Жил себе один молодой цыган по имени Вайда, который происходил из зажиточного рода осевших на Збоищах цыган. Занимался он тем, что продавал на ярмарке коней.

Как-то погнал он лошадей в Черновцы и выгодно продал, а когда возвращался, то застала его в дороге кромешная ночь. Поискал он себе уютное местечко, и уже устроился было на ночлег, как услышал цыганскую песню. Сел он на коня и поехал на голос. Немного проехал, как смотрит – на лугу возле реки раскинулся цыганский табор. У ярких костров сидят цыгане и поют, но как-то так грустно, что сердце разрывается. Никогда Вайда не слышал таких печальных песен. Но решил к табору не приближаться и понаблюдать со стороны.

Стреножил коня, подкрался как можно ближе и вдруг увидел возле одного костра очень красивую девушку. Как глянул на неё Вайда, так больше глаз не отводил. Боялся, что как только сомкнёт глаза, то девушка исчезнет, и он уже её не найдёт.

К утру смолкли пения и танцы, а цыгане начали разбредаться по шатрам. Вайда запомнил шатёр, в котором исчезла девушка, и решил её похитить.

Некоторое время подождал, пока сон цыган возьмёт, а потом тихонько прокрался к шатру.

Когда же он заглянул внутрь, то едва удержался, чтобы не закричать от ужаса. В шатре лежали изрубленные, изрезанные цыгане – у кого рук нет, у кого ног, а у кого головы. Весь шатёр внутри забрызган кровью. Смекнул тогда Вайда, что наткнулся на мёртвый табор. Но так его та девушка очаровала, что решил он мёртвую или живую – а таки с собой забрать.

Перевернул несколько тел и увидел её. Была она целая и невредимая, но бледная и холодная.

Схватил её юноша на руки, вынес из шатра и изо всех сил побежал к коню. Через миг он уже мчался по направлению ко Львову.

Ехал так целый день и целый вечер, а ровно в полночь девушка встрепенулась и ожила.

 – Где я? – вскрикнула она. – Что со мной? Куда ты меня везёшь?

 – Я – Вайда. цыган из Львова. Я наткнулся на ваш табор и, как увидел тебя, решил, что будешь моей. И похитил тебя.

 – Ты сошёл с ума? Ведь мои братья, вероятно, уже едут по твоему следу. А если догонят, то убьют. Или тебе неизвестно, что от мёртвых нигде не спрячешься? Поворачивай немедленно коня назад!

 – Я братьев твоих не боюсь, и никого другого. И ты будешь моей, даже если придётся со всем миром за тебя драться.

Только он произнёс это, как далеко позади донёсся стук лошадиных копыт.

 – Горе тебе! – заголосила девушка. – Они нас догнали!

Так оно и произошло. Братья догнали беглецов, сестру забрали, а Вайду избили так, что он долго без памяти лежал. А когда пришёл в себя, то сел на коня и вновь отправился туда, где расположился мёртвый табор. Он твёрдо решил без девушки домой не возвращаться.

Поздно ночью прибыл на то же самое место и снова затаился в кустах неподалёку. цыгане пели и танцевали, а на рассвете разбрелись по шатрам.

И снова Вайда похитил девушку и старался как можно дальше отъехать от табора при свете дня, да только всё зря – догнали его братья, сбросили с коня и жестоко избили.

 – Нет, так легко я не уступлю, – были его первые слова, когда он пришёл в себя.

Вот упрямец! Будто и не слышал о том, что кони у мертвецов быстрее ветра, и если у живого конь дорогу выбирает, то у мёртвого напрямик летит, ни лес, ни болото, ни горы ему не страшны, а по воде он мчится, как по суше.

Вот и не удивительно, что мёртвые братья и в третий раз Вайду догнали, но на этот раз уже его не били, а сказали:

 – Откуда ты взялся такой на нашу голову? Ты что, не понимаешь, что никогда от нас не убежишь?

 – А что я должен делать, если влюбился без памяти в вашу сестру?

 – Что делать? Ну, раз ты такой упрямый, то исполни нашу волю… Случилась с нами беда. Мы остановились табором на лугу неподалёку от села, а кони наши забрели на поля, да и рожь пощипали, а что не съели – вытоптали. Мы же, после ночи песен и плясок, крепко заснули. Утром крестьяне как увидали, что мы с их полями сделали, похватали вилы, косы, топоры да и порубили нас, посекли всех до одного. И теперь покоя нам нет, каждую ночь выходим из-под земли. Так уже много раз повторялась та наша последняя ночь, и нет ей ни конца ни края, а души наши мечутся и покоя не знают. Если же ты хочешь нам помочь, то езжай за нами и похорони нас как положено, отпой и помолись за упокой наших душ.

Вайда пообещал исполнить их волю, и братья, забрав свою сестру, исчезли.

Всю ночь он ехал к тому месту, где расположился мертвый табор, и как раз под утро доехал. Густой сизый туман клубился кругом. Лагерь спал мёртвым сном.

Вайда выполнил просьбу братьев, похоронил мёртвый лагерь и отпел. Лишь одно он сделал не так: мёртвую сестру не похоронил, а снова посадил её перед собой на коня и помчался домой.

В полночь девушка ожила и горько заплакала:

 – Вайда, Вайда! Неразумный ты! Почему же ты моих братьев не послушал? Почему сделал наперекор? Теперь моя душа никогда покоя не будет знать, вечно я буду блуждать и метаться! Горе мне, горе!

И с теми словами цыганка исчезла, и Вайда остался один. И тут же почувствовал, как охватила его слабость такая, что едва в седле держался. К утру доехал до Львова и упал, обессиленный, в объятия родителей. Ещё три дня он провёл в лихорадке и бреду, да и умер.