Глава 10
Куда приводят мечты

Пиратов было четверо. Двоих из них я знала. Абдул Кхак и Рахмат Чхе – они называли друг друга братьями, хотя были абсолютно не похожи. Один худой как жердь малаец, на котором одежда болталась, как на кукле-марионетке, второй – пухлый круглолицый китаёза с вечной улыбкой и глазами-щёлочками. Он даже сейчас улыбался, и в свете ситуации это выглядело цинично и глумливо. Оба работали уличными актёрами и не отказались от шабашки. Ещё двоих притащили для массовки. Пираты приплыли на весёленькой лодке лепа-лепа с тростниковым навесом и флажками, натянутыми от мачты к корме. Может быть, свадьбу на ней до этого катали, а может, детишек на каком-нибудь празднике. Фил даже рот открыл при виде таких нелепых грабителей.

Его удивление быстро прошло. Рахмат Чхе поднял потрёпанный «калаш» и стеганул длинной очередью над нашими головами. Пуля взвизгнула, отрикошетив от чего-то, и я тоже офонарела. У этих придурков что, настоящие патроны? Зачем?! Достать их, что ли, проще? Или они дешевле?

Фил медленно попятился к рубке управления. По миллиметру, словно отступая перед ядовитой змеёй. Паники в его глазах не было, и я в очередной раз поставила в уме плюсик. Только злость: на меня, дуру, втянувшую его в эту авантюру; на себя, идиота, который согласился; на пиратов, которые в жизни смотрелись куда отстойнее, чем в кино; и на собственное бессилие.

Трое оборванцев стояли в расслабленных позах, тыча стволами во все стороны. Не было в их жизни уроков ОБЖ. Не вбивали в их тупые головы, что нельзя направлять оружие на человека, особенно если оно заряжено.

Китаёза не унимался. То ли Станиславского перечитал и сейчас вживался в роль, то ли и впрямь задумал недоброе. Он запрыгнул на борт нашего катера и стал по-хозяйски разглядывать то мои сиськи, то лежащие на палубе дублоны. Этого в сценарии не было.

Я не собиралась терять контроль над ситуацией. Как только урод подошёл поближе, я впечатала ему босую пятку прямо в грудь. Китаец утробно хрюкнул, перевалился через борт и тяжело плюхнулся в воду.

– Гони, гони, гони!!! – закричала я.

Фил понял с полуслова. Одним прыжком он оказался у штурвала. Мотор взревел, катер подпрыгнул, резко набирая скорость, и мы развернулись почти на пятачке, окатив ряженых волной. Сзади заорали и засвистели. Раздались выстрелы, пули зашлёпали по воде, как в детстве блинчики. Я надеялась, что мы не намотали артистичного Рахмата Чхе на винты, и его друзья не пытаются нам отомстить, а просто соблюдают легенду.

В ушах стучало. Адреналин шкалил так, словно он сейчас будет сочиться через поры. Скользя на мокрых ступенях, я забралась наверх, к Филу. Мне нужно было оказаться рядом с ним. Фил стоял у руля полностью открытый, спиной к нашим преследователям, и только наклонял голову вперёд при выстрелах. Я обхватила его сзади, вжалась в него всем телом, прикрывая. Может быть, я подумала тогда, что в женщину они целиться не будут. Но, скорее всего, в тот момент я не думала вообще.

– Гони! Гони, блядь! Ну скорее же! – кричала я ему прямо в ухо.

– Ты ебанутая… – повторял Фил. – Ты просто ебанутая…

Его пальцы побелели, так он вцепился в руль. Глаза не отрывались от вереницы островков, мелей, торчащих из воды коряг. Мы неслись через них, как в безумной компьютерной аркаде, и я подумала, что Фил угробит нас скорее, чем мои бутафорские пираты. Но обошлось.

А потом был причал, и была гостиница, и ещё какие-то люди. Но мы не замечали их. Потом мы трахались, как сумасшедшие. Так, словно это последний день на Земле, завтра уже не наступит, и за стенами этого гостиничного номера в Сингапуре мир уже перестал существовать.

Рано утром я ушла, оставив на тумбочке у кровати золотой дублон. Единственный настоящий. Все остальные были заказаны на АлиЭкспресс. Ну и чахлую пачку баксов тоже, которую засветила заранее. Моя оплата за аренду катера и его капитана. Я не должна была оставаться в долгу.

Следующие два месяца были самыми скучными в моей жизни, не считая летних каникул в пятом классе. Я сняла двушку за МКАДом, открывала дверь только курьеру из «Деливери», запретила себе соцсети и, крутя педали велотренажёра (чтобы не разжиреть от неподвижности), смотрела корейские сериалы. Нарыдалась на годы вперёд.

Я «залегла на тюфяки», отчаянно перестраховываясь, потому что знала – любая, даже случайная, даже мимолётная встреча похерит все мои усилия. Страсть, как вино, должна настояться, набрать силу и крепость, чтобы потом вышибать из бутылок пробки и пенной струёй бить в потолок. Я знала, что Фил ищет меня, я чувствовала это кожей. Это чувство придавало мне сил.

Когда срок моего добровольного заключения вышел, я полетела в Мексику искать следы чупакабры. Какие-то туристы очень вовремя видели её в горах возле Канкуна.

Я щедро рассыпала за собой хлебные крошки. Селфилась в Шарике, выкладывала билеты, писала стримы в лобби своего отеля. В джунгли я не собиралась и сейчас, после своей аскезы, наслаждалась пошлой роскошью.

Филипп Затонский нашёл меня на набережной. Я прогуливалась там каждый вечер, не забывая ставить на фотки геотэги. Сначала я услышала сзади торопливые шаги, потом они перешли на бег. Сильная рука ухватила меня за запястье и рывком развернула. Я сделала вид, что удивилась.

– А ты здесь откуда?!

– Ты ведь меня узнала? В Сингапуре? – сразу, без «здрасти» наехал на меня Фил.

– Конечно узнала, я же не дура.

– Тогда зачем этот цирк?

Голос Филиппа похолодел на насколько градусов. Он словно пытался припереть меня к стенке. Я поглядела ему в глаза и звонко, от души расхохоталась:

– Ты что-о-о?! Это же такой ха-а-айп! Охота за сокровищами с Филлипом Затонским! Да я сразу бы в топчик взлетела!

– Но ведь ты прилетела туда раньше меня… и катер наняла… и моторист у тебя запил…

– …И я пошла искать ему замену, а нашла тебя.

– Так почему не выложила со мной ни кадра?! – Фил растерялся. Я не юлила, не оправдывалась. Его вопросы меня только веселили.

– Ты мне понравился, – улыбнулась я. – Не захотела перед женой подставлять.

И накрыла его руку своей ладошкой.

Я не жадничала, но его номер действительно оказался лучше. Президентский люкс на первой линии. Фил дорвался до моего тела, как школьник до конфет. Мне даже пришло в голову, что он действительно не изменял жене все эти годы.

– А дублоны откуда?

Я первой запросила пощады, сбежала от него к самому краю огромного круглого сексодрома и теперь жадно пила холодное шампанское. Президентские люксы есть в каждом уважающем себя отеле, на случай если там захочет остановиться какой-нибудь президент. Не в сьют же его селить, не те понты. Только исключительность, возможность иметь то, чего нет у других, даёт возможность почувствовать свою власть на вкус. Номер в колониальном стиле, с лепниной и резной мебелью из тёмного дерева, был весь заставлен цветами, фруктами и ещё какой-то едой (из одного блюда высовывал красную клешню лобстер), к которой мы так и не притронулись. Я плеснула себе ещё шампанского, не глядя на этикетку. Умаялась. Я слышала, что президенты в общей массе – приличные люди. На фига им тогда такие кровати?!

– Сама спрятала, – легко призналась я. – Я тебе что, Индиана Джонс, настоящие клады искать? Да там всё дно уже через сито просеяли. А моим зрителям нужен контент!

– Они настоящие?

– Не-а, новодел.

– Мой – настоящий, – проговорил Фил и прищурился, ожидая эффекта.

– Вот поэтому ты и миллионер.

– Почему? – удивился он.

– Везучий.

– Гонишь!

– Чего-о-о?! – Я не поверила своим ушам.

– Ты гонишь! – с удовольствием повторил Филипп. Проговаривая это слово, он забавно морщил губу, приоткрывая два верхних зуба, так смешно, по-мальчишески. Я легко представила заучку Фила школьником – не был он отличником, таких вот умных и дерзких у нас не любят. Передо мной сейчас выпендривался не «кошелёк», не «форбс», а мой мужчина. Только мой, никому его теперь не отдам.

Чупакабра осталась ненайденной. Мы вернулись в Москву и с этого момента не расставались. Я забросила свой блог (какая жалость!), а Фил вскоре исчез из списка Форбс и из состава учредителей банка. Не думаю, чтобы он обеднел, просто стал лучше прятать свои деньги. Свадьбу сыграли скромно, на пятьсот гостей, в швейцарских Альпах. Единственными русскими там были Милка и её муженёк-депутат. Так мы и познакомились.

– Терпеть не могла эту дуру, – сказала мне Милка, когда мы пудрили носы. – А вот тебя люблю.

– Чё, вот так сразу?

– Я верю в интуицию, – ответила Милка и чихнула, вдохнув за раз слишком много.

Светлане Затонской (фамилию она не изменила), Фил оставил дом рядом с замком Майендорфа и пять миллионов отступных. Но она всё равно спилась и просадила их на спиритов и гадалок. Детей у них не было.

Какой-то пижон разлетелся к моему столику, был послан на хуй, обиделся и стал возмущаться. Вот только меня здесь знали, а его – нет. Придурка вывела охрана, а я поняла, что пора просить счёт.

Я поймала себя на мысли, что оттягиваю возвращение в игру. Как экзамен, как поход к зубному врачу. Я понятия не имела, что делать дальше. И, как всегда в таких случаях, я сделала шаг вперёд.

Русские живут во всех часовых поясах, даже если сами они русскими себя уже не считают. Глухой московской ночью Ольховец не спал. Из кузни раздавался грохот и вылетали всполохи огня, у торговой лавки кучковались серые личности, сдающие лут (хочется верить, что лут, ведь ПК в яслях запрещён), из точки возрождения выскакивали бесштанные лузеры. На одной из улиц я услышала шорох.

Шурх… шурх… – скребла метла по булыжной мостовой. Красотка Сусанна отрабатывает штрафное время. Правильно, ночью проще. Нет ни зрителей, ни хейтеров. Никто не мешает. Сусанна грустит. Не такую жизнь ей обещали. Так всегда, милая, – одним всё, другим ничего. Середины не бывает.

Пойти, что ли, тоже отработать в ночную? Но уже на подходе к трактиру я остановилась. С улицы было слышно, как там гульбанят припозднившиеся игроки.

И Макс, и Жакоб в офлайне. Десятый сон досматривают. «У вас есть реальная жизнь? Да, но мы называем её “офлайн”». А что для тебя теперь реальность, Маргарита Дмитриевна? Московская квартира, зависшая в безвременье, где день за днём не меняется ничего. Муж-трудоголик, которого ты уже неделю даже по телефону не слышала. Я вспомнила старую книжку с дурацким названием. Там какие-то люди погибли при взрыве, но им казалось, что они ещё живы. Только реальность вокруг них расползалась на лохмотья, как сопревшая тряпка.

Мой список друзей изрядно поредел. И только одно имя светилось. ДуреВар был в игре. Надо же, не удалил. Война – не повод сжигать мосты? Ну-ну…

Мариэль (5): Чё не спишь… совесть замучила?

ДуреВар (5): моя совесть чиста, как слеза младенца

Барыга помедлил с ответом. Наверняка прикидывал в голове варианты – что ослабит его позицию, что усилит: кинуть меня в игнор или пойти на контакт. В итоге ответил. Даже шутить пытается.

Мариэль (5): Поговорить не хочешь?

ДуреВар (5): А есть о чём?

Мариэль (5): Варчик чё мы в чатике сидим как малолетки? ты где счас?

ДуреВар (5): В лабе

ДуреВар (5): Это через два дома от кузни. Там сразу увидишь. Заходи если хочешь.

Вывеску с химической колбой или ретортой (не знаю, в чём между ними разница) я и правда нашла быстро. Странно, что раньше не замечала.

– А я думала, ты варишь в вагончике в пустыне.

– Ха-ха. – Алхимик показал, что оценил моё остроумие.

Просторная комната сейчас скрывалась в полумраке. Над столом, за которым стоял Вар, горела тусклая лампа с подрагивающим фитильком. Очертания ещё нескольких, точно таких же столов просматривались в её неровном свете. Перед Варом находилась сложная стеклянная конструкция, отдельные части которой булькали и дымились. Вдоль противоположной стены стоял топчан, застеленный подозрительного вида шкурами, деревянный табурет, самый натуральный пенёк из леса и неожиданно вполне приличное кресло. «Зал ожидания для тех, кому не досталось места за столом», – сообразила я и, сбросив ботинки, уютно забралась в кресло с ногами.

– Бессонница?

– Какое там, днём здесь не протолкнуться. В очереди стоишь дольше, чем варишь. А стоит за стол встать, как подгонять начинают. «Ого у тебя как мно-о-ого-о-о-о… А пусти, мне всего пузырё-ё-ёёо-о-ок…» – заканючил Вар, кого-то передразнивая. Накипело у парня.

– А свою лабу, не?

– Тут нельзя, только в большом мире. Тут вообще ни фига нельзя, это же ясли. Даже тебя грохнуть нельзя, хотя ты давно напрашиваешься. – Вар сердито нахмурил брови, но выглядело это не грозно, а скорее устало.

– Ахахаха! Вот огорчение-то, да? – Я показала ему язык и перекинула ноги через подлокотник, развалясь в совсем уж вальяжной позе.

– Да, – серьёзно кивнул алхимик, – загнали бы тебя на точку возрождения и резали бы, пока ты не сольёшь всю экспу. А играть с первым уровнем на большой земле – дохлый номер. Одна дорога на рерол. Ну или в бордель, туда всех берут.

– О-о! – округлила я глаза в забавном ужасе. – И ты такое делал?!

– Нет, – немного смутился Вар. – Я первый раз играю. Мне знакомые рассказывали.

– А-а-а-а… Рерольщики? Те, кого опустили… на экспу… А в бордель они, значит, не пошли?

– Слушай, ты чего вообще припёрлась? – рассердился алхимик. От работы отвлекаешь. От тебя, как от кошки, никакой пользы, вред один.

– Так на фига тебе работать, ты уже всё, что можно, в яслях в кап поднял. И вариант я тебе предложила отличный. Считаешь, если б не я, орк бы сам до отката не додумался? Тебе ещё повезло, что он торговлю не качает, так обобрал бы тебя уже до нитки. Жадничают дураки, Вар, а ты на дурака совсем не похож.

– И ты готова повторить своё предложение? – задумался Вар.

– Почему нет? Ты мне ничего плохого не делал. Это всё IIy3aH, у меня претензии только к нему. Наглый уродец. Ты-то здесь при чём?

– Хитро, – прищурился барыга, – а ты не дура.

– Только сейчас понял?

– IIy3aHа нет больше с нами. – Вар скорбно опустил глаза.

– Помер, что ли?!

– Рерольнулся. Он под свою затею с танцоркой весь общак забрал. Обещал нам орка на блюдечке с голубой каёмочкой. Через час после того, как девку загребла стража, IIy3aH потёр свою учетку. Мы его, конечно, ищем, но…

«Но вы не та мафия, которая может найти человека в реале», – мысленно продолжила я за него. Маленькая мафия, игрушечная. Жаль, у меня к IIy3aHу остались свои счёты.

– Пойми, Вар! Я не собираюсь сидеть в яслях вечно, как ты. Чем раньше мы утрясём все недоразумения, тем быстрее ты от меня избавишься.

– Да? – в глазах алхимика загорелся интерес. – Скажи, а с танцоркой, это же ты провернула? Как?!

– О чём ты?! – Я наивно захлопала ресницами и хотела сказать что-нибудь ехидное, но вдруг внизу, там, где обычно открывается окошко чата, у меня замигало оповещение.

Вип-аккаунт позволял привязать к костюму сотовый телефон. Звонки, эсэмэски, бла-бла-бла для сильно занятых людей. По мне – полная чушь. Но после представления, которое исполнила Антонина, я подключила к вирту свою «вертушку». Как это работает, я понятия не имела. Вдруг ДуреВар услышит наш разговор? Куда вообще тут говорить и как поднять трубку?!

– Вар, убегаю срочно! – вскрикнула я, нажимая «Выход».

Опустить на экспу – начиная с десятого уровня, каждая смерть уносит с собой часть опыта. Мир «Дороги славы» суров, и удаляется не только «свободный» опыт, но и тот, за который уже присвоены уровни. Так что технически «опустить» игрока до единички можно, хоть и хлопотно.

Потереть учётку – удалить учётную запись. Удалиться из игры.