– Ну, кто первый? – осведомилась Шарлотта. Бравада, тонкая и хрупкая, как яичная скорлупа.

Никто не ответил. Элли запалила сигнальную шашку и бросила ее в шахту. Красное свечение залило пещеру, усыпанную какими-то белесыми обломками, и запах горящей шашки смешался с вонью разложения.

В сиянии шашки было видно, что пол пещеры устилали кости, образуя пригорок под входом в шахту. Одни были белые, другие пожелтели и побурели от времени. Элли заметила продолговатый череп коровы или лошади, а рядом – человеческий, слишком маленький, чтобы принадлежать взрослому. Шашка продолжала гореть; не считая ее мерцания, никакого другого движения внизу не наблюдалось.

– Ладно, – вздохнула Элли. – Поехали. – Ухватившись за веревку, она уперлась спиной в край отверстия, чтобы уменьшить вес, и начала спускаться.

Веревка скрипела и раскачивалась. При мысли о том, сколько потребуется усилий, Элли охватил ужас. Мэдлин точно не выдюжит. Как и Джесс, а то и Шарлотта… Веревка раскачивалась под ее весом и тяжестью рюкзака; Элли старалась не думать о крюке, который удерживал ее. Наконец ноги коснулись костяного пригорка; с трудом сохранив равновесие, Элли спустилась на пол, спотыкаясь на скользких, осыпающихся костях. Ребра и лопатки трещали и клацали по каменному полу.

Отвязав «Итаку», она обвела стволом пещеру, пока спутницы одна за другой спускались. Своды пещеры образовывали купол, серые известняковые стены почти почернели от угольных знаков. В большинстве своем это были знакомые символы “hē” и “gīml”; местами они были выбиты в скале.

На одной стороне пещеры сквозь черноту проглядывали другие цвета. Элли подошла ближе и увидела, что большую часть стены покрывает грубый рисунок, сделанный мелом и красной охрой. Она разглядела холмы и силуэт, нависший над ними. Трудно было разобрать детали – дальше по стене наслоения угля становились толще, – но по сравнению с окружающим ландшафтом существо было просто огромно. У его ног (если это были ноги) посреди красных пятен лежали бесчисленные человечки из палочек, некоторые были разорваны на части. Немногие уцелевшие, казалось, пресмыкаются перед гигантом.

Оборванные твари не могли нарисовать это, глаз-то у них нету. Это изображение на стене создали люди, мужчины и женщины – как напоминание, историю или предостережение. Или как напутствие потомкам: сим спасетесь. Падите на колени, и вас не тронут. Так в итоге и поступили Харперы.

Шарлотта и Джесс спустились и теперь поддерживали веревку для Мэдлин. Элли продолжила осматривать пещеру. В ней имелись три прохода, и все являли собой слепые черные дыры.

Мэдлин спустилась на удивление благополучно; похоже, она до сих пор была в состоянии ходячего привидения. Отпустив веревку, она зашаталась, но устояла на ногах и спустилась на пол.

– Куда теперь? – прошептала Шарлотта. – Джесс?

Джесс выглядела такой же растерянной, как и остальные. Вряд ли у кого-то из Харперов была причина приходить сюда. Возможно, в семейной Библии имелись какие-то указания, но Джесс до сегодняшнего дня в нее не заглядывала; только Лиз Харпер могла изучить ее секреты от корки до корки, а та не стала бы помогать им, даже будь она здесь.

В густых зарослях мертвого кустарника над риолитовой плитой Лиз Харпер вылезла из-под фольгированного одеяла, бранясь сквозь зубы.

Тупица. Растяпа. Умудрилась заснуть, – заснуть! – лежа в засаде. Пиздец. Чуть не упустила Иуду Джесс с ее паскудными новыми подруженциями и наверняка окочурилась бы от холода, кабы эти суки не подняли внизу шумную возню. Впрочем, околеть было бы еще удачей: когда Они хлынут наружу, то не станут разбираться, кто свой, а кто чужой.

Между тем почти стемнело. Если рвануть со всех ног, она, глядишь, и успеет добежать до Курганного подворья раньше, чем Они выйдут. Но может и не успеть. Как бы ей ни хотелось верить, что Элли Читэм не сможет остановить Пляску и все, что за ней последует, даже Они уязвимы. Иуда Джесс отдала врагам семейную Библию, сучка: Элли Читэм вполне могла что-нибудь нарыть.

Если поспешить, она еще успеет разобраться с Элли Читэм и ее подружками, выбраться наверх и со всех ног рвануть домой. До захода солнца осталось несколько минут, их вполне может хватить.

Лиз влезла на курган, подошла к веревке, свисающей с крюка, заглянула вниз и прислушалась. Кивнув самой себе, она повесила дробовик за спину.

Мэдлин заковыляла к крайнему входу справа и позвала их:

– Сюда.

– Откуда ты знаешь? – прошептала Шарлотта.

– Паутина.

– Что?

– Этот вход до сих пор затянут паутиной, – указала Мэдлин. – А остальные расчищены.

И точно: по краям двух других проходов свисали обрывки паутины, а третий был густо затянут ею от пола до потолка.

– И?.. – не поняла Шарлотта.

– Туннелем не пользовались, – пояснила Элли. – А нам только того и надо, если мы не хотим напороться на большую компанию. Лишь бы он куда-то вел.

– Ведет, – сказала Мэдлин, – не беспокойся. – Подойдя ко входу, она нагнулась, мучительно застонав, приподняла паутину толщиной в несколько дюймов (Элли чуть не стошнило) и исчезла за ней.

– Зашибись, – проворчала Элли, подобрала шипящую сигнальную шашку и последовала за Мэдлин. Паутина кишела высохшими насекомыми, крошечные белые паучки на тонких ножках, похожих на длинные светлые волоски, бросились врассыпную от незваных гостей. На мгновение Элли показалось, что она видит крошечные, зачаточные версии ночных чудовищ. Покачав головой, она нырнула под занавес и шагнула в темноту, освещая путь шашкой.

От увиденного Элли чуть не вскрикнула. Туннель был идеально круглым, с ребристыми стенами, словно огромный земляной червь пробурил скальную породу, как его маленькие сородичи – почву. Но напугало ее не это и не ряд арочных ниш, вырубленных в стенах через каждые пару футов, а то, что в каждой нише помещалась тощая бледная фигура, окутанная белесым плащом с капюшоном.

Существа вроде бы не двигались, не дышали, но никаких признаков мумификации или разложения тоже не наблюдалось. Не будь они затянуты паутиной, легко было бы представить, что они вот-вот оживут.

– Подвиньтесь, – прошептала Джесс, налетев на Элли сзади, и тут же добавила: – Ах ты ж ебаный ты нахуй.

– Угу. – Элли, увидев тварей, до сих пор не могла сдвинуться с места, и Мэдлин ушла вперед, почти скрывшись из виду. Элли поспешила за подругой, Джесс – за ней.

– Тушите свет! – прошипела Шарлотта у нее за спиной. – Они приближаются.

На каменном полу блестели ручейки воды; Элли бросила шашку в один из них и затоптала сапогом. Если свет даже издалека причиняет тварям боль, они сразу поймут, что к ним пожаловали гости. Тьма стиснула их холодным липким кулаком, и Элли вдруг остро осознала, что над ними – километры каменной толщи, древнего сооружения, в котором пробит туннель; сколько еще таких же? Она представила Тирсов дол и Пологий холм как огромный кусок швейцарского сыра, настолько изрытый пустотами, что от любого толчка может развалиться, как карточный домик.

Непонятно, как Шарлотта догадалась о приближении тварей, поскольку те не издавали ни звука. Даже сейчас, прислушиваясь в темноте, Элли ничего не слышала, но у нее возникло чувство, словно паучки с оставшейся позади паутины ползут по спине, и то же самое наверняка ощущала Шарлотта. Все замерли, не смея даже дышать. Малейший звук мог привлечь внимание тварей.

Со стороны пещеры донеслись перестук и клацанье осыпающихся костей. Поначалу отрывистый, звук нарастал – кости хрустели все громче и быстрее, когда твари (Элли представила это так явственно, будто наблюдала своими глазами) карабкались по ним, забираясь в шахту. Они поднимутся в Пустоты, лавиной пронесутся через Курганный лес и Тирсов дол, взберутся вверх по склону, как пауки по стене, и по Колодезному тракту устремятся к лугу, где собрались последние оставшиеся в живых. Чудовища окружат лагерь; кто сможет их остановить? Их сдержат только костры; тьма вокруг лагеря будет принадлежать им безраздельно.

Кости стучали, трещали, скрипели и клацали, осыпаясь на пол пещеры.

А потом наконец наступила тишина.

Остались лишь холод и дыхание тьмы.