Прошло много времени с тех пор, как я присматривала за домом Рут в ожидании его продажи. Но ее семья рассказала обо мне своим знакомым, и вот уже другие люди стали регулярно предлагать мне пожить у них дома, приглядывая за хозяйством, пока сами они в отъезде. Переезжать каждые несколько недель или месяцев было нелегко, зато мне довелось пожить во многих прекрасных домах. Один из них даже стоял рядом с домом самого богатого человека во всей Австралии, так что жаловаться на условия мне определенно не приходилось.

Во многих домах были приходящие уборщики и садовники, а порой даже мойщики окон. Мне оставалось только жить в доме и наслаждаться им, как своим собственным. Это, разумеется, было совсем несложно. Мои клиенты часто оказывались не только обеспеченными, но и творческими людьми, и их дома были яркими, разноцветными и уютными.

Через владельца одного из этих домов я познакомилась с Перл. Ее дом был жизнерадостным, как и она сама – насколько это вообще возможно для умирающего человека. Мы сразу друг другу понравились. У Перл было три собаки, одна из которых обычно боялась незнакомых людей, но ко мне сразу забралась на колени – животные чувствуют тех, кто их любит. Симпатия этой маленькой черной собачки сразу помогла нам с Перл наладить контакт.

За несколько месяцев до этого, незадолго до шестидесятитрехлетия, Перл узнала о своей смертельной болезни. Она так любила свой дом и собак, что была твердо намерена умереть дома. Друзья Перл уже пообещали взять к себе всех троих собак, когда придет время, поэтому она не беспокоилась, что их разлучат. Она также с принятием относилась к своему приближавшемуся концу.

Многие из моих пациентов поначалу отвергали мысль о том, что скоро умрут. Перед тем как принять неизбежное, они проходили целую гамму эмоций. Другие пациенты, узнав о своей болезни, впадали в шок, потому что новость сообщалась им слишком неосторожно – небрежно, без глубокого понимания тяжести ситуации. Иногда такую неосторожность проявлял кто-то из родных, иногда врач. В таких случаях всегда необходима искренняя доброта.

Перл без возражений принимала мысль о том, что ее время пришло. Она рассказала мне, что ей было чуть проще смириться с болезнью, потому что она потеряла и мужа, и дочь более тридцати лет назад. Теперь она надеялась наконец увидеться с ними вновь.

Муж Перл погиб в результате несчастного случая на работе, хотя ей и не нравилось выражение «несчастный случай»: она считала, что случайностей не бывает. «Так было предназначено, – сказала она мне. – Мне это было невыносимо больно, но прожив еще тридцать лет, я поняла, что эта потеря помогла мне стать тем человеком, которым я стала, и помогать другим. Я никогда не стала бы собой, не пережив его уход».

Она философски относилась и к смерти дочери. Тоня умерла в возрасте всего восьми лет, от лейкемии, спустя меньше года после смерти своего отца. «Потерять ребенка действительно чудовищно. Родители не должны хоронить детей. И тем не менее это происходит ежедневно, по всему миру. Я лишь одна из многих таких матерей». Я слушала и восхищалась покоем, исходившим от Перл, когда она говорила о дочери. «Счастье, что она не слишком долго страдала. Я верю, что она пришла в мою жизнь, чтобы научить меня безусловной любви. С тех пор я способна дарить ее другим, даже если они мне не родственники. Милая Тоня, мой маленький ангел».

Воспоминания потеряли былую четкость в мыслях Перл, но сохранили прежнюю яркость в ее сердце. Она любила дочь так же сильно, как и раньше; любовь не умирает. После смерти Тони, рассказала Перл, ей было бесконечно тяжело, прошло немало лет, прежде чем она пришла в себя. Но она никогда не считала себя жертвой. Хотя Перл довелось узнать, как больно потерять ребенка, – и она не желала этого злейшему врагу, – ей также выпала радость иметь ребенка, а ведь это, заметила она, дается далеко не всем.

Мы согласились, что любые трудности несут в себе какой-то скрытый дар. «Люди годами притворяются жертвой ситуации, – сказала Перл. – Но кого они пытаются обмануть? Они обманывают лишь сами себя. Жизнь нам ничего не должна. Нам никто ничего не должен, кроме нас самих. Так что лучший способ прожить жизнь – это ценить ее дары и принять решение не быть жертвой».

Я рассказала Перл, что встречала многих жертв, но настоящим потрясением было однажды увидеть жертву в себе самой. Внезапно осознать: я так погрузилась в свои травмы, что больше ни о чем не могу думать, кроме своих былых страданий.

Она согласилась со мной безо всякого осуждения. «Это иногда случается со всеми. Между состраданием и ощущением себя жертвой проходит тонкая грань. Сострадание – это целительная сила, которая рождается из доброты к себе. Разыгрывать жертву – токсичная и напрасная трата времени, это не только отталкивает других людей, но и лишает возможности истинного счастья. Никто нам ничего не должен, – повторила она. – Только мы должны самим себе: встать с пятой точки, поблагодарить судьбу за все хорошее и отправляться решать свои проблемы. Когда смотришь на жизнь с такой позиции, она начинает осыпать тебя дарами». В тот день я буквально влюбилась в свою новую пациентку.

Перл говорила о том, как трудно приходится многим людям, с какими они сталкиваются огромными сложностями, но несмотря ни на что ухитряются выстоять и найти радость в мелочах жизни. Другие, наоборот, непрестанно жалуются на свою жизнь, даже не представляя, что по сравнению с другими у них все просто замечательно. Я охотно согласилась с ней: как бы мне ни было плохо, я всегда помнила, что мне во многом повезло – большинству людей живется гораздо тяжелее.

Когда Перл удалось восстановить относительно нормальное течение жизни после потери мужа и дочери, она на несколько лет с головой ушла с работу. Работа ей нравилась: она любила коллег и клиентов, считала одной из своих главных задач поддерживать и воодушевлять их, и это ей неизменно удавалось. Но при этом она всегда ощущала внутри пустоту. Почти двадцать лет она объясняла такое ощущение болью утраты семьи.

Ее жизнь изменилась совершенно случайно: однажды она согласилась после работы помочь одному из клиентов, который разрабатывал новую программу поддержки бедных семей. Даже не замечая этого, Перл постепенно все больше втягивалась в проект, потому что ей нравилась его идея и цели. «Впервые за двадцать с лишним лет я вновь ощутила, что живу. И знаете почему? – спросила она. – У меня появилось предназначение, смысл жизни. Вот причина той внутренней пустоты: я не видела смысла в своей работе».

Это было мне очень понятно. Я рассказала Перл про свою работу в банке, про то, как мне было сложно, пока я не нашла себя в паллиативном уходе за больными и в музыке – занятиях, которые приносили мне все большее удовлетворение. Она согласилась, что моя новая работа гораздо осмысленней предыдущих. Впрочем, Перл, как и я, считала, что в совершенно любой работе можно найти свое истинное предназначение, главное – найти правильную область. Все дело в точке зрения.

В доме Перл была красивейшая застекленная терраса, где зимнее солнце грело нас через прозрачную крышу. В эту светлую и уютную комнату я выкатывала кресло Перл каждое утро – обычно у нее на коленях лежала хотя бы одна собака, а чаще все три. Мы литрами пили свежие травяные чаи и радовались каждому новому дню. Однажды я сказала Перл, что это времяпрепровождение совершенно не кажется мне работой. Она просияла и ответила: «Конечно, так и должно быть. Когда занимаешься любимым делом, это кажется не работой, а естественным продолжением тебя».

Социальный проект рос и превратился для Перл в дело всей жизни. Через год она ушла с прежней работы и полностью посвятила себя новой роли. Вначале она получала меньше денег, чем раньше, но ей было все равно. Со временем ее зарплата выросла. «Иногда перед прыжком нужно сделать несколько шагов назад, чтобы разогнаться, – смеялась Перл. – Люди совершенно не понимают, что такое деньги. Из-за денег они торчат на неподходящей работе, потому что боятся, что не смогут заработать любимым делом. На самом деле все наоборот. Если ты любишь свое дело, то лучше открываешься потоку денег, потому что сильнее погружен в свою работу и к тому же счастлив. Конечно, понадобится время, чтобы изменить свое мышление и придумать, как заработать побольше».

Одна моя подруга как-то удачно высказалась на эту тему, и я поспешила поделиться ее мыслью с Перл. Мы слишком много значения придаем деньгам. На самом деле нам надо понять, что мы хотим делать, каким проектом заниматься, и работать над ним сосредоточенно, решительно, не теряя веры. Деньги не должны быть целью. Целью должен быть сам проект. Тогда деньги придут к вам естественным образом, зачастую самыми невообразимыми путями.

Я уже убедилась в этом на собственном примере. Когда мне переставало хватать денег, это происходило обычно потому, что я сосредотачивалась на своем страхе остаться без денег, и этот страх воплощался в реальность. Когда я сосредотачивалась на хорошем, помня, как мне повезло, и работала над достижением той цели, к которой меня подталкивала жизнь, все плыло мне прямо в руки.

Одной из величайших наград за то, что я смело шла своим путем, стала для меня запись первого альбома. В то время я жила в доме, за которым присматривала чаще других и который особенно любила. Там-то мы и записывали альбом – в великолепном темно-розовом доме, выходившем окнами на лес. Мы выбрали время, которое подходило всем – и моему звукорежиссеру, очень занятому человеку, и другим музыкантам. Не хватало только одного: денег! У меня были сбережения, но их не хватало.

Внутренний голос велел мне готовиться к записи, как будто она была решенным делом, и я так и поступила. Музыканты поставили запись в свои графики, а я много времени проводила за репетициями, шлифуя песни. Но чем ближе подходил назначенный срок, тем слабее становилась моя вера. В глубине души я знала: жизнь не подтолкнула бы меня к записи альбома, будь это невозможно. Поэтому в хорошие дни я была уверена, что все завершится успешно – в конце концов, мне уже случалось рисковать. Я верила в себя и свою способность притягивать все необходимое. Но страх все равно бурлил во мне, понемногу поднимаясь на поверхность, так что моя вера уже не справлялась с ним.

Начало записи назначили на понедельник. Наступила пятница, а деньги я так и не нашла. Страх сделался невыносимым. Звукорежиссер не мог позволить себе неоплачиваемые выходные. Музыканты тоже были очень занятыми людьми. В панике я села медитировать, и по моим щекам хлынули слезы. Они копились месяцами, пока я пыталась оставаться сильной, и вот теперь выплеснулись наружу. Всхлипывая, я выпустила из себя все отчаяние, признавая, что у меня больше не осталось сил. Я делала все так, как подсказывала мне жизнь, но продолжать я уже не могла. Это было слишком тяжело.

Затем, наконец, наступил момент полного принятия. Я больше ничего не могла сделать. Мне оставалось только передать ситуацию в руки высших сил. Перепуганная и опустошенная, я решила выбраться из дома и послушать музыку, чтобы отвлечься. В этот момент мне позвонила подруга по имени Габриэла, ничего не знавшая о моей ситуации, и позвала в кафе/книжный магазинчик с ней и еще одной знакомой. Эта мысль понравилась мне больше, чем идти на концерт в одиночестве, и я согласилась. Пообещав себе хорошо провести время и ненадолго забыть о своем бедственном положении, я вышла из дома. Завтра будет новый день, и я займусь проблемами с новыми силами. Сегодня мне просто нужно выкинуть их из головы.

Габриэла листала книги, а мы с ее подругой Лианн сидели на диванчике и болтали. До этого мы с Лианн виделись только раз, несколько лет назад и ненадолго. Она спросила, где я живу, и я объяснила, что своего жилья у меня нет, я переезжаю из дома в дом. Это ее заинтриговало, но также оказалось полезным, потому что она как раз собиралась покупать дом, и ей очень кстати пришлось мое знание разных районов города. Я рассказала ей, что веду такой образ жизни, чтобы не платить за жилье и одновременно продолжать работать над творчеством, особенно над своей музыкальной карьерой.

Сама Лианн находилась в процессе затяжного развода и раздела имущества с бывшим мужем, поэтому ей не меньше хотелось отвлечься от своей жизни, чем мне от моей. Мы продолжали непринужденно болтать, но, когда она спросила меня об альбоме, это вернуло меня к реальности. Сожалея, что дала разговору зайти в эту сторону, я честно рассказала ей обо всем, в том числе поделилась, что мне осталось надеяться только на чудо.

Она подробно расспросила меня об альбоме, о других музыкантах, о том, какие планируются инструменты, что заставило меня начать писать музыку, – я обо всем ей рассказала. Затем без малейших сомнений она объявила, что всегда мечтала поддерживать искусство, но не знала, с чего начать, что в ее жизни наступил ужасно противный период и ей срочно нужно сделать что-то позитивное, поэтому она будет у меня дома в понедельник утром с необходимой суммой денег.

У меня из глаз брызнули слезы облегчения и радости. Ни о чем не думая, я обняла Лианн, борясь с собой, чтобы не разрыдаться по-настоящему. Проблема решена. Все уладилось. Альбом будет записан. Деньги сами приплыли ко мне в руки.

Лианн присутствовала на некоторых сессиях записи. Она лежала на ковре, слушая через наушники, как мы играем и поем. Она не вмешивалась в процесс – ей довольно было того, что запись происходит. Что за чудесная, щедрая женщина. Каждый раз, оказываясь на распутье, я вспоминала этот случай, и он придавал мне сил. Помощь всегда приходит. Нужно только не загораживать ей путь.

Перл была в восторге от этой истории, потому что она подтверждала ее собственные мысли. «Да, именно так. Страх блокирует поток благополучия. Деньги – это всего лишь вид энергии, которая хочет принести нам добро и счастье. Но мы неверно с ними обращаемся: наделяем их особой силой, преследуем их, боимся их, теряем баланс в жизни в погоне за ними, – сказала она. – Деньги так же доступны нам, как воздух. Мы же не тратим время, беспокоясь, что нам не хватит воздуха, не нужно волноваться и по поводу денег. Эти мысли блокируют естественный поток этой любящей, творческой энергии». Я согласилась.

Когда Перл только начинала работать в социальном проекте, ее коллеги постоянно беспокоились о деньгах. Вся их энергия уходила на мысли о том, как и где найти денег, а не зачем это делать. К счастью, они с интересом отнеслись к философии Перл. Хотя они не сразу поверили, что смогут привлечь необходимые средства для каждой стадии проекта, уверенность Перл оказалась заразительной. Было решено продолжать работать над проектом, верить, что деньги появятся, и прикладывать все возможные усилия для их поиска. Сделав все возможное, они принимали ситуацию и продолжали работать так, как будто деньги вот-вот найдутся. Перл, впрочем, не сомневалась в успехе предприятия и служила огромным источником вдохновения для всей команды.

Вскоре, к великой радости сотрудников, деньги потекли в проект из самых неожиданных источников. Программа расширялась, помогая все новым и новым людям. Через несколько лет Перл и остальные зарабатывали уже вполне приличные деньги, продолжая расти, помогать все большему количеству нуждающихся людей и наслаждаться своей работой, как лучшим в мире отдыхом.

Солнце ушло за дом, и мы вернулись в гостиную, где я уже разожгла камин. Перл была без сил, но ложиться в постель до наступления вечера было против ее правил, поэтому днем она только отдыхала на кушетке у огня. Я поправила подушки, чтобы ей удобней было сидеть, и накрыла ее большим пледом. Как и все в доме Перл, включая саму хозяйку, плед был разноцветным и ярким. Огонь уютно освещал комнату. Как только Перл устроилась на кушетке, к ней под бок запрыгнули собаки и тоже улеглись. Эта прекрасная картина – Перл, собаки, огонь в камине, яркие краски того дома – так и стоит у меня перед глазами спустя годы.

«С деньгами все дело в намерении», – вдруг произнесла Перл. Пододвинув стул поближе к ней, я приготовилась слушать. «Деньги текут нам в руки особенно свободно, если намерение благородное. Мы нашли финансирование для своего проекта, потому что он был задуман на благо других людей. Конечно, мы тоже были в выигрыше, потому что заработали, занимаясь любимой работой, и к тому же обрели свое предназначение».

Если мы находим в работе свое предназначение, считала Перл, то естественным путем подходим к ней с правильными намерениями. Любая работа, наделенная предназначением, каким-то образом приносит благо другим людям. Тогда на поддержку нашего намерения деньги придут сами, при условии, конечно, что мы сделаем все от нас зависящее и не позволим страху преградить путь потоку благополучия. Люди среднего и старшего возраста особенно часто задаются вопросами о смысле жизни и стремятся установить связь с миром через работу. Именно об этом естественном стремлении к предназначению Перл и говорила.

Она была образованной и мудрой женщиной и охотно делилась своими мыслями. Я думаю, что, даже если бы она не умирала, мы бы общались точно так же непринужденно и откровенно. Перл продолжила развивать свою мысль, заметив, что не все родители, например, уважают свою работу, а ведь намерение вырастить счастливых детей – это огромный вклад в общество. Благодаря ему в мире появляются хорошие взрослые. Ей больно слышать, сказала Перл, как матери говорят о себе «я просто мама», ведь материнство – важнейшая работа, наполненная глубочайшим смыслом. По мнению Перл, даже люди, возделывающие свой сад, занимаются значительной и осмысленной работой: они прославляют красоту планеты.

Я тут же вспомнила одну замечательную женщину из Перта, чей сад наполнял мое сердце радостью каждое утро по пути на станцию. Мне настолько приятно было любоваться ее цветами и кустарниками, что однажды я кинула в ее почтовый ящик открытку со словами благодарности. Этот сад повышал мне настроение каждый день. Красочные цветы и экзотические растения в нем удивительно сочетались, причем каждый день взгляду открывалось что-то новое. Люди не всегда знают, что приносят другим радость. Однажды я все же встретила саму хозяйку сада, женщину лет восьмидесяти, и призналась, что обожаю ее произведение. Ивонн сразу же поняла, что это я оставила ей открытку, и между нами завязалась теплая дружба. Теперь я с удовольствием рассказала об этом Перл.

«Да, это и было ее предназначение и призвание – сад. Найти в жизни призвание – одна из самых важных задач, – продолжила Перл. – Я немного жалею, что потратила столько лет на работу, которая не имела никакого отношения к делу всей моей жизни, к социальной работе. Впрочем, эта работа привела меня именно туда, куда мне нужно было попасть, ведь это клиент с работы подтолкнул меня к переменам. Иногда уходят годы, чтобы выяснить свое предназначение, у меня так и вышло. Но удовлетворение, которое приносит найденное предназначение, стоит усилий, затраченных на его поиски».

Подумав о том, как долго я сама разыскивала подходящую работу, я согласилась, что оно того стоило. Сидя у камина с Перл и тремя добрейшими собаками, я чувствовала огромную благодарность за свою работу. Я рассказала об этом Перл, и она согласно улыбнулась.

«Если бы я о чем-то жалела, Бронни, так только о том, что слишком много лет потратила на работу, которая мне нравилась, но не была моим предназначением. Жизнь так быстро заканчивается. Я поняла это, когда потеряла свою семью. Но иногда мы не торопимся действовать, даже когда уже точно знаем, что это неизбежно. Так что я могла бы об этом жалеть, но не стану. Я предпочитаю простить себя за то, что мне не удалось раньше уйти с той работы». Я согласилась, что простить себя гораздо лучше, чем жалеть об упущенных возможностях, и рассказала Перл, как многому учусь у своих пациентов.

Она рассмеялась. «Все верно. Когда ты будешь умирать, у тебя не будет шанса сказать, что ты поздно поняла свои ошибки – слишком многому ты научилась на чужих ошибках!» Рассмеявшись в ответ, я согласилась с Перл, но заметила, что разговор ее утомил. Поэтому я устроила Перл поудобнее и задернула занавески, оставив отдыхать ее при свете камина. У двери я задержалась, глядя на нее и собак, чувствуя, как по щеке медленно катится слеза.

Меня переполняла благодарность за то, что мне наконец удалось найти себе работу по сердцу. Отправившись на кухню, я налила себе чашку чая, а потом села ждать пробуждения Перл в другой комнате. На улице понемногу вечерело, хотя внутри дома это никак не сказывалось – там всегда царили покой и умиротворение.

Мы провели с Перл еще несколько недель, но с каждым днем она все слабела, пока наконец ей не стало слишком тяжело вставать с кровати. Признав, что она больше не сможет перемещаться по дому, Перл попросила меня продолжать любоваться им за нее. Я с улыбкой обещала выполнить ее просьбу. Но на самом деле я больше любовалась самой Перл, чем ее (безусловно замечательным) домом.

В последние недели нас часто навещали друзья Перл, чтобы проститься с ней, в том числе коллеги по социальной работе. Они говорили о том, как она изменила их жизнь и помогла множеству людей, как ее работа оставила в мире неизгладимый след. Впрочем, чтобы считаться истинным предназначением, работе необязательно иметь большой размах. Кто-то за свою жизнь поможет тысячам, а кто-то всего двум или трем людям. Нельзя сказать, что чья-то работа менее важна. У каждого из нас есть предназначение, и его поиски способствуют благу всех людей – включая нас самих. Когда предназначение найдено, работа перестает быть работой и превращается в приятное и естественное продолжение нас самих.

В день смерти Перл я в последний раз вышла из дома и закрыла за собой дверь. На улице стоял солнечный зимний день. Задержавшись на крыльце, я глубоко вдохнула воздух и подставила лицо солнцу. Думая о Перл, о том, каким она была прекрасным человеком, я улыбнулась. Долгие годы работая то в одном банке, то в другом, я безуспешно пыталась найти свое предназначение. Теперь я наконец обрела его, и меня переполняла благодарность. Размышляя о благодарности и посылая Перл любовь, я еще долго не могла сдвинуться с места. Но это было неважно: я улыбалась, и причиной тому была моя работа.