2. Сексуальный путь к пониманию удовольствия

Мозг – не только командный центр при занятии сексом, но и генератор удовольствия. Эти две функции, позволяющие заниматься сексом и действительно испытывать наслаждение от него, неразрывно связаны как в мозге, так и теле. Вот почему последние 12 лет я провела в лаборатории, чтобы изучить, что происходит у нас в голове во время секса.

Как и многие ученые до меня, я начала исследования, сама став подопытным кроликом. Бесчисленные часы я проводила у аппарата МРТ, исследуя мозг женщин во время достижения оргазма, чтобы понять, как удовольствие (в его высшей форме проявления – оргазме) отображается на его структурах. Всемирно известные ученые-сексологи Барри Комисарук и Беверли Уиппл совместно проводили первоначальные исследования, и я присоединилась к их команде.

Мои первичные результаты ясно показали, что, несмотря на участие тела в зарождении и испытании оргазма, мозг также получал мощнейший опыт. Согласно моим исследованиям, по мере того как стимуляция гениталий приводила к оргазму, многочисленные области мозга, отвечающие за ощущения, эмоции, поощрение и удовольствие, активировались все сильнее. В процесс вовлекалось все больше структур, пока в момент достижения оргазма мозг не становился похожим на новогоднюю елку. Приток крови к мозгу также говорил о том, что оргазм не только приятен, но и полезен для нас. Нам предназначено испытывать удовольствие.

Одна из изначальных целей моего исследования состояла в том, чтобы заполнить огромный пробел в научной литературе: выяснить основы сенсорной проводимости женских гениталий. Мне трудно поверить, что эта базовая и такая важная работа не была сделана до 2011 года – момента, когда мы опубликовали исследование, в котором последовательно представили проекции клитора, передней стенки влагалища, шейки матки и соска на соматосенсорной коре (зона коры головного мозга, которая активируется при любом прикосновении). В эту же область поступают данные о температуре и боли из различных участков тела. Соматосенсорную кору называют сенсорным гомункулусом, или маленьким мужчиной, и изображают в виде непропорционального человечка (похожего на мультяшного Мика Джаггера) с ярко выраженными губами, руками и пенисом. С тех пор как в 1950-х годах нейрохирург Уайлдер Пенфилд составил первичную карту соматосенсорной коры, немного было сделано для того, чтобы найти на ней место, куда поступает информация от гениталий. Еще меньше было известно о том, что некоторые называют сенсорным гермункулусом, или маленькой женщиной. И тем не менее изучение этой области имеет важное значение не только для лечения заболеваний органов малого таза, сексуальных дисфункций, таких как неспособность к получению оргазма (аноргазмия), болезненный половой контакт (диспареуния) и низкий уровень сексуального влечения (гипоактивное расстройство сексуального желания), но и для понимания, как эти дисфункции влияют на наше общее благополучие.

Мои исследования были сосредоточены на том, чтобы выяснить, что происходит в голове во время генитальной стимуляции и при достижении оргазма. Начинала я с изучения оргазмов, полученных различными способами: через клиторальную самостимуляцию, вагинальную стимуляцию, стимуляцию шейки матки и даже с помощью силы мысли. Благодаря многочисленным знакомым я создала уникальную базу участников – женщин и мужчин, чья сексуальная жизнь их полностью удовлетворяет и основана на понимании собственной системы получения удовольствия. Они предложили свое тело и мозг для научного эксперимента.

Мои первые эксперименты четко подтвердили идею о том, что разум является самым мощным сексуальным стимулятором из всех. Когда участники просто задумались о стимуляции гениталий, результаты показали, что они испытали субъективное сексуальное возбуждение, а в их мозге активировались сенсорные области и структуры, отвечающие за поощрение. Мысль о том, что во влагалище вставляется гинекологическое зеркало, совсем не меняла картины, в то время как представление о том, что вводится фаллоимитатор, зажигало мозг так же, как если бы это была реакция на настоящую стимуляцию гениталий!

Сканирования, проведенные в ходе эксперимента, показали включение парацентральной дольки, где представлены ощущения от гениталий. Они также показали мощную активацию прилежащего ядра, являющегося центром системы удовольствия/поощрения мозга. Все, что воспринимается как хорошее, активизирует этот центр удовольствий. Сюда можно отнести действительно все: от еды до секса, наркотиков и рок-н-ролла. Исследование показало, что можно просто думать о сексе, и эти области активируются, в конечном счете подтверждая, насколько мощным половым органом на самом деле является мозг.

Пока небольшая группа ученых изучала мозг во время обычного сексуального поведения (большинство фокусировалось лишь на стадии возбуждения), мои исследования определили оргазм как феномен, связывающий разрозненные участки мозга, отвечающие за сложную, многомерную систему удовольствия.

Мои исследования доказывают, что мозг так стремительно и мощно активируется оргазмом, наполняющим кислородом почти все части тела, что секс можно рассматривать как самое лучшее «упражнение» для него. Также исследования показывают, что неспособность испытывать подобный кислородный всплеск лишает нас возможности сохранять физическое, душевное и умственное состояние в идеальном балансе. Для нашего благополучия в целом так же важно следить за сексуальным здоровьем, как и за физической формой. Какой из этого следует вывод? Эти исследования дают научное обоснование тому, что нашему мозгу необходимо удовольствие!

В то же время, наполняя мозг кислородом (имеющим решающее значение для нормального функционирования всех органов), оргазм создает питательную среду для нейромедиаторов и нейрогормонов, позитивных лечебных молекул. У мозга есть собственная внутренняя система облегчения боли и молекулы настроения, которые улучшают самочувствие, помогают гормональному (эндокринному) и физическому функционированию организма. Все эти функции указывают на то, почему у нас есть встроенная система удовольствий.

Во время исследований мне также хотелось больше узнать о женских сексуальных реакциях, недостаточно изученных, и как именно мозг в них вовлечен. Я наблюдала за реакцией мозга некоторых из моих добровольцев-женщин в двух разных ситуациях: при оргазме от самостимуляции и оргазме от стимуляции партнером женских гениталий. Согласно результатам, никаких существенных различий в реакции мозга при этом не наблюдалось. Открытие было важным, потому что только две лаборатории в мире изучали оргазмы и получили разнящиеся результаты, вероятнее всего, из-за различий в экспериментальных методах. В первом эксперименте мы использовали данные об оргазмах через самостимулирование. Другая группа ученых, использующая ПЭТ-сканирование , сообщила о снижении активности в некоторых (фронтальных) областях мозга при оргазме через стимуляцию со стороны партнера. Моя диссертация была направлена на устранение этого несоответствия в литературе путем сравнения оргазмов, вызванных обоими типами стимуляции (самостоятельной и с помощью партнера). Согласно нашим результатам, оргазмы (независимо от того, как они были получены) вызывали активную деятельность во всем мозге, включая лобные области. Специальные нейронные сети, активирующиеся при оргазме и получении удовольствия, имеют решающее значение для здорового функционирования нашего союза мозг-тело.

Симбиоз боли и удовольствия

Большей частью наши знания об удовольствии и его особенностях (тяга к нему, способность ощущать его и вспоминать о нем) неожиданно проистекают из более обширных исследований боли. И приглядевшись к этим особенностям внимательнее, мы обнаруживаем, что пути удовольствия и боли тесно взаимосвязаны.

Такая взаимосвязь между удовольствием и болью способствует нашей жизнеспособности: мы созданы, чтобы испытывать эти чувства и использовать для собственной защиты. Объединенные сигналы удовольствия и боли направляют наше внимание на то, что способно удовлетворить наши потребности, и позволяют избежать того, что может причинить вред. Когда эти сигналы прерываются или срабатывают неправильно, мы чувствуем уязвимость и тревожность и не уверены в нашей способности позаботиться о себе – налицо все симптомы ангедонии. Проживание и осознание боли и удовольствия имеют решающее значение: это помогает нам оставаться спокойными и уравновешенными (без чего не обрести полного наслаждения) и формирует достойный уровень жизни.

У системы, отвечающей за боль, есть свой передатчик, принимающий сигналы о телесных повреждениях, однако получаемые и посылаемые сенсорные и эмоциональные импульсы перекрываются теми, которые используются для передачи удовольствия. Все млекопитающие имеют встроенные болевые пути, предназначенные как для восприятия болезненных раздражителей, так и для уничтожения их с помощью химических веществ, повышающих удовольствие. Встроенные болеутоляющие механизмы стимулируют участки мозга, которые, в свою очередь, высвобождают естественные опиоидные вещества (эндорфины и энкефалины), которые делают нас счастливыми. Таким образом, хотя боль (с ее собственной прямой линией в мозг) и необходима для выживания и сигнализирует нам сражаться, убегать или не двигаться, механизмы ее облегчения, по своей сути приятные, также встроены в организм и служат для его защиты. На самом деле работа нашей опиоидной системы нашла отражение в моем исследовании, когда стимуляция гениталий и оргазм подействовали на одни и те же области. Наблюдаемая активация болевых путей дает четкие доказательства биологических корней болеутоляющего эффекта генитальной стимуляции. Действительно, это один из способов, которым наши внутренние опиоиды помогают регулировать болевые ощущения при родах, когда определенные нейрохимические вещества высвобождаются, чтобы нейтрализовать то, что может причинить еще больше боли. Нечто подобное проявляется у людей со специфическими сексуальными предпочтениями, как например порка. На психобиологическом уровне люди, получающие удовлетворение от боли, как правило, нуждаются в большем стимулировании, чем те, кто может счесть интенсивную стимуляцию слишком сильной. Все это указывает на множество градаций в переживании ощущений: то, что нравится одному человеку и стимулирует его, может оказаться болезненным для другого, и наоборот.

Связь между болью и удовольствием укрепляется, когда мы предпочитаем терпеть любые неприятные ощущения. Однако при первом признаке боли принимаем аспирин. При первом признаке эмоционального дискомфорта нам советуют принять антидепрессанты. На самом деле в нашей культуре поощряется ограничение эмоций, которых больше чем нужно. Такое отношение к дискомфорту указывает на неправильное представление об удовольствии.

Избегая боли, мы также учимся избегать удовольствия, сторонимся чувственных или сексуальных переживаний, которые могут повысить наше желание. Вместо этого начинаем защищаться, как Линда. Взгляните на это под другим углом: когда умирает домашнее животное, мы оплакиваем потерю, но в большинстве случаев, в конце концов, выбираем получать радость от появления в нашей жизни нового питомца. Люди, чья нетерпимость к боли слишком сильна, будут избегать этих чувств и больше никогда не заведут домашнего любимца. Если вы, желая наслаждаться жизнью, отчаянно пытаетесь избежать дискомфорта или эмоциональной боли, в итоге ваша способность получать удовольствие еще больше ослабевает и притупляется.

Другими словами, польза есть как от боли, так и от удовольствия – они предназначены для поддержания в мозге и теле идеального баланса.

Последствия избегания слишком сильных ощущений, касается ли это боли или удовольствия, поражают очевидностью, когда клиенты впервые приходят на психотерапию и кажутся оторванными от собственного тела. Им сложно ответить даже на простой вопрос: «Какие ощущения вы испытываете, когда мы обсуждаем это?» Их пустой взгляд говорит о многом. Работа научила меня, что способность замечать, испытывать и терпеть внутренние ощущения, сопровождающие мысли, имеет решающее значение для поддержания целостности и благополучия в целом. Мы так глубоко погружаемся в мысли, так заняты интерпретацией событий и собственными ожиданиями, что замечаем лишь немногое из того, что на самом деле происходит в нашем теле. И проявляя заботу о теле, мы часто теряемся в желаниях (считая, что-то должно быть по-другому) вместо того, чтобы принимать их (такими, какие они есть). Когда сигналы, поступающие изнутри тела, прерываются, это негативно сказывается на результате. Нет обратной связи, никакого пробуждения воображения, импульсов. Нет желания. Все это и есть состояние ангедонии, и возникает оно у тех, кто утратил способность получать удовольствие.

Общая картина

Достаточно отметить, что мы только начинаем разбираться в сложном процессе взаимодействия мозга и тела во время секса, а также в роли мозга как мощного посредника на пути к наслаждению. Хотя мы знаем, что мозг вовлечен в секс и вносит свой вклад в него, мои исследования показывают, что он в основном контролирует сам процесс и получение удовольствия. По мере роста доказательств идея о том, что самым важным половым органом является мозг, кажется более точной, чем мы могли себе представить. И перспективы взаимосвязи мозга и тела при получении оргазма просто огромны.

Итак, какая же складывается общая картина? У мозга есть ответы на вопросы, касающиеся сексуальных проблем, и, скорее всего, объяснение, как нам вернуть удовольствие – от секса и не только. Почему? Сексуальное удовольствие является воплощением безусловной реакции. Нам не нужно думать об этом, оно задано изначально, чтобы мы могли инстинктивно искать секс. Так же как нам не нужно учиться есть и пить, и как мы знаем, что нужно бояться и избегать боли, мы так же запрограммированы на занятие сексом. Секс – это удовольствие, необходимое для выживания вида. Хотя опыт и познание ведут к раскрытию нашей сексуальности на протяжении всей жизни и могут помочь или помешать ее выражению, способность получать удовольствие от наших гениталий и быть сексуальными является частью базовой комплектации человека.

Углубившись в свое исследование, я начала понимать, что мы знаем очень мало об основных эмоциональных составляющих мозга, особенно в том, что касается удовольствия. Однако изображения на экране аппарата МРТ привели меня к гипотезе, что, осознав, как эти системы действуют в мозге и в жизни людей (а именно моих пациентов), я получу уникальную возможность понять, как мы устроены и как можем вернуть нашу врожденную потребность и желание получать удовольствие. Я предположила, что ангедония была результатом дисбаланса в основных эмоциональных системах. Попытки убедить себя расслабиться и почувствовать хорошо (прибегая к навыкам мышления высшего порядка верхнего уровня мозга) не приносят результата. Мы знаем, что на этом уровне следует делать: больше упражняться, меньше беспокоиться, сосредоточиться на позитиве, изменить негативные способы мышления – и этот список бесконечен. И хотя нам известно, что делать, слишком часто мы недостаточно внимательны и последовательны в поступках, чтобы осуществить эти изменения. Это потому, что мы не знаем, как нижний уровень мозга с несбалансированными эмоциональными системами впитает наши мысли и чувства и встанет ли на путь самозащиты. Нам необходимо подключить какие-нибудь мозговые ресурсы, чтобы помочь себе.

Умение сбалансировать неуправляемые эмоциональные системы так, чтобы можно было испытывать больше удовлетворяющих ощущений в целом, включая хороший секс в частности, – это именно то, к чему я снова и снова прибегаю в своей практике. Женщины и мужчины, пришедшие разочарованными, подавленными и в полном отчаянии из-за отсутствия сексуального влечения или проблем с возбуждением, смогли не только заново открыть для себя радость сексуального удовольствия, но и добраться до первопричин психологических проблем и трудностей в отношениях, которые стояли на их пути.

Что же такое секс на самом деле?

Прежде чем забраться под капот (в нашем случае – внутрь мозга), чтобы понять, как нейронные цепи, отвечающие за удовольствие, оказываются в тупике, полагаю, нам важно понять, что же такое секс. На своем курсе, посвященном сексуальности, я всегда задаю студентам и аспирантам вопрос: «Итак, что такое секс?»

И всегда передо мной озадаченные лица. Разве вы не знаете, что такое секс? Последующее молчание в аудитории говорит само за себя.

Думаю, что, несмотря на гораздо большую раскрепощенность, студенты, как и все прочие, все еще не чувствуют себя достаточно безопасно, чтобы открыто говорить о сексе. Прежде чем приступить к определению секса, я подчеркиваю важность создания безопасной, уважительной среды при изучении таких горячих тем (будь то с выпускниками или аспирантами по клинической сексологии).

Обычно какой-нибудь смельчак произносит:

– Секс – это близость между двумя людьми, обычно с участием половых органов. Секс – это когда мы занимаемся любовью с кем-то. Ну, вы понимаете. Просто секс.

Я всегда хвалю ответившего студента и уточняю:

– Что значит «половые органы»? Вы говорите о гениталиях? Секс всегда включает в себя какой-либо контакт с чьими-то гениталиями?

Снова тишина.

Я продолжаю:

– Что именно значит заниматься любовью с кем-то?

Начинается перечисление возможных сексуальных действий. Все сразу соглашаются, что половой акт – это секс.

– Итак, половой акт – это секс. А как насчет орального? Это тоже секс?

Обычно мнения разделяются: кто-то согласен, а кто-то нет.

Тогда я уточняю:

– Это касается тех, кто не считает оральный акт сексом. Вы не расстроились бы, если бы ваш партнер занялся им с кем-нибудь другим?

После недолгих колебаний все соглашаются, что оральный акт, вероятно, тоже секс.

– А что насчет отправки сообщений сексуального характера?

И вот мнения снова разделились: есть те, кто не считает это сексом, но они признают, что будут чувствовать себя тревожно, если партнер станет получать или отправлять такие сообщения кому-нибудь другому.

Что ж, любопытно. Как-то мои студенты предположили, что отправка подобных сообщений не подразумевает под собой физического контакта и прикосновений к гениталиям. Итак, одно дело, когда мы говорим о сексе в целом, а другое – когда определяем действия наших партнеров как сексуальные или несексуальные и задумываемся, насколько комфортно мы себя при этом чувствуем. Очевидно, что наш взгляд будет субъективным.

Я продолжаю свой расспрос:

– Вернемся к физическому контакту с чьими-либо гениталиями. Скажите, что конкретно это означает? Просто прикосновения или должны быть какие-то фрикции?

Им нравится эта идея. Один из студентов предполагает, что это хорошее функциональное определение полового акта: гениталии плюс фрикции равно сексу.

– Итак, это секс? А знаете, еще ведь есть старый добрый французский поцелуй.

Снова мнения разделяются.

– А если применить это к своему партнеру? Если бы он целовался с кем-то другим, это было бы изменой?

На этот раз все согласны: поцелуй – это измена, и он имеет отношение к сексу.

Итак, мы выяснили, что для полового акта необязательно участие гениталий – губ и языка вполне достаточно. Значит, секс как-то связан с близостью?

Мы начинаем осознавать, что секс выходит за рамки механических действий. Понятие расширяется и включает в себя какую-то связь между людьми, занимающимися им. Эмоциональная близость, привязанность, желание, уязвимость, страх, неловкость – все это аспекты сексуальности.

Я продолжаю:

– Итак, секс предполагает близость с людьми? А что насчет мастурбации? Это секс? Она подразумевает прикосновения и фрикции. Будет ли мастурбация считаться сексом?

При мастурбации, в отличие от секса с людьми, не возникает никаких проблем с коммуникацией. Мы точно знаем, что нужно делать, и – по крайней мере теоретически – как.

В аудитории раздаются нервные смешки.

Есть кое-что еще. Наше отношение к мастурбации может быть разным, но по своему опыту хочу отметить, что сначала нам нужно узнать себя самим, прежде чем довериться кому-то другому. Такая информация чрезвычайно важна: она открывает путь к удовольствию и позволяет продвигаться по нему вперед.

Мы смотрим трейлер к документальному фильму 2021 года с названием A Sexplanation, в котором режиссер Алекс Лю (он как-то был добровольцем в одном из моих исследований) путешествует по миру, рассказывая о сексе. В рамках проекта Алекс брал интервью у католического священника нетрадиционной сексуальной ориентации, живущего в Беркли. Священник сказал, что есть просто секс, а есть СЕКС.

СЕКС – именно заглавными буквами – это, очевидно, то, что мы не желаем, чтобы наши партнеры делали с другими людьми, тогда как секс – строчными буквами – наша врожденная сексуальность, используемая при построении отношений и всегда при общении с кем-либо. Кажется, студенты понимают общую картину. Секс как контакт гениталий. Секс как глубокая тема. Секс означает разные вещи для разных людей. Быть сексуальным – значит быть человеком. Мы уже родились запрограммированными искать сексуальные связи. У нас есть врожденная способность получать удовольствие от собственного тела и от тела партнера. Даже дети в утробе матери трогают свои гениталии. Почему? Потому что это приятно. Действительно, то, что приятно, привлекает внимание нашего мозга.

По сути, мы сексуальные существа.

Это неотъемлемая часть нашей природы, и мы ощущаем это, когда влюбляемся. Общение с людьми наполняется необычным теплым сиянием, будь то очаровательная бариста в кофейне или красивый парень в местной химчистке. Это приятное свечение – обобщенная и мягкая сексуальная энергия, которая потенциально присутствует в нашей повседневной жизни как часть сексуальности. Иногда мы находим это сияние вне химии новых отношений, в моменты, когда чувствуем глубокую связь с кем-то, кто терпеливо выслушал нас или проявил к нам внимание. Вот почему некоторые называют это низкочастотным обменом духовной энергией – они воспринимают такие моменты смешения границ как связанные с нашей сутью.

Но как бы ни разнились наши представления о сексе, они все включают в себя одну из наиболее характерных особенностей, лежащую в самой основе и отправляющую нас на поиски, – возможность получать удовольствие. Секс всегда заключается в удовольствии: хотеть его, искать, нуждаться в нем, наслаждаться им. Это все в одинаковой степени о физиологии и эмоциях, то, что происходит в нашем теле и – как мы теперь знаем – в нашей голове. На следующих страницах мы поговорим о сексе и удовольствии, об эмоциях, возникающих при активации определенных структур мозга, и ощущениях, испытываемых телом.