Откуда они берутся

Сравнение этих трех моделей может создать впечатление, что пользователи классического нетворкинга находятся в наименее благоприятных условиях. С одной стороны, «соратники» у них появляются раньше и гораздо более многочисленны. Но с другой — связи с ними ситуативны и относительно неустойчивы. Стоит ситуации измениться — и вчерашние союзники легко становятся соперниками. Очевидно, что связи, построенные на близости, менее зависимы от текущей конъюнктуры и в долгосрочном периоде оказываются более продуктивными.

Однако представители западных элит при этом не демонстрируют худшей результативности по сравнению с восточными или российскими. Причина в том, что в западном нетворкинге, помимо классической модели формирования круга соратников, существует еще и специальная, предназначенная для элит. В ней ключевой недостаток стандартной модели — отсутствие по-настоящему близких связей между людьми — компенсируется целенаправленно путем их искусственного создания.

Начальный элемент этой системы — престижные учебные заведения, куда представители элит традиционно отправляют своих детей. Их ценность заключается не только и не столько в качественном образовании, сколько в возможности обзавестись связями с людьми из своего круга. Тщательный отбор существенно снижает вероятность попадания в их среду случайных людей — соответственно, качество контактов, которыми обзаведется в них человек, оказывается заметно выше, чем в обычных школах или вузах.

Второй важный элемент модели — различные организации, объединяющие студентов и выпускников: студенческие братства, также известные как «организации греческих букв», и закрытые клубы типа The Pitts Club в Оксфордском университете. Или тайные общества, такие, например, как «Череп и кости» в Йельском университете, членами которого в разное время были три американских президента.

Отличительная особенность всех подобных структур — попасть туда можно только по приглашению действующих членов, что обеспечивает более высокий уровень взаимной симпатии внутри сообщества и позволяет сохранить его эксклюзивный статус. Кроме того, прежде чем стать полноправным участником, желающий попасть в них, как правило, должен пройти испытание, которое иногда подразумевает необходимость выполнения унизительных, опасных или даже противоправных действий. С одной стороны, это еще один барьер на пути недостаточно мотивированных кандидатов, с другой — подобный опыт действительно сближает членов сообщества и укрепляет их взаимные связи.

Наконец, для людей более зрелого возраста существуют закрытые частные клубы. Первые из них возникли в Англии в конце XVII века и изначально служили местом времяпрепровождения представителей высшей аристократии. Однако вскоре их взяла на вооружение и новая элита — буржуазия: клубы оказались удобным и эффективным инструментом приобретения новых знакомств и выстраивания доверительных отношений. Эту же роль они играют и сегодня, хотя их влияние в последние десятилетия заметно снизились.

Интересно, что закрытые частные клубы популярны на Востоке — в Китае и Японии. Однако здесь они функционально ближе к бизнес-клубам: если классический частный клуб на Западе рассматривается как «третье место» после дома и работы, куда можно прийти для того, чтобы приятно провести время в хорошей компании, то в китайский или японский ходят в первую очередь за новыми деловыми контактами. Таким образом, если на Западе клуб объединяет «своих», на Востоке он выполняет роль «коллективного посредника», позволяющего устанавливать первичные связи с людьми, которые к «своим» пока не относятся.

В России подобные инструменты пока находятся на стадии формирования. Здесь существуют и частные школы, и бизнес-клубы, и закрытые частные клубы, однако их роль в формировании элит пока невелика. Самым эффективным источником «соратников» у нас по-прежнему остаются «наставники и покровители», но, учитывая, что у большинства наших соотечественников их число равно нулю, им остается полагаться на школу, институт, армию или места работы.

36