Глава 8

ОСОБЫЕ ЛЮДИ — ШАМАНЫ

У всех северных народов были слова для обозначения особых людей, призванных к необычным занятиям: саман/шаман у эвенков и нанайцев, кам у алтайцев, ойуун у якутов, боо у бурят, елта-ку у хантов, тадибе у ненцев, тэтыпы у селькупов, нгэда у нганасан, сенин у кетов, алман у юкагиров, ч’ам у нивхов, алигналги у эскимосов и др. У якутов, бурят, эвенков было также специальное слово для женщин-шаманок — удаган. Эти слова обозначали человека, совершающего ритуалы особого типа — камлания, — в ходе которых он общался с божествами и духами.

Из этих слов в русский язык и научную литературу вошли как родовые понятия эвенкийский термин «шаман» для ритуального специалиста (переводится как «исступленный», «вдохновленный» человек) и тюркский термин «кам» для ритуала общения с духами — «камлания». Хотя первыми северными «волшебниками», с которыми познакомились русские, были, скорее всего, шаманы ненцев и хантов.

Чем же занимались шаманы, для чего они проводили свои ритуалы? Они лечили больных и призывали удачу в промысле; добывали души детей для бездетных и души скота для потерявших стадо; усмиряли пургу и налаживали хорошую погоду; искали пропавших людей и оленей; оживляли фигурки домашних хранителей и наделяли силой промысловый инвентарь; толковали сны и гадали о будущем; провожали умерших в Нижний мир и изгоняли злых духов из мира людей. Если говорить в целом, шаман — это тот, кто устраняет несчастья и обеспечивает благополучие своей родовой группы.

Как же шаман или шаманка делает это? Путем взаимодействия с обитателями Вселенной: божествами Верхнего, Среднего и Нижнего миров, духами-хозяевами промысловых животных и демонами болезней, разными другими существами и народами, в том числе с соседними этническими группами и государственными чиновниками. Шаман — это знаток традиции, мудрец, воин, администратор, дипломат, а также музыкант и актер в одном лице.

Как получалось, что обычный человек становился способным к столь сложной деятельности? Достаточно ли здесь природного ума и талантов? У народов Севера ответ на это был один: человек по своей воле никогда не смог бы стать шаманом — если и попробует, то у него ничего не получится, люди его не признают, а духи накажут. На роль шамана человека избирают божества и духи, они же дают ему необычные способности и умения, свои дары и духов-помощников.

Обычно эту избранность окружающие замечали еще в детстве или даже до рождения будущего шамана. Так, нганасаны полагали, что рожденный в «сорочке» (то есть в плодном пузыре) предназначен быть шаманом; так же считали нанайцы, причем если ребенок полностью закрыт «сорочкой» — будет сильным шаманом, если наполовину — средним по силе. Селькупы думали, что если у ребенка завиток на макушке и острый взгляд — он будет шаманом. Необычные обстоятельства, сопровождавшие беременность или рождение ребенка (природные явления, поимка необычного зверя, большая удача в промысле и т. п.), считались знаками духов. Если ребенок с младенчества интересовался шаманскими атрибутами, был задумчив и молчалив, разговаривал с кем-то невидимым, у него были родимые пятна или еще какие-то особые знаки на теле, если его родители стали удачливы с его рождением — все это тоже свидетельствовало об избранности. Необычность рождения ребенка, особенности его внешности и поведения воспринимались как знак духов: считалось, что таким образом духи «метят» своего избранника — будущего шамана.

Но главным признаком избранности была так называемая шаманская болезнь. Обычно она начиналась в подростковом возрасте, но могла проявиться и позже — у женщин, как правило, по окончании репродуктивного периода. В какой-то момент с будущим шаманом начинало происходить что-то странное: он то впадал в долгий, глубокий сон, то убегал из дома и в бессознательном состоянии блуждал по тайге или тундре, то пел странные песни, то как будто дрался с кем-то невидимым.

Когда такое состояние продолжалось несколько месяцев или даже лет, родные начинали говорить: наверное, наш родственник и вправду должен быть шаманом. Тогда они искали старого шамана, чтобы он провел посвящение, по его указаниям шили костюм и изготавливали бубен и колотушку. После ритуала посвящения болезнь отступала, молодой шаман усмирял своих духов-помощников, и теперь они приходили к нему только по его призыву, когда он устраивал камлания.

То, что в научной литературе называется шаманской болезнью, не считается болезнью в медицинском понимании. Это внешнее проявление сложных процессов в психике человека, своего рода психологическая подготовка к профессии. Подобные состояния характерны и для профессионального становления других специалистов у народов Севера (и не только у них): сказителей, музыкантов, кузнецов и знахарей. Все эти профессионалы считались избранными высшими силами. Духи и божества наделили их особым даром и являются источниками вдохновения. Следовательно, чтобы получить «право на профессию», нужно пройти профессиональную подготовку. Конечно, и сказителя, и кузнеца, и шамана учат люди-специалисты. Но поскольку профессиональным даром наделяют, как считается, не люди, а духи, то должно присутствовать и духовное обучение. Безу­словно, за приступами шаманской болезни не стоит простая имитация и симуляция; будущий шаман видит и чувствует все по-настоящему. Однако мы должны помнить, что человек — это символическое существо, и влияние культуры, ее символов и моделей на психику и даже на телесность человека весьма значительно.

Следовательно, то, что для окружающих было приступами странного поведения, для самого начинающего шамана должно было быть его обучением у духов. И действительно, рассказы шаманов это подтверждают.

В 1930-х годах на Таймыре этнограф Андрей Попов записал от нганасанских шаманов несколько рассказов об их становлении, в которых шаманы объясняли, почему именно они были выбраны духами на эту роль. Важное значение имел наследственный характер дара — практически все шаманы происходили из шаманских родов. Бывало, хотя и редко, по-другому — человек мог случайно вой­ти в контакт с дямада (шаманскими духами) и подчинить их себе. Особенно сильным шаман получался, если его избирал сильный дух, — как в случае знаменитого шамана Дюхадие Нгамтусуо.

В рассказах шаманов (они были довольно подробными — в записях Попова каждый рассказ занимает по 12–15 страниц, написанных убористым почерком) повествуется о путешествиях начинающих шаманов по миру духов. В то время как они неподвижно лежали в чуме или бегали по тундре, их души в сопровождении духов-спутников посещали разные места Верхнего и Нижнего миров, где не существует времени и можно видеть прошлое. Так, юный шаман наблюдает, как хозяйка воды Быды-нгуо распределяет рыбу между разными народами, а на птичьих островах спутники показывают ему утку-каменушку, доставшую землю со дна Мирового океана. Путешествует он по мифической земле времен первотворения, при этом уподобляясь Дяйба-нгуо — Сироте-богу, культурному герою и первому шаману. Как и Дяйба в свое время, молодой шаман должен узнать свое предназначение и стать кем-то бо́льшим, чем простой человек.

В течение своего путешествия шаман в сопровождении спутников посещает жилища разных обитателей мифической земли: матерей (нямы) и божеств (нгуо) земли, воды, подземного льда; духов-хозяев промысловых животных (барба); духов болезней (баруси). Он гостит в их чумах, отгадывает загадки и получает подарки-гостинцы. Это необходимо, чтобы в будущем божества откликались на его просьбы и призывы. Если шаман не познакомится с демонами баруси, то не сможет лечить вызываемые ими болезни, например: «Если душа умершего много будет думать об оставшихся, оставшиеся после него умирают. Я — начало такого рода болезней… Вот ты ко мне пришел, в будущем ты будешь приходить ко мне за советом» [50, с. 104].

Кроме налаживания связей, начинающий шаман получает профессиональные знания и навыки. Важной частью практики шамана является доверие к себе, что и пытаются развить в нем спутники, обучая его толкованию символов: «Человек, проживая обычным путем, не становится шаманом. Сам себе не верит, хотя и создают его шаманом. <…> Вот эти люди (духи-спутники) все стараются создать из тебя шамана, а ты все не веришь. Но как же иначе будет?» [50, с. 99, 101]. Духи наставляют молодого человека, как делать изображения духов и использовать ритуальные атрибуты, как призывать духов-помощников и проводить обряды, как лечить болезни. Также шаман получает наставления морального свой­ства: не хвастаться (силой, амулетами); не отказывать в помощи нуждающимся; камлать только тем, кому это действительно необходимо; не использовать дар на пользу себе или во вред другим, например: «Если тебе встретится женщина — сирота или вдова, ты постарайся помочь ей своим шаманством. <…> Не отказывайся, потрудись, может быть, и поможешь. Если ты не будешь поступать так, как я говорю, здесь же перережу твое дыханье», — говорит божество юноше [51, с. 87]. Любопытно, как рефлексируют шаманы над тем, что они могут и помогать, и вредить людям, как в следующем рассказе.

Интеллектуальному и нравственному становлению соответствует изменение физической природы шамана. В видениях шамана духи варят его тело на огне в медном котле, чтобы очистить от нечистоты Среднего мира и «воды материнского рождения». Во время варки меняют свою природу внутренности шамана, появляются лишние части тела — кости и мускулы. Шамана, получившего новое тело, дух-женщина выкармливает грудью и доращивает его в железной колыбели. Затем молодого шамана наделяют новыми органами чувств. Он получает особое, двой­ное зрение: «Вот ныне ты будешь иметь глаза, видящие огонь, другие глаза, видящие духов. С этими глазами ты будешь камлать» [50, с. 97]. Горло шамана «закаливают», ему даются новый, сильный голос и новый слух, чтобы понимать речь животных и растений. Духи выковывают шаману новую голову и новое сердце, «небоязливое».

Итогом всех этих изменений оказывается новое качество человека. Пройдя в ходе своей умозрительной инициации сквозь пучину смерти, описываемой в терминах слепоты, сиротства, трансформации, герой получает новое имя, новое тело, обретает новый статус, которому, однако, не было присвоено в текстах шаманских рассказов никакого специального наименования, кроме слова «человек». Любопытно, что нганасанское слово нгэда («шаман») в этих рассказах не встречается. Шаман именует себя «человеком»: «Ты зачем пришел?» — задают ему вопрос «духи начала шаманства». «Чтобы дали мне разум, чтобы стать человеком»; «Бабушка и дедушка, как я стану человеком?» — спрашивает он духов болезни [50, с. 98]. «Так стал человеком, сейчас все-таки вырос», — подытоживает свой рассказ другой шаман [62, ч. II, с. 150]. Таким образом, цель пути будущего шамана — узнать свое происхождение, получить разум и стать человеком.

Но тут есть некоторое противоречие, ведь и до шаманской болезни, до инициации шаман был человеком, как все люди. Как это понять? Отгадка в том, что здесь неожиданно возникает омонимия: у слова «человек» появляются два значения, одно из них имеют в виду шаманы, второе — обычные люди. С позиции шаманов, всех людей можно разделить на две группы: 1) «настоящие», «простые», «обычные», «люди Среднего мира»; 2) люди «разумные», «выросшие», «полные» (так говорит шаман о себе до становления: «Тогда я не полный человек был» [62, ч. II, с. 155]). И словом «человек» шаманы называют представителей второй, своей группы. С позиции же «людей Среднего мира», человек — это человек «настоящий», а шаманы относятся к группе людей «необычных», «особых». Интересно, какова в этом вопросе точка зрения духов? Шаманские рассказы дают на это ответ: «настоящие» люди — это все нганасаны, обычная пища духов, подобно тому как дикие олени — пища людей; шаманы же — люди «отмеченные», подобные оленям с тамгой, то есть животным, посвященным духам и предназначенным для особой цели — коммуникации между мирами.

Отправить