Глава третья

О том, как воля человеческая должна сообразовываться в своих делах с волею божественною при различных жизненных положениях и обстоятельствах совне

Мы сказали уже, какое предуготовление полезно и успешно для согласия или, так сказать, для слияния воедино человеческой воли с Божественною; теперь же надлежит показать на примерах и подобиях, как на самом деле та и другая воли [могут быть] совместимы законно.

Отделение первое

[Во всех обстоятельствах нужно хранить единение своей воли с Божественною]

Весьма определительно и справедливо выразился Фома Аквинский о так называемых добрых делах, что они тогда только приятны и любезны Богу, когда совершаются во всем согласно с волею Божиею: если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор. 13, 3), и все эти дела мои не будут принадлежать к добродетельным делам. Пимен, муж святой, всегда и всем давал такое наставление: «Никогда не поступай по своей воле, если она противоречит воле Божественной, но да будет воля твоя всегда согласна с волею Божиею». И если желание твое действительно не противоречит воле Божией, то Бог откроет тебе это или чрез евангельское наставление, или возбудит в сердце твоем мысль обождать с приведением в дело задуманного тобою желания и предоставить его совершенно в волю Божию, говоря: если Богу угодно мое желание – оно совершится, а если неугодно – не исполнится оно: как хочет Бог, так – и я.

Достойно прославлена в Священном Писании Руфь моавитянка, когда свекровь ее Ноеминь иудеянка, жена Элимелеха, осталась вдовою, потеряв в земле моавитянской мужа и обоих сыновей своих, там же умерших, возвращалась на свою родину в Вифлеем и, благословив своих невесток Орфу и Руфь (жен умерших сыновей), советовала обеим остаться в своей земле у своих родителей. Орфа осталась у родителей, а Руфь никак не согласилась оставить свою свекровь Ноеминь, неимущую и беспомощную вдову. Руфь сказала Ноемини: не принуждай меня, мать, оставлять тебя одну; куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты будешь жить, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог – моим Богом, и где ты умрешь, там и я умру и там же погребена буду; пусть все это да сотворит мне Господь, и этим окажет мне великую Свою милость: одна смерть разлучит меня с тобою (ср.: Руфь 1, 16–17). Подобно Руфи желает и говорит Богу человек, горячо любящий Его всем сердцем и всею душою своею, и не может говорить иначе. Пророк Илия пред тем, как Господу было угодно чудным образом вознести его на небо, сказал Елисею: останься здесь на пути из Галгала, ибо Господь посылает меня в Вефиль. Елиссей отвечал на это: Как жив Господь и жива душа моя, так я не оставлю тебя, – и этот ответ повторил он три раза своему господину, неразлучный с ним его спутник, желающий всегда с ним пребывать (см.: 4 Цар. 2, 1–6). Вот еще пример согласия или единения воли человеческой с Божественною волею: когда Иорам, царь Израильский, желая наказать отложившегося от него царя Моавитского, приглашал к себе на помощь Иосафата, царя Иудейского, и послал к нему спросить: пойдешь ли ты со мною на войну против Моава? – Иосафат отвечал: пойду; как ты, так и я, как твой народ, так и мой народ, как твои кони, так и мои кони (ср.: 4 Цар. 3, 7). Так и мы, братия, всеми силами души нашей соединимся с Богом в каждом нашем деле, как Руфь с Ноеминью, Илия с Елисеем, Иорам с Иосафатом; скажем Ему (каждый из нас с несомненною верою, неизменною любовию и твердою на Него надеждою): «Воля Твоя, о Боже мой, – моя воля, сердце Твое – мое сердце, я весь нахожусь, о Боже, под Твоим милостивым и праведным благоволением, исповедую Твою милость и правосудие надо мною!».

Такое единение своей воли с Божественною волею да храним во всех своих делах и поступках: по службе, по власти над подчиненными нам, во всех своих трудах и занятиях, в потерях своих, в болезнях и в час самой смерти своей, имея твердую надежду на искупительную жертву Христову за грехи наши; да видим, братья-христиане, великую Божию милость к нам и уготованное Им для нас вечное блаженство. Предадим себя совершенно в волю Божию, не иное что имея в устах, кроме слов: «Да будет воля Твоя обо мне, милосердный и праведный Боже – Искупителю мой!». Как все добродетели и благодеяния Христовы яснейшим и величественнейшим образом обнаружились наипаче в страданиях Его, то же сказать должно и о качестве последней смиренно-усердной молитвы Его. Иисус Христос, по совершении в Иерусалимской горнице с учениками Своими заключительной ветхозаветной пасхи и по установлении величайшего Таинства преподания Своим ученикам в снедь Пречистого Своего Тела и Честной Своей Крови под видом хлеба и вина, для теснейшего с ними единения и получения блаженной жизни вечной, а также для всегдашнего памятования о Нем в настоящей жизни, пошел с учениками (по обыкновению) на гору Елеонскую; и, пришедши на место, сказал им: Молитесь, чтобы не впасть в искушение. Сам отошел от них, как бы на вержение камня, и, преклонив колена, молился, говоря: Отче! о если бы Ты благоволил пронести чашу сию (всю полноту страданий и искупительной смерти) мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его, и Он, находясь в борении (подвиге) прилежнее молился; и был пот Его, как капли крови, падающие на землю (ср.: Лк. 22, 39–44). Нет лучшей, нет поистине кратчайшей, нет совершеннейшей, Богу благоприятнейшей и человеку полезнейшей, кроме этой единственной молитвы: Не моя воля, но Твоя да будет; не как я хочу, но как Ты; буди воля Господня и тогда, если бы и вселенная разрушилась. Некоторые из числа трехсот шестидесяти святых отцов (Седьмого Вселенского Собора) имели обычай три раза повторять молитву: «О вселюбезный Иисусе, да будет воля Твоя!». Кассиан предлагает вопрос: «Что значит прошение в молитве Господней: Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли?». И решает этот вопрос так: «Прошение это означает не иное что, как то, чтобы люди были подобны Ангелам, и как воля Божия последними исполняется беспрекословно на небе, таким же образом и на земле живущие да выполняют не свою (личную) волю, но Божию. Означенное выше прошение молитвы Господней никто не может произносить от чистого, искреннего сердца пред Богом, кроме того только, кто сердцем верует и устами исповедует, что Бог Единый устрояет все в мире бываемое, как доставляющее нам благополучие, так поражающее нас многоразличными бедами, и что Он промышляет о спасении и благе каждого из нас заботливее, старательнее и больше, чем каждый из нас о себе самом». Ибо Он лучше знает о том, что для того или другого полезнее и спасительнее для его души. А потому находится у дверей небесных, по словам Кассиана, или имеет, по выражению Спасителя, внутрь себя Царствие Божие (Лк. 17, 21) тот, кто всецело отрекся от своей воли, если она противоречит воле Божией, и чрез это согласует свою личную волю с Божественною в своих поступках. Действительно на небе бесчисленные тысячи тысяч блаженных лиц имеют одну и ту же волю, то есть согласную с Божественною волею. На основании этого Арсений на сделанный ему вопрос аввой Марком: «Почему, отче, не посещаешь нас?» – отвечал благоразумно: «Я имею лучшее и приятнейшее общество с горними жителями, которые все желают одного и того же, у коих одна и та же воля; напротив, между людьми, сколько находится вместе отдельных лиц, столько же и различных пожеланий (стремлений, воль)». Тот, кто в счастии и в несчастии предает себя воле Божией, отлично понимает смысл изречения пророка и царя Давида: как хорошо и как прекрасно жить братьям всем вместе (ср.: Пс. 132, 1). Кто же эти братья? Это – Христос и человек-праведник: ибо Сам Царь Небесный не стыдится причислять Себя к числу этих братии.