9
– Успокойся, осталось совсем недолго…
Охваченный паникой, я отошел от стола, взвыв:
– Что вы положили в этот проклятый чай?
Держась обеими руками за живот, Лора простонала. На мгновение я подумал, что она сейчас рухнет прямо посреди комнаты. Не обращая на нее внимания, я устремился к раковине и засунул себе два пальца в рот, чтобы вызвать рвоту. Но так как со вчерашнего вечера не ел, я почти ничего не смог извергнуть из себя. В висках у меня тяжело стучала кровь.
Когда я обернулся, Лоры уже не было. Я поспешил из кухни. Лора была в гостиной, скрутившись от боли на диване. Я присел на корточки рядом с ней.
– Какой яд? Скажите мне, каким ядом вы воспользовались?
– Слишком поздно, Дэвид, – простонала она. – Прости…
Ее лицо снова исказилось судорогой. Вынув телефон, я дрожащими пальцами набрал 911.
– Что у вас случилось?
Последовавший за этим разговор показался мне нереальным: мне казалось, что под воздействием паники и проснувшегося инстинкта самосохранения мое место заняла некая посторонняя сущность, которая и отвечала на вопросы девушки-оператора.
– Отравление… Да, я в этом уверен… Нет, не попытка самоубийства. Женщина примерно 65 лет и мужчина 40 лет… Да, я один из пострадавших.
Голос в трубке прозвучал будто издалека:
– Ваша заявка принята. «Скорая помощь» уже в дороге. Пожалуйста, оставайтесь у себя дома, не делайте попыток уйти.
Когда я разъединил вызов, Лора издала душераздирающий крик, от которого внутри у меня все заледенело. Все ее тело содрогалось в конвульсиях, лицо стало мертвенно-бледным. Зрелище оказалось настолько жестоким, что я почти забыл, что меня ждала точно такая же смерть. Лора выпила две чашки чая и весила килограмм на двадцать меньше меня. Вполне логично, что у меня еще не появились те же самые симптомы…
Совершенно сбитый с толку, я заметил на столе два листа бумаги, лежащие на видном месте.
Меня зовут Лора Бесс Гамильтон. Это признание в убийстве, которое я совершила 23 января 1959 года. Я убила Элизабет Бадина.
Я поспешно пробежал глазами признание Лоры. Здесь рассказывалось обо всем: связь с моей матерью, ночь убийства, роль, которую сыграл во всем этом ее брат… В конце даже стояла дата, прямо над подписью: 8 сентября 1998-го. Иначе говоря, Лора приготовила это признание в тот самый день, когда я пришел к ней. Судя по всему, она положила листок на стол, зайдя сюда за альбомом и захватив яд.
Внезапно я ощутил в основании шеи неприятное неравномерное пульсирование. Мгновением позже череп мой пронзила ужасная боль. Я со стоном сжал голову руками. Яд начинал действовать. Я просто не мог умереть так глупо. Я снова подумал об Эбби, о нашем ребенке, о новой жизни, которая меня ожидает…
Лежа на диване, Лора перестала поскуливать. Тело ее расслабилось. Теперь казалось, будто она дремлет, находясь на полпути между сном и бодрствованием. Мне следовало бы ненавидеть эту женщину за все зло, которое она мне причинила, но тем не менее мне совсем не хотелось видеть, как она умирает. Встав на колени перед диваном, я взял ее за руку.
– «Скорая» уже едет. Держитесь, Лора.
Боль снова хлынула мне в голову, но тотчас же мускулы сжались, как если бы через мое тело пропустили электрический разряд. Ощущение было кошмарным. Примерно минуту я корчился на полу, пока мои конечности не расслабились. Я совершенно изнемогал.
Подняв голову, я увидел Лору, безуспешно пытающуюся вдохнуть воздух, который тело отказывалось ей дать. Ее глаза сделались бледными и какими-то стеклянными. Широко открытый рот выглядел будто большая черная дыра внизу ее лица.
Я сделал усилие, чтобы встать и пересечь гостиную, согнувшись почти вдвое. В коридоре мне, чтобы сохранить равновесие, пришлось опереться на стену. У меня оставалось достаточно сил, чтобы выйти из дома. Оказавшись на лестничной площадке, я буквально рухнул на нее.
Уличный воздух показался мне разреженным. Мне было трудно дышать, как если бы мои легкие начали покрываться пленкой. Резкий звук моего собственного дыхания отдавался у меня в ушах. Вынув телефон, я набрал номер Эбби – может быть, это последнее, что мне удастся сделать. Мне надо было поговорить с ней еще раз.
В конце второго звонка из-за нового спазма я выпустил мобильник из руки. Из моей груди начало вырываться пыхтение. Ноздри и горло были словно забиты, я был больше не в состоянии даже проглотить слюну.
Мне показалось, что я слышу, как телефон повторяет мое имя. Голос Эбби… Я больше не один. Она со мной, и это единственное, что теперь имеет значение.
Когда я услышал, что прибыла «скорая помощь», все тело было полностью парализовано. Я едва мог дышать.
Два склонившихся надо мной смутных силуэта: это было последнее, что я видел, прежде чем потерял сознание.
