу плохо становится — поддержал я Сёму. А ведь так и есть, только присядешь отдохнуть, так тебе местный прораб в юбке сразу задач новых нарежет. Работай негр, солнце ещё высоко.

— Тут ещё чего хорошо, тут кедр разногодок стоит. Кедр ведь раз в десять лет плодоносит, а дальше отдыхает, а хороший урожай вообще раз в четыре-пять лет случается, даже если кедры разные. Сейчас на ближайших кедровниках, кедра очень мало, в прошлом году у нас его много было, значить в этом должно быть не густо, а тут у нас есть хороший шанс.

На следующий день работа закипела, мы занялись шишкованием.

При сборе шишек любой кедр не подойдёт, нужно выбрать правильное дерево. Одно такое дерево при удачном раскладе принесет три-четыре мешка шишки, а в переводе на орехи — это примерно килограмм или даже больше. Тут как повезет. Поэтому мы с Семён уже почти час ходим по лесу, разглядывая верхушки кедров. С непривычки, разглядеть шишки на высоте почти двадцать метров тяжело, но у Семёна глаз намётанный.

Шишки можно собирать несколькими способам. Кто-то собирает только упавшие, кто-то колотит огромной колотушкой по дереву, сбивая таким образом шишку на землю, ну а некоторые, рискуют залезть на высокий кедр и сбивать шишки прямо с ветвей длинными шестами. Времени у нас немного, поэтому Семён предложил самый опасный способ добычи ореха. Обмотав руки тряпками, он лезет на первое дерево.

Считаные минуты у него уходят на то, чтобы подняться к самой макушке дерева. Кедровые ветки под его ногами опасно трещат, но Семён не останавливается. Добравшись до верха, он берет длинный прут и шевелит зеленые ветки соседних кедров. Поляну осыпает дождем из кедровых шишек. Шишка есть и ее много, а значит, нам повезло. Нас ждет хороший улов.

За час успел собрать четыре мешка шишки, а Семён залезть на два кедра. Правда, второй выбран неудачно, шишек с него падает мало. Но и то хлеб! Шишка крупная, больше моей ладони, а орех в ней свежий и вкусный. «Падаль» мы пока не собираем, там могут попасться порченные орехи, а их надо перебирать, теряя время. После первого сильного ветра шишки, а точнее падальника, в лесах будет много, но когда он ещё будет? Да и с упавшей шишкой не всё так просто, они мокнут, в них появляются паразиты, да и лесная живность до этих орехов очень охоча. Самые ценные орехи именно те, что добываем сейчас мы с Семёном, у нас примут их по самой высокой закупочной цене. Порченные орехи тоже конечно принимают, в основном они идут на изготовление кедрового масла, но цена у них совсем не та.

Стоять и собирать шишки под деревом, которое трясут — опасная работёнка. Мы только начали работу, а меня уже чуть огромная, кедровая ветка не пришибла. По словам Семёна, не один сезон сбора шишки без травм не обходится, то кто-то свалится с дерева, то на кого-то упадет ветка или шишками достанется. Нужно было каску от мотоцикла взять, в следующий раз буду умнее.

В воздухе стоит пряный запах смолы. Стоит сухая, безветренная погода. Я пьянею от этого воздуха без всякого вина. Всё же это огромный кайф, который доступен и понятен не каждому.

Мне понравилось собирать шишку, не понравилось её обрабатывать. Шелушение вручную — работа долгая и тяжёлая. А обрабатывать хотелось бы прямо на месте сбора, не тащить же несколько десятков километров домой мешки шишек — как минимум это крайне нерационально.

Обрабатываем шишки прямо в тайге — на самодельной «мельнице», представляющей собой деревянный короб с валиками. Но выбить орехи это ещё пол дела. Их нужно ещё и просеять, освобождая от мусора. В общем, из пяти — шести больших мешков шишек обычно получается один маленький мешочек орехов.

— Бляха-муха, как только вы этим целыми днями занимаетесь — с трудом разгибая спину, после целого дня ползания на карачках, жалуюсь я Семёну.

— Ну так, это тебе не в железяках ковыряться, тут привычка нужна.

— Ты как хочешь, а я раком стоять привыкать не желаю. Завтра поменяемся, попробую я на кедрах полазить.

— Ну-ну. Посмотрим — усмехается Семён.

На следующий год нужно что-то придумать, чтобы механизировать процесс. Ту же шелушилку можно сделать, да и кедротряс я думаю изобрести проблемой не будет. Берём мотор от мотоцикла, делаем что-то вроде вибростенда, приставляем к стволу, всё вибрирует, и шишка падает. Как-то так. Вот блин, даже на природе о машинах думаю. Инженер хренов.

А прав Семён, страшно на кедр лезть, высота с пятиэтажку, не меньше, и всё без страховки. Потом ещё надо шестом орудовать. Страшно блин. Нафига я с Сёмой насчет лазания зарубился? Сейчас бы спокойно под деревом от шишек уворачивался, да собирал их в мешок.

Потихоньку процесс, у нас наладился. Сейчас мы чередуем занятия, то я на дереве, а Семён под ним, то наоборот. Работаем до обеда, после обеда обрабатываем урожай.

Примерно на пятый день нашего непростого промысла, когда я опять на карачках ползал под деревом, Семён, поднявшийся было на очередной кедр, быстро спустился вниз, жестом показывая мне, что нужно соблюдать тишину.

— Там это, короче… — замялся Семён.

— Да чего случилось то? Медведя увидел?

— Нет. Там мужики какие то, неподалёку лагерем стали.

— Конкуренты. Понятно. Ну а ты чего хотел? Сам же мне говорил, что шишки сейчас в лесу мало, вот и сюда мужики добрались. Ничего удивительного.

— Нет. Это не наши. Эти вообще не русские. У нас в поселке бурятов и якутов отродясь не было, а это похоже, как раз они, азиаты какие-то.

— Ну и чего? Шишки только по лицензии собирают и только наши? Нет? Ну вот и приехали, наверное, шабашники подзаработать.

— Они не работают, просто лагерь разбили, две палатки и штук восемь мужиков, все с винтовками.

— Интересно — задумался я — ну пойдём глянем, что это за азиаты тут обустроились.

Всё же до Семёна мне ещё очень далеко. Идёт по лесу, даже ветка не шелохнётся. Только на меня время от времени оборачивается и морду недовольную корчит. Ну а чего, я стараюсь и, по-моему, иду очень тихо. Но не для Семёна. Чего он вообще панику развёл? Ну стоят мужики, ну с винтовками, может браконьерят потихоньку, это вообще не наше дело. На то есть специальные службы. Я конечно браконьерство не одобряю, но в некоторых случаях без этого никуда. Может это чукчи там или ещё кто их местных народностей? У них это образ жизни, охота я имею ввиду, и класть они хотели на запреты. Живут как им предки завещали.

Подошли тихо и незаметно. Действительно лагерь. И довольно хорошо, а главное специально спрятан, как только их Семён разглядеть смог? Восемь человек и это не буряты и не якуты — это китайцы. Уж в своё время я китайской речи досыта наслушался. Сидят, ничем не занимаются, даже кострища возле палаток нет, значит и вечером костры не жгут. А это очень подозрительно, они что, еду себе не готовят? Или только пришли? Хотя нет, тут они уже довольно долго, срезанные ветки, которыми накрыты палатки уже успели немного завять. Тут они не меньше трёх дней уже обитают.

Я уже было хотел, пятясь назад, возвращаться в спокойное место, чтобы хотя бы шёпотом переговорить с Семёном, так вдруг он схватил меня за рукав, не давая двинуться с места.

Метрах в двадцати от нас кусты зашевелились и на поляне появились новые действующие лица. Из леса вышли четверо человек, груженные под завязку мешками. Ничего не опасаясь они сбросили свой груз на землю и за руку поздоровались с одним из китайцев. Переговоры продлились несколько минут, после чего, стоявший к нам спиной мужик развязал один из мешков, а на подставленный специально кусок брезента из него посыпались соболиные шкурки. Стараясь вытряхнуть всё из мешка, мужик повернулся к нам боком, и я мгновенно его узнал. Ну здравствуй Палыч, давно не виделись.