Господи, с каким же удовольствием баронет Вентер втянул ноздрями коктейль из средневековых деревенских запахов, просыпаясь! В уши его полились в высшей степени приятные пасторальные звуки: лениво брехала большая собака, задорно кричали петухи, озабоченно квохтали куры, под стрехо́й урчали голуби.

Закари потянулся и въехал рукой во что-то мягкое и тёплое. Это оказалась смазливая чернобровая крепкого телосложения деваха в одной ночной рубахе.

Она застонала спросонья, потом улыбнулась, встала на четвереньки, так что в разрез рубахи стали видны её крупные груди, и проворковала:

– А вы шалун, сударь. Неужто с утра приласкать меня решили?

– Ну пойди, пойди. Не до тебя сейчас, милая, – пряча улыбку, пробурчал баронет. Не удержался и хлопнул деваху по упругому, наливному заду, когда та поднялась из постели. Деваха озорно взвизгнула и убежала, молотя пятками по каменному полу.

«Вот так, значит, меня «Время ведьм» встречает, – подумал Закари и поймал себя на том, что в качестве бета-тестера может думать об игре со стороны наблюдателя, а не только от первого лица.

Замок баронета состоял всего из одного приземистого двухэтажного здания, которое гордо именовалось донжоном. Однако каменные стены его были достаточно толстыми, а двери сколочены из крепкого морёного дуба, окованного железными полосами, и в случае необходимости в нём можно было выдержать продолжительную осаду превосходящего силами противника.

На втором этаже находились хозяйские покои, на первом кухня, столовая, она же гостиная, и комната для слуг. В подвале, как водится, кладовая, ледник, винный погреб, колодец и бочка для омовений. На случай успеха вышеозначенной продолжительной осады превосходящими силами был предусмотрен потайной ход, ведущий из подвала на берег речки.

Баронет встал, умылся в кадушке, натянул на себя простую крестьянского кроя одёжу и спустился вниз.

За обеденным столом сидели Гвидо и Бертран и что-то горячо обсуждали. Между ними стояло блюдо с закусками, кувшин и две глиняных кружки.

– Ох и надоело мне, Бертраша, курям этим бошки отворачивать… – пожаловался повар и с отвращением запустил в лежащую на полу лохматую собаку костью. Та подняла голову и ловко поймала кость зубами. – Уйду я, ей-богу, уйду. В столицу подамся, новый кабак открою. Люди долго зла не помнят. Деньжата опять же имеются. Ренольд, упокой, господь, его душу, платил исправно.

– И у меня уже мочи терпеть нету… А давеча он мне и говорит: «Что-то толк от тебя в хозяйстве, Бертран, отсутствует напрочь». А я ему возьми да и скажи: «А у меня руки не под огород заточены, я не для того столько лет верой и правдой с мечом в руках… Агроном хренов!» – оруженосец ухнул увесистым кулаком по столу, так что посуда подпрыгнула.

– Иди ты. Так и сказал? – притворно изумился Гвидо.

– Ну не сказал, так подумал…

Повар громогласно захохотал и хлопнул собутыльника по плечу.

Закари они не замечали. Он подошёл совсем близко и вопросил:

– А вы что это, ребятки, с утра уже накидаться изволили?

Бертран подскочил, опрокинув свою кружку, и встал зачем-то по стойке смирно. Глаза его были мутны, но он всеми силами пытался изобразить трезвость. Тщательно артикулируя, старый вояка вымолвил:

– Никак нет, сэр Вентер. Завтр-р-р… завтракаем.

– А ну-ка привести себя в порядок! Завтра в Альбрук поедем власть принимать, надо подготовиться.

– Никак к нам вернулся наш старый добрый забияка Зак? – обрадовался Гвидо. Поднялся со своего места и обнял баронета.

– Да хоть гвардейцев резать! – вскричал Бертран и обнял их обоих.

– Давайте без этих телячьих нежностей, – потребовал Закари и стал вырываться из их медвежьих объятий.

Они поскакали в Альбрук втроём. Баронет надеялся, что ему удастся осуществить задуманное без кровопролития.

По дороге Закари спросил Гвидо:

– Как ты решился бросить работу при герцогском дворе и уехать со мной?

– Понимаешь… Кулинары делятся на две категории: у одних в приоритете заработок, а другие хотят кормить хороших людей. Я представил, что придётся угождать этому гадёнышу Вольдемару, и не колебался.

– И я не колебался, – заявил, икнув, Бертран, – к тому же я родом из мест, что достались вам от герцога во владение.

– Ты-то понятно… – Закари не скрывал иронии. – Я бы попросил тебя, старина, когда рядом нет посторонних, обращаться ко мне на «ты», как в те незабвенные времена, когда мы оба были ратниками.

– Господин баронет, не усложняйте мне жизнь. Я пожилой, пьющий человек, могу ненароком перепутать обращение. Если это произойдёт в приватной обстановке и я назову вас на «вы», то ничего страшного не произойдёт, а вот если я начну вам тыкать в окружении ваших подчинённых или, не приведи Господь, благородных особ, вот тогда-то конфуза не оберёшься.

В подтверждение своих слов старик достал из-за пазухи свой непременный мех и присосался к горлышку.

Чтобы попасть в Альбрукский замок, к которому они подъехали ближе к вечеру, баронету с оруженосцем и поваром пришлось проторчать перед его воротами битый час. Герцогиня то ли напускала на себя важности, то ли вообще решала, открывать им или нет. Закари уже начал переживать о том, что будет, если им просто дадут от ворот поворот. Что тогда делать? Поднимать крестьян и осаждать замок? Нелепая затея. Но в конце концов подъёмный мост заскрипел, опускаясь.

Герольд, разодетый в цвета Альбрукского двора – белый и синий, ударив жезлом об пол, громогласно объявил:

– Баронет Вентер!

Закари сдержал улыбку, его позабавил этот пафос – при Золотом Сердце и должности-то такой при дворе не было – вошёл в каминный зал.

Леди Маргарет в жёлтом платье, расшитом жемчугом, и жемчужной же тиаре эффектно смотрелась на красном герцогском кресле. По правую руку от неё хоть и на обычном стуле, но с чрезвычайно серьёзным видом восседал Вольдемар. В зале находились ещё какие-то придворные и рыцари в доспехах. По сторонам от входа стояли ратники с алебардами.

– Что привело вас сюда, баронет? – герцогиня была надменна, как и положено герцогине.

– Проведя более двух недель в раздумьях, я решился разделить с вашей светлостью бремя заботы о герцогстве Альбрукском, – просто отвечал Закари.

– Поздно спохватились, сэр Вентер! За это время много воды утекло, и не вступить… вам уже в эту реку. Ну в смысле во второй раз… – Вольдемар хоть и с запинками, но пытался выражаться высоким штилем.

Маргарет побледнела от злости – её фаворит посмел ответить за неё, но промолчала.

Вольдемар изо всех сил изображал бывалого придворного. Пунцовый берет с пышным плюмажем из павлиньих перьев. Толстая золотая цепь, на которой при желании можно было бы подвесить кузнечную наковальню. Невероятных размеров рукава-буф делали силуэт его туловища квадратным. Из-под пугающего своими размерами гульфика торчали кажущиеся несуразно тонкими ноги, обтянутые чулками.

Закари даже не посмотрел в его сторону и продолжил обращаться к герцогине:

– Я осознал, что не имею права отказываться от герцогской короны, дабы не нарушить слова, данного вашему умирающему супругу.

– А не переломится ли ваша тонкая шея от такого груза? – гнусно улыбнулся Вольдемар.

Закари наконец перевёл на него полный презрения взгляд.

– Сэр Эгвик, насколько мне известно, вы каким-то чудеснейшим образом получили рыцарское звание, а это значит, что на сей раз мы сможем драться, используя настоящее оружие. Для того чтобы уровнять шансы, я обязуюсь не использовать амуницию, доставшуюся мне как трофей от Золотого Сердца. Будем сражаться на мечах в обычном облачении ратников.

Вольдемар встал и ответил с готовностью, как будто только этого и ждал:

– К вашим услугам, сэр!

– Мне дадут наконец слово молвить? – поинтересовалась герцогиня.

Закари склонил голову.

– Мы все внимание, ваша светлость.

Вольдемар от переизбытка чувств пал пред ней на одно колено.

Герцогиня поднялась со своего места.

– Так вот, господа, моё решение будет таким: тот, кто победит, тот и разделит со мной бремя правления герцогством. Поединок состоится завтра перед обедом.

Она посмотрела в сторону герольда.

– Аудиенция окончена! – истошно закричал тот.

Закари ночевал в своей старой комнате, которую занимал, будучи комендантом замка. И только он задул свечу, как в дверь постучали.

– У меня дежавю, – объявил Закари оказавшейся за дверью со свечой в руке герцогине. – Всё это уже было, только как будто очень, очень давно…

– Ты не рад моему приходу, Закари?

– Рад, конечно, рад. Прошу вас, – Баронет посторонился.

– Я хочу, чтобы ты победил завтра, – серьёзно заявила герцогиня и поставила свечу на стол. – Этот индюк меня натурально бесит своей святой простотой.

– Готов подписаться под каждым словом. Тоже хочу победить и тоже терпеть не могу этого типа. Не понимаю, как вы вообще могли с ним связаться.

Она недоумённо всплеснула руками.

– А как ты хотел? Ты меня бросил самым подлым образом, уехал в свою деревню. А я всё-таки женщина… И потом из всех альбрукцев он лучший кандидат на роль моего нового супруга. Он был бы благодарен мне и в высшей степени покладист. При нём я бы смогла самостоятельно управляться с герцогством.

– Меня вы тоже видите в такой роли в случае моей победы?

– Нет, конечно! – горячо запротестовала леди Маргарет. – С тобой совсем другое. О твоих качествах как военачальника и правителя очень хорошо отзывался бедный Ренольд. При тебе я буду послушной и верной женой. Буду поддерживать твои политические решения, естественно, в рамках политики, проводимой нашим королём, и помогать держать народ в узде.

– Что ж, рад это слышать. Такой союз меня вполне устраивает.

– Так вот, что я придумала ради твоей победы… Я надеюсь, ты поймёшь и оценишь мою жертву. Пойду сейчас к нему и высосу из него все соки, как суккуб, чтобы завтра на ристалище он был слаб и неловок.

– Восхищаюсь вашим коварством, моя герцогиня! И я бы принял вашу жертву с благоговением и благодарностью, но я не хочу, чтобы наш поединок был нечестным.

– Признайся. Ты просто ревнуешь. Обещаю тебе проделать это без всякого удовольствия с моей стороны.

– Я серьёзно. Не хочу побеждать таким способом.

– А ты думаешь, что герцога ты победил честно?

Закари притворно насторожился.

– Конечно! Что вы хотите этим сказать?

– Так… Ничего. Ладно. Как скажешь. Так и быть, не буду сегодня не из кого соки высасывать. Но завтра ночью победитель позавидует проигравшему. Поцелуй меня на прощанье, Закари.

Преодолевая отвращение, он поцеловал её в губы. Герцогиня попыталась подключить язык, но он воспротивился этому, плотно сжав зубы. Оторвался от неё и произнёс, деланно борясь со страстью:

– Маргарет, уходи ради бога, а то это добром не кончится, и завтра моя рука не будет твёрдой.

Она улыбнулась.

– Покойной ночи.

На пороге наклонилась и взметнула вверх подол платья так, что стало заметно, что нижнего белья на ней нет. И умчалась, хохоча, во тьму коридора.

«Воистину ведьма! Как она лоб себе впотьмах не разобьёт? Эхолокация, поди, как у летучей мыши», – подумал Закари безо всякого восторга, задувая оставленную ею свечу.

Поединок, любовно организованный герольдом, счастливым от представившейся ему возможности использовать свои профессиональные навыки, происходил на том же самом месте, что и когда-то с герцогом – на плацу перед казармой.

Сначала Вольдемар прилежно пытался воспроизводить приёмы, которым обучался на уроках фехтования, но ни мастерства, ни скорости для этого ему не хватало. После нескольких неудачных выпадов и опасных контратак со стороны баронета он разозлился и стал пытаться реализовать своё физическое превосходство. Закари ожидал этого и, памятуя о звериной мощи, явленной ему в кулачном бою в лесу, играл от защиты, всё время отступал или уходил в сторону, стараясь не быть зажатым в угол. Удары отражал по касательной, чтобы не тратить слишком много энергии и не сломать меч. Вольдемар же сил не берёг и, вдохновлённый жаждой успеха и ненавистью к противнику, казалось, был неистощим, но минут через пять такого натиска всё-таки стал сдавать и задыхаться. Закари к этому моменту имел вмятину на шлеме от неудачно заблокированного удара и весь в зазубринах клинок.

Зрители ликовали, бой получался очень зрелищным. Лица Бертрана и Гвидо были озабоченны. Глаза герцогини горели. Что может быть более лестным и возбуждающим для женщины Средневековья, чем смертельный поединок двух рыцарей за обладание ею?

Вторая часть поединка однозначно была за баронетом. Он кружил вокруг Вольдемара, который уже просто стоял на месте и еле успевал разворачиваться в сторону опасности. Пропустив пару колющих ударов и один рубящий, фаворит герцогини наконец лёг на землю.

В ответ на предложение сдаться он захрипел:

– Будь ты про…

Но был грубо прерван ногой баронета, раздавившей ему голову.

«К чёрту, – подумал Закари. – Во «Времени ведьм» эти предсмертные проклятья могут сработать».