Глава 17

Пациент с множественными образованиями печени пришёл тогда, когда я его уже не ждал. А точнее просто забыл и хотел было уже подняться к себе в кабинет обедать, решив, что утренний приём окончен. Я открыл дверь, чтобы уходить, а за дверью стоит он. Довольный такой.

— Проходите, — сказал я, выдавив из себя улыбку и подавив вздох. — А я уже решил, что вы сегодня не придёте.

— Простите, Александр Петрович, немного опоздал, — виновато произнёс он. — Но, если по-честному, я настолько хорошо себя чувствую, что меня уже посещали мысли не приходить. Как говорит один мой знакомый: «лучшее — враг хорошего».

— Гоните их веником эти мысли, — хмыкнул я. — Пока все образования в печени не уберём, о таком даже и не думайте. Поймите, вам это нужно гораздо больше, чем мне.

— Да я понимаю, — виновато улыбнулся он и пожал плечами. — Просто хочется об этом всём думать лучше, чем оно есть на самом деле.

— Прекрасно вас понимаю, — кивнул я. — Но мы уже близимся к финалу, надо пока немного потерпеть.

— А долго ещё? — спросил он, сложив бровки домиком.

— Точно не могу сказать. Образований в печени слишком много, но становится всё меньше, — ответил я и указал ему на стол. — Располагайтесь.

Я положил ладонь на правую рёберную дугу и начал сканировать. Кисты, с которых я начал, продолжали скукоживаться. На месте образований, которые я удалил, а начинал я с самых больших, образовались новые кисты, но вялые, без признаков напряжения. Я раздренировал их в проходившие рядом желчные протоки, потом начал удалять другие образования.

Если учитывать суммарный объём удалённого, то большую часть я победил. По количеству — осталось больше, чем две трети, но уже более мелкие. Я убрал сколько смог и, когда уровень энергии в ядре опустился чуть ниже четверти, завершил процедуру.

— Буди, Кать, на сегодня хватит, — сказал я, вытирая пот со лба.

— Саш, вот объясни мне пожалуйста, — начала говорить сестрёнка, глядя на меня исподлобья. — Зачем каждый раз так выкладываться? Ведь ты же других учишь следить за уровнем энергии в ядре, а сам работаешь чуть ли не до отключки.

— Да нормально всё, Кать, — махнул я рукой. — Работаем в штатном режиме, всё, как всегда, я в полном порядке.

— Ты в зеркало на себя глянь, в порядке он! — буркнула Катя.

Чего она там такого увидела? Я решил проверить её слова и подошёл к зеркалу. М-да. Бледненький, мокренький, словно у меня жар под сорок. Пожалуй, стоит пересмотреть свои представления, когда мне пора останавливаться. В принципе Катя права. Это же не спасение жизни в полевых условиях, где человек может погибнуть, если ты ему не поможешь здесь и сейчас. Ещё вариант — сделать небольшой перерыв, помедитировать, потом продолжить. Смешно сейчас, да? Где-то такая мысль уже проскакивала, только почему-то с собой я её не ассоциирую. Но я ведь стремлюсь за единицу времени принять больше пациентов. Сохранилась привычка с приёма из прошлой жизни.

Убедившись, что пациент чувствует себя вполне удовлетворительно, отпустил его домой и назначил повторную процедуру на понедельник. А ещё записал себе в блокнот номер его телефона на случай, если удастся организовать встречу Кораблёва с призраком. Надо будет и его пригласить.

Телефон в кармане зазвонил ещё до того, как пациент ушёл. Я кивнул ему на прощание и ответил на вызов. Это был Белорецкий.

— Александр Петрович, доброго дня, — начал говорить главный полицмейстер и неожиданно глубоко вздохнул. — Прошу прощения, что не оповестил вас сразу, как вы просили, но Боткин со среды находится в наших казематах, а не в Ораниенбаумской колонии. Теперь за его безопасность точно можете не переживать. Если будет желание навестить, всегда пожалуйста.

— Спасибо, Павел Афанасьевич! — сказал я, чувствуя, как радостно забилось сердце. — Я сегодня же после работы буду у вас.

— Хорошо, Александр Петрович, я предупрежу дежурного, чтобы вас сразу проводили к Боткину.

— А подскажите пожалуйста, уже нашли того, кто пытался его убить? — спросил я. — Я имею ввиду не исполнителя, а нанимателя.

— Пока нет, более подробно сказать не могу, тайна следствия. К делу активно подключилась контрразведка, дело принимает очень серьёзный оборот, хорошо хоть нас не подвинули, мы тоже участвуем. Прошу прощения, очень много дел, вынужден прервать нашу беседу.

— Да, да, конечно, спасибо вам ещё раз и до свидания.

Положив трубку, я улыбался так, словно мне наконец подарили на день рождения радиоуправляемую машинку, о которой я мечтал в детстве. Теперь я могу быть спокоен за жизнь Андрея, и он всегда рядом. Правда, к сожалению, пока не на свободе. Впрочем, заточение в сложившейся ситуации ему только на пользу, так безопаснее.

Первый пациент после обеда порадовал своей оригинальностью. Это был мужчина лет шестидесяти явно не благородного происхождения. В такой одежде в клиники люди обычно не приходят, стиль пограничный с обитателями улиц и теплотрассы. Скорее всего его прислали из лечебницы, значит онкология. Статус пациента для меня сейчас не имеет значения, его лечение финансирует городская казна, значит мне ничто не мешает быть гуманным и заботливым абсолютно ко всем.

— Проходите, — неуверенно сказал я, оценивая степень загрязнения одежды пациента в месяцах после последней стирки. — Что вас беспокоит?

— Господин лекарь, — начал говорить пожилой мужчина, кланяясь и заискивающе глядя мне в глаза. Вот зачем это? Я ему не начальник. — Червячки у меня в ноге.

— В смысле червячки? — спросил я, стараясь сдержать улыбку. Пациенты с псевдогаллюцинациями мне попадались и ранее. — Когда это вы зачервивели?

— Да ранка у меня на ноге уже давно, а там червячки, — уточнил он, словно извиняясь и потупил взгляд.

Вот теперь понятно, на ноге гнойная рана или опухоль с распадом, а там живут личинки мух, которых мы все знаем под названием опарыши. В прошлой жизни меня этим было не удивить, а в этой пока не встречал. Ну что ж, пора начинать.

— Располагайтесь на столе, — я указал ему рукой направление движения. — Освобождайте ногу.

А какой же божественный запах пошёл по всему кабинету! Прямо ностальгия заела. Помню, когда привозили в приёмное отделение человека без определённого места жительства, заснувшего вследствие глубокой алкогольной интоксикации в луже и сделавшего не снимая штанов все физиологические отправления, я смотрел на него и напевал мысленно: «О, Боже, какой мужчина!». Этот был примерно такой же, но трезвый, не сходивший в штаны, просто мылся в последний раз летом в пруду. Света сначала задерживала дыхание, потом старалась дышать через ворот халата, потом махнула рукой и смирилась.

Мужчина задрал штанину выше колена. В нижней трети голени была грязная растрёпанная бинтовая повязка, наложенная скорее всего в прошлом месяце. По крайней мере она выглядела именно так. Света аккуратно разрезала бинты ножницами для снятия повязок, бинты упали и на свет явилась трофическая язва сантиметров пять в диаметре и почти сантиметр глубиной, а оттуда посыпался вышеупомянутый десант, стремительно расползаясь по столу в разные стороны. Так быстро я перчатки ещё никогда не надевал. Мы принялись ловить беглецов, которые уже начали падать на пол, чтобы они не попрятались под мебелью. Света пару раз изъявляла желание похвастаться своим завтраком, но всё же сдержалась.

Промыв рану перекисью и антисептиком, я понял, что об онкологии тут речь не идёт, обычная трофическая язва. Тогда зачем его прислали?

— А в вашей лечебнице вам не смогли с этим помочь? — поинтересовался я.

— Да мне местные знахари уже несколько раз залечивали эту ранку, а она снова появляется, — развёл руками мужчина. — Они говорят мази надо покупать, а у меня на них денег нет, один я остался, нет никого, на еду еле хватает.

— Понятно, — кивнул я, разглядывая его ногу.

Причину язвы было определить несложно, больная нога была визуально толще здоровой, плотный отёк, потемнение и огрубление кожи, багрово-синюшный цвет ниже середины голени, пигментированные рубцы от заживших язв. Варикозно расширенных вен нет. Значит надо смотреть состояние глубоких вен, скорее всего это посттромботическая болезнь с нарушением венозного оттока. Я ещё раз критично осмотрел пациента. Заниматься такими вещами сейчас?

— Давайте мы сейчас вот что сделаем, — сказал я, найдя уже лучший на мой взгляд выход. — Вас отведут в палату, там вы как следует отмоетесь и наденете больничную одежду, которую мы вам предоставим. Некоторое время побудете у нас, пока я не разберусь с вашей болезнью.

— Да неудобно как-то, — старик совсем засмущался. Он и так себе места не находил, видел нашу реакцию и на его запах, и на пассажиров в язве. — Мне и приходить-то было неудобно, зря я это всё.

— Ничего не зря, — уверенно возразил я. — Мы вам поможем. Но сначала вы приведёте себя в порядок.

В кабинет вошла санитарка и поморщилась при виде нелицеприятного посетителя. Я ей пригрозил пальцем так, чтобы он не видел. Потом озвучил объём помощи, которую ему надо оказать. Женщина, смутившись от моего строгого взгляда воткнула глаза в пол и позвала пациента следовать за ней.

— Александр Петрович, не зовите пока никого, — попросила Света. — Я сначала здесь приберу всё и проветрим как следует.

— Открывай окно, а я позову санитарку, и она всё обработает, — поправил я. Это в нашем мире всё держится только на медсёстрах из-за хронической кадровой недостаточности, а здесь не так.

Следующего пациента мы позвали только минут через пятнадцать, когда кабинет стал по прежнему чистым, как и воздух в нём. После излечения мной нескольких артритов, в дверь требовательно постучали. Света открыла, выглянула наружу и обернулась ко мне.

— Перелом позвоночника по скорой помощи, — сообщила она.

— Пусть завозят, — ответил я.

Знахари скорой ввезли каталку с молодой женщиной, стонущей от боли и бормочущей молитвы себе под нос. При осмотре я обнаружил значительное снижение активности нижних конечностей вплоть до полного паралича и ярко выраженные рефлексы на них, что бывает, когда ослабевает контроль головного мозга над этими процессами. Мы вместе аккуратно переложили женщину с каталки на манипуляционный стол, после чего сотрудников скорой я отпустил.

— Что у вас случилось? — спросил я, взяв пациентку за руку, чтобы посчитать пульс.

— Поскользнулась на выходе из парадной, детишки лёд накатали вчера вечером, и спиной о поребрик, — начала лепетать женщина, продолжая постанывать от боли. — Господин лекарь, я ног не чувствую и пошевелить не могу! Я теперь на всю оставшуюся жизнь в инвалидной коляске?

— Давайте не будем торопиться с выводами, — постарался я её успокоить. — Сейчас я буду разбираться с вашей проблемой. Каким местом упали на поребрик?

— Болит где-то в районе поясницы или чуть выше, — простонала женщина.

Я положил ладонь к её животу, переворачивать сейчас не безопасно, можно сместить позвонок, который похоже и так смещён далеко не лучшим образом. Сканирование показало, что поясничные позвонки все на месте, без повреждения и смещения. Проблема обнаружилась выше. Тело девятого грудного позвонка оказалось раздробленным и часть его, сместившись вперёд вместе с грудным отделом, значительно придавила спинной мозг. Очень повезло, что твёрдая мозговая оболочка не повреждена, а сам спинной мозг как следует прижат, но нарушения целостности я не заметил.

— Пока могу сказать, — обратился я к пациентке, которая затаив дыхание выжидательно смотрела на меня. — Спинной мозг цел, а значит инвалидом колясочником вы не станете, функции нижних конечностей восстановятся.

— Ох, господин лекарь, ваши бы слова… — сказала она в сердцах и снова застонала.

— Кать, — обратился я к сестре, но та поняла и без слов. Положила пальчики женщине на виски, и та вскоре уснула.

Я вернулся к сканированию позвонка, чтобы определиться, что с ним делать. Проблема осложнялась, как я уже и сказал, смешением восьмого позвонка вперёд вместе с фрагментом разрушенного девятого. Соосность позвоночника над и под переломом нарушена и её надо восстановить. О ручной репозиции речь не идёт, значит будем работать по методу Захарьина, то есть по классике. Перед тем, как приступить к восстановлению соосности, решил прибегнуть к использованию такого вспомогательного инструмента, как валик. Я аккуратно подсунул его на уровне второго и третьего поясничных позвонков, чтобы их хоть немного приподнять. Благодаря этому расхождение осей уже немного уменьшилось, удачное решение.

Энергии в ядре под завязку, работаем, ребята. Собрал в ладонь мощный поток магической энергии и направил в сторону тела десятого грудного позвонка, заставляя его ещё немного приподняться, пока ось позвоночника не стала единой. Теперь самое сложное, удерживая позвонки в нужном положении, собрать отломки тела девятого позвонка в кучу, чтобы это снова стало похоже на позвонок, а затем приступить к заживлению.

Я постарался относительно надёжно прихватить отломки, чтобы они никуда не делись пока я буду приходить в себя и прекратил воздействие, энергии в ядре осталось критически мало. Круги перед глазами слились в единое колышущееся полотно, я покачнулся, но устоял.

— Ну Са-ша! — воскликнула Катя.

Я закрыл глаза и замер, а потом почувствовал, как меня подхватили под руки и повели в сторону зоны отдыха. Я, спотыкаясь, еле волочил ватные ноги, стараясь не осесть на кафель, как сульфат кальция в пробирке на уроке химии. Меня развернули и помогли усесться в кресло. Точнее придержали, чтобы я туда просто не рухнул. Я шёл с закрытыми глазами и не стал их открывать, входя в глубокую восстановительную медитацию. Жадно впитывая свободные потоки природной энергии, я наполнял ядро и сосуды, стараясь сделать это как можно быстрее и эффективнее.

Когда открыл глаза, передо мной стояли две дамы в белых халатах и, скрестив руки на груди, с укором смотрели мне в глаза.

— И как это называется, братишка? — спросила Катя так, словно это она старшая сестра, а я непослушный младший брат. — Ведь только что об этом говорили.

— Ну мне же нужно было удержать и прихватить позвонок, пока он не уехал обратно, — ответил я и улыбнулся.

Они стояли передо мной такие серьёзные, брови сдвинуты, ноздри раздуты, глаза метают молнии. Ну невозможно не улыбнуться от умиления.

— Ты же валик подложил под поясничный отдел, никуда бы твой позвонок не делся.

— Ты могла бы дать стопроцентную гарантию? — спросил я. Катя ещё сильнее насупилась, но промолчала. — Вот то-то же, и я не был уверен. А я пациентке пообещал, что она будет нормально ходить. Если бы позвонок повторно сместился, велика вероятность повреждения спинного мозга. Поэтому я и решил выложиться на полную катушку. Мне, кстати, ещё надо завершить заживление, я там только прихватил.

— Я тебе крепкий чай заварила для разнообразия, — сказала Катя, кивнув в сторону столика, где возле чашки с чаем красовались пара сложных бутербродов с сыром, ветчиной и листьями салата, сверху лежали дольки помидора. — И это съешь, а то всё эклеры одни, я ещё удивляюсь, как ты в гиппопотама не превратился.

— Если я перестану лечить и буду только учить, будет тебе гиппопотам, — хмыкнул я, потянувшись за бутербродом. — А пока я использую магическую энергию в активном режиме, мне ожирение не грозит.

— Ну-ну, — сказала Катя.

Они со Светой переглянулись и пошли заниматься своими делами. Катя посмотреть пациентку, а Света — выглянула в коридор. Через несколько минут я справился с перекусом, проверил уровень энергии и вернулся к манипуляционному столу. Позвонок находился там, куда я его поставил, никуда не делся. Сдавления спинного мозга больше нет, я на всякий случай внимательно просканировал его, целостность не нарушена.

Теперь дело за малым, заживить перелом тела девятого грудного позвонка окончательно. Поправил несколько мелких отломков, поставив их на место и начал восстанавливать структуру позвонка. Через пять минут он был уже крепче своих соседей.

— Буди, Кать, — сказал я сестре. — Я закончил.

Пациентка через пару минут открыла глаза, огляделась по сторонам, вспомнила, где она находится и первым делом начала щупать ноги, проверяя на месте ли они. Глаза из растерянных снова стали испуганными.

— Господин лекарь, у вас ничего не получилось? — спросила она с дрожью в голосе, казалось вот-вот заплачет. — Я ног по-прежнему не чувствую! И они не двигаются!