Диакониссы, принадлежа со II–III века к низшим клирикам, естественно, имели право на содержание от Церкви. Но не следует смешивать клир с иерархией. По свидетельству Киприана и Тертул-лиана, с III века клир существовал уже, безусловно, как нечто отдельное от иерархии и от народа. Рассматривая свидетельства других писателей, находим, что низшие должности клира существовали уже как определенные. Должности эти были: диакониссы, иподиаконы, чтецы, певцы, придверники, аколуфы и заклинатели. Все они пользовались содержанием Церкви. Даже вдовицы времен апостольских жили на церковном содержании (см.: 1 Тим. 5, 16); относительно же содержания диаконисе позднейшего времени ясное свидетельство представляют «Постановления Апостольские», когда предписывают давать им, наряду с другими членами клира, некоторую часть из приношений на вечерях любви. Получали от Церкви свое содержание диакониссы и в более позднее время.
Император Юстиниан уже в VI веке, издавая указ об уменьшении числа клириков в Великой церкви Константинопольской с целью уменьшить церковные расходы, так как в то время все лица, принадлежавшие к клиру, пользовались известной частью церковных доходов, упоминает между прочим о диакониссах, причем количество их в этой церкви ограничивается числом сорок. Дабы от издержек на них (клириков), читаем мы в одной из его «Новелл» (III, 1), «святейшая Церковь не дошла до нового обеднения, постановляем, чтобы в святейшей Великой церкви пресвитеров было не более шестидесяти, диаконов-мужчин – ста, а женщин – сорока». Это же постановление подтвердил в VII столетии император Ираклий грамотой, данной на имя архиепископа Константинопольского Сергия. В той же грамоте, определяя число клириков для церкви Влахернской иконы Божией Матери, Ираклий постановляет, чтобы в этой церкви диаконисе было шесть. Это дает нам некоторое основание думать, что в прежнее время, когда известные стороны диаконисского служения были гораздо нужнее (при наплыве новокрещаемых), число диаконисе было гораздо значительнее, хотя мы и не можем подтвердить своей догадки никаким положительным свидетельством.
Носили ли диакониссы отличную от мирян одежду и какую именно, мы достоверно не знаем. Известно лишь то, что в первые века, особенно в период гонений (II–III век), диакониссы по одежде своей ничем не отличались от прочих женщин ввиду того, что обыкновенная одежда давала им возможность с большей безопасностью проникать в языческие дома и тюрьмы для своей святой миссии и ограждала их от преследования. По всей вероятности, одежда их во время гонений отличалась лишь простотой. По свидетельству Климента (II век), женщине рекомендовалось носить простую белую одежду, на том основании, «что в белое одеты Ангелы и святые люди на Небе» (см.: Апок. 6, 11; 19, 8)212; он предостерегает от пестрых и цветных одежд, потому что такие одежды более ласкают взор, чем служат какой-либо практической потребности, и потому что простота есть лучшее отображение христианской правоты и святости.
Положительных сведений об одежде диаконисе ранее Первого Вселенского Собора мы не встречаем. Однако 19-е правило этого Собора в первый раз говорит об одежде диаконисе как отличной от одежды обыкновенных женщин, указывая и на то, что под одеждой диаконисе иногда скрывались нерукоположенные женщины из еретиков213. Но в чем состояло отличие этой одежды, положительных сведений мы не имеем. По предположению Матфея Властаря214, одежда эта была подобна монашеской.
Надо заметить, что тюрьма древних времен, особенно римская тюрьма первых веков христианства, не была местом, куда преступник-бедняк, как мы нередко наблюдаем сейчас, даже желает иногда попасть.
Чтобы лучше выяснить себе, какое великое значение имела для заключенных в древнее время благочестивая диаконисса, особенно в века гонений (II–III века) или во время смут последующих веков, опишем Мамертинскую тюрьму в Риме. Она состояла из двух четырехугольных подземных камер, находящихся одна над другой. Только через единственное круглое отверстие в середине крыши проникает туда свет и воздух, подаются пища и питье и спускаются сами арестанты. Если верхняя камера была полна, то можно себе представить, сколько света и воздуха могло проникнуть в нижнюю. Другим образом дать доступ воздуху или проникнуть в тюрьму не было возможности. В стенах, составленных из больших каменных глыб, имелись кольца, к которым приковывали арестантов; но многих из исповедников Христа клали на землю, укрепив ноги в колодке. Изобретательная жестокость гонителей часто увеличивала неудобство сырого каменного пола тем, что это единственное ложе для изможденного тела и истерзанной спины подвергавшихся пытке христиан посыпали черепками.
Христианки и христианские диакониссы с опасностью для жизни проникали в подобные места скорби, нередко покупая себе позволение входить туда и умоляя стражей освобождать, хотя бы временно, исповедников от уз. Они лобзали их оковы, промывали раны, приносили более здоровую пищу, так как едва ли в тюрьмах давали что-либо более черствого, гнилого хлеба и воды.
Многих они ободряли на подвиг мученичества, замечая колебание малодушных; многим преступникам проповедовали милосердие Божие, призывая их к покаянию; многих язычников обращали ко Христу, читая в тюрьмах слово Божие.