23

И КАК ВСЕГДА, ДВОЕ ИХ… НЕ БОЛЬШЕ И НЕ МЕНЬШЕ

Наставники и покровители должны удовлетворять двум основным критериям.

Первый — превосходство над владельцем нетворка в одной или нескольких значимых для него предметных областях, в силу чего они обладают значительно бо́льшим объемом возможностей и занимают существенно более высокое положение в социальной иерархии.

Второй — близость; этот критерий общий для всех других представителей категории «близкие»: отношения взаимной личной симпатии, приязни и доверия, обусловливающие желание наставника учить, помогать и поддерживать своего протеже.

По общему правилу, чем больше разница в уровне между ними, тем выше потенциал их связи. Преж­де всего потому, что ученик тянется к учителю и стремится достичь его уровня; соответственно, чем бо́льшую дистанцию ему необходимо для этого преодолевать, тем сильнее он может вырасти под его началом. Кроме того, качественный разрыв в уровне исключает возникновение между ними чувства ревности и соперничества, которые могут не только разрушить их отношения, но и привести к неприятным последствиям для ученика. Однако в различных культурах требования к данному параметру могут колебаться в широких пределах.

Западная цивилизация возникла на обломках античного мира, пройдя длительный период интеллектуального, культурного и технологического упадка Средневековья. Учитывая, что европейские ученые веками восстанавливали утраченное наследие древности, опираясь почти исключительно на уцелевшие письменные источники, в современном западном менталитете глубоко укоренился взгляд на знание как на «книжную», оторванную от живого носителя абстракцию. Его ценность и значимость никак не зависят от личности обладателя и определяются исключительно его применимостью и эффективностью для получения конкретных результатов.

Поэтому для европейца и американца личные качества наставника, его статус или достижения в других областях не имеют существенного значения — достаточно того, что он обладает превосходством в той сфере деятельности, которая значима для ученика.

На Востоке интеллектуальная и культурная традиция не прерывались так резко, как в Европе. В течение тысячелетий принцип передачи знаний непосредственно от учителя к ученику здесь оставался доминирующим, а книги рассматривались в основном как вспомогательные инструменты. В результате разделения знания и его носителя не произошло: фигура наставника сохранила черты сакральности, а его личность и статус имеют как минимум не меньшее значение, чем его наставления.

В Японии, например, обращение «сенсей» (дословно — «преждерожденный»), которое традиционно используют в адрес учителей, включая школьных и университетских, указывает не столько на род занятий, сколько на более высокий статус по отношению к говорящему. Поэтому его также используют как форму уважительного обращения ко всем людям, обладающим значительно более высокими компетенциями: ученым, писателям, мастерам боевых искусств и т. д. Причем уважительное отношение к наставникам сохраняется и после формального прекращения этих отношений. Встретив своего бывшего школьного учителя, японец будет по-прежнему обращаться к нему «сенсей» и говорить, используя скромные и почтительные речевые обороты, даже если сам он к этому времени стал главой транснациональной корпорации.

Россия, хотя ее система образования формировалась под влиянием европейской традиции, сохранила в своем национальном менталитете «вос­точное» отношение к знанию. Соответственно, в нашей парадигме наставник должен превосходить ученика по как можно большему числу параметров. В идеале — вообще во всем.

Аналогичным образом дело обстоит и со вторым критерием — близостью. Как уже говорилось выше, в западной парадигме отсутствует прямой эквивалент категории «близкие» из нетворкинга по-русски. В рыночной экономике практически любые социальные отношения неизбежно приобретают свой­ства контрактов, в том числе с наставниками и покровителями. И поскольку для отношений формата qui pro quo (лат. «ты мне — я тебе») близость, понимаемая как наличие особой «химии» между сторонами, строго говоря, не обязательна, необходимое и достаточное условие для формирования пары «наставник — ученик» — чтобы их принципы, цели и ценности не противоречили друг другу.

В России требования намного строже. Истори­чески на Востоке учитель не только и не столько учил, передавая знания и навыки, сколько воспитывал, прививая свои ценности, мировоззрение и образ жизни. Поэтому без хорошей личной совместимости, взаимной симпатии и доверия у нас подобная связь сложиться не может. Иными словами, принципы, цели и ценности сторон должны как минимум сходиться, а в идеале — совпадать.

Таким образом, отношения «наставник — протеже» у нас имеют больше общего с такими понятиями, как «дружба» или «любовь», чем со «сделкой». Более того, в нашей традиции признаки сделки в отношениях сразу же их обесценивают: если к слову «дружба» или «любовь» прибавить «за деньги», то смысл получается прямо противоположный исходному. Это не значит, что в таких отношениях не может быть материальной составляющей или какой-то ясно осознаваемой сторонами выгоды. Однако, в отличие от принятого на Западе подхода, у нас она не доминирует.

Стоит заметить, что применительно к элитам Запада утилитарно-прагматический «контрактный» подход к отношениям с наставниками и покровителями стал доминирующим относительно недавно. Исторически для высших уровней социальной иерархии европейского общества они строились на тех же принципах близости, что и на Востоке: их рассматривали как особую форму взаимодействия, принципиально отличную от обычных договорных отношений. Что, собственно, и предопределяло их высокую значимость: в обществе, где все продается, дороже всего стоит то, что нельзя купить за деньги. Таким путем — ограничивая возможность конвертировать деньги в статус — европейская аристократия сознательно отделяла себя от нуворишей — разбогатевших выходцев из низов.

Позже этот же подход переняли и американцы — с той лишь поправкой, что в стране, где аристократии в традиционном смысле никогда не существовало, этим способом «старые деньги» отделяли себя от «новых». Однако за последние десятилетия этот институт заметно деградировал: из искусства по штучному выращиванию представителей деловых и политических элит наставничество превратилось в технологию, ориентированную на массового потребителя. Это в итоге привело к размытию ценностных установок западного общества и крайне негативно сказалось на качестве его высших слоев.

В аристократических кругах уже почти никто не реагирует на ситуации, когда принц женится на разведенной актрисе, отказывается от титула и переезжает жить в другую страну. В политике никого не удивляет, что потомок эмигрантов в первом поколении, не имеющий в стране никаких корней, становится мэром столицы. Или что на пост главы государства у ведущей партии страны не находится достойных кандидатов моложе 78 лет. В бизнесе стало обычным делом, когда из-за глупости и самонадеянности владельцев рассыпаются в прах частные компании, десятки лет служившие опорой национальной экономики.

Приходится признать, что сегодня классическая пара «учитель — ученик» на Западе практически ушла в историю: в чистом виде ее образ сохранился разве что в киносаге «Звездные вой­ны» или фильмах про Гарри Поттера.

Отправить