Глава 24
На дворе была уже темень, так что нам понадобился фонарь со свечой внутри, чтобы идти обратно. Город затихал, но из разных таверн и борделей, которые были тут обширно представлены, лился свет, звучали громкие голоса и женский смех.
Когда мы проходили мимо одного из таких заведений, к нам метнулась тень, едва не напоровшаяся на меч Бернарда. Тусклый свет фонаря высветил во тьме женское лицо.
— Отец! — весьма побитая жизнью женщина упала на колени, — исповедайте и причастите моего сына, молю вас! Я не хочу, чтобы он умер без священника рядом.
Брат Иаков тут же согласился.
— Идите, — он повернулся к нам, — я вас догоню.
— Оставить вас ночью одного в таком месте? — я покачал головой, — идём вместе.
Женщина нас повела вглубь каменных кварталов, где с каждым шагом тьма всё больше сгущалась за нами.
— Почему ты не обратилась к своему священнику? — поинтересовался я.
— На дворе ночь синьор, — поклонилась она мне, не сбавляя шага, — никто не согласится.
— К умирающему? — удивился брат Иаков.
Она лишь кивнула и вскоре показала на дом, в котором все окна были темны. Хорошо, что мы купили фонарь, так что ещё хоть что-то освещали. Дом был на большое количество людей, виднелись просто завешанные тканями проходы в другие комнатки, из множества которых состоял этот дом и в одной из них, затхлой и вонючей, свет от нашего фонаря осветил простую лавку, на которой лежал ребёнок лет десяти с сильно вздувшимся животом.
— Он когда последний раз ел? — поинтересовался священник у женщины, опередив мой вопрос.
— Я не помню отец, — та пожала плечами, — я болела, так что не могла работать.
Монах подошёл к лавке, опустился перед тяжело дышащим мальчиком на колени и стал с ним разговаривать, тот едва шевеля губами, отвечать.
— Иди спроси у соседей похлёбку, мы заплатим за неё, — приказал он женщине, — нужна именно похлёбка, не хлеб и не каша.
— У вас есть деньги брат? — удивился я.
— У нас есть, — поправил меня он.
— Король пока не дал ни гросса, — напомнил я ему.
— Брат Иньиго, — взгляд терпеливых и добрых глаз пристально посмотрел на меня, — мы действительно будем решать вопрос финансирования, стоя у постели умирающего?
— Алонсо, дай ей самую маленькую монету, что у нас есть, — вздохнул я и парень с большим неудовольствием выдал ей что-то из байокко.
Сжав в кулаке мелочь, она бросилась по комнатам и вскоре принесла миску, в которой что-то и правда плавало.
Отец Иаков взял, попробовал сам и только потом попросив ложку, влил в рот ребёнка немного похлёбки. Затем убрал посуду и взяв мальчика за руку, стал молиться.
— Э, нет! — увидев, как женщина попыталась доесть остальное, я приказал Бернарду забрать у неё еду, — ты заработаешь себе сама. Эта еда только для своего сына.
— Я вас привела, чтобы вы его причастили перед смертью, — мгновенно она превратилась в злобную фурию, когда у неё отняли еду, — а не кормили!
Взгляды Алонсо и Бернарда стали злыми.
— Сеньор Иньиго, она могла специально не кормить ребёнка, чтобы от него избавиться, — высказал управляющий мои собственные мысли.
— Слышишь ведьма, — мне хоть и было плевать на неё, её ребёнка и всё что мне хотелось, так это быстрее попасть в тёплую кровать, но отец Иаков точно не оставит эту ситуацию как есть, а поэтому нужно было вмешаться в неё и мне, — мы в городе два месяца, если по истечении их я узнаю, что ребёнок умер, ты отправишься на виселицу за убийство. Я понятно изъясняюсь?
— Будь прокляты вы и тот час, когда я решила позвать вас в свой дом, — с ненавистью плюнула она в меня.
— Может его в монастырь отдать? — спросил я у отца Иакова, — в женский же девочек отдают, если их родители не могут их содержать.
— Я поговорю с настоятелем, — согласился со мной он, затем повернулся к его матери и мирным тоном сказал, — ты слышала моего брата дочь моя. Если мальчика примут в монастырь, я заберу его, если нет, то ты должна работать, чтобы он жил.
— Пошли прочь! — она плюнула и в него, — не хочу вас больше видеть!
— Идите, будите добрых христиан отец Иаков, у вас это лучше получится, чем у нас, — вздохнул я, поняв, что если мы сейчас уйдём, с ребёнком может точно случиться несчастье и бегать потом по городу в поисках этой женщины мне совсем не улыбалось.
Он видимо думал ровно так же, как и я, так что пошёл по комнатам и вскоре пришёл с двумя мужчинами, которые осторожно посмотрели на нас, а особенно на вооружённых мечами Алонсо и Бернарда.
— Берите лавку и на ней несите его, — распорядился брат Иаков.
— Задаток хотя бы дайте, — проворчал один из них, — тащить человека в ночь, такое себе занятие, хоть и помощь вам отец.
Брат Иаков повернулся ко мне. Я возмущённо посмотрел на него в ответ. Он попросил.
— Прошу тебя брат Иньиго, ради милосердия.
— Этот священник нас разорит, — вздохнул я, махая Алонсо и тот стал торговаться с мужчинами, за какую сумму точно, те донесут парня до монастыря.
Спустя пять минут все стороны остались довольны, ну кроме матери ребёнка и заплатив им небольшой аванс, мы направились наконец в обратный путь. Купленную ранее еду я из принципа сказал забрать тоже. К этой женщине, явно пытавшейся уморить ребёнка голодом, жалости не было не только у меня.
Только к середине ночи мы прибыли в монастырь, ещё около часа пытаясь добиться, чтобы нам открыли ворота. Бернард уже было попытался выбить калитку, но на счастье появился сонный привратник, который нам её открыл.
— Перенесём его пока к нам, — решил брат Иаков.
— Нет! Только в свою келью брат, — при свете нормальных свечей я обнаружил на теле парня то, что едва не вывернуло мой давнишний обед. Тысячи паразитов ползали по больному, съедая его заживо, — и вообще лучше его сначала замочить в горячей воде.
Монах, увидев то, что увидел и я, неожиданно согласился и мы только под утро закончились разбираться с парнем, имени которого даже не знали.
— Ужинать уже поздно, ложимся спать, — решил я и все согласившись со мной, разошлись по своим местам.
* * *
Утром, проснувшись, я сразу потребовал еды и вставший раньше всех Алонсо радостно сказал, что всё готово. К столу подтянулся зевающий во всю ширину своего немалого рта Бернард, так что мы стали завтракать яичницей с сыром и вяленой рыбой.
— Цены в городе начали расти, — заметил Алонсо, — немного, но боюсь за месяц они вырастут ещё больше. Людей становится всё больше, а завоз продуктов не увеличивается.
— Надеюсь Его высочеству об этом тоже доложат, — вздохнул я, благодаря Алонсо за завтрак, — возможно он станет более сговорчив.
После завтрака я засел с управляющим за список, а вскоре к нам в келью зашёл и брат Иаков, который был не весел.
— Настоятель сказал, — ответил он, когда я поинтересовался причиной его грусти, — у них нет свободных мест. Если я хочу, чтобы парня приняли, то тогда должен лично показать, кого нужно выгнать на улицу из наших братьев.
— Поручите это мне брат, — спокойно ответил я, — я блестяще справлюсь с этой задачей.
— Я ни минуты в этом не сомневался брат Иньиго, — он покачал головой, — так что хочу тебя попросить о другом…
— Нет, — я сразу сообразил, о чём именно он хочет попросить.
— Ты даже не выслушал меня, — удивился он.
— Это и не нужно, зная вас вы либо попросите позаботиться о парне, либо взять к себе на содержание. Так что я здорово нам всем упрощу время и сразу отвечу отрицательно, на все ваши предложения.
— Но как же милосердие брат Иньиго? Которые вы хотите в себе развить? — спросил он.
— Я не вы, не знаю пока к счастью или горести это, — покачал я головой, — так что если не хотите, чтобы я его продал нехристям в рабство, лучше не переходите границы моего терпения.
— Могу я взять еды с вашего стола? — спросил он.
— Конечно отец, брали с учётом вас и парня, — засуетился Алонсо.
Отец Иаков взял кувшин с молоком, сыр, колбасу, поблагодарил нас и пошёл к себе. До обеда мы не виделись с ним, и за это время я успел набросать список всего нужного, отправив его с Алонсо архиепископу Неаполя. Теперь осталось ждать только его ответ, ну или короля.
* * *
И он пришёл, в виде самого архиепископа, который вечером прибыл в монастырь на повозке и найдя нас, «обрадовал», что мы прямо сейчас едем во дворец, к королю.
— Зачем ваше преосвященство? — удивился я, поскольку у меня были на вечер совершенно другие планы.
— Я только что от него, — он посмотрел на меня гневным взглядом, — ему и его советникам список показался избыточным, так что он сказал, что хочет видеть того, кто его составил.
Брат Иаков тяжело вздохнул.
— Надо ехать брат Иньиго, — сказал он.
Спорить было точно бесполезно, так что я попросил Алонсо одеть меня.
— Охрану можете оставить в монастыре, — сказал нам архиепископ.
— Бернард собери ещё четырёх человек, вы едете с нами, — распорядился я тут же, и архиепископ и сам отец Иаков с изумлением на меня посмотрели.
— Вы нас и обратно из дворца довезёте ваше преосвященство? — спокойно поинтересовался я.
Тот зло посмотрел на меня и вышел из кельи.
— Обязательно ссориться с человеком, от которого мы зависим? — миролюбиво поинтересовался брат Иаков у меня.
— Пока он не помогает нам брат, — я покачал головой, — а ищет свою выгоду. Пытаюсь дать ему понять, что нужно думать о делах церкви тоже.
— Сердце мне начинает подсказывать, — покачал головой монах, — что ты тоже не станешь епископом брат мой.
— Конечно, — согласился я, — поскольку я буду кардиналом.
Он покачал головой в удивлении, но промолчал и вскоре мы сели в весьма просторную повозку епископа, запряжённую четвёркой лошадей, и поехали по улицам этого замечательного города, который с каждым днём как по мне, вонял всё сильнее.
— Его высочество уже начинает мне нравиться, — прервал я молчание, царившее в повозке, во время поездки.
— Чем же? — поинтересовался у меня брат Иаков.
— Королевский дворец, — показал я на холм, куда мы ехали, — продувается ветром лучше, чем низина. Думаю, там не воняет рыбой.
— Зато зверски холодно зимой, — фыркнул архиепископ.
— Осталось благодарить господа за то, что сейчас наступила весна, — согласился я с ним.
Мы все трое перекрестились.
* * *
Во дворце нас ждали, так что слуга бросился внутрь и вскоре нас встречал какой-то дворянин, который поздоровался только с архиепископом и отцом Иаковом, повёл нас вглубь красивейшего дворца, какой я видел за свою жизнь, сияющего чистотой и опрятностью.
Слуги не ходили, а едва ли не бегали, и всё вокруг показывало мне на чёткость и порядок, заведённые во дворце.
— Прошу вас, Его высочество сейчас на приёме, как освободится, то придёт к вам, — дворянин завёл нас в небольшую комнату, которая явно была рабочим кабинетом и пошёл распорядиться, чтобы принесли нам закуски.
— Сеньор… — обратился я к нему, когда он вернулся и мы стали молча ждать короля, что было противно моей деятельной натуре, так что я решил подокапываться до дворянина.
— Сеньор Мигель де Вега-де Грасос, — представился он.
— Вы кастилец? — удивился я, услышав знакомую фамилию, а также произношение «сеньор».
— С кем имею честь? — удивился он в свою очередь тоже.
— Сеньор Иньиго де Мендоса, — склонил в свою очередь голову и я.
— Мендоса? — он поражённо посмотрел на меня, — мой дедушка был соседом Мендоса. Его замок был неподалёку от Гвадалахары.
— Как тесен мир сеньор Мигель, — покачал я головой, а он, узнав, что я не простой монах, сразу подобрел и стал уже спокойнее реагировать на мои вопросы.
— К своему стыду, я мало изучал Арагон, кроме самого простого уровня, сеньор Мигель, — продолжил я, — дворянские рода, королевский дом, названия провинций, не более того.
— Что говорит тем не менее о вашем хорошем воспитании сеньор Иньиго, — улыбнулся он, — многие не знают и этого.
— Всё благодаря нашим родителям, храни их господь, — перекрестился я и за мной все следом.
— Но я много слышал о Его высочестве, — продолжил я, — мне всегда было интересно, за что может правитель получить прозвище «Великодушный». Я понимаю «Жестокий», «Красивый», но «Великодушный» — это выше моего понимания. Может расскажите сеньор Мигель? Я был бы вам очень благодарен за науку.
— Сеньор Иньиго, — склонил он голову, — говорить о своём короле я могу хоть весь год и не устану благодарить бога за то, что послал нашей стране такого хорошего правителя. Что же касается вашей просьбы, то конечно извольте. Я расскажу вам об одном случае, случившемся не здесь в Неаполе, а в Сарагосе, после чего вы поймёте, почему его так прозвали.
— Однажды Его высочество Альфонсо в окружении свиты зашёл в самую престижную ювелирную мастерскую города. Пока король общался с хозяином-ювелиром, двор бросился рассматривать необычные украшения. Кто-то примерял колье, другой покупал массивную золотую цепь. Внезапно кто-то из ювелиров завопил: — «Обокрали».
Тут сеньор Мигель сделал паузу и убедился, что все присутствующие, не только я, внимательно его слушают, так что он продолжил.
— Как оказалось, кто-то решил воспользоваться царящей в лавке суматохой и украл большой бриллиант. Король тут же приказал начальнику личной охраны закрыть все двери, поставить стражу у всех выходов и никого не выпускать из мастерской. Затем Его высочество распорядился принести из соседней таверны ведро помоев. Когда лохань установили на витрине, король попросил всех присутствующих, включая охрану и работников мастерской подходить по одному к ведру и опускать правую руку со сжатым кулаком в дурнопахнущую жижу. Когда все это сделали, ведро затем вылили на мостовую и все увидели, как на солнце засверкал бриллиант.
Дворянин с большим воодушевлением закончил рассказ, явно гордясь своим королём.
— Я, кажется, начинаю догадываться, — удивлённо покачал я головой, — почему его так прозвали.
— И почему же? Мне самому интересно, какой урок вы вынесли из этой истории, — раздался сильный голос и сеньор Мигель подскочил на стуле, кланяясь вошедшему человеку с короной на голове, в окружении трёх других дворян, которые шли за ним следом.
— Его высочество мог приказать всем раздеться до гола, а охране устроить тщательный обыск. Это было бы унизительно для всех и точно пострадала бы честь того, кто украл бриллиант, но справедливо по моему мнению. Вместо этого Ваше высочество, лишь заставил потерпеть небольшое унижение, макая руку в помои, дабы не повадно было красть следующий раз, но сохраня при этом честь вору. Так что этот поступок действительно достоин того, чтобы прослыть «Великодушным», — оттарабанил я на латыни, так как в кабинете были те, кто не понимал арагонского или итальянского, а латынь всё же знало большинство.
Альфонсо V широко улыбнулся, сел за стол и снял с головы корону, положив её рядом.
— Ну и? — он посмотрел на архиепископа и брата Иакова, явно считая меня приложением к ним, — и кто составил этот идиотский список?
К его потрясению оба тут же посмотрели на меня, а я показал Алонсо опустить меня на кресло напротив короля, поскольку тот сильно трусил, находясь в его присутствии.
— Он не дурацкий Ваше высочество, — мягко сказал я, — составлен мой с учётом всех предстоящих расходов по проведению такого большого общественного мероприятия.
— Вы доверили составить такой важный документ ребёнку⁈ — изумился король, смотря на архиепископа, — кто настолько туп, чтобы это сделать?
— Решение включить брата Иньиго в состав проверяющих инквизиторов принял лично папа Николай V, — спокойно ответил отец Иаков, заставив короля удивлённо на него посмотреть.
— Я тут один хорошо вижу? — покачал он головой, — он маленький человек, а не взрослый!
— Ваше высочество, давайте устроим маленькое соревнование, — поскольку остальные молчали, то влез в разговор снова я, — в целой области наук. Знание языков, математика, философия, богословие. Можете со своей стороны пригласить кого хотите, я буду один противостоять всем взрослым и посмотрим, кто из нас умнее.
Альфонсо V откинулся на стуле и задумался.
— Что же, я не против, — согласился он, поворачиваясь к своим советникам, — позовите из нашего двора тех, кого посчитаете достойными.
Пока мы ждали, он обратился ко мне.
— Предлагаю тогда спор. Если победите вы, то я одобрю весь ваш список, а если нет, то вы его не только сократите наполовину, но ещё и уменьшите вдвое время проверки.
Брат Иаков посмотрел на меня и под давлением стольких взглядом даже я заколебался, что не укрылось от короля, который довольно улыбнулся.
— Не думаю, что это справедливо Ваше высочество, — я стиснул зубы, — вы просите от меня две вещи, взамен предлагаете только одну, поэтому если добавите к одобренному списку ещё и личную грамоту от себя, что я могу действовать на время проверки и только в рамках неё от вашего имени и с вашего дозволения, то я согласен. После окончания проверки, я вам её верну.
Вот тут уже я поймал короля, и он изумлённо посмотрел на меня.
— Ваше высочество сомневается? — подразнил я его, — не уверен в своих людях?
Альфонсо V с вызовом посмотрел на меня и кивнул.
— Принимается.
Затем он посмотрел на бледного архиепископа и спокойного брата Иакова.
— Что скажете вы? Чтобы потом не отказались от своих слов и того, что спор устроил человек не достигший зрелости?
Архиепископ промолчал, а отец Иаков в своей обычной миролюбивой манере ответил.
— В организационных вопросах, я полностью доверяю мнению брата Иньиго.
— Тогда решено, пари заключено, — довольно сказал король.
