Элли закричала скорее от омерзения, чем от страха или боли. Когти твари вонзились в одеяла на плече и пробили куртку; только бронежилет не позволил им впиться в кожу.

Тварь протискивала туловище в дыру, ее слепая морда в капюшоне из краденой кожи поворачивалась из стороны в сторону, пока не уставилась прямо на Элли. Живодер. Тупое, на пулю похожее рыло скрежетало желтыми крысиными клыками. Элли метнулась к лестнице, вырываясь из цепкой хватки, и начала бить металлическим колпачком по кончику сигнальной шашки.

Жалюзи в передней комнате разлетелись на части – Элли успела увидеть это в меркнущем свете фонариков, прежде чем они погасли, – длинное тощее тело второго чудовища корчилось, раздирая когтями ковровую плитку.

На кухне раскололась дверь черного хода. Элли по-прежнему пыталась высечь огонь.

Первый нападающий просунул в пролом другую руку и стал подтягиваться к Элли, раздирая когтями стену. За его спиной роились остальные белые силуэты.

Шашка взорвалась дымом, искрами и ослепительным красным светом. Тварь отпрянула, разжав руку. Элли бросилась вперед и, прежде чем существо успело выбраться через разбитую дверь, сунула шашку ему в лицо.

Доселе твари хранили гробовое молчание, не издавали ни звука, даже когда в них стреляли или давили их, но тут чудовище закричало – дико, истошно, словно раненый ребенок, словно бешеный зверь, словно гвоздями царапали доску и скребли вилами сталь – и отпустило ее руку. Элли увернулась, когда тварь полоснула когтями, и чудовище рванулось наружу – то ли от боли, то ли от ужаса, то ли от того и другого сразу.

Тот, что лез в окно, тоже шарахнулся назад. В этот момент Элли поняла, что по всему дому воцарилась тишина; звуки трескающегося дерева и прогибающегося металла как отрезало.

Элли стянула с плеча одеяло и прикоснулась тканью к шипящей, искрящейся шашке. Поначалу ничего не происходило. Элли отступила к лестнице – скоро они возобновят атаку, если уже не возобновили: чудовища могли давно быть на кухне и бесшумно красться по коридору. Но ткань тлела: в ней вспыхивали и разгорались искры, крошечные зернышки света, переходящие в пламя.

Огонь лизнул свисающие складки. Пламя коснулось руки Элли, и она взвизгнула, едва не выронив одеяло. Вместо этого она с размаху хлестнула им о стену рядом с лестницей, поджигая обои, и перебросила одеяло через перила в коридор. Когда она поднималась по лестнице, вокруг клубился дым. Элли кашляла и задыхалась, глаза слезились, зато коридор перегородило пламя. Когда она вышла на площадку, снизу раздался еще один вопль – бешеный и пронзительный, словно кричали ей прямо в уши.

Огонь быстро распространялся. Внизу снова послышался металлический лязг, но Элли была уверена, что это не наступление, а отступление. Площадку затянуло дымом; она едва могла видеть, и каждый вдох вызывал приступ кашля.

– Милли? – крикнула она.

– Сюда!

Спуская лестницу из люка в потолке, Милли чуть не угодила Элли по голове. Оказывается, она втянула ее за собой. Разумно: к чему облегчать тварям задачу? Элли забралась на темный тесный чердак. Эрни вытащил ее из люка, затем помог Милли втянуть лестницу обратно и задвинуть крышку, пока Элли кашляла и вытирала глаза.

Здесь воздух был чище, и ее кашель утих. Впрочем, это ненадолго: пламя трещало все громче, а дым уже просачивался в щели между перекрытиями.

– Срать-копать, Элли, – проговорила Милли. – Ты что наделала?

– Оказывается… – Элли сплюнула мокроту. – Оказывается, они не любят огонь.

– Ну ни хера себе.

Рев пламени становился все громче. Элли изучала остальных в свете шашки; Шарлотта и Кейт дрожали, Фил Робинсон выглядел немногим лучше. Джули и Мэдлин казались более спокойными, а Эрни оставался безучастным.

– И что теперь? – спросила Милли.

– На крышу, – сказал Эрни, опередив Элли с ответом, – куда же еще? А там разберемся. – Он кивнул самому себе, губы тронула тень улыбки. – Огонь их задержит.

– Мы замерзнем, – проговорила Кейт Бек. – Уж как я ни околела вчера в подполе, а тут вообще под открытым небом, и…

– У нас есть обогрев, – сказал Эрни.

– Он прав. – Мэдлин потащила лестницу через чердак, поглядывая на потолочные брусья. – Подсобите маленько, а?

Элли пробиралась по балкам, высоко подняв сигнальную шашку. Они прислонили лестницу к балке и подперли так, чтобы она доставала до потолка: Элли держала ее ровно, пока Мэдлин горстями сдирала крепеж и долбила обрешетку дубинкой Элли. Элли вздрогнула, когда первый лист шифера с грохотом скатился с крыши на улицу, но темноту снаружи рассеивал свет пожарища, который должен был отпугнуть тварей, даже если пламя поглотит здание. Эрни подошел к Элли и, протянув руку, раздвинул шифер, расширяя дыру вокруг центральной балки.

– Тут становится чертовски жарко, – сообщила Шарлотта.

Что верно, то верно; Элли уже вся взмокла, а лица Эрни и Мэдлин лоснились от пота. Джули схватила Фила за руку, чтобы поддержать его.

– Помочь? – спросила Милли.

Эрни покачал головой.

– Лишние руки будут только мешаться. – Он крякнул, выбив еще пару сланцев. – Главное, действуйте по команде.

Эрни сосредоточился на одной стороне центральной балки, Мэдлин – на другой. Элли вытерла лоб рукавом: на чердаке уже было настоящее пекло, и дым все гуще клубился между балками. У нее заслезились глаза. Шарлотта раскашлялась, за нею Фил, потом Кейт.

– Вроде готово! – крикнул Эрни. Отдав Элли свой дробовик, он вскарабкался наверх и выглянул в дыру, прежде чем протиснуть в нее туловище. Его плечи напряглись, мышцы на спине заиграли, и Эрни выбрался наружу. Его ботинки зацепились за край дыры, выбили еще пару сланцев и исчезли наверху. Через несколько секунд его лицо возникло в дыре, на этот раз перевернутое.

– Порядочек. Идемте.

– Шарлотта! – позвала Элли (та переносила дым хуже всех выживших). Элли подвела ее к лестнице; Мэдлин помогла вскарабкаться наверх, а Эрни протянул руки, чтобы подхватить ее. Впервые с момента атаки поляк-здоровяк улыбнулся.

– Все будет хорошо, – вымолвил он. Элли не расслышала, что он еще сказал, но девушку это явно успокоило.

Шарлотта пролезла через дыру и поползла, цепляясь руками и ногами за центральную балку, пока не оказалась на крыше.

– Следующий, – позвал Эрни.

Элли подняла руку:

– Джули, ты следующая. Затем Милли, потом Мэдлин. Затем ты, Фил, а потом Кейт. Эрни, пригляди за ней. Ей понадобится помощь. Я иду последней.

Джули Робинсон сделала глубокий вдох и полезла наверх, поморщившись, когда лестница заскрипела под ее весом. Из всей группы она была наименее прыткой, но добралась до крыши без происшествий. Милли всю дорогу наверх что-то бормотала себе под нос – наверняка молитву.

– Дай его лучше мне, – предложила Мэдлин, протянув руку к одному из дробовиков, которые держала Элли. – Тебе понадобится хотя бы одна свободная рука.

Элли почти забыла, что у нее дробовики и шашка.

– Ты права. Держи.

Они с Филом и Кейт мучительно кашляли и уже почти ослепли от дыма. Пол на чердаке раскалился, а настил уже начал тлеть. Элли сжала руку Фила; он выдохнул и выдавил улыбку. Кейт смотрела на дыру в крыше, лицо ее в перерывах между приступами кашля было почти безмятежно спокойным.

– Фил? – окликнула Элли. – Иди. – Фил повиновался, кряхтя и бормоча «Вот черт, вот черт». Она повернулась к Кейт. – Все в порядке, милая? – Кейт кашлянула, почти деликатно. – Тогда иди.

Элли подержала ей лестницу. Дым уже струился сквозь дыру в крыше. Сигнальная шашка заливала пространство чердака багряным сиянием, но теперь к нему прибавилось янтарное зарево пожара. Густой дым налился тусклым светом, и Элли не могла нормально дышать. Она поставила ногу на перекладину. Где бы там ни возилась Кейт, нужно лезть наверх; она не продержится и полминуты.

Элли закрыла глаза и карабкалась, пока наконец не высунулась в дыру. Запрокинув голову подальше от дыма, она вдохнула холодный ночной воздух.

– Элли! Ну давай же. Времени в обрез.

Эрни был прав. Она слышала, как внизу что-то трещит. Элли бросила сигнальную шашку и протиснулась в отверстие, цепляясь за шифер и центральную балку. Эрни схватил ее за плечи и поддержал, после чего помог ей выбраться наружу.

– Всем двигаться задом, – скомандовал он. – Я скажу, если будет препятствие.

Пока они карабкались наверх, стропила затрещали и провалились, взметнув в небо столб пламени и тучу искр.

Взобравшись на конек крыши, они потащились вдоль него: черепица была слишком скользкой от льда и снега. Обойти печные трубы можно было единственным способом – неуклюже обнять каменную кладку, словно партнера в танце, и поворачиваться, пока не очутишься с другой стороны. В таких условиях спешить не стоит.

Элли не смела глянуть ни вправо, ни влево. Не хотела видеть, что ждет ее на земле. Или что стало с ее деревней… Она до сих пор чуяла запах дыма – возможно, пахло от ее волос и одежды.

– На следующей крыше сделаем остановку, – объявил Эрни. – Переведем дух. Осторожнее, там спуск.

Элли поняла, почему Эрни выбрал для остановки именно следующую крышу. Один из жителей Падубового ряда, Стэнли Ригготт, порядочный сумасброд, взялся перестраивать чердак своего дома, но потом расширил его до полноценного третьего этажа с плоской крышей. Для этого ему пришлось год выбивать разрешение на строительство и терпеть нападки соседей, не говоря уже о том, что местные окрестили результат его трудов «Ригготтовой Блажью» (еще чаще звучали слова «Чертово бельмо на глазу»).

Элли разделяла эту точку зрения и едва могла понять Стэнли Ригготта (к чему превращать свой дом в каменную коробку с плоским верхом?), но сегодня она была от души благодарна ему за то, что он обеспечил их маленькой группе столь необходимую передышку. Разница в высоте между крышами, о которой предупреждал Эрни, составляла всего пару футов: плоская крыша находилась чуть ниже. Элли спустилась на нее и выпрямилась, разминая ноющую спину.

Там, где крыша хирургии полностью обрушилась, танцевали языки пламени; Элли не могла определить, насколько распространился пожар, но его зарева вполне хватало, чтобы осветить все вокруг, включая крышу Ригготтовой Блажи и большую часть Падубового ряда. Дальняя сторона дороги была погружена во мрак, и в нем неподвижно скрючились знакомые фигуры, наблюдая за происходящим. Или что они там делали, не имея глаз.

Элли присела рядом с остальными.

– Нам нужно вести себя как можно тише, – проговорила она, вспомнив, как эти безглазые головы поворачивались на самый тихий хруст снега под ногами. От дыма ее голос сел. – Насколько я поняла, они ищут добычу по звуку. Если нам повезло, они потеряли наш след.

Никто не проронил ни слова; лишь вялые кивки были ей ответом. Элли по-прежнему слышала крики, но они звучали все реже и реже, затихая в ночи. Трескучее пламя разгоралось все больше. А во тьме на самой границе огненного зарева бледные оборванные фигуры терпеливо ждали, когда оно погаснет.