Слова описывают форму, стиль и технику того времени с обычной смесью аккуратности и неопределенности. «Галантный человек» был созданием, помешанным на моде и предпочитающим простые, почти сентиментальные эмоции, отраженные в самых разных объектах искусства. В музыкальном галантном стиле, популярном в 1720–1770-е годы, упор делался на мелодию, состоящую из простых певучих фраз, и приятные гармонии: примером этого подхода являются скрипичные сонаты Джузеппе Тартини. Это не самый интеллектуальный период в истории музыки, он не произвел на свет великих шедевров, но в руках добросовестных и более чем компетентных ранних классицистов, подобных И. К. Баху, эта музыка стала важной вехой.

Рококо – это своего рода сверхбарокко без контрапункта: учтивая, полная украшений, стилизованная, аристократическая музыка. Ее приметой были богато орнаментованные клавирные пьесы с причудливыми названиями, а также танцевальные формы, нашедшие высшее выражение в инструментальных мюзеттах и менуэтах.

В рамках немецкого empfindsamer Stil в почете были тончайшие эмоции и нюансированные оттенки. Во множестве учебников по исполнительскому искусству студентов учили не только тому, как играть, но и тому, как чувствовать: Леопольд Моцарт противился «фривольным ужимкам», а К. Ф. Э. Бах требовал от своего читателя «играть из души, а не как дрессированное животное». Берни сообщает, что Бах играл «вдохновенно. Его взгляд замирал, нижняя губа была опущена, и капли влаги покрывали чело», что скорее похоже на более поздние жесты Листа, чем на собранное исполнение Баха-отца; сходное плохо контролируемое чувство слышно в его музыке. Ключевым элементом музыкальной эволюции того времени был отход от барочного представления о том, что каждая пьеса должна выражать одно чувство, или же аффект, в сторону изложения контрастирующих элементов чувства: данный подход нашел отражение в принципах и структурах развитого классицизма.

Одна из примечательных черт музыки классицизма – тот факт, что она одновременно вмещает элементы, породившие ее, и силы, которые направляют ее в неизведанную сторону. Фраза Sturm und Drang (что обычно переводится как «Буря и натиск», хотя слово Drang также содержит значения «понуждения» и «импульса») была названием пьесы 1776 года Фридриха Максимилиана Клингера и со временем стала ассоциироваться с художественным направлением, в рамках которого делался упор на личную свободу и преувеличенную эмоциональность. В музыке этот дух передается с помощью постоянных синкоп, быстрых пассажей, внезапных перемен тембра и динамики и минорных тональностей. Как это обычно бывает со всеми такого рода понятиями, описываемое ими явление противится попыткам однозначно зафиксировать его во времени и пространстве. Но его гром можно расслышать во вступлении драматичного Концерта для фортепиано ре минор и экспрессивной Фантазии до минор Моцарта, написанных в 1785 году. В том же десятилетии К. Ф. Д. Шубарт, склонный к преувеличенным жестам, однако талантливый музыкант и глубокий мыслитель, во время своего продолжительного заключения в крепости Гогенасперг (за несдержанные нападки на иезуитов) сочинил обширный труд о музыкальной эстетике, написанный пышным, но внятным языком: он утверждал, что музыкальный гений должен иметь «исключительно чувствительное сердце, способное на симпатию к любому», потому что «сердце это, так сказать, дека великого композитора»; «если оно ничтожно, он никогда не сочинит ничего великого». Здесь уже можно разглядеть косматого романтического гения ближайшего будущего, решительно направляющегося к вершине горы.