Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Святой Амфилохий, с юных лет возлюбив Бога, сделался монахом и проводил постническую жизнь, избегая шума и суеты мирской, пребывал в уединенном и пустынном месте, наедине усердно работая одному Богу, и сорок лет подвизался в одной пещере. Когда умер епископ Иконийской Церкви, ангел Господень явился ночью Амфилохию и сказал ему: «Иди в город и паси духовных овец». Но Амфилохий не захотел. В следующую ночь ангел опять явился и сказал: «Иди в город, Амфилохий, и паси овец, которых вручает тебе Бог». Но он опять не послушался ангела, ибо считал эти явления обманом, говоря сам в себе: «Умеет и сатана иногда преображаться в ангела светлого». В третью ночь ангел, прийдя, воззвал: «Амфилохий, встань с своей постели». Он поспешно встал и в испуге сказал: «Если ты ангел Божий, то станем оба на молитву». И Амфилохий, склонив голову, начал петь: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея», – вместе с ним пел и ангел. Затем ангел взял его за правую руку и повел в ближайшую церковь, двери которой отворились сами собой. Когда они вошли в церковь, Амфилохий увидел великий свет и множество мужей в белых одеждах, которые, взяв его, ввели в алтарь и дали ему в руки святое Евангелие, говоря: «Господь с тобою». А один из них, честнейший и светлейший, сказал громким голосом: «Помолимся все». Потом начал говорить: «Святая благодать поставляет брата нашего Амфилохия епископом городу Иконийскому, помолимся о нем все, да будет в нем благодать Божия». После молитвы, преподав ему мир, стали невидимы. И стоял Амфилохий, удивляясь видению и своему необычайному посвящению во епископы, и молился Богу, вручая себя Его святой воле. Когда же стало рассветать, он вышел из церкви и пошел в свою пещеру. И вот встретили его на пути епископы, числом семь, которые собрались из окрестных городов в Иконию избрать и посвятить тому городу епископа: им повелено было от Бога, чтобы они отыскали черноризца Амфилохия. Поэтому, выйдя из города, они искали того блаженного отца и, встретив его на пути, спросили: «Ты ли Амфилохий? Говори нам правду, ибо всякая ложь – от неприязни». Он со смирением отвечал: «Я – Амфилохий грешный». И они, с честью взяв его, повели к церкви, намереваясь посвятить его. Тогда он стал говорить им: «Поскольку так благоволил Бог, чтобы я, недостойный и грешный, явлен был вам на престол епископский, то не следует более таить и умалчивать чудесных дел Божиих, но должно непременно открывать оные и славить за них Бога». И подробно рассказал им, как в эту ночь он посвящен был от ангелов. Епископы, услышав это, весьма удивились, прославляли Бога за чудесное посвящение это и не осмелились снова посвящать святого Амфилохия, но со страхом поклонившись ему и любезно приветствовав, посадили на престол епископский в царствование Валентина и Валента.
Жития святых, 23-е ноября
Один монах (впоследствии мученик) много лет жил в ските и был послушен старцу, с которым жил, потом, по действию диавольскому, выйдя из послушания, без всякой причины оставил своего старца и, будучи в запрещении за это непослушание, пошел в Александрию. Тамошний же князь, схватив его и сняв с него иноческую схиму, принуждал его поклониться идолам. Монах не хотел, а потому мучитель приказал сначала бить его без милости, затем мечом отсечь ему голову, а тело его бросить на съедение псам. Некоторые из христиан, взяв ночью тело мученика и вложив с ароматами в гроб, с честью похоронили его как страдальца Христова в церкви под престолом. Но когда потом началась литургия, то при возглашении «елицы оглашеннии изыдите» гроб с мощами мученика задвигался и на виду у всех предстоящих вышел из церкви без прикосновения рук человеческих и до самого конца литургии стоял на церковной паперти. По окончании же литургии опять сам собою гроб вошел в церковь и стал на своем месте под престолом. Это случалось потом за каждой литургией, гроб выходил и опять входил к общему удивлению всех присутствовавших. Тогда некто из вельмож, человек добродетельный и благочестивый, видя случившееся, помолился Богу о том, чтобы Он открыл причину исхождения мученика из церкви во время литургии, и получил просимое. Ангел Господень, явившись ему, сказал: «Что ты ужасаешься о случившемся? Разве апостолы и их преемники не получили власти вязать и решить? Этот мученик, которого видите выходящим из церкви, был ученик одного постника, но, преслушав его и быв за это связан от него запрещением, ушел от него и до этого времени пребывает неразрешенный в том запрещении. Как мученик Христов, он получил венец, но не может стоять под престолом, когда совершается служба, ибо по повелению ангела выходит и будет выходить до тех пор, пока не разрешит его связавший». Услышав это, блаженный муж тот поспешил к тому постнику и, рассказав ему все, привел его к мученику в Александрию. Открыв гроб его, старец преподал ему разрешение и прощение и облобызал его. После этого, когда стали совершать службу, гроб мученика уже неподвижно стоял на своем месте.
Жития святых, 15-е октября
Когда скончалась блаженная Феодора, при жизни своей много послужившая преподобному Василию Новому, все, кто имели духовную любовь к преподобному, сожалели о ней, так как она была их ходатаицей пред святым старцем; она всех любезно принимала, утешала добрым словом, была кротка и милостива, христолюбива, целомудренна и исполненна духовного разума. У Григория, ученика прп. Василия, явилось желание узнать, где находится Феодора после смерти, где получила себе место, «в десных или шуих», удостоилась ли от Бога какой милости и отрады за то, что так усердно служила святому старцу? Размышляя об этом, Григорий часто просил преподобного Василия, чтобы он сказал ему о ней, ибо верил несомненно, что угоднику Божию Василию небезызвестно о душе ее. Старец после частых и долгих просьб об этом, не желая огорчить своего духовного сына, помолился о нем Господу, чтобы в видении открылось Григорию то, что он желает знать о Феодоре. И вот в ту ночь, в которую молился об этом старец Григорий, в сонном видении увидел блаженную Феодору в светлой обители, приготовленной от Бога преподобному Василию, которая осияваема была небесным светом и исполненна неизреченных благ; в этой-то обители и водворена была преподобная Феодора по молитвам угодника Божия: кому усердно послужила в мире этом, в обители того в жизни загробной и жить сподобилась по святым его молитвам. Увидев Феодору, Григорий возрадовался и утешился долгой с ней беседой, бывшей как бы наяву. Григорий спросил Феодору, как она разлучилась от тела, как перетерпела минуты смертные, что видела при кончине своей и как прошла мимо духов воздушных. Тогда Феодора начала повествовать ему так: О страшном деле спросил ты меня, чадо Григорий, о нем и вспомнить ужасно, ибо видела лица, которых никогда прежде не видела, и слыхала то, чего прежде никогда не слыхала. И что скажу затем? Лютое и ужасное, чего и не надеялась, встретила я тогда по делам моим, но молитвами и помощью общего отца нашего, преподобного Василия, все то было легко для меня. Как объясню тебе, чадо, телесную болезнь, лютость и тяжесть, приключающиеся умирающим? Как если бы кто нагой впал в большое пламя и, горя, обращался в пепел, так болезнь смертная в горький час разлучения души от тела разрушает человека; поистине, люта смерть подобных мне грешников, ибо и я была делательницей грехов, а о праведниках не знаю. Когда приблизилась я к концу жизни моей, и наступил час разлучения от тела, увидела я тогда множество эфиопов, ставших около постели моей, которых лица были черные, как сажа и смола, а глаза, как угли горящие, которых вид был так же ужасен, как и самой геенны огненной. И вот начали они шуметь и кричать. Одни ревели, как скоты и звери, другие лаяли, как псы, иные выли, как волки, а другие ворчали, как свиньи. Все они, смотря на меня, пришли в ярость, грозили, бросались на меня, скрежеща зубами, и готовы были тотчас пожрать меня: в то же время, как бы ожидая некоего, имеющего прийти судью, готовили хартии (записки), развивали свитки, в которых были написаны все злые дела мои; тогда бедная душа моя пришла в большой страх и трепет. Как бы мало было для меня одной телесной смертной тяжести, то ужасное видение страшных эфиопов и ярость их были для меня как бы второй смертью, более ужасной. Обращала я глаза свои то в ту, то в другую сторону, чтобы не видеть мне тех страшных лиц и не слышать голосов их, но не могла освободиться от них, ибо видела их везде бесчисленное множество, и не было никого, кто бы помог мне. Изнемогая совсем в беде этой, увидела я двух светоносных ангелов Божиих, пришедших ко мне в образе светлых юношей, красоты которых невозможно выразить. Лица их были светлы, глаза смотрели приветливо, волосы на головах их были белы, как снег, с златовидным блеском, одежды их были подобны молнии, препоясаны они были на груди крестообразно. Подойдя к моей постели, они стали по правую сторону, тихо беседуя между собой, а я, увидев их, возрадовалась сердцем и веселым взором смотрела на них, черные же те эфиопы, увидев их, испугались и стали подальше. Тогда один из светоносных юношей, грозно обратившись к темным, сказал: «О, бесстыдные, проклятые и мрачные злобные враги человеческого рода! Зачем вы всегда предваряете приходить к умершим и, творя шум, устрашаете и смущаете всякую душу, разлучающуюся с телом? Но не радуйтесь много, здесь вы не найдете ничего, ибо с нею Божие милосердие, и нет вам доли в этой душе». Когда он сказал это, эфиопы засуетились, произведя большой шум и крик, и начали показывать мои злые дела, соделанные от юности, и говорили: «Ничего в ней не имеем? А эти грехи – чьи они? Не она ли сделала то и то?» – шумя так, стояли и ожидали смерти. И вот пришла смерть, рыкая, как лев, видом страшна, подобия как будто человеческого, но тела не имеющая, а составленная только из одних голых костей человеческих. Принесла она с собой разные орудия для мучения: мечи, стрелы, копья, косы, серпы, рожны, пилы, топоры, крючки и много других, мной незнаемых. Увидев это, смиренная душа моя вострепетала от страха, и сказали смерти святые ангелы: «Что медлишь? Разреши эту душу от плотских союзов, но разреши скоро и тихо, ибо она не имеет большой тяжести греховной». И тотчас, приступив ко мне, смерть взяла одно небольшое орудие и стала отсекать сначала ноги мои, потом руки, затем другими орудиями, расслабляя все члены мои, отделяла эти члены от суставов. И не стало у меня ни рук, ни ног и омертвело все тело мое, так что я не могла даже двинуться, потом смерть отсекла мою голову, и я не могла поднять ее, ибо она сделалась, как чужая, после всего этого сделала в чаше некоторый состав и, приложив к устам моим, напоила меня. И так горько было пить это, что душа моя, не стерпев, содрогнулась и вышла из тела, как бы вырванная насильно. И тотчас светоносные ангелы приняли меня на свои руки; оборотившись назад, увидела я тело мое, лежащее бездыханным, бесчувственным и неподвижным, подобно тому, как скинет кто свою одежду и, бросив ее, стоит, смотрит на нее, так смотрела я на мое тело, которое скинула, как одежду какую, и очень удивлялась. Когда держали меня святые ангелы, обступили нас бесы, бывшие в образе тех эфиопов, восклицая: «Множество грехов имеет эта душа, пусть же отвечает нам», – и показывали грехи мои. А святые ангелы стали искать у меня добрых дел и благодатию Господнею находили, когда что творила доброе помощью Его; собирали же все, что когда сделала доброго: когда подала милостыню бедным или накормила алчущего, или напоила жаждущего, или одела нагого, или ввела в дом странного и успокоила его и послужила святым, или посетила больного или в темнице и оказала ему помощь; когда с усердием приходила в церковь и молилась с умилением и слезами или со вниманием слушала церковное чтение и пение, или принесла ладону и свечей, или другое что, или вливала масло в лампады пред иконами, с благоговением лобызая их; когда постилась в среды, в пятницы и во все посты святые, или когда совершала сколько поклонов и бдений ночных, или когда в сердце своем воздохнула пред Богом и восплакала о грехах своих, или исповедала Богу пред отцом духовным грехи свои с сердечным сокрушением о них и принесла плоды покаяния; когда сделала что доброе ближнему, не гневалась на враждующего или перетерпела какую-либо досаду и укоризну, не памятозлобствовала, а воздала за зло добром, или смирилась, или пожалела и поболела о чужой беде, сострадала страждущим, или утешила плачущего и подала кому руку помощи, или помогла кому в добром деле, или удержала кого от злого дела, или отвратила глаза мои от суеты и удержала язык от клятвы, лжи, клеветы и пустословия, и все другие даже самые малейшие добрые дела мои собирали одно за другим и готовили положить их на весах против злых моих дел. А эфиопы, видя это, скрежетали на меня зубами своими и готовы были тотчас же схватить меня и низвести на дно адово. В это время явился там вдруг преподобный отец наш Василий и сказал святым ангелам: «Господа мои, эта душа много послужила мне, угождая моей старости; я молился о ней Богу, и Он даровал ее мне». Сказав это, он вынул из-под одежды своей небольшой красный мешок, чем-то наполненный (думалось мне, что в том мешке было чистое золото) и отдал святым ангелам, говоря: «Когда будете проходить воздушные мытарства, и лукавые духи станут истязать эту душу, вы выкупайте ее этим от долгов ее, ибо, по благодати Божией, я богат, собрав большое сокровище от потов и трудов моих, и вот я дарю мешок этот душе, послужившей мне», – сказав это, ушел. Духи же лукавые, увидев это, были в недоумении, затем, воскликнув плачевными голосами, стали невидимы. И вот опять явился угодник Божий Василий, неся с собой многие сосуды с чистым елеем и многоценным миром, которые, открывая один за другим, все излил на меня, и исполнилась я благоухания духовного и почувствовала, что изменилась и сделалась весьма светлой. Тогда преподобный опять сказал святым ангелам: «Господа мои, когда все необходимое совершите с этой душой, тогда введите ее в дом, приготовленный мне Господом, пусть она пребывает там». Сказав это, стал невидим. А святые ангелы взяли меня и пошли мы по воздуху на восток. Когда поднимались мы от земли в высоту небесную, сначала встретили нас воздушные духи первого мытарства (1-е мытарство), на котором истязуются грехи слов и человеческих речей, праздных, буйных, скверных, бесчинных, и тотчас остановились там. И принесли к нам духи многие свитки, в которых написаны были все мои слова, произнесенные с самой юности, когда сказала что ненужное и безрассудное, а особенно когда говорила в молодости своей срамное, кощунственное и смехотворное, что в обычае у молодых. Видела там написанные все мои буйные слова, сквернословия, бесстыдные мирские песни, бесчинные восклицания, смех и хохот, и обличали духи меня в том, указывая времена, места и лица, когда, где и с кем я вела суетные беседы и прогневляла Бога теми моими словами, а я и в грех не ставила себе того, не исповедала отцу духовному и не каялась. Видя это, я молчала, как безгласная, не зная что отвечать духам лукавым, ибо по правде обличали меня, я удивлялась только, как у них не забыто все это; сколько лет прошло с тех пор, я сама давно забыла, даже никогда и на ум не приходило мне то, а они напоминали мне как будто сказанное только сегодня, разбирая все тонко и подробно, и напоминали все то так, как было и на самом деле. Когда же я молчала и стыдилась, а вместе и трепетала от страха, святые ангелы, водившие меня, против тех грехов моих положили нечто из моих добрых дел, сделанных позднее, а недостающее восполнили от дарования преподобного отца моего Василия и таким образом выкупили меня, и пошли мы оттуда выше. Приблизились, затем, к другому мытарству, так называемому мытарству лжи (2-е мытарство), на котором истязуется всякое ложное слово, а особенно клятвопреступления, напрасное призывание имени Господня, лжесвидетельства, нарушение обетов, данных Богу, лицемерное исповедание грехов и всякая подобная этому ложь. Духи же того мытарства грозны и свирепы, твердо настаивавшие и истязавшие, которые, когда удержали нас, стали разбирать все подробно; и обличена была я в двух таких грехах, – случилось мне когда-то солгать в малом деле, а я и в грех себе не вменяла того, и несколько раз из-за стыда я неискренно каялась пред духовным отцом моим; клятвопреступлений же, лжесвидетельств и других подобных грехов благодатию Христовой не нашли во мне. Однако торжествовали и о тех найденных во мне грехах и хотели взять меня из рук водивших меня, но святые ангелы, положив против тех грехов нечто из моих добрых дел, а прочее из дарования отца моего (преподобного Василия), выкупили меня, и мы спокойно пошли выше. Достигли потом иного мытарства, которое называлось мытарством осуждения и клеветы (3-е мытарство); здесь когда мы были удержаны, увидела я, как тяжек грех осуждения ближнего и как велико зло кого-либо оклеветать, осудить, обесславить, похулить, надругаться и посмеяться над чужим грехом, не видя грехов собственных. Ибо лютые истязатели жестоко пытают таких грешников, как антихристов, предвосхитивших власть Христову и сделавшихся самовольно судьями и губителями ближних своих, будучи сами достойны еще большего осуждения; но во мне, по благодати Христовой, немного обрели там. Ибо я старательно наблюдала над собой во все дни жизни моей, как бы не осудить кого, не оклеветать, не посмеяться над кем, не похулить кого; впрочем, слушая иногда других осуждающих или клевещущих или смеющихся над кем, случалось и мне внимать (сочувствовать) им в уме своем или прибавить, по рассеянности, какое-либо слово и тотчас, спохватившись, раскаиваться в том, но и то все поставлено мне было от истязателей в самое осуждение и клевету. Но и здесь, выкупив меня дарованием преподобного Василия, святые ангелы пошли со мной выше. И дошли мы до следующего мытарства, которое называется мытарством чревоугодия (4-е мытарство), и тотчас выбежали против нас те скверные духи, как бы радуясь некой корысти, выпавшей на их долю. И видела, сколько гнусен вид тех духов, изображающих собой сластолюбивых чревоугодников и мерзких пьяниц; из них некоторые представились как бы несшими котлы и блюда с яствами, а другие – чаши и кувшины с питиями, пища же та и питье казались гноем смердящим и мерзостью блеватинной; иные представлялись как бы пресыщенными, пьяными и пляшущими, и все делали по обычаю корчемников и пирующих, ругаясь над душами грешников, приводимых к их мытарству. Они, остановив и окружив нас, как псы, тотчас представили предо мной все мои объядения, когда случалось есть тайно или насильно и сверх нужды или с утра ела, как свинья, до молитвы и не перекрестясь и сколько раз в святые посты случалось есть прежде обычного церковного правила или вкушала что, по невоздержанию, до обеда или чрез меру пресыщалась за обедом. Показывали мне также и случаи пьянства, представляя чаши и сосуды, из которых упивалась, и самое число выпитых чаш, говоря: столько-то чаш выпила ты в такое-то время, на таком-то пиру и с такими-то людьми; а в другое время и в другом месте столькими-то чашами упивалась до беспамятства и рвоты, и опять – в ином месте и в иное время выпила столько-то скляниц вина или другого напитка и столько-то времени пировала с музыкой и песнями, плясала, пела, скакала и уже едва приводима была в дом твой, – так ослабевала от безмерного пьянства. Показывали мне еще и те чаши, которые дозволяла себе выпить рано в постные дни или ради гостей или ради немощи и упивалась, а после не ставила себе того в грех, не каялась, а еще других соблазняла к тому же; или когда приходилось в праздничные и воскресные дни прежде святой литургии случайно выпить где-либо чашу вина. Показывая все эти и другие мои чревоугождения, истязатели радовались, как бы имея уже меня в руках своих и готовясь низвести меня на дно адово; я же трепетала, видя себя обличенной и не зная, что отвечать. Но святые ангелы, вынув довольно из дарованного преподобным Василием, положили против тех обвинений выкуп за меня; а те, видя выкуп мой, закричали: «Горе нам, ибо мы погубили труд наш, погибла надежда наша», – и пускали на воздух те записки, в которых было написано на меня, а я, видя это, возвеселилась, и пошли мы оттуда безопасно. Идя же, святые ангелы беседовали между собой, говоря: «Поистинне, большую помощь имеет сия душа от угодника Божия Василия, и если бы не помогли ей его труды и молитвы, великую беду потерпела бы она, проходя воздушные испытания». Я же, осмелившись, сказала святым ангелам: «Господа мои, думается мне, что никто из живущих на земле не знает того, что здесь бывает и что ожидает по смерти грешную душу». Святые ангелы отвечали мне: «Разве не свидетельствуют об этом божественные Писания, читаемые постоянно в церквах и проповедуемые от священнослужителей Божиих. Но пристрастившиеся к суете мирской не радят о том, поставляя удовольствие свое в каждодневном пресыщении и пьянстве, по все дни едят без нужды и без страха Божия упиваются, имея богом своим чрево, не помышляют о будущей жизни, не помнят Писания, говорящего: горе вам, пресыщающиеся ныне, ибо взалчете, и упивающиеся, ибо возжаждете. Басней считают они Писание Святое и живут в нерадении и роскоши, пируя с музыкой и пением и каждый день веселясь шумно, подобно богачу евангельскому. Впрочем, те из них, которые милостивы и милосердны, благодетельствуют бедным и нищим и оказывают помощь нуждающимся в ней, те получают от Бога прощение грехов своих и проходят мытарства безопасно, ради своей милостыни, ибо Писание говорит: милостыня от смерти избавляет, и тая очищает всяк грех (Тов. 12, 9). Творящие милостыню и правду исполнятся жизни, а кто не старается очистить грехи свои милостыней, для тех невозможно избежать сих испытаний, ибо их схватывают те темновидные князья мытарств, которых ты видела, с мучением низводят их в обители адовы и держат их там в узах до Страшного суда Христова; но и тебе невозможно было бы пройти эти мытарства, если бы не получила ты выкупа от дарования преподобного Василия». Беседуя таким образом, дошли мы до следующего мытарства, называемого леностью (5-е мытарство), где разбираются все дни и часы, проведенные в праздности, и удерживаются тунеядцы, поедающие чужие труды, сами же не желающие трудиться, и наемники, получающие наем, а обязанностей своих не исполняющие; истязуются также там и те, которые не радят о славе Божией и в праздничные и воскресные дни ленятся идти к утрени, к божественной литургии и к прочим службам Божиим. Затем, испытываются там нерадение и уныние, до тонкостей разбирается леность и нерадение каждого человека мирского или духовного о душе своей, и многие оттуда низводятся в пропасть; там и я была долго испытываема, и нельзя было бы освободиться от долгов греха того, если бы того недостатка не восполнило дарование преподобного Василия, выкупленная которым, взята была оттуда. И шли мы мимо мытарства татьбы (6-е мытарство), на котором хотя и были остановлены, но, дав немного, прошли мимо, ибо воровства не нашлось во мне, кроме неважного, сделанного в детстве по неразумению. Отсюда пришли мы к мытарству сребролюбия и скупости (7-е мытарство), но тотчас прошли мимо, ибо в жизни своей, при помощи Божией, о многом стяжании я не заботилась, не была также и сребролюбива, а довольствовалась тем, что посылал мне Господь, не была скупа, но из того, что имела, подавала с усердием нуждающимся.
Идя оттуда выше, достигли мы до мытарства, называемого лихвой (8-е мытарство), где истязуются отдающие в рост серебро свое, несправедливо приобретающие имения, лихоимцы и присвоиватели чужого; там истязатели, тщательно обыскав меня и ничего не найдя, заскрежетали на меня зубами своими, мы же, благодаря Бога, пошли выше. И пришли к мытарству неправды (9-е мытарство), на котором бывают истязуемы все несправедливые судьи, берущие взятки и оправдывающие виновных и осуждающие невинных; там же испытывается удержание платы у наемника, испытываются с фальшивыми мерами производящие торговлю и все прочее, совершаемое несправедливо; но мы, по благодати Христовой, прошли то мытарство безопасно, отдав весьма немного. Также и следующее затем мытарство зависти (10-е мытарство), мы прошли, не дав ничего, ибо я никогда никому не завидовала; хотя там же испытываются еще нелюбовь, братоненавидение, недружелюбие, ненависть, однако, по милости Божией, во всех тех испытаниях я оказалась невиновной, видела только ярость скрежетавших на меня бесов, но я не испугалась их, и мы, радуясь, пошли выше. Подобным же образом прошли мы и мытарство гордости (11-е мытарство), где горделиво-над- менные духи разбирают тщеславие, самомнение, дерзость, величание; там тщательно разбирается то, если кто не воздавал должного уважения родителям – отцу и матери, также и властям, от Бога поставленным, если кто не слушался их, сколько раз, в каких делах и прочие горделивые поступки и тщеславные слова; когда мы проходили это мытарство, то весьма мало положили для выкупа, и я стала свободна. Затем достигли иного мытарства, называемого мытарством гнева и ярости (12-е мытарство); здесь, хотя и свирепы были воздушные истязатели, однако немного от нас получили, и пошли мы далее, радуясь о Господе и прикрываясь молитвами отца моего, преподобного Василия. После того предстало нам мытарство злопамятства (13-е мытарство), на котором без милости истязаемы бывают таящие в сердцах своих злобу на ближнего и воздающие злом за зло, и оттуда с великой яростью низводятся злыми духами в тартар, но милосердие Господа и здесь покрыло меня, ибо я ни на кого не таила злобы, не старалась помнить сделанного мне зла, напротив – имела по отношению к врагам своим беззлобие и даже являла, по возможности, любовь к ним, побеждая добром злое. Я оказалась ничем не должной на этом мытарстве, и бесы рыдали о том, что я отходила свободной от лютых мук их, мы же пошли далее, веселясь о Господе. И спросила я ведших меня святых ангелов: «Прошу вас, господа мои, скажите мне, каким образом эти страшные воздушные власти знают все злые дела всех людей, живущих в мире, как знают мои и не только совершенные явно, но обличают и совершенные тайно?» И отвечали мне святые ангелы, говоря: «Всякий христианин после крещения принимает данного ему от Бога ангела хранителя, который, невидимо сохраняя человека, наставляет его и днем и ночью на всякое доброе дело во все дни жизни его до самого смертного часа и записывает все добрые дела его, совершенные в жизни этой – для того, чтобы человек тот получил милость от Бога и вечное воздаяние в царстве небесном. Подобным образом и князь тьмы, желающий привлечь к своей погибели весь род человеческий, приставляет также одного из злых духов, который, всюду следуя за человеком, наблюдает все злые дела его от юности, на которые сам же поощряет его своими кознями, и собирает, когда человек сделает что-либо злое; затем, отходя к мытарствам, относит туда грехи человеческие, вписывая каждый грех в соответствующее ему мытарство, – потому-то и известны князьям воздушным все грехи всех людей в мире. Когда душа разлучается с телом и старается взойти на небо к своему Создателю, тогда они – злые – и останавливают ее, показывая ей те грехи записанные. И если душа имеет больше добрых дел, чем грехов, то не могут удержать ее. Если же найдут в ней больше грехов, то на время удерживают ее, затворяют в темнице невидения Бога и мучают до тех пор, пока душа церковными молитвами и милостынями ближних своих получит искупление. Если же какая душа окажется столь грешной и мерзостной пред Богом, что не будет ей и надежды спасения, но ожидает ее погибель вечная, ту душу тотчас низводят в бездну, где и сами для себя имеют места, приготовленные для вечных мук, и держат там ту душу до второго пришествия Господня, которая потом и с телом будет вечно мучиться вместе с ними в геенне огненной. Еще и то знай, что этим путем восходят и истязуются на мытарствах только те люди, которые просвещены верой и святым крещением; неверные же идолослужители – сарацины и все, чуждые Бога – сюда не приходят, так как, будучи еще живы телом, душами своими они уже погребены во аде, и когда умирают, тотчас, без всякого испытания, бесы берут их души, как истинную свою часть, и низвергают в пропасть геенскую». Когда таким образом святые ангелы беседовали со мной, взошли мы на мытарство убийства (14-е мытарство), на котором истязуются не только разбойничество, но и всякое поранение и всякий удар чем бы то ни было и где бы то ни было – по плечам ли или по голове, в щеку ли или по шее или толчок с гневом, все это разбирается в тонкости и полагается на весах, но мы и здесь, положив немного, прошли безопасно. И миновали мытарства чародеяния, обаяния, отравления, нашептывания и призывания бесов (15-е мытарство). Духи на том мытарстве были подобны четвероногим гадам, скорпиям, змеям, ехиднам и жабам, так что страшно и мерзко было смотреть на них. Здесь, по благодати Господа моего, ничего не нашлось написанным на меня, и мы прошли, не положив ничего. Духи же, сердясь на меня, восклицали и говорили: «Вот придешь на блудные места, посмотрим, как избежишь их». Когда мы восходили затем, еще выше, спросила я ведших меня святых ангелов: «Господа мои, все ли люди-христиане проходят эти мытарства, и нет ли возможности пройти кому-либо здесь без испытания и страха, бываемого на мытарствах?» Святые ангелы отвечали мне: «Нет другого пути душам верных, восходящим к небу, все идут здесь, но не все бывают так истязуемы, как ты, а только подобные тебе грешники, которые, стыдясь и утаивая пред отцом духовным срамные дела свои, принесли несовершенное исповедание грехов своих; ибо если кто искренно исповедует все злые дела свои, сожалеет и кается о соделанном зле, грехи тех невидимо заглаживаются милосердием Божиим; и когда такая душа идет сюда, то воздушные истязатели, разгнув свои книги и не найдя в них ничего, написанного на нее, не могут сделать никакого зла и, радуясь, душа восходит к престолу благодати. И ты, если бы искренно исповедалась во всех грехах твоих и, по разрешении, принесла удовлетворение за них (плоды покаяния), не встретила бы таких грозных истязаний и страхов на мытарствах; впрочем, тебе еще помогло то, что ты давно уже перестала согрешать смертно и после того довольно лет провела добродетельно, а всего более помогли тебе молитвы преподобного отца Василия, которому много и с усердием послужила». Беседуя таким образом, дошли мы до мытарства блудного (16-е мытарство), на котором истязуется всякое любодеяние и умственная мечта о грехах блудных, а со стороны помысла – промедление в том, соизволение и услаждение, скверные осязания и страстные прикосновения. Князь же этого мытарства сидел на своем престоле, облеченный в одежду скверную и смрадную, окропленную кровавой пеной, каковой одеждой он украшал себя, как царской багряницей, и множество бесов предстояло ему. Бесы, увидев меня, пришедшую к ним, весьма удивлялись, как я дошла до них и, вынеся мои записанные блудные дела, обличали меня, указывая лица, с которыми грешила в юности моей, время – когда грешила, днем и ночью, и места, на которых сделала с кем грех, и не знала я, что отвечать, только трепетала от страха и стыдилась. Тогда святые ангелы сказали за меня бесам: «Но она уже давно оставила блудные грехи и затем жила постнически – в чистоте и воздержании». А бесы отвечали: «И мы знаем, что давно отстала от греха, но не искренно исповедалась пред отцем духовным и не приняла от него никакой епитимии, чтобы удовлетворить за грехи, потому и наша. Итак, или, оставив ее нам, идите, или выкупите ее добрыми делами». И святые ангелы много положили от дел моих, а еще более от дарованного преподобным Василием и таким образом, едва избавившись от беды этой, пошли далее. Затем, достигли до мытарства прелюбодейного (17-е мытарство), где разбираются грехи живущих в супружестве, супружеской же верности друг другу не сохраняющих и не соблюдающих от осквернения ложа своего, также похищения и насилия с блудной целью. Здесь же жестоко истязуются блудные падения лиц, посвятивших себя Богу и обещавших Христу чистоту, но не соблюдших ее. На этом мытарстве оказалась виновной и я, ибо обличена была как прелюбодеица, и скверные духи и немилостивые истязатели уже готовы были вырвать меня из рук ангельских и низринуть на дно ада, но святые ангелы, много поспорив с ними и принеся на средину все мои труды и подвиги, бывшие потом, едва выкупили меня, и не столько моими добрыми делами, которые положили там все до последнего, сколько от дара отца моего Василия, и, взяв меня, пошли далее. И приблизились мы к мытарству содомскому (18-е мытарство), на котором истязуются грехи неестественные – мужские и женские, соединение с животными бессловесными, кровосмешения и другие гнуснейшие, тайно совершаемые, о которых срамно и говорить. Князь того мытарства представлялся самым гнуснейшим из всех мерзких и гнусных бесов, весь запачкан был гноем смрадным, таковы же были и слуги его, смрад их был нестерпим, злообразие их невыразимо, ярость и жестокость их несказанны. Они, быстро выйдя к нам, обступили нас, но, по милости Божией, ничего такого не нашли во мне и со стыдом убежали, а мы, радуясь, пошли далее. И сказали мне святые ангелы: «Вот видела ты, Феодора, страшные и гнусные мытарства блудные, знай же, что весьма немногие души проходят их безопасно, потому что весь мир лежит во зле соблазнов и скверн, и все люди сластолюбивы и любодейны, ибо прилежит помышление человеку на злое от юности его, поэтому мало соблюдающих себя от нечистот блудных, мало также и умерщвляющих свои плотские похоти, и весьма многие, дойдя до этого места, тотчас погибают, ибо жестокие истязатели грехов блудных схватывают души блудников и с ужасным мучением низвергают их во ад. А князья мытарств блудных хвалятся, говоря: «Мы больше всех мытарств наполняем грешниками огненные ряды во аде». Благодари же Бога, Феодора, что ты уже прошла те блудные истязания молитвами отца твоего преподобного Василия и уже более не увидишь ни зла, ни страха».
После этого пришли мы к мытарству ересей (19-е мытарство), где истязуются неправые мнения о вере, отступления от православного исповедания веры, маловерие, сомнения в вере, хулы на святыню и прочие, подобные тем, грехи. Это мытарство мы прошли без испытания, и уже недалеко были от врат небесных. Но тут еще встретили нас злые духи последнего мытарства, которое есть мытарство немилосердна и жестокосердия (20-е мытарство). Жестоки были и истязатели те с князем своим, который казался худым и унылым, дышавшим от ярости огнем немилосердия; здесь без милости испытываются души немилостивых. Если кто совершил и великие подвиги, посты и молитвы, если кто не осквернил и чистоты своей и измождал воздержанием свое тело, но был жесток и немилостив, отказывая в помощи ближнему своему, тот с этого мытарства низвергается вниз, затворяется в бездне адской и не получает милости во веки. Но мы, по благодати Христовой, и это мытарство прошли безопасно, имея везде помощь от молитв преподобного Василия, давшего много из своих добрых дел для моего выкупа. Затем, освободившись от горьких мытарств, с радостью приблизились мы к самым вратам небесным. Врата же небесные были подобны кристаллу светлейшему, отражая сияние невыразимое; в них стояли солнцевидные юноши, которые, увидев меня, веденную руками ангелов, возвеселились, радуясь, что, покрываемая милосердием Божиим, освободилась я от мытарств воздушных, и, любезно встретив нас, ввели внутрь. А что там видела и слышала, чадо Григорий (говорит преподобная Феодора), того нет возможности передать вполне, ибо видела там то, чего не видел глаз человека, и слышала то, чего никогда не слыхало ухо, и даже на ум не приходили никому из живущих на земле те блага. И вот, подведена была к престолу неприступной славы Божией, окруженному херувимами и серафимами и множеством сил небесных, неизреченными песнями всегда славящих Бога, и, пав, поклонилась я Невидимому и Недоведомому Богу. А силы небесные воспели сладчайшую песнь, прославляя милосердие Божие, непреодолеваемое грехами человеческими. И пришел глас от славы велелепной, повелевавший тем же, водившим меня, святым ангелам, дабы вели меня видеть все обители святых, а также и все муки грешных, и потом упокоили меня в обители блаженного Василия. Водима была я всюду и видела прекрасные селения и многие обители, уготованные любящим Бога, преисполненные благодати и славы. Ведшие меня показывали мне отдельно обители апостольские, отдельно пророческие, отдельно мученические, отдельно святительские и отдельные обители для каждого из прочих ликов святых. Каждая обитель была красоты неизреченной по широте и долготе, сказала бы подобна Царьграду, но несравненно красивее, и имела многие светлейшие палаты (комнаты) нерукотворенные. Слышен был во всех тех обителях голос радости и духовного веселия, и видны были лица торжествующих. Все, видя меня, радовались о моем спасении, встречали и приветствовали, прославляя Бога, избавившего меня от сетей вражиих. По обхождении этих обителей, сведена я была в преисподние места земли и видела страшные нестерпимые и жестокие муки, уготованные в аду грешникам, показывая которые, святые ангелы говорили: «Смотри, Феодора, от каких мук избавил тебя Господь по молитвам Своего угодника Василия». И слышала я там вопль, плач и неутешное рыдание находившихся в тех муках; из них одни восклицали: «О, горе!», другие: «Увы нам!», иные проклинали самый день своего рождения, но не было никого, кто бы пожалел о них. Затем, выведя меня оттуда, привели вот в эту, которую видишь, обитель преподобного отца нашего Василия, и упокоили меня здесь, сказав мне: «Ныне преподобный Василий совершает память о тебе». И уразумела я, что пришла на это место покоя после сорока дней по разлучении моем с телом.
Все это пересказала Григорию преподобная Феодора в сонном видении и показала ему всю красоту той обители и духовные богатства, собранные великими трудами блаженного Василия, – разные наслаждения, и славу, различные златолиственные и многоплодные сады и все духовное веселие. Когда кончилось все видение, Григорий пробудился от сна и весьма удивлялся всему виденному и слышанному от блаженной Феодоры. Встав утром, он пошел к преподобному Василию по обычаю принять от него благословение. Тогда преподобный спросил его: «Чадо Григорий, где ты был в эту ночь?» А Григорий, как бы не понимая его вопроса, отвечал: «Почивал, отче, на своей постели». Старец сказал: «Знаю, что телом почивал ты на своей постели, а духом был в ином месте; ужели забыл, что в эту ночь открыл тебе Бог в сонном видении? Теперь ты получил желаемое, – видел Феодору, и что с ней – слышал от нее самой, был в моей обители и созерцал все то, что приготовлено мне благодатию Христовой ради малого труда моего». Григорий, услышав это, уразумел, что тот сон его был не простое видение, но откровение ему от Бога, исходатайствованное для него молитвами преподобного, и, возблагодарив Бога, поклонился отцу своему, блаженному Василию.
Тот же Григорий в другое время, по попущению Божию, впал в некоторое сомнение о вере: читая внимательно книги Ветхого Завета, он размышлял в себе, что иудеи веруют истинно, и в помысле этом пребывал долгое время. Прозорливый старец Василий, уразумев это духом своим, обличил его и после увещания во второй раз испросил ему откровение от Бога. И вот Григорий снова видел во сне дивное видение о Страшном суде Божием, и о собрании на Суд всего рода человеческого, видел сидящего на престоле Судию и всех праведников, стоящих по правую, а грешников по левую сторону, судимых по делам своим; видел иудеев, не веровавших во Христа, осужденных с прочими неверными народами и посланных в геенну огненную, видел как осуждение грешников, так и прославление святых.
Жития святых, 26-е марта
Войти с помощью соц. сетей: