ГЛАВА 19
СТРЕКОЗА, ПРОЩАЙ! ПРИВЕТ, РАБОТА!
В новостях снова мелькали сводки из Донбасса. Передавали об участившихся артиллерийских дуэлях, о минометных обстрелах. Вроде, пару лет уже не было никакой активности, а тут снова накал страстей, да еще с потерями с обеих сторон. Нехорошее предчувствие. Кто-то жаждет реванша, судя по всему. Украинские военные совершили большой рывок за последнее время.
Мне позвонил мой друг Макс и сообщил, что дело плохо, на Донбассе слишком нездоровое оживление. Донецк несколько раз подвергся серьезным обстрелам, также были нанесены удары по Горловке и пригороду Луганска. Как бы не заполыхало по-настоящему. Спросил, поеду ли я, если что. Я сказал, что обязательно поеду.
Я быстро начал собирать вещи. Хорошо, что удалось спрятать от жены баулы с предыдущей прожарки. Она каждый раз порывалась их выкинуть, но успокаивалась после моих уверений, что командировок больше не предвидится.
Сложил в рюкзак обувь, пару комплектов брюк, нижнее белье.
— Не забудь бронежилет и шлем, — послышался голос Стрекозы. С утра он заявился ко мне смурной и подавленный. Не похоже что-то на него.
— Там намутим! — отвечаю ему. Тот шлем, что у меня — память о службе. Не соответствует современным реалиям. На войне вернём всё: броник, шлем, атмосферу… Всё это будет на Донбассе. Ты же едешь со мной? Ты ж вроде хотел?
— Это не наша война, зачем нам нужно туда ехать? Это все олигархи стравливают два братских народа. А над ними триста банкирских семей и из них три — главенствующие.
Под взором архитектора Вселенной их четырехпалыми лапами плетутся заговоры, — тараторил мой приятель, словно наизусть вызубренный текст из школьного учебника. — Раньше они пользовались магическими знаниями Древних и философским камнем, теперь же при помощи поголовной цифровизации…
— Стрекоза, что ты мелешь?! Бля, да ты сам стал, как зомби РЕН ТВ, — зло прервал я поток бредней. — Началась война. Похеру, как и почему. Там мы нужны. Вот и все. Хули ты плетешь? Ты мне прямо скажи, едешь или нет? Поедем, братан, тряхнем стариной. Какие наши годы, мы еще можем поработать. У тебя такой опыт за плечами. А какие операции! Одна другой круче. Да ты там нарасхват будешь!
— Хм. Ну, да, разве можно такое пропустить, — промямлил Стрекоза с явным неудовольствием на лице.
Вот это настрой, подумал я. Я собрался за час и был уже готов ехать на погранпереход на границе с ДНР, положил баул в багажник. Стрекоза стоял просто в горке и в бандане, на руках — перчатки с обрезанными пальцами.
— Слушай, а где твои вещи? Ты что, одним днем туда собрался? — спросил я у него. — Ну, смотри, хозяин-барин…
Сели в авто и поехали по трассе. Проехали реку Миус, и нам осталось еще где-то полчаса езды до границы. В Макеевке нас уже ждал Макс.
— Стрекоза, сегодня ты что-то не в духе! Обычно у тебя хорошее настроение, болтаешь — не заткнешь, а сегодня что-то не очень. Хотя, наоборот, рад должен быть, мы же на войне — как рыба в воде. Ну, что мы здесь? Кому нужны? Там нам самое место, братик! Взбодрись, давай!
— Да, так и есть. Я просто не выспался, — вяло пробубнил мой попутчик.
— Нормально, спи сейчас, пока есть время. А то в Донецке может быть не до сна, как в пятнадцатом. Зимой. Тогда весь Донецк на ушах стоял.
— Для меня там нет ничего нового. Я ведь Бамут брал! Насмотрелся, будь здоров! — как-то совсем уж неуверенно промолвил Стрекоза.
Мы подъехали к погранпереходу, и я встал в очередь из машин на досмотр.
— Я покурить выйду! — промямлил Стрекоза с бледным лицом и неуклюже выбрался из автомобиля.
«Может, отравился чем? — подумал я. — Весь вон вспотел, хоть выжимай! Ну, да и ладно, не до него сейчас».
Подошла моя очередь, и я проехал на зону контроля. Таможенники начали осматривать машину. Стрекозы не было видно. Наверное, решил не ждать возни с авто. Пешком границу перейти быстрее. Надеясь встретить товарища уже на той стороне, я показал паспорт «погранцу». Все в порядке! А разве могло быть по-другому?
Я прошел границу России и направился в сторону пропускного пункта ДНР. Выехав за таможенный пункт, остановился и посмотрел, не идет ли за мной Стрекоза. Может, он в «Дьюти Фри» зашел? Вискарь купить? Так он почти не пьет…
Простояв так минут десять, я двинулся в сторону ДНР. Начал проходить границу там. Стрекозы так и не было.
Мне снова звонит Макс, спрашивает:
— Ну, перешел границу? Тут такое началось, все пропустишь.
— Да, прохожу. Только я товарища потерял. Стрекозу. Он из спецов. Мой старый друг из Чечни. На Донбассе не был, я хотел ему показать тут все. Просто вышел покурить и пропал.
— Времени нет, братан. Раз приехал, то найдется. Позвонит, если что. А ты дуй сюда. Помнишь место? Давай, время не ждет. Отбой!
Заглушив мотор, я с тоской глянул на свою сторону. Разницы никакой. Поля и поля. Степь, да степь. Черт, всегда меня Стрекоза раздражал, а сейчас я вроде как заскучал по нему. Неужели кинул? Выходит — трус? Забздел? Да нет, не может быть. Найдется. Огородами дойдет. Он же спец! Ничего не боится. Просто гордость взыграла. Он не будет за мной волочиться. Раньше меня объявится. И сам найдет. Разведка! Кого хочешь, вычислит. Влегкую. Таких, как он, один на тысячу.
Я улыбнулся и снова завел автомобиль. «Поехали! Катай свои шары, старуха-судьба. Развлекайся. Нам не привыкать!»
Мне нужно было добраться до Донецка не позже двадцати трех часов (с 23:00 до 5:00 утра в ДНР установлен комендантский час), устроиться в гостинице, а на следующее утро попасть на базу к Максу в 5-й батальон ДНР. Макс уже успел там немного обжиться. Для того чтобы меня приняли в это подразделение, он придумал целую легенду, согласно которой я — настоящий профи среди операторов БИЛА. После выписки мне удалось провести пару тренировок с коптерами, поэтому теоретически я понимал, как их использовать на войне. Правда, на этом весь мой профессионализм и заканчивался.
Когда я въезжаю в Донецк, всегда ностальгирую по 2015 году. Тогда, правда, все совсем по-другому было. Атмосфера иная. Дух авантюризма сильнее чувствовался. Повстанческая романтика. Партизанская борьба в духе Вьетконга. Теперь все по-серьезному. Республика! Вооруженные силы! Это уже не горстка смельчаков с трофейным оружием. Система, координация, готовность принять любой вызов.
В Донецке я знал несколько гостиниц, примерно одинакового уровня, так как построены они были в преддверии чемпионата мира по футболу 2012 года. В одной из них решил остановиться на одну ночь. Прибыв на место, я осмотрелся. Вроде бы все, как обычно, вполне себе мирный гражданский объект. Но на входе путь мне преградил плечистый спецназовец в штатском. Сразу было понятно, что он не здешний метрдотель. Эту публику я узнаю с первого взгляда.
— Вы к кому? — раздался его грозный низкий голос, колючие глаза пристально изучали мою персону.
— Я-то? В отель, — что-то мне подсказывало, сюда мне не попасть. Если на входе спецназ, значит, «гостишка» работает как общага для спецслужб.
С другим гостиничным комплексом дела обстояли получше, по крайней мере, удалось пробраться внутрь. Но и здесь были установлены строгие правила «свой-чужой». Стоявшие за стойкой администратора грозные крепкие дамы, покрытые обильной «боевой» раскраской, засыпали меня вопросами: «Вы от Иван Иваныча? Семен Семеныча?» Поскольку рекомендаций для заселения у меня не было и личных благословений, ни от Иван Ивановича, ни от Семен Семеновича я не получал, то на этом подворье меня принять отказались.
До комендантского часа оставалось всего пятьдесят минут. Надо двигать дальше. Если в следующий отель заселиться не получится, придется ночевать в машине. Что меня совсем не радовало. Город прифронтовой, царят свои порядки, обусловленные суровой действительностью. Не хотелось бы здесь мелькать в неположенные часы. Доказывай потом всем и каждому: кто такой, откуда взялся, да зачем приехал…
На парковке фешенебельного отеля стояло большое количество автомобилей с московскими номерами. На многих машинах бросались в глаза узнаваемые эмблемы популярных телеканалов. Я подумал, что здесь уж мне точно не будет места. Все заняли журналисты. Но решил испытать удачу. Зашел внутрь, подхожу к администратору.
— Здравствуйте, заселите? — спросил я у миниатюрной милой девушки, но, предвидев ее отрицательный ответ, сразу же добавил. — Мне президентский люкс, если что!
— Люкс как раз сейчас не занят! — ответила она, продемонстрировав идеальную дежурную улыбку.
Цена за одну ночь оказалась очень уж высокой для отеля, расположенного в городе, где по окраинам проходила линия фронта. Но все же перспектива выспаться в кровати и принять душ с утра заметно смягчила этот прискорбный факт.
Забрав свою сумку с барахлом, поднялся на стеклянном лифте на третий этаж. Из него открывался вид на заполненное кафе в холле гостиницы. Кто-то курил (поскольку российские законы там еще не действовали), кто-то выпивал. Мне же хотелось побыстрее зайти в свой дорогущий номер.
Наконец-то я у двери. Открываю, захожу. Мраморный пол, белые халаты, горы белоснежных полотенец. Вот это роскошь, ничего себе! Складывалось ощущение, что находишься не в городе, рядом с которым ведутся военные действия, а на средиземноморском курорте. В холле работают фонтаны, снует улыбчивый обслуживающий персонал; все сверкает и приятно пахнет, посреди одного из самых неспокойных регионов на планете. Владельцы гостиницы сумели сохранить ее в прекрасном состоянии, даже во время вооруженного конфликта. А чему удивляться? Человек приноравливается к любым обстоятельствам, пытается выжить в любых условиях.
Сейчас ты с удовольствием нежишься на красивых и чистых гостиничных простынях, под головой мягкие, удобные подушки. Пьешь холодную пепси, поглощая кокосовое печенье. Пялишься в смартфон. Полный релакс. А что будет дальше?
С одной стороны, такой резкий контраст впечатляет, начинаешь острее чувствовать пульс жизни, видеть события — не с насиженного дивана, а погружаясь в самый эпицентр водоворота реальности — опасный и завораживающий. С другой — понимаешь, что все твое существование проходит таким образом и никак иначе. И закрадываются порой немощные, слабовольные мысли — а может пора завязывать, раскормить зад и плюхнуться им на этот самый диван, который видится любому авантюристу стотонным надгробным камнем. Долой пораженческие настроения! Мой зад еще поищет приключений, рано ему на покой! Еще вчера я лежал с ковидом, сегодня в люксовом номере, а что будет завтра, одному Господу известно. Впрочем, я догадываюсь. Рядом здесь буду, недалеко!
Дурак Стрекоза, что ехать отказался! Начинается все хорошо, значит и дальше все будет отлично. За этот мой выстраданный оптимизм уже была заплачена своя цена. А что делать? Приходиться всегда мыслить в положительном аспекте. Очень уж не жалует костлявая нытиков. Зачем привлекать ее внимание?
Я не думал, что Стрекоза меня подведет и до последнего был уверен — он не поехал со мной по уважительной причине. Я вспомнил одну из любимых притч Макса про актера и самурая.
«Однажды в средневековой Японии, в трактире сидел артист-гэйнодзин в компании друзей. Он рассказывал, как ему на сцене пришлось играть самурая. Артист говорил, что настолько вжился в образ, что перенял привычки самураев, стал думать, как самурай, полностью перевоплотился в самурая… Все восхищались артистом. За соседним столом сидел самурай. Ему надоел этот разговор, он встал, достал меч, направил его на гэйнодзина и сказал: «Встань и сражайся как самурай! Отсюда уйдет сейчас кто-то один!» Артист испугался и наступил дзен. Пробуждение. Прозрел и понял, что как бы великолепно он не играл самурая, он всего лишь гэйнодзин — артист. Все наносное ушло. И он ответил: «Я не самурай, я всего лишь артист».
Неужели Стрекоза оказался артистом?! Гэйнодзином? Как же нехорошо это звучит… Судя по его бесчисленным рассказам, он имел большой боевой опыт. Да что там говорить — колоссальный! Разве сейчас не самое подходящее время, используя его, проявить себя?
Завтра по плану я должен выйти на связь с Максом. В крайнем смс, полученном от него, говорилось, что 5-й батальон куда-то перебрасывают. Значит, я должен прибыть туда самостоятельно. На сегодня это были мои последние мысли. Я страшно устал с дороги, хрустящее гостиничное белье располагало к полноценному отдыху. Уже не слышался постоянный грохот канонады за окном и топот, перемещающихся по коридорам отеля постояльцев. Пришел долгожданный крепкий сон.
С утра я получил новое смс от Макса. В нем он кратко описал ситуацию: они расположились в небольшом селе Красноармейском на границе ДНР и Украины. Прилагалась и небольшая инструкция, как туда добраться: «Езжай в Красноармейское, не потеряешься. С трассы на Широкино повернешь на разъебанную дорогу, а там все время прямо. Как въедешь в село, увидишь спортгородок, рядом с ним пост. Подъезжай к нему. Я всех предупредил».
Я сдал номер и вышел на парковку. Ярко светило весеннее солнце, хотя зима еще не отступила и на улице стоял уверенный минус. Отличная погода для преодоления более ста километров донбасских степей. Донецк и ДНР стали для меня настолько родным краем, что я подумывал, по окончании войны, приехать сюда с семьей. Вроде такие же степи, как в родной стороне, но просторнее здесь, дышится легче. Городки небольшие, уютные. Спокойнее. Понятное дело, так было раньше. Просто порой возникает острое желание вернуть те добрые времена. Только обратной дороги, увы, нет. Недруги постарались…
Пока не началась СВО, мы с Максом приезжали сюда снимать видео для нашего интернет — канала. Он все время что-то рассказывал о своем родном крае, о каждой улице, каждом районе Макеевки и Донецка. Рассказывал с любовью. Я удивлялся, откуда он все это знает, а главное, как это все можно запомнить. Как-будто энциклопедию мне зачитывал. И вспоминал события из жизни: здесь я гулял с отцом, тут опера с ОБОПа принимали, а на этой улице мы с Бабкой бегали. Историй про Бабку было особенно много, что неудивительно, учитывая сложный и интересный жизненный путь этого человека. Про таких — только книги писать. Сюжетов хватит на целую библиотеку!
В неспокойных девяностых годах прошлого века, Бабка стал настоящим бандитом. Уже в девятнадцать лет участвовал в разбойных нападениях. В конце концов, за свою лихую деятельность он получил огромный срок в Белоруссии. Именно из-за этого его и прозвали «Бабкой». Ведь не на лавочке посидел, досталось по полной. Правда, отсидел только часть срока и вышел по УДО. Вернулся на родину, в Макеевку. В скором времени, заскучав по вольной разбойничьей жизни, сколотил банду с Максом и еще одним другом детства. И стали они грабить дилижансы, груженные деньгами, в современном прочтении — обменные пункты. Прямо как на Диком Западе, но с поправкой на современность.
Но «сколь веревочке не виться…» — как поется в одной песне, их вскоре задержали и посадили. Однако судьба снова свела товарищей вместе. В стихийном водовороте событий на Донбассе. Макс совершил свой побег на фронт, Бабка тоже оказался в ополчении. Из него получился смелый, дерзкий и отважный разведчик. С 2014 года и до начала СВО, он проходил службу в одном из подразделений ЛНР и дослужился до должности командира. Нашел свое истинное предназначение, пройдя такой тернистый и опасный путь.
Мы с Максом предлагали Бабке работать с нами в группе по управлению БПЛА, но он решил подписать контракт с одной из ЧВК и уехал совсем на другое направление. В 2022 году погиб в боях на Киевщине.
Макс часто вспоминал о Бабке, ведь все в Макеевке напоминало о погибшем товарище и видно было, что он очень переживает его смерть.
Постепенно, слушая красочные истории друга, сдобренные непередаваемым донбасским лексическим колоритом, я тоже начал испытывать к здешним местам самые теплые чувства.
Оставив позади все посты и поселок Тельманово, я заехал на заправку, на которой мы с Максом уже останавливались пару месяцев назад. В местном магазине меня удивило наличие в продаже дорогого французского коньяка «Courvoisier», история производства которого берёт своё начало с 1809 года, когда Эммануэль Курвуазье совместно с Луи Галлуа открыли свою виноторговую компанию в Берси, пригороде Парижа. В этом вся суть Донбасса. Элитный французский напиток на заправочной станции, в двухстах метрах от которой прилетают снаряды. Несмотря на войну, жизнь продолжалась.
За время дальней дороги в моей голове успел смениться целый калейдоскоп мыслей: от ностальгических воспоминаний до размышлений на тему о специальной военной операции. Как долго она продлится, чем закончится — нашей победой или новыми мирными соглашениями? К чему она приведет? Произойдет ли тот желанный сдвиг в застоявшемся обществе. Появится ли надежда на лучшее в мыслях людей. Случится ли мобилизация народных сил, ослабевших за десятилетия погони за комфортом и достатком, на созидание чего-то более основательного, чем тот, местами прогнивший, каркас, который мы имеем сейчас? Русский человек всю свою историю мечтает о всепоглощающем Добре и всеобъединяющей Справедливости. Я — не исключение!
Вопросов много, ответов мало. Я знаю точно, что зависит именно от нас. Наш вклад в СВО! Мы обязаны его внести ровно настолько, насколько хватит сил. Не взирая на возраст, забирающий силу и задор, на здоровье, потрепанное во многих прожарках, да и, чего греха таить, в тяготах повседневного быта. Таков уж наш путь!
В мои планы входило испытание квадрокоптеров в бою. Я четко усвоил тактику, применявшуюся в Ливии моим товарищем с позывным «Шахид». Осталось лишь доказать, что эти схемы — рабочие и, как можно быстрее, популяризовать их среди военных. Замысел был прост — применяем коптер в бою, записываем видео и выкладываем у себя на канале. Наши подписчики просматривают его и стараются повторить. Такой вот нехитрый ликбез по типу советских научно-познавательных телепередач. Разработки науки в прикладном аспекте. Проще говоря: «Делай как мы, делай лучше нас»!
Это не пустая забава или способ потешить свое «боевое эго». Опыт показывает, что применение подобных аппаратов реально позволяет сохранять солдатские и офицерские жизни и дает возможность преуспеть на фронте. И противник это прекрасно знает! Еще со времен моей службы в спецназе, я выучил одно, но самое главное правило: «Любишь о чем-то рассказывать, возьми и покажи сам, как это работает в деле». Иначе все твои глубокомысленные рассуждения будут постоянно подвергаться сомнению или просто не восприниматься всерьез.
В районе часа дня я заехал в Красноармейское. В спорт-городке увидел Макса. Он стоял на площадке, греясь на весеннем солнце, облокотившись на бревно для тренировки мышц пресса. Разговаривал с кем-то по телефону. Заметив мою машину, он махнул рукой и направился ко мне. Мы поздоровались. Он схватил один из моих рюкзаков, бесцеремонно оборвав всякие возражения. Вместе мы направились к стоящему невдалеке зданию.
Я сразу спросил друга, удалось ли договориться по вооружению, вспомнив пословицу: «Самурай без меча — просто путник». Быть путником на фронте — в мои планы точно не входило. Макс объяснил, что мы будем работать в качестве полноценного расчета БПЛА, станем выполнять приказы командира батальона. После чего, он проводил меня к командиру с позывным «Скиф», чтобы представить. Мы прошли через парковку батальона и увидели на улице самого командира, отрабатывающего «вскидку» автомата.
— Сергеич, можно на минуту? — обратился к нему Макс.
Скиф перестал подбрасывать автомат и сделал пару шагов в нашу сторону.
— Сергеич, это Админ, я вам о нем рассказывал. С ним мы теперь сможем выполнять боевые задачи. Коптеры есть. Нужно только Админу выдать оружие, — представил меня Скифу Макс. Пожали друг другу руки. Обменялись парочкой дежурных фраз. И командир, решив не терять времени даром, сразу направил меня к начальнику штаба для получения автомата и боевого комплекта.
Меня удивило такое доверие с его стороны ко мне. Человек видел меня в первый раз, сразу вооружил и дал разрешение участвовать в боевых действиях, совместно с его подчиненными. Я, в свою очередь, был ему благодарен. Подводить командира мне очень не хотелось.
После получения оружия, Макс показал мне пункт нашей временной дислокации. Это было невысокое строение с большим количеством комнат. В комнате, площадью около тридцати квадратных метров, разместилось всего пять человек. Кроме меня, Макса и молодого начинающего военкора в нашем временном жилище располагались также Дмитрий Стешин и Влад.
Дмитрий — образованный, интеллигентный человек с большим опытом журналистской работы в военных конфликтах и с хорошим чувством юмора.
Влад — бывший боец батальона «Восток». Получив тяжелое ранение в голову, перешел на работу в пресс-службу правительства Донецкой народной республики.
Теперь все проблемы остались позади. Все складывалось так, как мы раньше с Максом и планировали. Настроение заметно улучшилось!
Любой боец, прибывший на фронт, первым делом подготавливает экипировку. Я разложил свои вещи вокруг импровизированной кровати — матраца уложенного на пол. Достал бронежилет, вставил в него бронеплиты. Рядом обустроил место, для любезно предоставленного командиром, автомата.
Еще до нашего приезда мы отправили сюда коптеры. Осталось только настроить до полной готовности, в любой момент выполнить боевую задачу. У этих машин есть один минус, который может подвести в самый неподходящий момент. Если аккумулятор зарядить полностью и не использовать, то через несколько дней батарея саморазряжается. Поэтому каждый день необходимо проверять аккумуляторы и держать коптеры в боевой готовности. Эту задачу я никому не мог доверить. Если не проверить аппарат вовремя, мы не сможем своевременно выполнить свою функцию. И нас резонно спросят, а на черта вы здесь нужны? Уровень доверия оказался крайне высоким, соответственно, и уровень ответственности должен быть никак не ниже.
Если в спецназе ты готовил только вооружение для проведения операции, то в работе с БИЛА придется уделять больше внимания настройке аппарата и его тщательной комплектации. Нужно проверить: заряд батареи самого устройства, наличие и заряд внешнего аккумулятора, заряды пультов управления. Не говоря уже о том, что проверять нужно каждый кабель для телефона или планшета. И делать это постоянно, не полагаясь на авось. Такая работа дисциплинирует и это ее большой плюс. В эту командировку я отправился подготовленным и с хорошим багажом. У меня было столько зарядок и батарей, что даже после окончания нашей миссии мне до сих пор снятся кошмары, связанные с бесконечной подзарядкой коптеров. И я часто просыпаюсь в холодном поту с криком: «Где батарейки???» Шутка!
