ГЛАВА 44
СТЕРТАЯ ЖОПА СТРЕКОЗЫ
Ранним утром меня разбудил громкий звук журчания. Спросонья, еще туго соображая, я подумал, что какой-то мужик ссыт в мой унитаз. Хм, кто бы это мог быть? Кроме меня, вроде, некому… Но звуки не стихали. Некто, очевидно, целился прямо в центр слива, тренируя «снайперскую» меткость, чем вызывал жуткий грохот. Казалось, будто ручей срывается со скалы и, превращаясь в бурную реку, сталкивающуюся с порогами, стремительно несется с огромной скоростью вниз. Столь назойливое низвержение, заполнившее собой все пространство квартиры, изредка сменялось протяжными раскатами майского грома, переходившего в комариный писк. То явно испускались могучие газы, порождаемые бездонным нутром.
Я зажмурился. Открыл глаза, и снова зажмурился. Это не сон. Кажется, в сортире расположился Стрекоза! Кто ж еще??? «Вот, черт! Опять он… — не верилось мне. — И сколько же в нем еще отходов? Ссыт уже с полчаса, наверное». Как же не хотелось опять слушать его бредни. Но, с другой стороны, интересно будет узнать, куда же он пропал в тот раз, на границе.
Хорошенько потянувшись, я нащупал ногой один тапок. Не найдя другой, отправился в клозет, как был в одном. Почистил зубы, умылся и побрел на кухню, где меня уже дожидался Стрекоза. Он стоял напротив открытого холодильника, внимательно изучая его содержимое.
— Здорова, братан! — бодро рявкнул Стрекоза.
— Привет! — нехотя ответил я и сразу припомнил его исчезновение на границе. — Думал ты воин, а ты «пятисотым» оказался. Столько было разговоров о спецназе, а как война началась, ты потерялся, да еще и на погранпереходе! Не солидно как-то для тебя. С твоим-то опытом…
— Я не слился. Как ты мог подумать такое?! Мне из ГРУ позвонили, — раздраженно прорычал мой приятель и хлопнул крышкой холодильника. Приблизившись, он сбавил тон и начал деловито нашептывать мне, чуть ли не в самое ухо:
— Мне предложили собрать и подготовить группу специалистов-инструкторов, а затем сформировать центр по подготовке бойцов элитных специализаций. На базе этого центра создать ЧВК и возглавить его. От такого предложения я просто не мог отказаться. Сам понимаешь, специалисты у нас в стране — на вес золота.
— Предложение, вправду, отличное! Не то, что мы с Максом — запускаем свои коптеры в степных кушерях. А у тебя ЧВК! Миссии по всему миру! Работа мечты: тренированные наемники, теплые страны, знойные красавицы, экзотическая кухня. Ты, конечно же, заслужил такую работу! — елейно ответил я и, приготовившись слушать веселые истории, намазал на хлеб гусиный паштет. Баночка с паштетом тут же оказалась в лапищах Стрекозы и была немедленно опустошена куском черного хлеба размером с приличный булыжник.
Тут я заметил, что из-под его футболки выглядывает ручка какого-то иностранного пистолета. Раз уж Стрекоза в ЧВК, то, само собой разумеется, у него есть пистолет. Он должен быть во всеоружии! Поймав мой любопытный взгляд, Стрекоза с набитым ртом, быстро глотая плохо пережёванные куски бутерброда, похвастался:
— «Глок»! Наградной!
Глубокие складки избороздили мой лоб, когда я усиленно пытался осмыслить тот факт, что он получил наградное оружие, еще никуда толком не выезжая со своей группой. Да и поедет ли? Неизвестно? У меня оставались к нему вопросы после того, как он «ушел по-английски», во время моего захода на фронт. Именно после этого некрасивого поступка, доверия к нему поубавилось. Поэтому я попросил его показать мне магазин от пистолета. Мне хорошо известно, что этот вопрос на «халтурах» обычно палил всех. Сразу можно было понять, боевой это пистолет или травмат. Но Стрекоза с невозмутимым видом, запихнув себе в рот очередной кусок, нашелся, что ответить:
— В спецназе передавать свое оружие кому бы то ни было не принято, даже друзьям! — проглотив очередной громадный ком пищи, ответил он и добавил, скаля лошадиные зубы в противной ухмылке. — Ты же должен знать! Это, как в молитве сержанта Хартмана из твоего любимого фильма про Вьетнам: «Это моя винтовка, и я ее люблю!» Стареешь, память куриная стала?»
— Понятно, значит травмат! Вот он герой войны! Аферист! — не без удовольствия воскликнул я, подловив Стрекозу на очередном вранье.
— Полегче! Не надо портить завтрак! Ты сегодня какой-то недоверчивый, нервный, издерганный весь.
— По понятным причинам, — буркнул я, поднимаясь из-за стола.
— Да ты знаешь, через что мне пришлось пройти?!
— Ну? — в надежде услышать хоть какое-то адекватное оправдание его слива, я снова сел на табурет.
— Когда моя группа была готова, нас забросили на вертолете в поле. Нужно было пройти до пункта назначения километров тридцать. Я шел первым, вел группу. Шагал так, что натер себе между булок. Там же кругом голые поля, ни куста, ни дерева, а мы на марше, даже «Бепантеном» намазаться негде…
— Так тебя за стертую жопу наградили? Или как? А присыпку в качестве дополнительной награды не вручили? — зашелся я в хохоте.
Стрекоза ничего не ответил. Он, с поистине королевским достоинством, встал из-за стола, кинул на меня презрительный взгляд и скорбным голосом промолвил:
— Мне не рады. Я ухожу. Здесь не ценят правду…
Неловко перемещая свое огромное тело, чтобы ненароком меня не задеть, он направился к двери. На пороге, правда, ненадолго задержался, углядев связку бананов возле раковины. С удивительным для его мощного сложения проворством, схватил ее и вместе с бананами окончательно ретировался.
— Ага, мавр сделал свое дело. Мавр может уходить! — весело крикнул я ему вслед.
Как хлопнула входная дверь, я так и не услышал. Похоже, привык Стрекоза, что в его штабе двери за ним адъютанты закрывают.
