Глава 18

На следующее утро, уже в восемь часов, Егоров ехал на стадион «Динамо». Он решил действовать по подсказке своего начальника – искать массажиста не в больницах, а на стадионах, при спортивных командах. А с «Динамо» решил начать, во-первых, потому что этот клуб был ближе к его дому, всего четыре остановки на метро, а во-вторых, потому что клуб был родной, милицейский.

На стадионе капитан первым делом отправился к его директору. Как и можно было предвидеть, директор стадиона оказался бывшим спортсменом, известным в прошлом футболистом. Правда, сейчас о его спортивном прошлом напоминали только многочисленные фотографии, развешанные по стенам кабинета, коллекция медалей на специальном стенде и несколько кубков, стоящих в шкафу. Сам директор Сергей Прокофьевич был чрезмерно толст, с обвисшими щеками. Дышал он с присвистом, и было такое впечатление, что он редко покидает удобное кожаное кресло в своем кабинете.

Егорова директор выслушал с большим интересом. Особенно он негодовал в связи с убийством артиста Соколова.

– Как же, как же! – воскликнул Сергей Прокофьевич. – Отлично его знал! Он не раз бывал здесь, в моем кабинете. Отличный был артист и спортом по-настоящему увлекался. Так он, оказывается, был еще и книголюб? Поразительный человек! Обязательно надо поймать того мерзавца, который его убил.

Когда Егоров дал директору фоторобот массажиста, тот повертел портрет в руках, затем покачал головой.

– Нет, – сказал он, – у нас такой не работает. Во всяком случае, ни в футбольных командах – а их у нас четыре, – ни у хоккеистов. И у саблистов нет, и у легкоатлетов. Может быть, у штангистов следует поискать, я их кадры хуже знаю…

– Вы в этом твердо уверены? – засомневался капитан.

– Ты, капитан, – как тебя, Егоров? – ты учти, Егоров, что у меня отличная память на лица. Увижу человека – и словно его сфотографировал. Я еще друзьям иногда говорю: если бы не кожаный мяч, я мог бы в вашем ведомстве служить, преступников ловить. И если я говорю, что в таком-то месте данный человек не работает, значит, он там не работает. Ты сходи, для очистки совести, в правое крыло стадиона, к штангистам, погляди на их массажиста. Но мне кажется, это не он. И все же…

Сергей Прокофьевич еще раз взглянул на фоторобот.

– Все же мне кажется, что я этого человека где-то видел, – сказал он. – Может, когда к железнодорожникам заходил? Или на каких-то соревнованиях? Ты после нас к железнодорожникам загляни, может, у них кого найдешь.

Егоров последовал совету бывшего спортсмена и заглянул к тяжелоатлетам, занимавшимся в правом крыле стадиона «Динамо». И первым человеком, на которого он наткнулся, оказался массажист. Это был молодой человек, веселый, общительный и ничем не похожий на мрачного типа с фоторобота капитана. Егоров даже ничего ему объяснять не стал – просто сказал, что заглянул по пути и сейчас уйдет. И отправился на стадион «Локомотив».

Здесь директором тоже был бывший спортсмен, на этот раз фехтовальщик. И он, по-видимому, не забросил занятия спортом, выглядел довольно подтянутым. Да и другие качества отличали фехтовальщика от его коллеги футболиста со стадиона «Динамо»: он был молчалив и деловит. Звали его Борис Сергеевич. Выслушав Егорова, он молча кивнул, взял фоторобот и долго в него всматривался.

– Нет, такой человек у нас не работает, – заявил он наконец. – Правда, у пловцов и борцов вольного стиля недавно сменились кадры, и новых людей я не знаю. Сходите к ним, побеседуйте. А еще к боксерам загляните. Но знаете, что я вам скажу? Я этого человека где-то видел. Может, на каких-то соревнованиях?

Егоров посетил плавательный бассейн, затем побывал у борцов и боксеров. Тамошние массажисты заметно отличались от фоторобота. Но что интересно: и массажист, обслуживавший пловцов, и тот, кто работал с боксерами, сказали, что где-то видели этого человека.

Выйдя из комплекса «Локомотив», Егоров только головой качал. «Что же это получается? – думал он. – Этого человека почти все видели – но никто его не помнит. Что это может означать? Можно сделать два вывода. Вывод первый: полковник Волков оказался прав, и мой фигурант имеет отношение к миру спорта, а не к больницам. Вывод второй: кажется, он в свое время работал со спортивными командами, поэтому его все знают. Но некоторое время назад ушел из большого спорта, работает где-то в другом месте. Его помнят как лицо из прошлого, но давно его не встречали. Но в таком случае я его и на других стадионах не найду. Ни в «Лужниках», ни в комплексе АЗЛК, ни у летчиков. А работает он… допустим, все же в больнице. И там его нашла Леонидова. Нет, не получается. Массажиста из больничной сферы ей мог бы порекомендовать врач Святослав Крахмалев, а он ни о чем таком не говорил. Вот что: мне надо еще раз встретиться с Крахмалевым и поговорить с ним о массажисте. Может быть, во время прошлой нашей беседы я не задал ему какой-то важный вопрос… Сделаем так: съезжу еще раз для очистки совести в «Лужники», а потом в больницу к Крахмалеву».

И, приняв такое решение, Егоров отправился в «Лужники». Здесь он поступил по той же схеме – пошел к директору обширного комплекса. И снова столкнулся с бывшим спортсменом – на этот раз хоккеистом. Этот человек не был таким толстяком, как директор «Динамо», но и деловитым атлетом тоже не был. Это был человек, все время общавшийся с высокими руководителями и сам крупный руководитель. Такие мелочи, как лица своих подчиненных, его не интересовали. А потому на фоторобот, который протянул ему Егоров, он только взглянул и сразу вернул его.

– Не могу сказать, работает он или нет и где работает, – заявил он. – Нет у меня времени, чтобы за каждым следить. Идите по командам, ищите.

И Егоров отправился по отдельным подразделениям огромного комплекса. И в первую очередь решил заглянуть в Ледовый дворец, к хоккеистам. Он вошел во дворец, огляделся, чтобы решить, где ему искать руководителя этого подразделения, – и вдруг увидел знакомое лицо. Посреди вестибюля стоял не кто иной, как его вчерашний собеседник, фигурист Роман Лещинский – стоял и беседовал с какой-то девушкой, совсем юной, еще почти девочкой – как показалось капитану, ей еще и шестнадцати лет не было. Причем, как успел заметить Егоров, беседа велась на повышенных тонах – Роман не беседовал, а выговаривал девушке.

Тут фигурист поднял глаза и заметил капитана.

– А, капитан Егоров! – воскликнул он. – Вот мы и снова встретились. Откуда вы узнали, что я здесь тренируюсь? Вы меня вчера об этом не спрашивали…

– Да я вчера и не думал, что наведаюсь в «Лужники», – отозвался капитан. – Вы что, здесь работаете?

– Мы здесь тренируемся, – все так же улыбаясь, ответил Лещинский. – Мы – это я и моя партнерша Вера.

И он указал на девушку, которой перед этим делал выговор.

– Мы как раз собирались тренироваться, – продолжал фигурист. – Хотите посмотреть?

– Я бы с удовольствием, – ответил Егоров, – но вряд ли у меня есть для этого время. Я здесь по делу. Кстати, вы могли бы мне помочь. Я ищу одного человека…

– Сейчас, одну минуту, – сказал Лещинский, после чего обратился к своей юной партнерше: – Ты иди, переодевайся и спускайся на лед. Потом еще поговорим.

Когда девушка ушла, он снова повернулся к капитану:

– Да, слушаю вас. Вы сказали, что кого-то ищете?

– Да, я ищу одного человека, который работает спортивным массажистом, – объяснил Егоров. Он достал фотопортрет и протянул его фигуристу. – Вот этого человека вы не знаете?

Спортсмен некоторое время вглядывался в изображение, потом сказал:

– Нет, у нас такой не работает. Но знаете, мне кажется, я этого человека где-то видел…

– Вот буквально то же самое мне говорили уже в двух местах! – воскликнул Егоров. – Слово в слово! Все его «где-то видели», и никто не может сказать, кто он.

– А вы не были на стадионе АЗЛК? – спросил Лещинский. – Нет? Попробуйте там еще спросить. По всему видно, этот человек уже прошел пик своей спортивной карьеры и теперь дорабатывает где придется. Такой вполне может оказаться на АЗЛК. Но прежде чем вы туда поедете – зайдите в зал, посмотрите, как мы тренируемся.

– Я бы с удовольствием посмотрел, – повторил Егоров. – Но не могу – время дорого. А скажите, почему вы так сердито разговаривали с вашей партнершей? Мне кажется, девочка была готова заплакать…

– Ну, слезами тут не поможешь, – отвечал фигурист. – Понимаете, в парном катании многое зависит от партнерши. Зачастую самое главное от нее зависит. Она выполняет самые сложные прыжки. А Вера боится. Я хочу, чтобы мы сегодня начали тренировать двойной сальхоф – это прыжок такой, довольно сложный и опасный. Если мы не научимся его выполнять – не видать нам призовых мест. И на выступления во Францию не возьмут. Вот я ей и стараюсь внушить, что в спорте нужно уметь рисковать. Спорт высших достижений – жестокое место, здесь идет постоянная борьба за существование, здесь не место жалости. Никто никого не жалеет! Да и в жизни, в общем, так же. Везде надо бороться за призовые места.

– Вообще-то меня с детства учили другому, – проговорил Егоров. – Меня учили, что в жизни главное – взаимопомощь, поддержка. Как говорится, один за всех и все за одного.

– Конечно, поддержка тоже важна! – охотно согласился Лещинский. – Ведь в нашей паре я как раз и занимаюсь поддержкой. Но если Вера не научится делать двойной сальхоф, а еще тулуп, нас обойдут все – и китайцы, и французы. Я сам стараюсь делать все самое трудное, что может партнер. Однако и от нее жду большей отдачи. Но я думаю, она уже все поняла. Значит, не пойдете посмотреть на нашу тренировку?

– Нет, воспользуюсь вашим советом и поеду на стадион автозавода, – ответил Егоров. – А ваше выступление посмотрю по телевизору – ведь фигуристов постоянно показывают.

– Надеюсь, вам понравится, – сказал на прощание фигурист, и они расстались.

Пока он ехал до автозавода, Егоров думал о том, что в мире спорта тоже есть свои проблемы – и зачастую очень сложные. Он понимал эту девочку Веру, которой надо было решиться на рискованный, может быть, даже опасный прыжок, при котором можно было сломать ногу или руку. Но без этого риска нельзя было достичь высокого результата, и всегда придется оставаться на вторых ролях. «А молодым не хочется оставаться на вторых ролях», – думал капитан.

В спортивном комплексе автозавода Егорова ожидало знакомство с еще одним бывшим спортсменом, занимавшим должность директора. Этот директор, как и его коллега со стадиона «Локомотив», старался поддерживать спортивную форму, был подтянут, а также доброжелателен и улыбчив. Однако помочь капитану он ничем не смог: человека, изображенного на фотороботе, он не знал и даже не мог сказать, как другие, что где-то когда-то его видел. Так что отсюда Егоров уехал, что называется, несолоно хлебавши. И сразу направился в больницу, в которой трудился Святослав Крахмалев.

Врач оказался на месте. Егоров показал ему фоторобот, и доктор тут же заявил:

– Да, я видел этого человека у Виолетты Игоревны! Это он делал ей массаж. Мы пару раз с ним встречались у нее.

– Но тогда вы должны его знать, – заметил капитан. – Ведь, наверное, это вы его рекомендовали вашей пациентке?

– Почему вы так решили? – удивился врач. – Да, я ей сказал, что ей бы не помешали сеансы массажа. Но никого не рекомендовал, потому что у меня нет знакомых массажистов. Где она нашла этого человека, я не знаю.

– А она об этом вам не говорила?

– Нет, как-то не было повода.

– И этот человек, когда вы встречались, не говорил, где он работает?

– Нет, ни разу не говорил.

– А вы его раньше, до встречи у Виолетты Игоревны, не видели?

Доктор решительно покачал головой:

– Нет, никогда не видел.

– Может быть, он работает в другом корпусе вашей больницы, и Виолетта Игоревна его здесь встретила?

– Нет, – ответил Крахмалев, – я могу вам ручаться, что ни в одном подразделении нашей клиники этот человек не работает. У меня неплохая память на лица, я бы его запомнил.

– А в других московских клиниках? Может быть, я там смогу его найти?

– За все медицинские учреждения я, конечно, не могу ручаться, – сказал доктор. – Но массажистов во многих больницах я знаю. Но этого человека никогда не видел.

Выйдя из больницы, капитан задумался. Где же ему искать этого загадочного человека, которого многие видели, но никто не знает? Спортивные комплексы он вроде бы все обошел – во всяком случае, обошел все крупные, – а что касается медицинских учреждений, то ему только что сказали, что массажиста, похожего на фоторобот, в медучреждениях тоже не видели. Где его, в таком случае, могла найти Леонидова? Может быть, она его нашла по объявлению в газете? Ведь некоторые газеты – например, «Вечерняя Москва» – публикуют такие объявления.

Егоров обдумал эту возможность – и отверг ее. «Нет, не стала бы певица, которая очень следила за собой, дорожила своим здоровьем, нанимать человека по объявлению. Ведь драгоценности она покупала не по объявлениям, тут она искала знакомых, которые выведут ее на нужного человека… Так, скорее всего, и в этом случае она прибегла к помощи знакомых. Может быть, адрес и телефон массажиста ей подсказал кто-то из ее коллег? Певцам не так часто требуется массаж, а вот танцорам, людям балета – часто. Точно! Надо опросить всех танцовщиков, знавших Леонидову!»

И как только Егоров подумал о танцоре, как в его голове тотчас всплыла известная ему фамилия – Игорь Леонтьев.

«Конечно, надо обратиться к Леонтьеву, – решил капитан. – Я ему оказал услугу, не стал задерживать, хотя против него были веские улики, так пусть и он мне окажет услугу, назовет массажиста, к которому часто обращались коллеги Леонидовой». И капитан вновь, в который уже раз в эти дни, направился в театр.