В опубликованном в 1702 году «Трактате о продуктах питания» врач Луи Лемери очень часто употребляет слово «запах». Основные эпитеты позволяют определить тогдашнее семантическое поле понятия «запах» применительно к еде и напиткам. Их запах может быть хорошим, приятным (лимоны, анис, мускат, бедренец, трюфель), чудесным (барбадосский флёрдоранж), изысканным (флёрдоранж, слива ренклод), сильным и приятным (мята, тимьян, базилик, виноград), ароматическим (анис, кофе, фенхель, фисташки, петрушка, мята, тимьян, базилик), пикантным (мускатный орех), сильным и неприятным (прокисший горох или бобы, вареная цветная капуста), вонючим (моча после употребления в пищу спаржи), отдающим клопами (кориандр). Чеснок стоит в стороне, потому что «его запах прогоняет змей»; он помогает при опьянении; на море он предотвращает гниение грязной воды и порчу продуктов. Автор применяет также многие из этих терминов, когда пишет о вкусах, хотя в его распоряжении есть теоретическая классификация по восьми вкусам: горький, кислый, острый, соленый, терпкий, вяжущий, сладкий, маслянистый. Он говорит о приятной горечи одуванчика, о пикантности уксуса, о крайне неприятном вкусе черной смородины, напоминающем клопов, и относит лук, лук-шалот и имбирь к категории острого вкуса. В дополнении, написанном в середине XVIII века, о лучшем лекарстве от чумы — дуднике, корневище которого следует жевать, говорится, что он обладает приятным запахом и вкусом амбры, смешанной с мускусом.

Итак, в нашем распоряжении довольно точная ольфактивная палитра. К сожалению, составители сборников медицинских и косметических советов не всегда ею пользовались — как и аптекари, которые хранили необходимые продукты среди многих других. Говоря о ядовитых веществах, Амбруаз Паре ограничивается руганью в адрес «коварных отравителей и парфюмеров», которые обманывают даже экспертов: скрывают горечь этих ядов и смешивают их со сладкими веществами, чтобы уничтожить дурной запах. Перечислено десять известных в те времена ядов: мышьяк, сулема, окись свинца, реальгар, негашеная известь, аурипигмент (желтый мышьяк), чемерица белая, цикута, змеиный и жабий яд. Конкретно об их запахах Паре не пишет. Некоторые из этих ядов тем не менее входят в состав косметических средств. «Молоко Мадонны», средство для отбеливания кожи, содержит окись свинца, и нетрудно представить себе наносимый им вред.

Царствование Людовика XIV — золотой век секретов красоты, в частности применявшихся женщинами из высшего общества, которые боялись старения и увядания своих прелестей. Анализ четырех сборников подобных секретов, вышедших в 1669–1698 годах, показывает, что более всего дам беспокоило лицо: 58 % из 189 рецептов посвящены ему. Далее идут волосы (14 %), руки (10 %), зубы (6 %), грудь (3 %), губы (2 %). В самом полном из всех трактатов на эту тему, написанном королевским врачом Никола де Бленьи, пятьдесят два рецепта из ста восьми посвящены лицу, восемнадцать — волосам, четырнадцать — рукам и по шесть — зубам и груди.

В 1615 году Луи Гюйон отдает приоритет идеальной коже, «которая дает больше прелести, нежели любая другая красота». Вот что он пишет: «Идеальный цвет лица зависит от трех моментов, а именно: лицо должно быть белым, румяным, как роза. Во-вторых, кожа должна быть ровной и гладкой на всех частях тела. В-третьих, кожа на лице должна быть чистой, тонкой и прозрачной. Кожа, лишенная этих признаков или обладающая ими в неполной мере, некрасива». Три самых важных признака уродства, с его точки зрения, следующие: «лицо с изъяном», или загорелое; неровности, трещины, морщины, прыщи, веснушки, бородавки, оспины; наконец, толщина кожи, ее грязь, особенно если она жирная, потная или чем-то зараженная. Сам того не подозревая, автор создал женскую модель соблазнения, важнейшую, по мнению сегодняшних биологов, для объяснения механизма выбора партнера. Мужское внимание неосознанно приковывается к лицу, потому что его совершенство или же несовершенство отражает состояние иммунной системы представительницы противоположного пола. Любой недостаток подает негативный сигнал о возможном риске в плане продолжения рода. Весьма вероятно, что женщины тоже очень внимательны к подобным месседжам, дополняющим оценку физической мощи потенциального спутника жизни. Но именно женщину внимательно рассматривают, буквально на просвет, боясь быть одураченными разными хитростями, которые скрывают физические недостатки или реальный возраст.

Мода очень жестока. Она запрещает дамам стареть. Она предлагает архетип молоденькой девушки, блещущей красотой, от которой теряют голову поэты Плеяды. Когда женщина перешагивает тридцатилетний и даже двадцатилетний рубеж, в такой конкурентной среде, как королевский двор, единственным спасением для нее оказываются хитрости и уловки. Становится яснее ненависть к пожилой женщине, которую коллективное воображение того времени считает ведьмой, заслуживающей сожжения на костре. Лишь едва распустившиеся розы обладают опьяняющим запахом. Стареющая женщина пытается затормозить бег времени, часто с риском для здоровья, потому что рецепты, к которым несчастные в отчаянии прибегают, старят их быстрее и подвергают большой опасности, однако никакой альтернативы шарлатанам, заявляющим, что им известен секрет вечной молодости, нет. Этот секрет искали не только в Калифорнии в последней трети XX века. То же самое наблюдалось и в Европе в XVI и XVII веках. Отличие заключается в том, что телу тогда не уделялось никакого внимания, и не только потому, что правила приличий, поддерживаемые недремлющими моралистами, не позволяли обнажаться на публике (тех, кто купался в реках голышом, во времена Людовика XIV преследовали), но и потому, что для выживания необходимо было соблюдать дистанцию с посторонними и избегать телесных контактов (за исключением эротических). Это отсутствие контактов было одним из механизмов борьбы с эпидемиями. Поэтому внимание концентрировалось на лице, во вторую очередь — на руках. Странным образом лицо — самый главный носитель персональной идентичности — в высших слоях общества превращается в театральную маску, неутомимо рисуемую вновь и вновь. В результате подобной борьбы со старением получаются раскрашенные призраки, которых трудно различить, а украшающие их знаки молодости способны ввести в заблуждение лишь на расстоянии. Примером этого феномена может послужить картина Франсиско Гойи «Старухи» (1808–1812).

Женская красота — вещь сама собой разумеющаяся. Идеальная дама должна обладать лощеной кожей, сияющей белизной, не бледной и не загорелой, покрытой легким румянцем, идеально гладкой. Иначе говоря, кожа должна дышать юностью. Пьер Эрресальд дает простые рецепты для этого, в том числе рецепт «воды, которая поможет выглядеть на двадцать или двадцать пять лет». Кокетка может больше не вести обратный отсчет годам. Ей нужно сосредоточиться на способности соблазнять. Композиция содержит аронник (ядовитое растение), речную воду, мякиш белого хлеба, свежее сливочное масло и яичный белок. Для той же цели автор предлагает, кроме того, дистиллят белой лилии, сок белой дыни или же молоко ослицы с добавлением яичной скорлупы. Медицинская мысль той эпохи подобна магии. Считается, что белизна ингредиентов перейдет на кожу. Кроме того, предполагают, что использование свежих продуктов, связанных с зародышами, например яиц, сделает женщину вечно юной. В то же время не все эти снадобья безобидны: пятна на лице, список которых включает в себя все мыслимые несовершенства, советуют выводить хлоридом ртути, свинцовыми белилами, купоросом, а для отбеливания кожи рекомендуется окись свинца. Никогда выражение «чтобы быть красивой, надо страдать» не было столь правдивым, как в те времена. Общество требовало, чтобы красотка делала макияж, особенно при дворе. «Если она не накрашена, ей нет пощады», в особенности если «морщины начали бороздить ее тело», — писал в 1624 году поэт-сатирик.

В комедии Поля Скаррона «Нелепый наследник», увидевшей свет в 1650 году, находим безжалостное описание ухода за внешностью отчаявшихся стареющих красоток, желающих припасть к источнику вечной молодости:

Однако, почитав советы Никола де Бленьи, предприимчивого врача «короля-солнца», мы видим, что реальность превосходит вымысел. Его снадобья имеют плохой вкус, но интенсивно пахнут природой. Он упоминает навоз животных или человеческие экскременты на шестнадцати страницах разных рецептов, помимо мочи, которая входит в состав двадцати семи рецептов. Для приготовления собачьего бальзама от ран, язв, зубной боли нужен крупный представитель рода, убитый ударом молотка по голове; его надо сварить с мальвой, крапивой, бузиной, белым вином — и не забыть добавить пять-шесть фунтов дождевых червей. Подобное происходит от подобного, что, возможно, объясняет странный способ убийства животного ударом по черепу: предполагается, что тот, кто натирает себе виски этим малопривлекательным отваром, лечит зубную боль. Избавиться от бородавок можно, прикладывая землю, смоченную в собачьей моче, а толченые экскременты собаки, вымоченные в уксусе и в настое подорожника, по утверждению экспертов, помогают от диареи, если делать из них припарки (конечно, немного дурно пахнущие). Чтобы остановить носовое кровотечение, требуется жидкость на основе ослиного навоза, растолченного и смешанного с сиропом подорожника — явно для того, чтобы смягчить вкус и запах. Можно также высушить свиной навоз на каминном совке, растереть в пыль и вдыхать. Современные наркоманы, возможно, назвали бы это «паршивой дорожкой». Чтобы растворить камень, используют буру в водке, и к этой смеси добавляют мочевой камень, снятый с глиняного горшка, в котором долго разлагалась моча, и все это растворяют в вине. Предписанная больному для употребления в течение двух недель смесь, вероятно, была ужасно эффективной. Возможно, таким образом пьяницу заставляли бросить пить? При водянке, метеоризме, вздутии живота больного следует положить в сушильню и поливать горячие камни мочой здорового человека. Пациент, вряд ли заслуживающий такого обращения, должен вдыхать испарения, чтобы пропотеть, «и продолжать вдыхать этот аромат столько, сколько сможет терпеть». Здесь больше бы подошло слово «вонь».

Интересно, использовал ли монарх что-то из потрясающих идей изобретательного доктора, которого он приблизил к себе в 1682 году. Злые языки, вероятно, ответили бы на этот вопрос положительно. В 1693 году врач был арестован за злоупотребления и много позже умер в немилости. Так или иначе, Людовик XIV нашел для себя в арсенале доктора средство для лечения наследственного бромидроза — зловонного пота, которым страдал еще его дед Генрих IV. Мадам де Верней сказала тому как-то: «От вас воняет, как от падали». Первый врач Людовика XIV Ги-Крессан Фагон говорил, что у короля очень плохо пахло от ног. Никола де Бленьи советовал королю часто мыть ноги горячей водой с добавлением растворенных квасцов. Также он давал советы по борьбе с неприятным запахом из подмышек: припарки из корневища артишока, тушенного в вине, или из корневища чертополоха; порошок из листьев мяты; мазь из листьев мирры и жидких квасцов. На страницах трактата обычные рецепты, часто основанные на растительном сырье, чередуются с магическими, вызывающими недоумение. Так, при кариесе в больной зуб предлагается засовывать мозг куропатки. Если под рукой нет птицы или если процедура представляется слишком тонкой, можно поступить проще — выдернуть зуб у умершего человека и часто прикладывать к больному зубу, пока тот не раскрошится.

В сборник входят десятки подобных рецептов красоты, более или менее отвратительных. Они имели большой успех, принимая во внимание высокое положение, занимаемое автором, пока он не попал в опалу. Он рекомендовал множество «вод для питания и сохранения нежности кожи». Одна из таких «вод» состоявшая из белого уксуса, буры, смолы, алоэ, яичного белка и скорлупы, а также бычьей желчи, дистиллированных на паровой бане, придавала блеск и сияние коже. «Тальковая вода» настаивалась на улитках с добавлением соли и уксуса. Улиток следовало кормить ложкой талька в день в течение трех месяцев, затем растолочь и дистиллировать. «Чтобы исправить дурной запах этой воды», в конце надо было добавить, помимо сахара, немного уксуса и амбры. Чтобы приготовить еще одно снадобье для белизны и гладкости кожи лица, нужны два потрошеных и ощипанных голубя, скипидар, свежие яйца, лимоны и немного мускуса, который следует положить в сопло дистиллятора, чтобы пар был не так отвратителен. Носовые платки Венеры, которыми пользовались красавицы, чтобы вытирать лицо, делались из кальцинированного мела, вымоченного в спирте или составе, содержащем квасцы и свинцовые белила. Также рекомендовались косметические масла на основе жемчуга, растворенного в уксусе или жире. В одном рецепте жир растапливался в молодом белом вине: «Это средство чудесным образом отбеливает лицо».

Далее следуют «чудодейственные белила», например, «жемчужные белила для идеального цвета лица», изготовленные из толченого жемчуга и белых или бледных кораллов, толченого висмута, растворенного в азотной кислоте; получившуюся пудру следует промывать до полного исчезновения запаха азотной кислоты. Эту пудру вмешивают в мази или растворяют в воде, настоянной на кувшинках, лилиях и др. Против веснушек и загара, считавшихся вульгарностью, очень хороша «косметическая бычья желчь». К ней следует добавить квасцы и соль и две недели держать на майском солнце, затем всыпать измельченный в порошок и растворенный в винном уксусе фарфор, добавить буру, сперму лягушки (при этом ничего не говорится о том, как ее добыть), камфору, сулему, жженый сахар и снова выставить на солнце на десять-двенадцать дней. Наносить на лицо перед выходом из дома и не смывать до вечера. Все несовершенства кожи исчезают также благодаря жидкости, полученной путем дистилляции полудюжины потрошеных щенят и крови теленка; или же можно протирать лицо уксусной настойкой голубиного помета, семян льна и ячменной муки. Для свежести лица нет ничего лучше уксусного отвара красного сандала с добавлением квасцов. Бразильское дерево, квасцы, уксус, лимоны используются похожим образом для придания лицу румянца.

К радости дам (хоть все эти средства наносят непоправимый вред их здоровью), автор ничего не упустил. Он рассказывает, как удалить нежелательные волосы, как потолстеть, как добиться красоты ногтей или безупречной формы бюста, приводит рецепты для обесцвечивания волос и окраски их в черный, серебристый или рыжий цвет, способы изготовления краски для бровей и мужской бороды, указывает, как сделать порошок для отбеливания зубов, в который входят кораллы, оленьи рога, пемза, останки каракатицы. Приводится множество рецептов для обезжиривания и смягчения кожи рук, а также лосьонов для их отбеливания. Здесь же — пять советов, как при помощи апельсина, розы и жасмина надушить перчатки. Есть на этих страницах и кое-что для облысевших — правда, рецепты не всегда соблазнительны. Потерявшим волосы предлагается сжечь в печи пчел, подмешать к полученному пепел семян льна, высыпать смесь в отвар ящериц, утопленных и сваренных в масле, и держать полученное снадобье на солнце в течение двадцати дней. Наносить на голову на облысевшие места, и вскоре отрастут длинные и густые волосы. В другом рецепте используются улитки, мошки, осы, пчелы, пиявки и жженая соль. Все это надо хранить в погребе в горшке с мелкими дырочками, через которые вытекает «маслянистая жидкость», которую следует втирать в облысевшие участки головы. Тайный смысл этих рецептов ясен: все дело в сере. Эти создания, включая ящериц, относятся к сатанинскому миру. Дьявол кроется не только в деталях, но и в волосах, и хотя маслянистость упомянутой жидкости ничего не говорит о ее запахе, он, вероятнее всего, неприятен и небогоугоден.

Разумеется, все эти старинные специалисты по красоте давали пустые обещания. Они продавали отчаявшимся женщинам, вынужденным им верить, иллюзию вечной соблазнительности. Однако источник молодости, который чудесным образом открывался в этих сборниках тайных знаний, часто смердел. За исключением рецептов, основанных на цветах и травах, которых в сборниках довольно много, все эти снадобья зловонны. В помещениях, где готовились и продавались все эти мнимые панацеи, стоял тошнотворный запах — как и в домах и дворцах бесчисленных клиенток. Несмотря на добавление разных отдушек, в богатых домах было больше вони, чем в трущобах бедняков, у которых не было денег, чтобы следовать моде. Еще важнее, что как только девушка взрослела, над ней нависала угроза старения. Чем больше дамы боролись за вечную молодость, по которой вздыхали поэты, тем сильнее они разрушали свое здоровье. Ядовитая продукция расходовалась без всякой меры: ей умащали лицо, голову, руки и иногда скрытые части тела. Все эти средства лишь добавляли дурных запахов к тем, что были вызваны болезнью или возрастом. Клиентки, попавшие в ловушку к врачам (которые мало чем отличались от Диафуаруса, высмеянного Мольером), послушно экспериментируют с косметическими средствами. Средства эти тем временем нередко соответствовали крайне негативному христианскому отношению к телесной оболочке. Белое, сияющее легким румянцем лицо, идеально гладкая кожа — на деле лишь религиозная фантазия о целомудренной юной девушке, которой предстоит выйти замуж и нарожать детей, к вящему удовольствию мужчин. Действительность не так прекрасна: существование женщины считается очень грустным, ее ждет закат, страдание, а потом смерть. Врачи могут лишь замаскировать разрушительное действие времени. Для этого они регулярно пользуются рецептами колдунов и магов, иногда не без чертовщины — например, когда предлагается использовать фекалии, отвратительных животных, яды. Как и при борьбе с чумой, они создают вокруг демонстрируемых частей женского тела душистый ореол. Созданная ими ароматная броня для кокеток пахнет одновременно и отвратительно из‐за различных элементов животного и минерального происхождения, и пленительно, так как в ее состав входят опьяняющие духи. При приближении к этим дамам думаешь скорее о смерти, нежели о любви, потому что мускусные ноты подчеркивают дурной запах макияжа (а равно и запах, вызванный болезнью или преклонным возрастом). Оценить красоту можно лишь с приличного расстояния, потому что, стоя рядом с красоткой, невозможно обмануться. По крайней мере, вполне вероятно, что подобное пускание пыли в глаза несет в себе важный социальный смысл. Существование женщины делится на две неравные части: мимолетную юность и бесконечную дальнейшую жизнь, полную сожалений о прошедшем или небывшем.

Во всем этом ощутимо абсолютное неприятие женской старости. Придворные кокетки должны считаться теми, кем не являются. Им проще сделать прическу, чем привести в порядок кожу лица. Вот почему моралисты клеймят позором использование волос мертвецов, а Скаррон смеется над подобной практикой. Тем не менее парики пользовались бешеным успехом и у мужчин и у женщин. Кроме того, считалось, что натуральная шевелюра девушек и дам своим видом и запахом привлекает мужчин и не дает им сосредоточиться на малоприятных лицах-масках. Согласно моде 1630 года прическа делилась на три части: верхняя, с шиньоном, называемым кульбитом; челка надо лбом, сначала короткая, позже завитая, иногда разделенная посередине, называемая гарсет; два пышных локона, спускающихся на уши и распадающихся на мелкие кудряшки (ил. 10). Перья, ленты, драгоценные камни, прикрепленные к шиньону, притягивают мужские взгляды. Ну а мужские носы подают сигналы желания, потому что напудренные волосы красавиц пахнут ирисом, пудрой а-ля марешаль, шипром или мускусной фиалкой. Юные прелестницы, пользовавшиеся успехом у поэтов Плеяды, удостаивались похвалы за светлый, иногда искусственный, цвет волос и восхитительные ароматы, окружавшие их головы. При Людовике XIV мода остается прежней. Роскошь становится опьяняющей: на дамах сверкают жемчуга, бриллианты, прочие драгоценности, а чувственные духи, как предполагается, делают их желанными, несмотря на толстый слой пудры и румян. Сверкающие украшения дам могут сравниться лишь с их ольфактивной привлекательностью. Широкие платья, носимые при дворе, а также правила этикета, согласно которым личное пространство становится больше, чем это было раньше, мешали вдыхать ароматы раскрашенных кукол, прятавших под одеждой душистые саше, скрывавшие запах пота.

Ил. 10. Обоняние. Французская гравюра, ок. 1626

В 1572 году поэтесса Мария де Ромьё разоблачила пагубность некоторых секретов красоты, под впечатлением от одной итальянской книги придумав диалог матери и дочери:

Врачи, конечно же, знали об упомянутых действиях всех этих медленных ядов, но тысячи кандидаток на вечную молодость с исступлением предавались пагубному уходу за телом. И чем сильнее давила на них мода на молодость, тем больше им требовалось скрывать физическое увядание и тем быстрее росла их потребность в помощи парфюмеров.