Была себе хозяйка в Брюховичах, которая, хоть у неё и был хороший муж, всё время поглядывала на молодого батрака. Но приходилось ей быть осторожной с мужем, чтобы, не приведи Господь, он не заметил её увлечения. И она не придумала ничего мудрее, как пойти к ворожее и попросить у неё какое-нибудь средство, чтобы муж её ослеп.

 – А зачем это вам, пани? – поинтересовалась ворожея.

 – Ой, даже не знаю, говорить ли…

 – Да говорите, говорите, мне всё можно сказать.

 – Есть у нас батрак… молодой, красивый…

 – А-а, дальше можете ничего не говорить. Скажу вам, что делать. Идите в лес, там у пруда растёт ветвистый дуб. А на том дубе сидит святой Николай. Вот у него и попросите совета.

Ворожея была мудрая и не желала зла этой семье, поэтому тайком всё рассказала мужу той женщины. На следующий день он прицепил себе длинную бороду, пошёл в лес и залез на дуб.

Женщина не медлила. Пришла к дубу, упала на колени и стала просить:

 – Святой отче Николай, смилуйся! Сделай так, чтобы мой муж ослеп!

 – Зачем это тебе? – спросил муж, изменив голос.

 – Есть у нас батрак… молодой, хороший…

 – Дальше можешь не говорить. Приготовь много пирогов, заправь, как следует, маслом, приготовь жаркое, колбасу, и корми его так три дня, и он ослепнет.

Обрадовавшись, женщина поторопилась домой и сразу бросилась делать пироги и запекать мясо. А тут и муж вернулся будто бы с поля. Жена вокруг него скачет, чуть ли не кудахчет, и к столу приглашает, пироги подсовывает, а к ним и миску со сметаной.

Три дня муж пирует, как богатый пан, а на третий день под вечер вдруг говорит:

 – Ой, жена, что-то я ничего не вижу!

 – Да ну тебя! – будто бы не поверила жена и стала у него перед глазами руками махать. Но муж и глазом не моргнул. – Ой, что же я, бедная, буду делать! – заохала она и, взяв мужа за руку, подвела его к печи и помогла залезть на печь.

А потом позвала батрака и начала его угощать теми же самыми лакомствами, что и мужа. Напившись, они стали шептаться и обниматься, а как дошло до поцелуев, то муж уже не выдержал:

 – Ты, парень, жене моей хозяин или я? – вдруг гаркнул он и, соскочив с печи, начал обоих палкой бить, приговаривая: – Это от меня, а это от святого Николая! Это от меня, а это от святого Николая! Это от меня, а это от святого Николая!

Отлупил обоих от души так, что надолго отбил охоту целоваться.