Тихая музыка плыла из-за стойки бара. Бармен дремал на стуле после бессонной ночки. Левая рука валялась плетью поверх видавшей виды столешницы, правая, напряжённо, — у коленей, на прикладе спрятанного под столом доисторического, но по-прежнему эффективного ППД. Празднование великого всесибирского мегашоу — то есть отвратительная попойка со шлюхами, героином и вёдрами ханки — закончилась вчера (точнее — уже сегодня) около пяти часов утра. Тела вынесли примерно к одиннадцати. Некоторые — непосредственно в морг. Короче, праздник удался.

Пили и стреляли вчера в баре много — с радости (кто выиграл), с горя (кто проиграл), а остальные — просто за компанию в общей обстановке радостного, мрачного, стоического, варварского, но главное безудержного сибирского веселья, когда душа разворачивается гордо и широко. Но иногда настолько, что свернуть её потом можно только пулей и мордобоем.

Ныне, в тусклый полдень понедельника, в небольшом квадратном подвальном помещении на двенадцать столиков был занят только один. За столиком беседовали трое:

Лысый старик в навороченном камуфляже (то бишь, с кармашками и клапанами).

Молодой низкорослый парень с кривым носом, бородой и в очках с диоптриями.

А также усатый пожилой чёрт в бандане, возраст которого (как и возраст банданы) терялся где-то между ношеным и ношеным конкретно.

Все трое одновременно подняли стеклянные кружки, чокнулись и некоторое время молча сосали пиво, поглощая большими жадными глотками, словно от сильной жажды. К тараньке, покоившейся кладом в центре столика на деревянном подносе, никто не притрагивался. Разговор шёл как бы деловой.

Гойгу первым поставил кружку, вздохнул, расстёгивая верхние пуговицы камуфляжной крутки, и бросил:

— Ну, ваши манипуляции на игровом поле мне более-менее понятны. Сплошная игра в поддавки, кто кому подлижет. Шапронов не выстрелил первым из своей Рельсы, хотя вполне мог. И залёг в башне, ожидая выстрела. А товарищ Малярийкин, под командованием которого я так рвал себе волосы на ягодицах, нелепо перевернулся в овраге. Тем самым, позорно слив бой. В настоящей танковой бригаде, тебя, Маляр, за такое профанство в бараке в очко бы затолкали с головой. Собственные братушки. Да я сам бы и затолкал. Но в КТО всё другое. Игра! Насколько я знаю, большинство зрителей при твоём акробатическом маневре обделались от счастья. Так как большинство рядовых лохов все же ставили на Шапронова. Короче, повезло… Что же касается общей тактической композиции и бойни на тракте, которую устроил твоей колонне снайпер-ветеран Шапронов, то тут я вообще — просто в ауте. Ты, сынок, на мой взгляд, слишком увлёкся командованием. И тактикой. Самый умный, блин! Забыл, что у нас не настоящие боевые действия. Не война, а соревнования. Тотализатор! В танках побеждает не тот, кто оставляет за собой поле боя, а тот, кто смог выжить, сразив при этом соперника. Ставки делались на твой «Мамонт» и на «Викинг» твоего оппонента. А вовсе не на «малярийкиновцев» и «шапроновцев». Странно, да? Впрочем, тут надо отдать должное командору. Уж что-что, а мухлёж на локации — дело почти святое. Лишь бы хватало навыка и привычки. Красиво сработал! Впрочем, на площадках ВТО лет десять назад, я видел и симпатичнее выкрутасы … Одного сейчас только не уловлю: я то сейчас вам зачем нужен?

— Щас поймёшь, не сопи, — доступно объяснил Малярийкин, снимая очки. Стеклянные окуляры он использовал в виде дополнения к бороде — как средство немного изменить внешность. Средство было не слишком удачное, зато простое и необременительное.

Командор хмуро улыбнулся, глядя на собеседников, пригладил волосы под банданой. Кроме банданы и усов Шапронова в этот час украшали рваные джинсовые шорты и рубаха-гавайка — именно такая, о какой Шапрон мечтал последние десять лет. Образ сурового чемпиона КТО, танкиста в гермошлеме и кожаной крутке «пайлот» приклеился к нему как вторая кожа. На людях и даже оставаясь в полном одиночестве (например, с проститутками) — он всегда его соблюдал. Первый отпуск — первый отпуск в жизни, настоящий, полноценный и зависящий только от него самого, — наступал для Шапронова, возможно, только сейчас. Именно с этой, выпитой кружки пива, в окружении этих, прежде малознакомых людей. Почему то, к мозгу прилип старинный стишок:

— Так в чем же дело? — Настойчиво спросил Гойгу, прерывая шизофреническое ностальгирование чемпиона.

Маляр деловито переглянулся с командором. Тот кивнул.

— Я тебе уже рассказывал про нашу встречу перед моим недавним возвращением в КТО, — начал Малярийкин. — командор Шапронов, если помнишь, тогда сделал мне предложение. Но я не рассказал тебе, что случилось до этой встречи. Его предложение вовсе не было какой-то исключительной личной инициативой. Оно было продиктовано обстоятельствами. Причём, жёсткими обстоятельствами…

— Это точно, — тут же подтвердил Шапронов. — Ты старый танкист, Сергей Кожугетович, и наверняка знаешь, что как и все остальные игроки на площадке КТО, чемпионы рейтинга являются такими же марионетками, как и прочие участники этой отрасли бизнеса. Мы все подсажены на одну общую иглу — на бабло. Просто у нубов ставка меньше. У топов — больше. Но разницы то в целом никакой нет.

Впервые я вошёл в рейтинг двадцать пять лет назад. Тогда ещё желторотым юнцом вроде Юнги или вот, товарища Малярийкина. Не скрою, мне повезло. Я показал себя не плохим танкистом. Но дело, как тебе известно, не всегда состоит только в этом. С момента начала моей игровой карьеры, меня взяли под крыло чехи — одна их самых старых банд сибирского региона. И одна из самых жестоких. Никаких сделок с ними я не заключал. Мне говорили, что делать. Я делал. Тупо. Возможно именно поэтому, вот так, сочетая талант к игре и способность молча и чётко выполнять «игровые заказы» преуспевающих ОПГ, я и продержался в топе так долго. Так много лет. И дальше — сработали простые правила.

Играя в танки в одном и том же регионе больше двадцати годочков, сложно не стать популярным меньше дешевой водки или Аллаха. Очень долго я не становился чемпионом, отточено-аккуратно сливая бои, но даже в таком положении «вечно приближающегося к титулу» меня, спустя годы, знала абсолютно вся Сибирь. Знала — как отличного игрока, пусть и не слишком успешного, отличного механика, отличного стрелка, храброго бойца.

С течением лет руководители банды чехов менялись. Ротация шла постоянно, чехи мочили друг друга как и все прочие банды с завидным энтузиазмом. Но неизменным оставалось одно. Контроль за рейтингом осуществлялся бандитами крайне жёсткий. Ведь деньги там вертелись немыслимые. Более того, там вертелись главные деньги чехов. А все остальное — рэкет, наркотики и проституция были по сравнению с КТО просто мелочёвкой.

Контроль за букмекерами вёл обычно один из самых близких к чехам людей. Занимавшийся общением не только с игроками, но и с Администрацией, полицией, банками и всеми иными крупными инвесторами игровой отрасли, которые хотели присосаться к кормушке многомиллионных подставных боёв. На моей памяти пост неофициального куратора игр занимало человек десять, каждый из которых жил очень круто, купался в деньгах, но кончал всегда очень плохо — с перерезанным горлом. Резали собственных марионеток, конечно же, сами чехи. Эту привилегию — казнить собственных рабов — бандиты долгие годы не доверяли никому.

Однако, примерно пять лет назад, в Скайбоксе появился один человечек. С виду не слишком подходивший бандитам, но оказавшийся крайне толковым и предприимчивым. Сместив (в могилу) предыдущего куратора рейтинга и букмекеров, человечек начал работать на чехов и вскоре стал одним из самых выдающихся менеджеров сибирской площадки КТО. Человечек этот не смотря на скромную физическую комплекцию прошёл через десяток локальных военных конфликтов и боевой опыт имел просто сумасшедший. Прекрасно разбирался в технике, в финансах, в организации букмекерской деятельности, но главное — в человеческой психологии.

В течение года этот человечек подмял под себя всё.

Включая меня.

Именно при нём мне впервые было предложено стать абсолютным чемпионом игр. Это была театральная постановка. Обычно чемпионы менялись часто, чтобы создавать интригу вокруг боёв. Но человечек предложил чехам и Администрации совершенно новый актуальный концепт. Как он говорил — «не сдвигаемую фигуру». Для схватки с которым в течение нескольких лет можно будет непрерывно «вытаскивать» со дна табели о рангах талантливых молодых танкистов.

И это сработало!

Идея была довольно оригинальной и следующие пять лет прошли на ура. Я стал абсолютным чемпионом КТО. Куратор примерно раз в полгода выбирал молодую звезду, накачивал её в СМИ и в головах зрителей до состояния полубога и сталкивал со мной. Психологически, эффект был непреодолимым — большинство зрителей так или иначе болели за «молодёжь» и желали смерти старому чемпиону. То есть мне.

Это было тем более объяснимо, так как меня часто показывали в окружении женщин, в дорогих машинах и в ресторанах, разбрасывающимся деньгами. В общем, создавали негативный имидж. Хотя и очень уважительный — ведь ореол моей «непобедимости» требовал в танковой области беспрекословного авторитета.

Так создавался известный всем маркетологам «букмекерский противовес». А вот на противоположной стороне этого «противовеса» сидели банки и ОПГ. И они точно знали, что шансов у новичков нет. Очень часто мы показывали даже ничейные бои. Но только для того, чтобы в конце концов я претендента прикончил.

Так делались деньги. Из месяца в месяц, из года в год. Пять с половиной лет.

Но, как и всё в этом мире, подобный приём должен был наскучить публике. Рейтинги трансляций постепенно становились меньше. И куратор — это чётко уловил.

Два месяца назад случилось маленькое, довольно невнятное событие. Мне, как чемпиону КТО предложили выступить в СМИ в одной дурацкой, но известной телепередаче. И там, мимоходом, между вопросами о карьере, танках и кулинарии я должен был высказаться за закрытие одного уголовного дела, возбужденного против какого-то неизвестного мне чешского отморозка.

Тот чех не являлся особенно важной шишкой в банде, и был обычным молодым подонком, «казнившим» провинившуюся перед чехами семью. Он убил человек шесть — мужа с женой и четверых маленьких детей. Чехи не особо дорожили жизнью этого ублюдка, но хотели показать, что для них закон — не помеха. Я вежливо отказался. Очень мягко. Причём даже не в эфире. Специально приехал к ним в резиденцию. И почти умолял.

Этого оказалось достаточно. Насколько я понимаю, слить меня решили не только из-за отказа выступить в эфире, но, прежде всего, из-за мнения куратора. Человечек этот давно считал, что тактику, придуманную им самим пять лет назад, давно пора менять. Ну, чтобы избежать дальнейшего падения рейтингов. Значило это только одно — чемпион КТО должен быть повержен.

И вот — мне предложили уйти из шоу. Уйти навсегда. Отказаться, как понимаешь, было нельзя. Альтернатива — взорвавшийся движок танка, выстрел снайпера, или же проще — удар кастетом где-нибудь в собственном подъезде. Разумеется, я согласился. Принял решение уйти и больше не бороться со своей совестью.

Но этого оказалось мало.

Куратор решил не просто сменить тактику проведения игр. На уходе легендарного командора Шапронова всем следовало срубить лаве!

Мне выдали условие: я должен был проиграть.

Было ясно, что если объявить финальный бой с моим участием, говоря проще, последний бой человека-легенды, побеждавшего на полях КТО двадцать пять лет и почти пятилетку являвшегося непобедимым чемпионом, зрители поставят на кон немыслимые деньги. Опять же, чисто психологически, большинство зрителей в последнем бою должно было поставить не на претендента, а на чемпиона, то есть на меня.

Бандиты и банки, соответственно, должны были ставить — против. В качестве противника мне должны были выбрать марионетку. Какого-нибудь молодого, талантливого, относительно известного, но не слишком популярного идиота, которого можно будет подержать пару месяцев в качестве чемпиона, а потом зарыть. Чехи готовились сорвать просто неприлично огромный куш!

Почти неделю после этого «предложения» я пребывал в абсолютном шоке. Такого позорного финала, я для себя, разумеется, не ожидал. Те, кого в течение почти всей жизни я считал нанимателями и друзьями, выставили мне практически ультиматум. Но главное — ставили на грань крайнего унижения.

И вот, долгими бессонными ночами обдумав все нюансы, я принял, как мне казалось, единственное возможное решение этой проблемы.

— Ты пошёл к Маляру, — усмехнулся Гойгу.

— Я пошёл к Маляру, — усмехнулся в ответ Шапронов.

— И вы договорились слить бой?

— Так точно. Но на своих условиях!

— Постой, я догадаюсь, — снова скривился Гойгу. — По условиям вашего гениального соглашения выиграть должен был как раз ты, а не Малярийкин. Что вчера и произошло. Ты специально пропустил выстрел и спрятался на полу кабины. А Маляр специально сеганул вниз. Так?

— Не совсем, — покачал головой Малярийкин. — Красивое завершение карьеры это то, что хотел получить командор. Я, как ты понимаешь, от этого не приобретал ничего. Но то, что я проиграл — весьма спорное утверждение.

— Дело в том, — снова пояснил Шапронов, — что тот человечек, который был виновен в смерти Калмышева и Ники, чисто по логике вещей являлся ни кем иным, как куратором букмекерских сделок. Понимаешь взаимосвязь? Юнгу, Калмышева и меня сливал один и тот же человечек. Один и тот же!

Гойгу отхлебнул пиво, неторопливо вернул кружку на стол, потом задумчиво потёр подбородок.

— Какой загадочный «человечек», — восхитился он. — И кто это? Репкин? Кто-то из лидеров чехов, кого я знаю? А может быть я сам?

Шапронов и Малярийкин снова переглянулись.

— Так уж сложилось, — сказал Шапрон, — что не только лидеры чехов, но даже и сам Репкин оказались в этой ситуации не при делах. Конечно, Репкин, как глава местных КТО, как один из ведущих телетрансляции и как крупный инвестор имел серьёзный вес в нашем деле. Но с криминалом, насколько мне известно, Репкин никогда не связывался — прежде всего потому, что не хватало мозгов. И потом, он деньги итак лопатой грёб, без уголовщины. Во всяком случае, без прямой уголовщины. На рекламе там и так далее. А вот кое-кто мокрухой не брезговал … В общем, когда мы с Маляром обо всем договорились, я помчался к Элене Прекрасной — договариваться о бое за титул чемпиона. Бой был назначен против моей воли, но никто не мешал мне делать предложения по возможным кандидатам в собственные палачи. Не мудрствуя лукаво, я предложил ей Маляра. Она бы никогда не согласилась сделать из Малярийкина даже временного чемпиона, но моим главным аргументом были как раз деньги. Среди прочих возможных кандидатов в чемпионы на тот момент не было никого, настолько же яркого как Маляр. Знаменитый аэрограф, потерявший товарищей от бандитского беспредела. Человек, связанный с гибелью знаменитого Юнги. При таких данных, оставалось лишь бросить действующему чемпиону КТО открытый вызов — возглавить команду конкурентов. Что Маляр и сделал. После этого, превратить Малярийкина в лже-звезду, и выставить равным старому чемпиону, если не по профессионализму, то по харизме, — было делом техники и маркетинга. Вот и всё.

— Так значит, — Гойгу аж поперхнулся пивным глотком, — куратор букмекеров это всё же Лена? Вы в своём ли уме?!

— Посмотри.

Малярийкин достал из нагрудного кармана несколько фотографий. Небрежно швырнул их на стол.

— После завершения «битвы чемпионов», — сказал Маляр, — чехи потеряли на ставках КТО больше сорока миллионов. Как ты понимаешь, для любого из их высокопоставленных менеджеров, это страшный залёт. Даже для самого крутого из бандерлогов … В общем, куратора букмекеров кончили в тот же вечер, сломав дубинкой колени и локтевые суставы, а затем подвесив за шею под потолок. На фото — стоп-кадры из ролика в интернете, на котором всю процедуру казни — а она занимает почти четыре часа — старательно записывают на видео. Посмотри!

Гойгу поднял со стола пачку. Сжав губы, с отвращением полистал.

Ну что же, ребята за столом могли говорить всё, что угодно. Но вот сами чехи не ошибались. Сорок миллионов. Огромная сумма. Любого из кураторов за такой провал ждала ужасная смерть. Гойгу кивнул, вернул фото на столешницу. Малярийкин, не в силах сдержаться поднял верхнюю фотокарточку и посмотрел на то, что уже видел раз двадцать.

С фотографии на него смотрело знакомое лицо. Знакомое, но страшно искажённое гримасой нечеловеческой боли.

Элена. Ведущая телешоу. Правая рука бандитского клана чехов. Организатор подставных боёв. Единственная женщина в его жизни, добровольно делившая с ним постель.

Жуткая гримаса на фотографии, неестественно вывернутый рот и бледная кожа, удивительно напоминали Малярийкину миловидное личико Ники в их с Калмышевым мастерской. Две мёртвые девушки были странно похожи. Различие заключалось в одном. Труп Ники вызывал у Малярийкина чувство отчаяния и невыносимого горя…

А вот мёртвое лицо Элены Прекрасной — лишь приступ странного облегчения, словно с души сняли камень.

Малярийкин убрал фотографии, достал из рюкзака, валявшегося под столом пачку денег. Осторожно обернулся — бармен по-прежнему спал.

— Тебе, — сказал он, кидая лаве на стол. — Мы с командором сделали ставки на наш с тобой проигрыш. И я уверен, ты не меньше нас заслужил право нажиться на этой сомнительной чести. За сим и звали. Спасибо тебе, Кожугетович. Надеюсь, ты не в обиде, что заставили играть в подставном бою.

— Да что уж там, — невнятно пробубнил Гойгу, с некоторым удивлением прибирая бабки.

После этого, абсолютно молча, друзья (а теперь, пожалуй, их, наконец-то можно было назвать таковыми) снова сдвинули кружки. Выпили.

Прошлое было кончено. Будущее наступало. Никто из троицы ещё не знал, что ждёт его впереди. Гойгу во всяком случае намеревался остаться в Скайбоксе и продолжить тренировать молодняк. Ведь деньги деньгами, а профессия профессией. Да и ничего иного он попросту делать не умел.

А вот Маляра с Шапроновым ожидала долгая ледяная дорога. Осень в Сибири наступала резко — с холодным ветром с Таймыра приходили холод и снег, и жаркое, почти летнее сентябрьское утро с лёгкостью могло смениться к вечеру ледяными порывами со всполохами снежинок. Маляр, думая о новой дороге и вспоминая свою последнюю поездку из Наш-ангара за фуражом, сам того не замечая вдруг засвистел себе под нос старую мелодию от местной радиостанции КТО. Энергичную, но довольно печальную:

Да уж, жизнь интересная штука, не поспоришь. Такая, очень непредсказуемая. Сука. Малярийкин знал: в Скайбоксе оставаться было нельзя. И хотя непосредственная опасность пока никому не грозила, посоветовавшись перед встречей в баре, они с Шапроном, как новоиспечённые напарнички, решили направить горемычные стопы в Киев. Ведь там, ближе к Рождеству, новостные каналы завлекали отважных счастливчиков (или имбицилов, лишённых чувства самосохранения) на самое удивительное после кровавых сибирских КТО телевизионное шоу — открытый чемпионат Всемирных Танков Онлайн.

Пожалуй, как то ненавязчиво заключил бывший автомех, на это стоило посмотреть!