Глава 60
Арди дышал ароматами едва-едва проснувшихся трав. Они тянулись зевающими, качающимися стеблями к неспешным кучевым, заспанно бредущим по стремительно светлеющей синеве неба, внезапно ставшего таким высоким. Маленький охотник протянул над головой ладонь, накрывая лицо тенью и спасая то от метких лучей Ока Духа Дня.
Ладонь…
Маленький охотник пока еще не привык к этому новому, смутно знакомому, но странному слову.
— Что ты слышишь, Арди? — прозвучал низкий, рычащий голос.
Но маленький охотник его совсем не испугался. Напротив, он лишь зажмурился и, улыбаясь, едва ли не заурчал на манер лесного кота. Прижимаясь к чуть колкому, но такому приятному и теплому меху, он зарывался руками и телом в шерсть волчицы.
Громадная, даже больше Гуты, она везла его среди высоких сосен и елей, качавшихся в такт порывам веселого, беззаботного ветра, приносящего вести с далеких земель.
Он рассказывал о том, как в степи распускались бутоны цветов, и как трепетно дрожали крылья пчел, спешащих к заветным нектарам. Смеясь, ветер принес с собой журчание ручьев.
Те, не сдерживая собственной радости, ломали истончающийся лед и его надрывный хруст звоном летел над лесными разливами, отряхивающимися от последних мгновений зимней неги.
Звери и птицы, грызуны и аспиды, жуки и мошки — все они роились, кричали, жужжали, летали и пищали.
И даже земля под их ногами, грузная и молчаливая, с наслаждением вздыхала, приветствуя очередной виток бесконечного танца сезонов, сменяющих друг друга в нескончаемом сне Спящих Духов.
Арди произнес слова, услышанные им в звуках молодой весны. Те маленькие осколки, что уловил в шепоте едва слышимой мелодии просыпающейся Алькады.
— Хорошо, — прогудела Атта’нха. — Никогда не забывай, друг, что прислушиваться нужно ко всему, что тебя окружает. Не разделяй одно от другого.
— Хорошо, пушистая волчица! — засмеялся маленький охотник.
Он перекувырнулся, обхватил могучую шею Атта’нха и, как учил Гута, рванул всем тело вниз. Разумеется, если бы волчица не поддалась, то у него ничего бы не получилось.
Но вот они кубарем покатились под холм. Арди смеялся и отталкивался от кочек и деревьев, перепрыгивал кусты, так и норовящие поймать его своими колючками.
Рядом щелкали зубы Атта’нха. Волчица, кувыркаясь от хвоста на загривок, клацала клыками и зубами прямо рядом с боками и плечами маленького охотника. Иногда, поймав, она оставляла неглубокие царапины, заставляя Арди визжать и веселиться, радуясь всякий раз, когда ему удавалось увернуться от челюстей.
Наверное, волчице больше усилий стоило не причинить вреда своему другу во время игры, чем действительно поймать того, но маленького охотника это не заботило.
Наконец, поднимая облака пыли, они упали в низину. Первой свалилась волчица, а Арди плюхнулся той на мягкий живот. Атта’нха накрыла его лапами, стремительно превращающимся в руки.
Белая шерсть темнела и втягивалась внутрь тела, а то, в свою очередь, слегка дрожало рябью, как бывает после того, как с неба спуститься дикий, белый огонь.
И вот уже Атта’нха обнимала его во втором своем обличии. Рядом с ней лежал посох, вырезанный из волшебного дерева садов Града на Холме, на лбу покоилась диадема, а на груди слегка мерцал медальон.
Арди потерся о неё плечами, словно стараясь потуже закутаться в теплые объятья.
А волчица лишь прижала его ближе и опустила голову ученику на макушку. Почему-то Арди этот жест показался знакомым. Словно кто-то, где-то, когда-то так уже делал. И стало чуть больно.
— Атта’нха?
— Что, мой маленький друг? — прошептала волчица.
— А почему ты не можешь сама рассказать мне имена, которые просишь, чтобы я услышал?
— Потому что этого нельзя делать, — рассудительно ответила она.
— А почему?
— Потому что ты умрешь, маленький друг, если я попытаюсь дать тебе услышать то, что слышу сама.
— А из-за чего?
— Из-за того, что твой разум слишком слаб, чтобы их услышать.
— И как его сделать сильнее?
— Слушай мир вокруг себя, этого будет достаточно.
Арди всегда радовался тому, что хотя бы Атта’нха, из всех его лесных друзей, могла выдержать нескончаемый поток вопросов. Скасти, в какой-то момент, начинал отшучиваться; Гута залезал на дерево; Шали пряталась в траве, а Эргар…
Маленький охотник потер бока.
Задавать вопросы Учителю пусть и интересное занятие, но, порой, становилось болезненным. Что же до Леноса и Кайшаса, то их Арди видел куда реже и, потому, не успевал хорошенько поболтать.
— Но это же очень долго! — возмутился маленький охотник.
— Да, — чуть кивнула волчица из-за чего шерсть на её подбородке защекотала лоб Арди. — Много циклов сменят друг друга, прежде чем ты услышишь то, что станет частью твоего имени.
— Частью моего имени?
— Все так, — Атта’нха потерлась о него своей щекой, и маленький охотник засмеялся от щекотки. — Те имена, что ты услышишь, станут часть твоего собственного имени. И от того, частью тебя самого.
— Но ведь так долго… — насупился Арди. — А слушать трудно… И никак нельзя сделать быстрее?
— Никак, — чуть строже ответила волчица.
Арди задумался. Почти десять шагов Духа Ночи тому назад маленький охотник, читая свитки в логове Атта’нха, натолкнулся на один старый, запрятанный в самый дальний угол, да еще и убранный в небольшую шкатулку.
Как тогда маленький охотник его отыскал?
О, эта история могла бы стать одной из величайших легенд Алькады, если бы не тот факт, что Арди попросту потратил все листы бумаги и полез за новой стопкой, попутно свалившись и опрокинув на себя всю коллекцию книг и свитков.
Так что, на самом деле, ничего легендарного не произошло, но Арди хотелось думать иначе.
И, из того свитка, написанного, почему-то, кровью, да и не на бумаге, а на странной коже, чем-то напоминающей кожу самого Арди, только сухую и… не важно; так вот — из того свитка маленький охотник выяснил, что существуют и другие имена.
Темные имена.
Узнать их гораздо проще, чем имена окружающего мира. Потому как мир он от Говорящего спрятан под вуалью того, что видят глаза, слышат уши, чувствует тело. Миру и самому Говорящему нужно многое пройти и преодолеть, чтобы они соединились своими сердцами.
Ведь слушает именно оно — сердце Говорящего.
А вот Темные имена… Эти имена совсем другие. Они изначально, с самого рождения, живут внутри сердца. Злость. Ярость. Зависть. Гнев. И многие другие из тех, к которым если не прислушиваться, то ничего страшного и не произойдет.
— Ардан!
Внезапно грозный оклик волчицы заставил маленького охотника очнуться от своих мыслей.
Могучие руки-лапы схватили его за плечи, вздернули на ноги и, перекувырнув в воздухе, буквально воткнули в землю. Атта’нха силой развернула Арди к себе и, в её прежде мягких и заботливых глазах, запылало нечто такое, чего тот никогда не видел даже у Эргара, когда тот бился с другими охотниками за тропы.
— Ты прочел⁈ — от рыка волчицы смокли звуки лесного разлива. — Ты прочел тот свиток, Ардан⁈
Стихли звери, сложили крылья птицы, и даже жучки и мушки притаились где-то среди крон и трав.
— Я…
— Отвечай! — и ветра закружились вокруг Арди, будто протягивая к нему когти; трава, оборачиваясь самыми крепкими клыками, опасно лизнула его ноги; а высокие деревья склонились, ощерившись ветками, словно охотники — хвостами.
— Прочел, — тихо прошептал маленький охотник.
На мгновение ему показалось, что вот-вот и Атта’нха обернется белоснежной, громадной волчицей и разорвет его на части. Из её пасти даже вырвались облачка ледяного тумана, но, так и не коснувшись Арди, рассеялись, опав на землю каплями утренней росы.
Волчица успокоилась и, неожиданно крепко, будто даже с опаской, но не за себя, а за своего друга, снова подхватила маленького охотника и прижала к себе.
Так сильно, будто боялась, что если отпустит, то произойдет что-то страшное. Страшное и непоправимое.
И вновь Арди показалось, словно его когда-то давно так уже обнимали.
— Никогда, слышишь добрый друг, никогда не вспоминай то, что написано в том свитке, — шептала она ему на ухо.
— Почему? — маленький охотник все же не удержался от своего любимого вопроса.
Атта’нха отстранилась от него и, вновь легко развернув в воздухе, опустила обратно — спиной к своей груди.
— Когда-то давно, когда стая матабар не имела числа, Арди, я приходила за теми, кто умеет говорить, чтобы увести их к Королевам.
— Королевам Фае?
Атта’нха аккуратно кивнула, относясь к маленькому охотнику так, словно он мог разбиться от одного лишь её касания.
— И там, зимой в день Тьмы или летом в день Света, среди Эан’Хане, Говорящий постепенно забывал свои тропы, — продолжила волчица. — И становился одним из нас. Одним из Фае.
— Разве ты Фае? — удивился маленький охотник. — Я думал ты волчица.
— Я могу быть тем, кем сама того захочу, — она погладила его лапой по волосам. — как и ты, мой добрый друг. Но чего бы я не желала, это не отменит того, что я была рождена ветрами холодных зим и безлунными ночами. Рождена, как дочь Королевы нашей Зимы. Моя песня началась в прекрасном Граде на Холме и, однажды, там и закончится.
— Я… я ничего не понял, — понуро вздохнул Арди.
Наконец Атта’нха, все же, улыбнулась. Пусть и немного печально. Но маленький охотник был рад и такой улыбке! Главное, чтобы волчице стало легче. А то, кажется, он сделал ей очень больно.
Иначе почему еще у неё так увлажнились бы глаза и так захрустело, сродни просыпающимся ручьям, сердце. Большое и теплое. Совсем не зимнее. Арди это точно знал!
— Не вспоминай то, что написано в свитке, добрый друг, иначе ты уйдешь другими тропами. Теми, что уходят Бездомные, что слишком долго блуждают во тьме, — она гладила его волосы и мысли постепенно замирали, а разум погружался в омут Спящих Духов. — Я не стану запирать то, что ты прочел, как Эргар запер то, что сейчас сокрыто от тебя. Не стану отнимать твоей свободной воли, добрый друг. Просто… не слушай их. Темные имена. Не слушай, чтобы не обратиться во мрак. Мир не выдержит, если ты наденешь на себя тьму, мой добрый друг. Только не ты…
* * *
Арди тяжело, медленно, будто не веки, а ледниковые валуны поднимал, открыл глаза. Он лежал на столе в закрытой комнате внутри « Брюса». Том самом столе, где в прошлом году Тесс зашивала Лизу.
А теперь…
С едва слышимым кашлем, Ардан повернул голову в сторону. Там, среди скомканных кусков окровавленной марли, пропахшая спиртом, все еще сжимая в руках хирургические ножницы, спала Тесс. Её рыжие волосы разметались среди бинтов, а сама она тихонько сопела.
Арди, стараясь не разбудить девушку, хрипя, поднял ладонь и пощупал грудь. Пальцы ощутили под подушечками тугой бинт, крепко перетягивавший торс. А сверху, над ним, подвески. Тотем в форме дуба, справа по стволу которого теперь красовалась полукруглая выбоина и несколько трещин. Рядом с ним висел клык Эргара, тоже потрескавшийся и надломленный.
— Если бы мне кто-то рассказал, что пулю остановили побрякушки, — раздался басовитый голос из угла. — Я бы подумал, что мне травят… рассказывают, тобишь-та, байку дешевую.
Аркар, качая в руках почти опустевшей бутылкой не самого дешевого виски, в окровавленной сорочке, криво усмехался.
— Голова… гудит, — прошептал Арди.
— Обезболивающего не было, так что пришлось этим, — полуорк наглядно тряхнул бутылкой. — Уж извиняй.
Ардан откинулся на свернутые тюком брюки, заменявшие подушку. Дыхание давалось с трудом, а при каждом вдохе болели не только кости и мышцы, но и где-то внутри.
— Ард? — Тесс, проморгавшись, посмотрела на юношу.
— Спасибо, — снова прохрипел он.
Она улыбнулась одними только уголками рта, а затем, размахнувшись, с силой вонзила ножницы прямо в сантиметре от уха юноши.
— Ну ты стол-то не порти! — выкрикнул Аркар.
— В следующий раз сам себя шить будешь! — вспыхнули зеленые глаза певицы, и, будто фурия, она вскочила на ноги и вылетела из помещения, попутно с силой хлопнув за собой дверью.
Арди, провожая её взглядом, лишь продолжал хрипеть. Правда теперь — в недоумении.
— Женщины, — развел руками, вернее — рукой и бутылкой, Аркар. — Но ты, матабар, лучше постарайся обойтись без следующего раза. А то очко… задница, тобишь-та, твоя такого может и не пережить.
— И первого раза в планах не имелось, орк, — едва волочая языком, «огрызнулся» Ардан.
Они замолчали.
По ту сторону дверей слышался шум и гомон, типичный для вечера. Люди ели, болтали, пили и веселились. Немного странно это все выглядело. Знать, что происходит за изнанкой яркой и сверкающей столицы вместе с её надменными жителями, а затем замечать, как эти самые жители слепы и глухи к тому, что происходит вокруг.
И насколько их «завтра» — весьма неустойчивое понятие. Столь же хрупкое, как и те фарфоровые тарелки, с которых они за обе щеки уплетали вкусный ужин.
— Сколько времени я пролеж…
— Не очень долго, — ответил, не дослушивая, Аркар и глянул на наручные часы. — Сейчас половина одиннадцатого.
Выехали от Петра они в районе шести, так что, получается, что-то около трех с половиной часов. У Звездного целительства существовал весомый недостаток — чем больше времени проходило с момента получения травмы, тем больше сил требовалось для исцеления. Да и сами повреждения тоже имели весомое значение. Так что в данном случае Арди, для полного восстановления, потребовался бы сведущий целитель пяти звезд и, суммарно, порядка шестидесяти лучей.
Да уж… день выдался весьма беспокойный.
Сперва рандеву с Бездомной, затем визит к Огланову, оказавшемуся давнишним знакомым, впридачу поведавшим о пропаже детей, а затем еще и…
« Говорящий».
В голове Арди прозвучал голос стрелка. Тот говорил на языке Фае… примерно так же, как Ардан мог говорить, предположим, на языке Селькадо. Услышал где-то и повторил. С таким жутким акцентом, что и разобрать-то с трудом можно.
Нет, стрелявший или — стрелявшая, не принадлежали числу Фае. И уж точно не являлись Бездомным или демоном. Это был человек. Или Первородный.
— Стрелок…
— Когда раздался выстрел, — снова не дослушал Аркар. — Мы с парнями ломанулись… выбежали, тобишь-та, на улицу. Ты в кровище, хрипишь, а сучий сын уже в автомобиле. Парни пока до колес… до своих автомобилей, тобишь-та, добежали, те уже свалить успели. Пропали, значит-ца.
Не поймали… что же, если бы еще и стрелка удалось захватить, то произошедшее действительно можно было бы принять за весьма банальную ковбойскую историю, рассказанную по пьяни в салуне.
— Дышать… сложно, — прохрипел Арди.
— Неудивительно, матабар, — Аркар отставил бутылку в сторону и, подойдя к столу, помог Ардану спуститься на пол.
При каждом движении в грудь будто медведь лапой бил. Арди хорошо помнил это ощущение с детства. Словно лежишь под тяжелым камнем и не можешь, сколько бы не пытался, вдохнуть. А когда, все же, получается, то вместо воздуха по легким растекается расплавленный песок. Колкий и обжигающий.
— Маслина… пуля, значит-ца, на осколки разлетелась, — пояснил Аркар, усаживая Ардана, вспотевшего, полуобнаженного, раздетого до нижнего белья и носков, на диванчик. — Осколки Тесс и вырезала из тебя все это время. Но от удара тебе грудину нормально так вломило… повредило, тобишь-та. Поломался ты знатно. Но хорошо, что без пневмоторакса обошлось. Иначе бы ты уже с предками на тропах охоты встретился.
— Это радует, — Арди прикрыл глаза и немного расслабился.
— Вот что хочу сказать тебе, охотник, — Аркар поставил локти на колени и нахмурился. — Все знают, что это наша территория. И все знают, что ты живешь в нашем доме. Так что… кто бы это ни был, матабар, они…
— Это не бандиты, — перебил Арди. — Да и вообще — вряд ли кто-то связанный с криминалом.
Аркар, судя по звукам, резко к нему повернулся.
— С чего ты взял? — спросил Аркар. — Нет, действовал дилетант. Стрелял не в репу, не в голову тобишь-та… Железо скинул, конечно, но это еще ни о чем не говорит.
Арди попытался улыбнуться, но лишь скривился из-за боли в груди.
— Пока только догадки… чтобы убедится, мне нужно съездить к Борису и в библиотеку.
— Ард, я тебе не друг и, уж тем более, не мать, но в тебя только что стреляли, — Аркар поднялся и направился к двери. — Ты бы еще раз подумал, перед тем, как продолжать заниматься тем, чем ты там занимаешься с Плащами.
Арди, все так же с трудом, открыл глаза. Аркар забрал бутылку и, взболтав, допил.
— Ты…
— Спи здесь, — перебил Аркар. — Я оставлю парней у дверей — тебя никто, до утра, не потревожит, охотник. Считай это компенсацией за то, что тебя подранили на нашей земле.
Распорядитель Орочьих Пиджаков, забрав с собой пустую бутылку, вышел в зал, а Арди снова закрыл глаза. Скрипя зубами, хрипя и рыча, он, с трудом, устроился на диване и, стащив со стола одежду, снова свернул ту валиком и подложил под голову.
Утром ему станет не так больно, но до того, как кровь матабар вылечит переломы и затянет раны пройдет не меньше недели. А если Арди был прав насчет своих предположений, то недели у него могло и не быть.
Завтра наступит двадцать первое число Нового Месяца. День зимнего солнцестояния. Самая длинная ночь в году. Время, когда властвует Дух Ночи, в чьей поступи мрака стираются пути.
Так верили Первородные.
Звездные маги же знали, что в это время излучение Лей-линий, связанное с сезонностью, значительно возрастает и, тем самым, его влияние невероятно усиливается.
Причем здесь все предыдущие события и скорое наступление двадцать первого числа?
У Арди имелись подозрения. Но, чтобы знать наверняка — все еще требовалось поговорить с Борисом и прочесть… книгу по истории. По истории демонологии, разумеется. Но все равно — немного забавно, что в час нужды ему оказался необходим не труд по структуре печати, не какие-то сокрытые таинства, а простая, пусть и не доступная для широкой публики, запись архива.
С этими мыслями, стараясь лишний раз не двигаться, Арди закрыл глаза и практически сразу заснул.
* * *
Просыпаться утром оказалось едва ли легче, чем непосредственно после ранения. В груди пусть уже и не горело, а дыхание давалось куда легче, но при каждом неловком движении руками, наклоне торса или слишком уж глубоком вздохе — все внутри начинало ломить и трещать.
Арди, кряхтя не хуже собственного дедушки, надел брюки, носки, туфли и… все. Вся остальная одежда, кроме брюк, не уцелела. И это обидней прочего. Тело заживет, кости срастутся, синяки и черная гематома, уже расползшаяся по шее и плечам, сойдут на нет. А вот одежду никто не вернет.
Выйдя из комнаты в зал, Арди ненадолго прищурился. Нет, не из-за яркого света, а потому, что ему в лицо светил фонариком Аркар.
Полуорк, в привычном наряде — в сорочке и пиджаке без жилетки, рылся под барной стойкой, а когда Ардан открыл двери, то дернулся от неожиданности и направил свет на него.
— И тебе доброе утро, — пробурчал Арди.
Не спрашивая разрешения он подошел к нескольким деревянным рычагам и, взяв стакан, опустил один из них, подставляя под холодную струю, полившуюся из крана, стеклянную емкость.
Глотание, увы, причиняло боль ничуть не меньшую, чем дыхание.
— С тебя…
— По закону, питьевая вода в заведении предоставляется бесплатно, — опередил полуорка Ардан.
— Бесплатно ты вчера на шконцах… на юрцах… тьфу — на диване, тобишь-та, отдыхал.
Арди, вместе ответа, поставил стакан на столешницу и медленно, едва ли не приставными шагами, направился к лестницам.
— Слушай, матабар, — Аркар опять залез под стойку. — Ты в Лей-кабелях что-нибудь понимаешь.
— Только то, что они передают Лей-энергию с переменным напряжением.
— Чего?
— Сам не знаю, — пожал плечами Арди и тут же пожалел о содеянном. Болело нещадно. — А тебе зачем?
— Да демоново зимнее солнцестояние, — прорычал полуорк, роясь с фонариком в шкафчике. — Проводка то ли погорела, то ли кристаллы накопителей потрескались… на кухне плита не работает и трансформатор в подвале полетел. Вон, — над стойкой показалась ладонь полуорка, чей когтистый палец указывал на лампы. — света нет с середины ночи. А вечером у Тесс концерт. Народа будет…
В последнее время на каждое новое выступление Тесс в « Брюс» заявлялось все больше и больше народа. В прошлый раз в зале, рассчитанном максимум на семьдесят посетителей, ютилось порядка ста двадцати. Не говоря о тех, кто, невзирая на холод, толпились около входа в бар.
— Поможешь? — чуть ли не умоляющим тоном попросил полуорк.
— У меня дела, — просвистел Ардан. — Отправь посыльного за инженерами.
Он говорил таким тоном не специально, а из-за того, что говорить — значит дышать, а дышать — значит, что в грудь, с каждым словом, словно опять пуля прилетает.
— Серьезно? Посыльного отправить? И как я без твоей светлой башки… головы, тобишь-та, не догадался, — проворчал возящийся с кабелями, вооруженный фонариком и пассатижами, полуорк. — И что у тебя за дела с такой мастыркой… раной, значит-ца?
— Сущие пустяки, — отмахнулся Арди, уже доковылявший до дверей, ведущих на лестницы. — Нужно поймать демонолога до наступления полуночи.
— Ха-ха, — передразнил полуорк. — Очень смешно, матабар. Не хочешь помогать с баландером… плитой, тобишь-та, так и скажи. Демонологи у него…
Арди примерно четверть часа поднимался по лестнице, а когда вернулся в свою квартирку-эркер, то пожалел, что не может ополоснуться. Весь вспотел, покраснел и промок. От собственного пота.
Вместо воды Ардан, по привычке, приоткрыл окно и, зачерпнув пару горстей снега, протер им тело (стараясь не задеть бинтов), а затем обтерся жестким, штопанным полотенцем.
Расколов ножом наледь в умывальнике — ополоснул лицо, почистил зубы, побрился и, признаться, пару мгновений испытывал желание рухнуть на кровать и сделать вид, что его ничего не касается.
— Все равно не сможешь оставить все, как есть, — глядя на собственное отражение в зеркале, произнес Арди. — И не говори о том, как не любишь приключения. Я и без тебя это прекрасно знаю.
Отражение промолчало. Оно вообще никогда не разговаривало и, пожалуй, именно потому Арди, порой, нравилось с ним — с отражением, общаться.
Застегнув пуговицы вязанной жилетки, накинув последний (второй и, теперь уже, единственный) шерстяной пиджак и, повязав шарф, Ардан, сцепив зубы и чуть стеная, просунул руки в рукава осеннего пальто. Не по погоде, но, увы, теперь и выбора-то не оставалось.
Придется, если снова ударят морозы, тратиться на одежду…
Взяв посох и подвесив на цепочки гримуар (их, скорее всего, сюда поднял Аркар у которого имелись запасные ключи от всех квартир), Арди убрал отцовский нож за пояс, в правый карман положил несколько месяцев с патронами, а в левый — второй накопитель. На палец надел кольцо.
У него вряд ли, если догадки подтвердятся, появится время для того, чтобы съездить до Черного Дома.
Но Эргар всегда наставлял своего ученика, что барс на тропах охоты может рассчитывать, в отличии от других хищников, живущих в стаях, лишь на себя.
— А еще он учил никогда не охотится на тех, кто сильнее тебя, — напомнил сам себе Арди, но, тем не менее, вышел за дверь.
За маленьким, мутным окошком, постепенно расступался едкий полумрак рассветного утра. Зимой ночи в Метрополии действительно царствовали куда дольше, чем летом. И сейчас несмотря на то, что стрелка часов почти дотронулась до числа «10», солнце на юго-востоке еще только-только, нехотя, с ленцой, вышагивало из-за смазанного облаками и фабричным смогом горизонта.
Сегодня столицу ждал самый короткий световой день и самая длинная ночь. Всего пять часов пятьдесят две минуты света и восемнадцать часов восемь минут мрака и тьмы.
Почему мрака и тьмы, раз уж Новый Город, да и Бальеро, служили чем-то вроде огромных ламп? Потому что вряд ли беда, с которой столкнулся Аркар, настигнет один лишь только « Брюс». К вечеру Лей-кабели и трансформаторы начнут сбоить не только по всей Метрополии, но и по всему западному континенту.
Арди поднял часы и, на втором, маленьком циферблате, завел таймер обратного отсчета. У него оставалось четырнадцать часов.
Что произойдет, когда время истечет?
Ардан не знал.
Но ему не нравилось услышанное от Бездомной слово « жатва».
— Ард?
Юноша поднял взгляд и увидел Тесс. Все в той же шубке и, не раз починенных, но начищенных сапожках, она смотрела на него со смесью удивления и беспокойства.
— А ты…
— Госпожа Окладова отпустила пораньше, чтобы я могла порепетировать, — в руках, укрытых теплыми варежками, она держала простенькую сумочку, а уши с волосами прикрывала местами прохудившаяся, меховая шапка.
Арди был уверен, что многочисленные поклонники таланта и внешности Тесс не раз предлагали ей, помимо внимания и свиданий, разнообразную помощь. Но Тесс-то и на встречи редко когда соглашалась, а на помощь — тем более. Этим она чем-то напоминала неуловимую, порхающую в небе ласточку. Всегда, как бы далеко та не улетала, возвращавшуюся в родное гнездо.
— Я пройду? — по уже сложившейся традиции спросила она.
— А, да, извини, — по той же традиции, ответил Ардан.
Он спустился на лестничный пролет и отошел в сторону. Проходя мимо, Тесс остановилась рядом и заглянула ему в глаза.
— Как ты себя чувствуешь?
— Будто с медведем боролся, — честно ответил Арди, потому как после того, как однажды столкнулся на тропах охоты с молодым мишкой, потом около двух недель отлеживался в Хижине, слушая сетования Эргара на тему, что у него столь слабый и бесполезный ученик.
Правда затем барс научил Арди хитрому приему, как одолеть противника, который крупнее и сильнее тебя.
Тесс сперва невольно улыбнулась, а после — нахмурилась. Она словно не могла понять — шутит собеседник или нет.
— Ард, я тебе никто, — внезапно произнесла она. — Не друг, не сестра и уж тем более, слава Вечным Ангелам — не мать. Но послушай непрошенного совета — не стоят эксы того, чтобы связываться с Пиджаками.
Она развернулась и направилась по лестнице наверх.
— С той ночи я больше не работаю с Аркаром, — и сам не зная зачем кинул ей в след Арди. Будто… будто ему было неприятно от того, что Тесс могла в нем разочароваться.
Девушка замерла на ступенях и, повернувшись к Арди, посмотрела на того с сомнением.
— Тогда… почему в тебя стреляли?
И тут Ардана осенило. Она не знала. Тесс понятия не имела о том, что Лиза мертва. И о том, что Арди сотрудничал со второй канцелярией. Аркар, зная, как минимум, о последнем — ничего не рассказал своей драгоценной певице, за один вечер собиравшей для « Брюса» двух недельную кассу.
— Я и собираюсь это выяснить, — ответил он не соврав, но и не сказав ни капли правды.
— Может быть из-за Бориса? — нахмурилась Тесс. — Ты к ним? К Борису с Леной? Хочешь — с тобой съезжу. На всякий случай. Ты выглядишь так… будто действительно боролся с медведем.
Она улыбнулась. Как-то не очень уверенно и сдержанно, попутно сжимая и разжимая в пальцах ручки сумочки.
— А как же твоя репетиция?
— Плевать, — ни мгновения не сомневаясь, пожала плечиками Тесс. — Вечером, перед выступлением, порепетируем.
Арди метался, чтобы ответить согласием, на несколько секунд дольше положенного. Он действительно пару мгновений размышлял о том, чтобы сказать « да».
— Мне потом в Большой надо, — привычным жестом юноша почесал затылок навершием посоха.
Он снова не сказал ни слова лжи, и вновь — оставил истину где-то под покровами полуправды.
— А… хорошо, — с заминкой кивнула Тесс и, развернувшись, шагнула выше.
Арди, словно потеряв всякий контроль над самим собой, выкрикнул:
— Подожди!
Она замерла и повернулась к нему через плечо.
Спящие Духи! Зачем он её остановил? Что он собирался сказать?
— Что-то хотел? — спросила она тихонько.
Хороший вопрос. Знать бы на него ответ.
— Давай… давай в пятый день сходим вместе в… — Арди спешно пытался придумать куда он мог пригласить такую девушку, как Тесс, которую вряд ли, учитывая пресловутых ухажеров, можно чем-то удивить.
— Давай.
— Что?
— Давай сходим, Ард, — её глаза чуть заблестели, а улыбка стала шире.
— Но я еще не сказал, куда именно.
— Там в нас не будут стрелять?
— Пожалуй, что нет.
— Меня немного напрягает твоя неуверенность, — Тесс прыснула, прикрыв рот ладошкой в варежке. — Но я люблю сюрпризы… В пятый день моя смена заканчивается ровно в семь. Заберешь меня от ателье?
— Ладно.
— Тогда до пятого дня, Ард.
И она ушла, цокая каблучками по бетонным ступеням лестницы. А Арди одновременно чувствовал себя по-дурацки счастливым, словно в первый раз обыграл Шали в прятки и, одновременно с этим, испуганней, чем когда повстречал горного тролля.
— Мысли завтрашнего дня… — пробурчал себе под нос Арди. — но что она имела ввиду под « забрать»?
Может Тесс так привыкла, что на свидание к ней приезжали на автомобилях, что… Постойте. Погодите. Одну секунду. Он что, только что позвал её на свидание?
Спящие Духи.
Отчего-то встречи с похитителями Бориса, Бездомной-Фае и возможным рандеву с демонологами больше не казались Ардану такими уж тревожащими.
С этими мыслями он вышел в безлюдный, темный зал, где Аркар все еще возился с кабелями.
— Тебе посыльный подарок принес, — откуда-то из недр раздался весьма раздраженный голос. — Я тебе уже говорил, Ард, что я тебе не шестерка… не секретарь, тобишь-та.
— Спасибо, — только и ответил Ардан.
Он подошел к стойке и забрал конверт, внутри которого обнаружился одноразовый, расширенный библиотечный допуск, скрепленный государственной печатью и оттиском второй канцелярии.
* * *
Трамвай скрипнул колесами и замер на остановке около здания госпиталя на улице Миринского. Названная, разумеется, в честь исторического деятеля. Он, кажется, открыл какие-то особенные свойства плесени, позволяющие лечить заразные заболевания. Или как-то так.
Новый Город, как и всегда, встретил Арди высокими зданиями. Совсем не такими пышными и помпезными, как в Старом Городе, но, безусловно, все еще впечатляющими.
Сойдя по обледенелым ступеням, держаясь за столь же обледенелый поручень, Арди молился Спящим Духам и Вечным Ангелам, чтобы не поскользнуться и не загреметь на асфальт. Потому что на этом его бы сегодняшнее путешествие мгновенно бы завершилось. Тело попросту отказалось бы подчиняться столь нерадивому владельцу.
В груди горело. Арди глянул на часы.
Время до полуночи: 13 часов 06 минут.
Глазеть по сторонам, разглядывая небоскребы, высотные здания, автомобили и прохожих у юноши совсем не оставалось времени. Он даже не особо обратил внимания на громаду пятиэтажного госпиталя, занимавшего в одиночку целый квартал.
Арди, опираясь на посох, подошел под массивный козырек, а затем и юркнул через крутящиеся двери (будто в отеле). Хотя, учитывая громадное фойе, где среди кожаных диванчиков, изысканных ковров на мраморе, гардероба и длинной стойки с информацией, сидели важные посетители с не менее важными врачами, можно было и засомневаться, где именно находится Ардан.
Подойдя к медсестре — миловидной девушке в белом одеянии с черным чепчиком и манжетами, Арди коротко произнес:
— Я в третью палату. Отделение пост травматической реабилитации.
— Одну секунду, — девушка пробежалась пальцами по корешкам разнообразных папок, после чего достала одну из них и открыла где-то посредине. — Ваше имя?
— Ард Эгобар.
Она повела пальцем по именам допущенных до посещения.
— Хорошо, вижу… распишитесь пожалуйста, — медсестра протянула ему бланк, где Арди оставил размашистую, широкую подпись — так матушка научила. — Чехлы для обуви у гардероба. Там же и халат накинете.
— Благодарю.
Арди, все так же стараясь не делать лишних движений, переоделся, забрал номерок (не деревянный, а алюминиевый; c оттиском), надел на обувь чехлы из плотной, непромокаемой ткани, накинул белый халат на пиджак и отправился к лестницам.
Сегодня, признаться, он был бы не прочь потерпеть свою боязнь тесных и запертых пространств, но лифтами в госпитале можно было пользоваться только врачам; для перевозки тяжелых больных; а еще в экстренных ситуациях.
Ардан не относился ни к одной из трех категорий.
Так что, ступая, скрипя то ли зубами, то ли разбитой грудью, а может и всем сразу, он поднялся на пятый этаж (разумеется), после чего прошел в самый дальний конец восточного крыла (иначе и быть не могло), попутно встречая глазами врачей, включая пару целителей эльфов. Один в розовом (пятая звезда), а другой и вовсе в черном (шестая звезда) плащах поверх белых халатов с красными воротниками и манжетами — хирурги.
Их вытянутые, изящные, едва ли не женственные лица отражались на мраморе пола в тех местах, где тот не прятался под ворсистыми коврами. На стенах, выкрашенных в ослепительно белый цвет, как это часто встречалось у денежных китов, картины и фотографии. Все до единого — нейтральные пейзажи.
Потолок из красного дерева с хрустальными Лей-лампами, стилизованными под свечные люстры начала прошлого века.
Арди чувствовал себя в этом великолепии несколько неуютно. Так что был рад открыть двери третьей палаты.
Просторное помещение раза в четыре больше той квартиры, где жил сам Ардан. Окна в пол, занавешенные шелковым тюлем и бархатными шторами. Два лакированных шкафа, гардероб на несколько персон. Стол, четыре стула, пара тумб. Одна из которых для цветов. Удобное, крупное кресло на фигурных ножках. И, разумеется, койка, больше походящая на шикарную, массивную кровать.
Около неё еще тумба, заставленная в данный момент колбочками и баночками, с противоположной стороны — стойка под капельницы, а сверху, с потолка, свисали сложные системы из веревок и держателей. Чем-то напоминало рогатку. Только вместо камешков — на кожаных ложе покоились поврежденные ноги Бориса.
Сам лорд Фахтов, замотанный в бинты, местами пожелтевшие от мазей; с руками, запертыми в гипсы; с ногами, из которых торчали штыри из хирургической стали, связанные друг с другом проволокой, намотанной на воротки; с замотанным лицом, из под марлевых подкладок которого торчали разве что ноздри, губы и глаза; он скорее напоминал мумии правителей древних королевств пустыни Зафиры, нежели живого человека.
Рядом с ним на стуле сидела Елена. Она читала в слух популярный нынче детективный бульварный роман про разведчика второй канцелярии, путешествующего по всему миру и борющегося с заговорами тайных организаций, маньяками, черными магами и, порой, просто попадающий в переделки.
— Ммм, — промычал Борис.
Он увидел визитера, а вот Елена сидела спиной ко входу и, кажется, не услышала, как открылась дверь.
— Что такое, дорогой? — она захлопнула книгу и поднялась с места. — Пить хочешь?
Промыслова-Фахтова подняла с тумбы стакан с водой, в котором билась о стенки стеклянная трубочка.
— Добрый день, — Арди слегка стукнул посохом.
Елена вздрогнула и обернулась. Она осунулась лицом, под глазами расплывались темные круги, а глаза покраснели от недосыпа.
Все это время Елена не покидала госпиталя. Она спала на кресле. Питалась в кафетерии. Мылась в умывальниках. Одежду ей привозили посыльные.
Она помогала медсестрам. Меняла бинты. Забирала утки, выливая их содержимое по нескольку раз в день. Приносила Борису пить, вымеряла капли обезболивающего.
Прежде Арди иногда задумывался — вышла ли Елена замуж до или после того, как Бориса отлучили от семьи, но теперь знал точно. Знал точно, что их обоих — ни Елену, ни Бориса, не заботили такие мелочи, как звания, чины или деньги.
Они любили друг друга.
Любили так, как, наверное, любят разве что в тех романах, что читала вслух Промыслова.
— А, Арди, — она улыбнулась измученной, но радостной улыбкой. — Уже седьмой день? Как время-то пролетело…
— Пятый, — напомнил Арди. — Я в седьмой тоже приеду. Привезу, как и обещал, записи с лекций.
— Да, точно, пятый… — заторможено произнесла Елена, усаживаясь обратно на стул. — Ты выглядишь усталым, Арди. И пальто… не по сезону. Что-то случилось?
— Упал на набережной, — вновь не соврал и не сказал правды Ардан. Ему не нравилось, как часто в последнее время, приходилось использовать науку Скасти, но что поделать. — Одежду порвал. Вот, пришлось эту надеть.
— Ты поаккуратней, — прошептала Елена.
Все это время Арди не сводил взгляда с глаз Бориса, запертого в плену гипсов, штырей и бинтов. Фахтов понял. Понял, что Ардан лукавит. Но сказать ничего не мог. Да и вряд ли бы стал, даже имейся у него такая возможность.
— Спасибо, что приехал навестить, — она оперлась щекой на запястье, а с лица не уходила теплая улыбка. — Мы тебя всегда рады видеть, Арди. Ты надолго?
У Ардана сердце защемило. За прошедшее время он всего дважды навещал своих… друзей? Хороших знакомых? Он все еще не мог разобраться. Знал лишь одно — надо навещать чаще.
— Нет, — покачал головой Арди и добавил. — Прости.
— Какое прости, — отмахнулась Елена. — у тебя своих дел достаточно. Спасибо, что вообще приезжаешь. Время находишь. Спасибо.
Арди в этот момент чувствовал себя кем-то или даже — чем-то хуже самой последней навозной мошки, но, все же, не мог поступить иначе.
Он подошел к койке Бориса и… не смог заглянуть тому в глаза. Собирался, как и учил Скасти, осознанно использовать Ведьмин Взгляд, но не стал. Может, потому что, все же, лучше пресловутой мошки?
А может, потому что, аккуратно сев на край кровати, чувствовал ритм сердца Бориса и все равно бы узнал — соврал тот или нет.
Ардану хотелось верить в первый вариант, но он понимал, что, скорее всего, сдержался именно из-за ощущения ритма.
— Борис, у меня к тебе несколько вопросов, — медленно проговорил Ардан.
Елена с удивлением повернулась к визитеру. В её голосе зазвучало легкое недоумение и, пожалуй даже, нотка возмущения:
— Арди, Борис сейчас не в том положении, чтобы…
— М-м-м, — промычал Борис, а затем медленно опустил и поднял веки, выражая свое согласие.
— Твоя матушка ведь из северо-западной военной аристократии, — Ардан старался не смотреть в сторону опешившей Елены. — Оттуда же, откуда родом леди Талия. Одна из последних демонологов Империи. Тебе от неё досталось наследство?
— Ард! — Елена попыталась вскочить на ноги, но у неё не хватило на это сил.
— М-м-м, — строго промычал Борис, скосив взгляд на жену, а затем повернулся обратно к собеседнику и, снова, медленно опустил и поднял веки.
Арди мысленно выругался. Он очень хотел и даже надеялся услышать другой ответ, но, видимо, его догадки оказались верны.
— Елена, — Ардан повернулся к Промысловой.
— Что? — рассержено, недовольной кошкой сверкая глазами, спросила та.
— Иолай держал при себе Орвилова, потому что их компания… — Арди некоторое время подбирал нужные слова. — подшучивали над ним, да? Из-за того, что у Орвилова мало лучей, да и в военной магии он не был особо ловок.
— Да, они иногда над ним посмеивались и не считались с его мнением.
— Он имел с кем-то отношения?
— Ард! Ты не дознаватель, а я не на допросе, чтобы…
— М-м-м! — Елену перебило требовательное мычание Бориса.
Промыслова посмотрела на мужа, затем на Арди и в её глазах появилось понимание. А вместе с ним пропало и раздражение, заменившись настороженностью.
— Д-да, — с запинкой, после секундной паузы, ответила она. — Кажется… нет, точно! Он ухаживал за девушкой с нашего курса. Я не знаю какой именно, но слухи об этом ходили.
Ардан перевел взгляд на Бориса.
Тот посмотрел направо, а затем быстро перевел взгляд налево.
Значит и Фахтов не знал.
Но этого было достаточно. Оставалось только найти запись в историческом справочнике. И если все сойдется, тогда… тогда Ард, признаться, понятия не имел, что делать дальше.
— Елена.
— Да?
Арди достал из кармана второй накопитель и протянул кольцо.
— Можешь со своего анализатора посмотреть сколько в них лучей? А то мой опять сломался.
— Хорошо.
Промыслова закатала рукав и направила на предметы пластину, закрепленную кожаными ремешками к предплечью. Через несколько секунд на ней появились надписи:
[ Накопитель Бри-и-Мен. Информация недоступна]
Ардан устало выдохнул. Результат оказался, что неудивительно, точно такой же, как и когда он пытался проанализировать накопитель Давоса.
— Арди, — с удивлением и тревогой выдохнула Елена. — Это ведь специальные военные накопители для магов второй канцелярии… откуда они у тебя?
Ардан перевел взгляд с Промысловой на Бориса. Ну да. Её муж, все таки, потомственный военный аристократ.
— Они всегда на девять лучей, — поспешила добавить Елена. — Из-за этого их размер такой маленький, что он помещается в кольцо. Обычные накопители, как ты знаешь, вставляются в навершие посоха. А такие — в кольцах, их, Арди, даже в армии почти не встретишь. И твои вопросы… во что ты ввязался?
Она действительно тревожилась. Искренне и открыто. Тревожилась за него. А он… он даже не мог сказать, почему задал свои вопросы. Вместо этого Арди лишь тихо прошептал:
— Все будет хорошо, — он кивнул Борису, дотронулся до плеча Елены, встал с кровати и направился к дверям. У самого выхода Ардан задержался и, не оборачиваясь, произнес уже громче. — Я приеду в седьмой день. И на неделе еще тоже заеду. Несколько раз. Если вы не против, конеч…
— Разумеется мы не против! — окликнула его Елена.
— Мхм, — подтверждающе промычал Борис.
На сердце стало теплее и поганей одновременно. Может все из-за перелома? Но вряд ли.
Арди вышел в коридор и закрыл за собой дверь.
* * *
Ардан подошел к временному гардеробу Большого и отдал работнику с пасмурным лицом свое пальто. Тот принял и небрежно бросил на стойку деревянный номерок.
Арди, даже слова не сказав, схватил тот и поспешил через атриум к лестницам.
На часах:
Время до полуночи: 11 часов 23 минуты.
До самого темного часа в году еще обманчиво много времени. Обманчиво, потому что кто знает, как долго ему придется копаться в старых записях.
Так что надо было поспешить и…
— Эгобар!
Ард обернулся.
И, в то же мгновение, весь его обзор занял здоровенный кулак, летящий Ардану прямо в лицо.
* * *
Конец 2 тома 1 книги
Назад: Глава 59
На главную: Предисловие
