Сильвия зашла за Закари перед завтраком и жарко поцеловала. Он хотел было придать логическое развитие такому приветствию, но она стала в шутку извиваться и отбиваться.

– Зак, перестань. Ты готов остаться без завтрака? У нас строгое расписание.

– К чёрту завтрак.

– Пусти, сумасшедший. Я ужасно хочу есть.

По дороге в столовую она держала его за руку. Ему было неловко. Но никто не обращал на это никакого внимания, видно, так было принято у влюблённых изгоев.

За столом он в восторженных выражениях поведал о предложении Буратино и о том, что принял его.

– Ты же пойдёшь со мной, Сильвия? – произнёс он с мольбой в голосе.

Она отреагировала резко:

– Мне ещё позавчера не понравились твои оппортунистические рассуждения о научно-техническом прогрессе. И вот результат: у тебя перед носом морковкой поводили, и ты готов, как осёл, бежать за новым хозяином. Ты же почти от нарколептической зависимости избавился. Неужели Док зря с тобой возился? Он очень гордится тобой, говорит, у тебя небывалый прогресс. Ещё неделя, и ты сможешь спать сам, без лекарств.

– Сильвия, тебе не нужно здесь оставаться. Чем вы отличаетесь от пчёл, если подумать? Та же жизнь в режиме, то же отсутствие денег, за пчёл их получают бюро по трудоустройству, за вас – старосты. Изгои отрицают и бога, и прогресс – что тогда остаётся у человека? Удовлетворение животных потребностей организма? Любительские спектакли, выпивка и похабные танцы вместо волшебных снов?

Её лицо стало жёстким, а глаза грустными.

– Если тебе на меня наплевать, прошу, поговори с Илаем перед уходом. Может, он сумеет убедить тебя одуматься.

– Мне не плевать. Ты прекрасно об этом знаешь. Если бы мне было всё равно, разве я стал бы тебя уговаривать пойти со мной?

Сильвия сердито молчала, отвернув лицо.

Он поднялся со своего места.

– С Илаем я, конечно, поговорю. Прощай.

Закари вышел из столовой и решительно зашагал к корпусу управления ТЭЦ. Он решил открыть старосте изгоев всё, что у него на уме, то, что объяснял ранее Сильвии и Доку про фашизм и прогресс… Он решил не врать, не притворяться. Потому что его реальная жизнь происходит здесь и сейчас, и он не будет ни прогибаться, ни подстраиваться, чтобы получить какую-то выгоду для себя.

Илай встретил его приветливо.

– Поздравляю, Зак, тебе не нужно ждать до конца месяца, ты можешь стать полноценным членом нашей общины хоть с сегодняшнего дня. Сильвия утром поручилась за тебя, – тут староста подмигнул. – Выглядела она очень счастливой, я её давно такой не видел.

– Она мне не сказала, – расстроился Закари. Дальнейшее произнёс, стараясь звучать как можно мягче. – Вы мне не подходите, Илай. Я не хочу быть частью общества, в которое входят только избранные, причём по наследуемому признаку…

Дальнейший разговор был тяжёлым и непродуктивным. Дискуссии не получилось. Илай слушал Закари, и постепенно лицо его выражало всё большее и большее презрения к собеседнику.

В итоге староста заключил мрачно:

– Уходи и не возвращайся. Ты не просто нам не подходишь – ты враг. Вечером тебя отвезут туда, где подобрали.

Закари вернулся в изолятор и зашёл без стука в палату Буратино.

– Ну их всех к чёрту!

– Что и требовалось доказать, – радостно произнёс мальчик. – Иди за мной и ничему не удивляйся.

– Что, прямо сейчас? Но куда мы пойдём? Староста сказал, что меня вечером отвезут…

– А ты что-нибудь слышал про пчёл, побывавших у изгоев, а потом вернувшихся в улей? Хотя бы в виде баек или анекдотов? Нет? Тогда пойдём-ка лучше прямо сейчас.

– На что ты намекаешь? Я не верю, что изгои такие коварные и кровожадные.

– Допустим. Но как я уйду с тобой? Что если они решат, что ты маньяк-педофил и заморочил голову бедному ребёнку? Доверься мне. Договорились?

Закари пожал плечами.

– Хорошо.

Когда они проходили мимо открытой двери кабинета Дока, тот увидел их и спросил:

– Куда это вы?

– Прощай, Док! Спасибо тебе за всё. Извини, что старания твои были напрасны, – с чувством произнёс Закари.

– Я уже всё знаю. Жаль, конечно… От нас редко уходят, – огорчился Док. – А куда идёт Энтони?

– Он хочет меня проводить.

– Но Илай сказал, что ты уедешь вечером… Погодите, – Док заговорил через третий глаз. – Илай, тут Закари уходит. Да, сейчас. Мальчик хочет его проводить.

– Быстрее, Зак, – Буратино потянул Закари за штанину.

Они поспешили к выходу.

Закари хотел было проследовать к проходной, но Буратино бросил отрывисто:

– Нет, нет. Не туда. За мной. Там не пройти.

И припустил бегом по направлению к пирсу.

Закари удивился, но решил довериться искусственному интеллекту и побежал за ним.

Краем глаза он заметил, как из корпуса управления вышел Илай. Он посмотрел на беглецов, закричал что-то, замахал руками и побежал за ними. Вскоре со стороны проходной показались ещё несколько человек и тоже кинулись в погоню.

Закари и Буратино успели достигнуть пирса и пробежать по нему метров двести, когда погоня начала настигать их.

– Оставь мальчика и можешь уходить! – крикнул Илай.

Тут Буратино остановился, крикнул: «За мной!» и, ни секунды не раздумывая, рыбкой сиганул в воду, до которой было несколько метров. Закари замешкался было, но толпа уже набегала, и он тоже прыгнул. Но неумело, ногами вниз. Сначала хотел нырнуть вниз головой, но в последний момент испугался. Когда-то он прыгал с Ниагарского водопада, но в реале оказалось гораздо страшнее, потому что могло по-настоящему плохо закончиться. Закари приводнился не очень удачно. В полёте тело его изогнулось буквой «Г», и при ударе о воду из его лёгких вышибло весь воздух. Он стал отчаянно барахтаться, как будто ползком выбираясь из норы. Перед глазами уже поплыли тёмные круги, но тут голова оказалась на поверхности, и он стал судорожно глотать воздух.

Рядом бултыхался Буратино.

– Как ты?

– Нормально. Что? Теперь? – выдавил Закари, дышать и говорить было трудно, грудь болела, горело лицо.

Изгои что-то кричали наверху, но прыгнуть за ними никто не решался.

Тут метрах в десяти от них вздулся водяной горб, потом вода расступилась, и на поверхности показался какой-то аппарат, очертаниями похожий на спину морского животного, с прозрачным колпаком каплевидной формы вместо плавника. Буратино поплыл к нему, сделав знак следовать за собой. Когда они приблизились, Закари заметил на чёрном глянцевом фюзеляже золотой логотип в виде старинного ключика. Колпак отъехал, и они влезли внутрь аппарата. Там оказались два сиденья. Колпак закрылся с шипением. Аппарат начал двигаться перпендикулярно пирсу. Он постепенно набирал скорость и поднимался над водой. По сторонам от кабины из-под воды показались короткие крылья с двумя поворотными турбинами на концах. Турбины заняли вертикальное положение и взвыли, аппарат оторвался от поверхности моря и стал набирать высоту.

Буратино не производил никаких видимых усилий для управления машиной.

– Это гидротурбоплан. Две турбины на крыльях, одна в хвосте, – пояснил он. – Моё изобретение. У него собственный ИИ, он управляет собой сам.

Мальчик содрал с себя мокрую белую изгойскую одежду и переоделся в чёрный комбинезон. Кабина была достаточно тесной для таких манипуляций, и Буратино норовил заехать локтем в лицо Закари. Тот отворачивался и закрывался руками.

– Извини, но для тебя сухой одежды нет, – огорчился Буратино.

– Ничего, тут тепло, просохну, – утешил его Закари. – Слушай, я тут по странной ассоциации анекдот вспомнил. Рассказать?

– Конечно! Это то, чему я хочу научиться, – человеческий юмор. Раньше, до того, как я попал в это тело, я совсем не понимал его. Теперь, мне кажется, это чувство начало развиваться.

– Буратино приходит к папе Карло и говорит: «Папа Карло, папа Карло, я женюсь!» «Поздравляю, сынок!» «Но папа, я же женюсь». «Так молодец! На ком же?» «На Мальвине». «Хороший выбор, одобряю». «Но папа…» – не отстаёт Буратино. «Да что же ты от меня-то хочешь?» «Ну хоть гвоздик прибей».

Буратино подумал немного и рассмеялся.

– Я понял юмор! Это про член. Меня самого смешит этот ниппель для отвода жидких отходов жизнедеятельности.

– Если очеловечивание не отстанет от взросления, лет через восемь этот «ниппель» будет пытаться управлять организмом. Серьёзная конкуренция для искусственного интеллекта.

Буратино залился полусумасшедшим детским хохотом.

– Вот, – проговорил он, когда приступ прошёл. – Это твоя плата за всё, что я для тебя делаю – ты должен научить меня шутить.

– Для начала ты должен научиться адекватно реагировать на шутки, – растерянно пробормотал Закари и попросил рассказать об устройстве аппарата.

Буратино объяснил, что в воде работает только один турбореактивный двигатель, который позволяет достичь восьмидесяти узлов под водой и двухсот пятнадцати на её поверхности. В воздухе у турбоплана два режима полёта: вертолётный, когда поворотные турбины на крыльях развёрнуты, как сейчас, вертикально, и самолётный, когда – горизонтально. В самолётном режиме аппарат достигает до трёх с половиной скоростей звука.

– О! А давай по полной разгонимся, – предложил Закари.

– Во-первых, перегрузки, тебе станет нехорошо. Во-вторых, на сверхзвуковой скорости мы махом проскочим границу, и нас попытаются сбить системы ПВО, как наши, так и заграничные. У них, конечно, ничего не получится, но зачем нам международный скандал инициировать?

– А на сколько топлива хватает?

– До Солнца и обратно хватит. Обогащённый уран.

– Буратино в буран на уране летит в Тегеран, – скороговоркой выпалил Закари.

Буратино на этот раз посмеялся гораздо сдержаннее; то ли стишок не очень понравился, то ли учёл замечание по поводу адекватной реакции. Потом рассказал о том, что сам играет во «Время ведьм». Оказалось, что его аватар – королевский шут.

– Так это ты тот карлик с трепангами? – обрадовался Закари.

– Да. А Питер Одноглазый – это наш директор по рекламе и продвижению, а король Альфред Хлебосол – исполнительный директор.

Тем временем они поднялись почти до облаков и повернули в сторону суши. Береговая линия стремительно приблизилась, и под ними заструились нитки речушек и дорог, замелькали прямоугольники полей различных оттенков зелёного и жёлтого, рассыпались кубики селений.

– Так что там у вас за проблемы с игрой, объясни поподробнее.

– Изначально игра «Время ведьм» была задумана как банальный симулятор раннего Средневековья: социальная несправедливость, инквизиция, повсеместная жестокость и примитивные товарно-денежные отношения. В то же время та самая рыцарская и менестрельская романтика. Турниры, дуэли, войны, граали и тому подобное. На фоне всего этого наличие ведьм, как это декларируется самим названием игры. Ведьмы самые настоящие, с колдовскими способностями, зельями и ша́башами. Причём ведьмы, существующие на низшем уровне, это скорее объекты для охоты, пыток, сжигания и прочих изуверских обрядов. Но существуют ведьмы более высоких уровней, которые помогают правителям разных земель королевства. Все они подчиняются верховной ведьме Гингеме, которая состоит при короле. Таким образом ведьмы контролируют геополитическую ситуацию в игре.

– Кстати, ты упрекнул нас в отсутствии фантазии, – напомнил Буратино. – Цитирую твоё письмо в службу поддержки: «Примитивные ники, являющиеся отображением функционала персонажа, обесценивают сюжет и делают игровой процесс менее реалистичным. Это дурной тон – называть так NPC или позволять игрокам выбирать такие ники для аватаров». Мы называем их именами литературных ведьм, потому что всё равно книги-первоисточники никто не читает, так чего ж добру пропадать? Люди старались, такие замечательные имена понапридумывали…

– Возможно, ты прав, – признал Закари. – Я погорячился.

Удовлетворённый его раскаянием, Буратино продолжил объяснять структуру игры. На самом деле ведьмы управляют своим подопечным, мнящим себя господином. Всеми кроме короля. Кроме того, они заставляют игроков «пострадывать», чтобы жизнь в виртуальном мире не казалась им мёдом. Это делается, чтобы было интереснее – если прогресс в игре будет доставаться игрокам слишком легко, станет скучно.

Но в процессе игры появился феномен в виде герцогства Альбрукского. Его очередной правитель герцог Карл Велеречивый оказался смелым реформатором, который переориентировал политику правления на более демократичную и социально и культурно направленную. Создал в одном отдельно взятом герцогстве эдакий феодализм с человеческим лицом. При нём стали процветать ремёсла, науки и искусства. Легче стало всем: и служилому люду, и крестьянам, и бюргерам. Многие аристократы предпочли проходить воинскую повинность под его знамёнами. И даже ведьм перестали сжигать, а отправляли в монастыри на перевоспитание.

Игровой мир разделился на две части: кто хотел сурового средневековья, играли за короля, а кто хотел преждевременного Ренессанса – за герцога.

Собственную жену, ведьму Бастинду, Карл отправил в монастырь, а дочери запретил заниматься чародейством.

– Да. Я знаю эту историю, – подтвердил Закари.

– Король с ведьмами допустили существование такого герцогства, как Альбрукское, для придания остроты игре. В итоге Альбрук уже при последователе Велеречивого Ренольде Золотом Сердце разросся и набрал столько силы, что король испугался за свою власть и решил извести герцога. И ему это довольно легко удалось с твоей помощью и с помощью миледи Маргарет – подытожил Буратино.

– А Маргарет-то тут при чём?

– Эта ведьма поставила магическую задержку в полсекунды на доспех герцога. Поэтому он и был такой неуклюжий во время боя с тобой. И вообще дуэль вашу подстроила – специально тянула время, чтобы несчастный герцог застал её в твоей постели. А перед этим приказала своей служанке рассказать обо всём Вольдемару. Маргарет является резидентом ведомства Гингемы при альбрукском дворе.

– Я о чём-то таком догадывался… – грустно признался Закари. На самом деле узнать о том, что он победил герцога только благодаря колдовским чарам, было очень обидно и стыдно.

Равнина кончилась, и теперь, слушая Буратино, Закари наслаждался горным пейзажем.

– Маргарет на пару с Вольдемаром в один момент положили конец альбрукской вольнице. В результате игра потеряла несколько миллионов игроков, которые ушли к конкурентам. Король, он же наш исполнительный директор, полагает, что ситуацию спасёт маленькая победоносная война с каким-нибудь из соседних государств, населённых ботами. Буратино же вместе с директором по рекламе хотят вернуть независимость злополучному герцогству.

– А ты какую должность занимаешь в компании, Буратино? Программист? Геймдизайнер?

– Это да. Но ещё я генеральный директор и владелец контрольного пакета акций.

– Вот как? – Закари посмотрел на мальчугана с уважением. – А почему ты в приказном порядке ситуацию не разрешишь?

– Понимаешь, у нас в компании очень давние дружеские отношения, и споры авторитарными методами мы не решаем.

– А этот ваш исполнительный, он почему такой упёртый? Видит же, что игра страдает.

– Как бы тебе объяснить… Он немного разочарован в людях и считает, что лучше всего в игру привлекает воздействие на их животные рефлексы. Наиболее эффективны, по его мнению, конкуренция за еду и самок и тяга к насилию.

– А вы как считаете?

– А мы считаем, что у игроков должна быть альтернатива. Для этого я и нашёл тебя по электронному следу твоего третьего глаза. Только ты можешь захватить власть в Альбруке и вернуть ему общественно-политический курс предыдущих правителей.

– И ты думаешь, конфликт на этом закончится?

– Во всяком случае, сильно надеюсь. Так что действуй без жалости и помни: тебе противостоят всего лишь игровые персонажи.

Аппарат замедлил ход и стал снижаться. На вершине одной из гор Закари увидел величественное здание, очертаниями напоминающее средневековый замок. Оно было не построено, это слово к нему не подходило, а именно изваяно из чёрного мрамора. Множество башенок, карнизов и балюстрад были отделаны золотом. Стиль определялся как очень удачное смешение ар-деко и готики. Буратино заметил, куда он смотрит.

– Как тебе? Это штаб-квартира Golden Key.

– Роскошно! – только и смог вымолвить Закари, который в своё время любил возводить дома в игре «Архитектор».

– Там же находятся мои апартаменты. И ты сегодня переночуешь в комнате для гостей, а утром я отвезу тебя в общежитие для бета-тестеров.

Когда они заходили на посадку, их взору открылась зелёная долина между горными склонами. Посреди неё расположилось небольшое озеро, вокруг которого было расставлено множество разноцветных домиков.

– А там живут работники компании и альфа-тестеры, – прокомментировал Буратино. – Возможно, и ты в скором времени окажешься там.

На вертолётной площадке, расположенной на верхушке самой высокой башни, вместо обычной для таких сооружений буквы «H» было изображение логотипа кампании.

Они прошли по гулким коридорам, как будто прорубленным в толще гигантской мраморной глыбы, и оказались в гостиничной зоне. Буратино подвёл его к одной из дверей с геометрическим золотым узором на ней.

– Если ты научился спать без нарколептического газа, спи без него, для гипносна он необязателен.

Закари задохнулся от возмущения.

– Ах ты… Ты знаешь, что людей подсаживают на газ, оказывается, только для того, чтобы отлучение от гипносна было для них пыткой, и не противишься этому?!

Уши у Буратино покраснели.

– Во-первых, с газом человек засыпает мгновенно, что серьёзно упрощает настройку устройства для введения в гипносон. А во-вторых, меня убедили в том, что это необходимо для поддержания дисциплины в пчелиных колониях. Короче… Прими душ, переодевайся, и будем ужинать. Заодно обсудим план освобождения Альбрука.

В комнате кроме блестящего новизной саркофага была и обычная кровать, из чего Закари заключил, что не все гости компании любят гипносны.

Закари с Буратино ужинали вдвоём в огромной столовой, которая своими размерами напоминала столовую на электростанции, только убранство её было настолько пышным, что казалось, они обедают во дворце властелина мира. Стол был накрыт соответствующе. Коронным блюдом явилась чёрная осетровая икра, поданная в хрустальной икорнице с золотой окантовкой. Обслуживал их трёхрукий робот-официант.

«А пчёлы в это время кашей пластиковой давятся», – заметил про себя Закари.

Намазывая икру на хлебные тосты и запивая коллекционным французским шампанским – Закари обильно, Буратино лишь для проформы, в основном он пил содовую, – они обсудили план действий в игре.

Засыпая в саркофаге, хмельной Закари загрустил, вспоминая Сильвию. «Где же я теперь раздобуду живую девушку?» – подумал он. Пчёлам отношения не нужны, к изгоям путь ему теперь был заказан. Оставались ещё панкстеры, но их грубые нравы его пугали.