Поучение о том, что христианину должно быть великодушным и незлопамятным

Если случится с тобою огорчение, то потерпеть оное – не крайнее еще зло; тяжело же и опасно оставаться в огорчении. Если в отсутствие твое, брат, злословил тебя кто-нибудь, и другой, пришедши, объявит тебе, что такой-то брат злословил тебя, то, как мудрый, разбери, чье это наваждение и не огорчайся на брата своего. А известившему тебя скажи так: «Хотя оскорбил он меня, но он мне брат, да я и сам заслужил оскорбление; впрочем, оскорбил он не сам по себе, но устроил сие враг, чтобы посеять вражду между нами. Господь же да разорит умыслы лукавого, а брата да помилует, и нас да не оставит». Если опять и в лицо будешь оскорблен, не досадуй на сие и не приходи в движение умом. Если же случится потерпеть оскорбление за худое дело, то не будем жестокосердыми, но исправим лучше свою погрешность. А если и по вражескому наваждению случится сие, ты, как знающий дело, не досадуй на брата своего. Ибо если, оскорбленный, воздашь оскорблением, то нанесешь себе двойную обиду: во-первых, тем, что, оскорбленный, не перенес сего великодушно, а во-вторых, тем, что на бесстыдный с тобою поступок отвечал злословием.

Посему, когда будет кто тебя злословить, не воспламеняйся гневом, но тотчас, с скромною усмешкою, показав на лице улыбку, раздражение свое перемени на мир. Но есть и такой смех, который возжигает в другом гнев; ибо сказано: смехом безумный творит злая (Притч. 10, 23). Не о такой усмешке говорю, братия; напротив того, как искусный и опытный врач, раствори врачевство любви в союзе мира (Еф. 4, 2). Огонь не гасится огнем. Посему смеяться не должно; а ты любовию, степенностию и великодушием утоли гнев раздражительного беса. Ибо написано: гнев мужа, правды Божия не соделовает (Иак. 1, 20). И у другого говорит: устремление бо ярости его падение ему (Сир. 1, 22). А если брат твой не вразумляется улыбкою, то всеми мерами постараемся уврачевать брата, чтобы не возобладало им раздражение. Господь и Спаситель наш Иисус сказал: аще принесеши дар твой ко олтарю и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (Мф. 5, 23–24). И чрез апостола заповедует, говоря: мир имейте и святыню со всеми, ихже кроме никтоже узрит Господа (Евр. 12, 14).

И да не научит тебя лукавый говорить: «Не обидою оскорбляюсь, но тем, что обидел меня в присутствии братии». Это смущает тебя, раб Господень? Где же ты, воин Христов, оставил оружие свое, разумею крест? А крест есть смирение, как написано: смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Флп. 2, 8).

Хочешь ли, брат, докажу тебе, что с благодарностию должны мы терпеть все, если это сделано нам за Христа? Христос – жизнь наша и спасение душ наших. Посему кто страждет за Христа, тот страждет за свое спасение и за жизнь свою. Докажу тебе и примером подобострастных нам человеков, что смиренномудрием благоугодили они Богу; прежде же представлю тебе в пример ходящих по плоти, а потом перейдем к духовным. Оскорблен ты? Примени к себе бойцов. Но оставим ходящих по плоти и перейдем к духовным. Когда Давид бежал от лица Авессалома, сына своего, Семей, вышедши навстречу, не злословил ли царя Давида пред всеми сопутствующими его? Не наедине злословил царя, чтобы не сказал иной, что поэтому и перенес он обиду великодушно. Даже не только злословил, но проклинал и бросал в царя камнями; почему некто из близких друзей говорил царю: почто проклинает пес умерший сей господина моего царя? Ныне пойду, и отъиму главу его. И рече царь ему: что мне и вам, сынове Саруины? оставите его проклинати мя тако, яко Господь рече ему проклинати Давида; и кто речет ему: почто сотворил ecu тако (2 Цар. 16, 9–10)? И еще сказал: не́гли призрит Господь на смирение мое, и возвратит ми благая вместо клятвы его во днешний день (2 Цар. 16, 12). Видишь, возлюбленный, что праведные в смиренномудрии служили Господу. И если Давид, будучи царем и пророком, показал столько усердия и смиренномудрия, то каковы должны быть мы, нищие и грешные? Возьми также во внимание и незлопамятность Давидову на Саула. Поэтому и мы, братия, будем великодушны, нося тяготы друг друга (Гал. 6, 2). Какой воин, увидев, что товарищ его взят в плен противниками, не вступает в борьбу и не сражается с противниками, чтобы исхитить товарища своего из рук, взявших его в плен? Когда же не в силах он избавить его, тогда плачет и печалится, воспоминая о друге. Не гораздо ли паче мы должны друг за друга полагать души свои? Ибо Господь и Спаситель наш Иисус Христос сказал: нет больше сей любви, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15, 13). Ему слава во веки веков! Аминь.

О терпении

Кто желает благоугодить Богу и стать наследником Божиим по вере, чтобы ему наречься и сыном Божиим, рожденным от Духа Святаго, тот прежде всего, взявшись за великодушие и терпение, должен мужественно переносить встречающиеся ему скорби, бедствия и нужды – будут ли то телесные болезни и страдания, или поношения и обиды от людей, или различные невидимые скорби, какие наводят на душу лукавые духи с намерением привести ее в расслабление, нерадение и нетерпеливость, а тем воспрепятствовать ей войти в жизнь; наводят же по Божию домостроительству, попускающему каждой душе быть искушенною различными скорбями, чтобы явными стали любящие Бога от всей души, как скоро они мужественно переносят все, что наводит лукавый и не теряют упования на Бога, но всегда по благодати с верою и великим терпением ожидают избавления; почему приходят в состояние выдержать всякое искушение и таким образом, улучив обетование, делаются достойными Царствия.

Посему душа, последуя слову Господню, должна по написанному, ежедневно брать на себя крест свой (Мф. 10, 38), то есть быть готовою потерпеть для Христа всякую скорбь и всякое искушение, явное ли то или тайное, и в Господе всегда утверждаться упованием, потому что в Его власти, чтоб душа, по Его попущению, подвергалась скорби и Им же была избавляема от всякого искушения и скорби. А если душа не мужается и не переносит с твердостию всякого искушения и всякой скорби, но огорчается, унывает, негодует, тревожится и нерадит о подвиге или даже отчаивается, как уже не имеющая надежды на избавление (ввергнуть же душу в уныние и нерадение есть ухищрение того же лукавого), то такая душа, не сохранив в себе упования, которое с несомненною верою ожидает милости Божией, конечно, не делается достойною жизни, потому что не последовала всем святым и не ходила по стопам Господним.

Смотри и наблюдай, как издревле отцы, патриархи, пророки, апостолы и мученики, прошедши сей путь скорбей и искушения, возмогли угодить тем Богу; мужественно претерпев всякое искушение и всякую скорбь, в затруднительных положениях радовались, в уповании на ожидаемое мздовоздаяние, как говорит Писание: чадо, аще приступаеши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушение; управи сердце твое и потерпи (Сир. 2, 1–2). И апостол также говорит: аще же без наказания ecmé, емуже причастницы быша вси: убо прелюбодейчищи есте, а не сынове (Евр. 12, 8); и еще в другом месте: все встречающееся с тобою принимай за благо, зная, что ничего не бывает без Бога. И Господь говорит: блажени есте, егда поносят вам и ижденут и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех; и еще: блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царствие Небесное (Мф. 5, 11–12, 10). Разумеются же изгнанные или явно от людей, или тайно от лукавых духов; потому что они противоборствуют душе, любящей Бога, ввергают ее в различные скорби, чтоб воспрепятствовать ей внити в живот. Подвергаемся изгнанию, вместе, и для того, чтоб претерпением всякой скорби, сохранением упования до конца и засвидетельствованием, что души чают избавления, искушены они были, действительно ли любят Бога. Напротив того, душа унывающая, нерадивая и ослабевающая в надежде окажется не действительно любящею Бога. Различные же скорби и искушения показывают, которые души достойны и которые недостойны, которые имеют веру, надежду и терпение и которые не имеют; так что, если души окажутся во всем благоискусными, верными и достойными, претерпевшими до конца и сохранившими упование веры, то, сподобившись избавления по благодати, по всей справедливости, сделаются они наследницами Царствия.

Посему всякая душа, желающая благоугодить Богу, прежде всего да сохраняет мужественное терпение и упование; в таком случае возможет она противостать всякому восстанию лукавого и скорби. Ибо Бог не попускает душе, уповающей на Него и терпеливой, быть искушаемою в такой мере, чтоб дойти ей до отчаяния и впасть в такие искушения и скорби, которых не может она перенести, как говорит апостол: верен Бог, иже не оставит вас искуситися… но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести (1 Кор. 10, 13); потому что лукавый не в такой мере искушает душу и подавляет скорбию, в какой хочет, но в какой попущено ему Богом. Только душа, перенося мужественно, да держится упования по вере, ожидая от Бога помощи и заступления; и невозможно, чтоб она была оставлена. Напротив того, чем более подвизается душа, прибегая к Богу с верою и надеждою и несомненно ожидая от Него помощи и избавления, тем скорее избавляет ее Господь от всякой одержащей ее скорби. Ибо Он знает, сколько душа должна подвергаться испытанию и искушению, – столько и попускает; только бы она пребывала терпеливою до конца и не постыдилась, как сказано: скорбь терпение соделовает, терпение же искусство, искусство же упование, упование же не посрамит (Рим. 5, 3–5). И еще: якоже Божия слуги, в терпении мнозе, в скорбех, в бедах, в теснотах и т. д. (2 Кор. 6, 4). И Господь говорит: претерпевый же до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22); и еще: в терпении вашем стяжите души ваша (Лк. 21, 19). И в другом месте говорит: кто верова Господеви и постыдеся? или кто пребысть во страсе Его и оставися? или кто призва Его, и презре и? (Сир. 2, 10).

Люди, не много имеющие смысла и ума, умеют испытать и различить, какую тяжесть и поклажу может нести каждое животное, например, лошак или верблюд, и такое бремя кладут по силам животного. Если горшечник, сделав сосуды, не положит их в печь, чтобы обожженные отвердели, то не бывают они годными к употреблению людям; но знает он, сколько времени надобно держать их в огне, пока не сделаются годными, и не оставляет их в печи сверх надлежащего времени, чтоб не остались недоделанными и не годными к употреблению. Итак, если люди в рассуждении тленного и видимого имеют столько разборчивости и знания, то кольми паче Бог, непостижимый в ве́дении и разумении, и совершенная Премудрость, знает, сколько имеют нужды в испытаниях и искушениях души, желающие благоугодить Ему и вожделевающие улучить вечную жизнь, чтоб, таким образом, мужественно, с готовностию и с упованием, претерпев всякую скорбь до конца, потом уже сделаться им благоискусными и способными к получению Небесного Царства?

Как пенька не бывает годною для пряжи из нее самых тонких ниток, если не треплют ее много раз, и чем больше колотят ее, тем она делается чище и способнее к пряже, так и боголюбивая душа, подвергаясь многим испытаниям и искушениям и мужественно претерпевая скорби, делается чище и пригоднее к духовному деланию истончания и наконец удостоивается наследовать небесную область Царствия. Как сделанный вновь сосуд, только что брошенный в огонь, не годен еще для употребления людям; или каким образом младенец не способен к делам мирским, потому что не строит городов, не может ни садить, ни сеять, ни сделать другого какого мирского дела, ибо он еще младенец; так и души, соделавшиеся причастными Божией благодати, по причине младенчества их, благодатию Господнею оставляются в услаждении и покое духа, еще не испытанные от лукавых духов различными искушениями и скорбями, в которых обнаруживается терпение; но пребывают пока младенчествующими, и, скажу так: непригодными для Царствия, как сказано: аще же без наказания есте, емуже причастницы быша вси: убо прелюбодейчищи есте, а не сынове (Евр. 12, 8). Таким образом, скорби и искушения полезны человеку, делают душу благоискусною и твердою, если она мужественно, охотно, с доверенностию к Богу и с упованием переносит все случающееся, с несомненною верою ожидая избавления от Господа и милости Его. И ей невозможно не получить обетования Духа и избавления от порочных страстей; но сподобится она сего, как благоискусная и верная в терпении, до конца сохранившая упование на Господа.

Святые мученики, как видим, терпели многие мучения и, приближаясь к смерти, с упованием на Господа устояли в добром исповедании, и таким образом, оказавшись благоискусными, сподобились получить венцы правды. И которые перенесли более мук, и притом тягостнейших, те приобрели большую славу и дерзновение пред Богом; а которые, убоявшись скорбей и бичеваний, отступили от веры, не устояв до конца в добром исповедании, те оказываются робкими и постыженными и здесь, и в день суда. Таким же образом и души, преданные скорбям для испытания, невидимо и различно мучимые лукавыми духами, как тайно – внутреннею тяготою скорбей или лукавыми помыслами, так явно – телесными страданиями, – если будут мужественно терпеть, сохранять упование и ждать мздовоздаяния от Господа, то сподобятся венцов правды, имея внутри себя то же избавление, и в день суда приобретут одинаковое с мучениками дерзновение пред Богом. Ибо одинаково мучение в скорбях, одними претерпеваемое на кресте, другими от лукавых духов, на них действующих. И чем бо́льшие терпят скорби и нападения от лукавого, до конца сохраняя упование, тем бо́льшую приобретают себе славу у Бога. И здесь еще, по упованию своего чаяния, будут они избавлены, и сподобятся утешений Духа, и там соделаются наследниками вечных благ и Царства. А которые души поддаются робости и страху, не вытерпев скорбей, даже доходят до нерадения, нетерпеливости и отчаяния, совращаются с праведного пути и не ожидают до конца Господней милости, – те, как оказавшиеся неправедными, как возмогут улучить вечную жизнь? Ибо всякая душа, ради Господа за нас умершего, до самой смерти бывает обязана великодушествовать, терпеть до конца и сохранять упование на Него, чтобы таким образом сподобиться вечного спасения.

Ибо все, желающие совершенно избавиться вечной геенны, в которой мучатся грешники, и улучить вечное Царство, здесь постоянно терпят геенские скорби, по причине искушений, наводимых лукавым. И если до конца терпят, с верою ожидая Господней милости, то по благодати избавляются от искушений и скорбей, удостоиваются внутреннего общения со Святым Духом, а там избавятся вечной геенны и наследуют вечное Царство Господне. Сам Господь определил, чтоб таков был путь вводяй в живот, по написанному: узкий и тесный; почему мало идущих по оному (Мф. 7, 14).

Итак, поелику такая предлежит нам надежда и такие даны обетования нелживым Богом, то мужественно будем переносить всякое восстание лукавого и всякую скорбь в уповании на уготованное нам на небесах. Ибо какие бы скорби ни терпели мы ради Господа, – имеют ли они какое сравнение с будущею, обетованною нам, вечною жизнию, или с утешением Святаго Духа, свыше подаваемым душам, пребывающим в терпении, или с избавлением от греховной тьмы и с теми долгами, какие лежат на нас от множества грехов наших, как сказано: судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся (1 Кор. 11, 32); и еще: недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8, 18). Как мужественные воины, будем готовы умереть за Царя своего. Когда были мы в мире, когда занимались делами житейскими, тогда не терпели столько, не подвергались таким скорбям; а теперь, поелику решились мы благоугождать Господу, воздвигает на нас лукавый таковые восстания, и искушения, и скорби. Видишь, что терпим мы ради Господа, потому что лукавый завидует нам, покушается совратить с пути жизни, привести в расслабление и нерадение, чтобы, благоугодив Богу, не спаслись мы. Итак, сколько бы ни восставал на нас лукавый, в терпении можем обрести мужество. Если будем тверды, ревностны, готовы, дав обет, терпеть даже до смерти по упованию на Христа, то все козни врагов разрушаются; потому что нашим защитником и заступником – Христос, Который и нам, скорбящим и уповающим на Него, дает терпение, и их посрамляет, между тем как от Господа приемлем мы за труды награду, то есть Царствие. Будем подобны наковальням; если и бьют нас, то не покажем на себе от бичей и искушений даже следов расслабления, нерадения и уныния. Принимая на себя удары, подвергаясь гонению, будем побеждать противника терпением. Ибо так и Господь наш совершил подвиг сей: бичуемый, поносимый, изгоняемый, осмеянный, заплеванный, наконец предан Он беззаконными бесчестной смерти на кресте; и все сие претерпел нашего ради спасения, оставив нам образец жизни, чтобы каким путем скорби, искушения и смерти шел Он, таким же путем шли истинно верующие в Него и желающие быть сонаследниками Ему, чтобы, как Он по многих страданиях, умерши потом на кресте, распятый, победил и, умерщвленный, умертвил и осудил грех, плотию низложив сопротивные силы, как сказано: совлек начала и власти на кресте, изведе в позор дерзновением, изобличив их в Себе (Кол. 2, 15), так и мы мужественно и охотно, даже до смерти, претерпевая всякое восстание лукавого и всякую скорбь, если противостанем противнику верою, терпением и упованием на Господа, то, соделавшись чрез сие благоискусными, и здесь сподобились Его избавления, и исполнились святыни Духа, и там соделались наследниками вечной жизни; потому что в духовной борьбе победа над сопротивником приобретается страданиями и смертию. С готовностию страждущие и умерщвляемые ради Господа, победим мы сопротивника.

Посему всякую скорбь и все искушения почитайте не трудными и жестокими, но легкими. Воспротивимся всякому восстанию врага, с вожделением имея всегда пред очами смерть для Господа; и как сказал Господь, ежедневно подъемля на себя крест, то есть смерть, будем следовать за Ним и с легкостию переносить всякую скорбь, как тайную, так и явную. Ибо если ожидаем претерпеть смерть за Господа и с желанием имеем ее всегда пред очами, то кольми паче с легкостию, охотою и радостию претерпим скорби, сколько бы тяжки они ни были. Ибо, если с нетерпеливостию почитаем скорби тяжкими и обременительными, то сие потому, что не имеем пред очами смерти для Господа, и мысль не всегда устремлена к Нему с любовию. Кто вожделевает быть наследником Христовым, тот в сообразность с сим да вожделевает и пострадать, как пострадал Христос. В том и познаются любящие Христа, что всякую скорбь, их постигающую, переносят мужественно и с готовностию, по упованию на Христа. Итак, будем молить Господа, чтоб Он дал нам разумение к познанию воли Его и ревностному исполнению оной со всяким терпением и великодушием в радости, каковую Сам Он дарует нам, укрепив нас на всякое благоугодное дело, чтобы, оказавшись благоискусными и достойными Его, улучили мы вечное спасение о Христе Иисусе, Господе нашем. Ему слава, держава и сила во веки веков! Аминь.

Чем будут хвалиться люди нерадивые, ленивые и равнодушные? Ужели своею изнеженностию, беспечностию и погибелию? Горе им, что вознерадели.

Приидите, друзья мои, приложим старание; приидите, припадем к Богу: будем неотступно плакать и проливать пред Ним слезы, чтобы даровал нам душевное просвещение. Уразумейте козни врага и сопротивника нашего, сего ненавистника добра, который устрояет нам на пути поползновения и соблазны, вред любостяжательности, превозношение века сего, плотское удовольствие, а также чаяние долговременного продолжения настоящей жизни, боязнь подвигов, леность к молитве, сон во время псалмопения и плотский покой. Сколько он старателен, столько мы нерадивы и беспечны; сколько он коварен, столько мы небрежны, зная, что дни наши сокращены, что настало время, и Господь славы грядет во благолепии красоты Своей, с страшными силами Царства Своего, воздать каждому по делам его. Боюсь, братия мои, чтобы на нас не исполнилось слово Господне: приидут от восток и запад и севера и моря, и возлягут со Авраамом и Исааком во Царствии Небесном. Вы же изгнани будете вон (ср.: Мф. 8, 11–12).

Умоляю Тебя, Христе, свет истины, рождение благословенного Отца, образ и сияние Ипостаси Его, сидящий одесную величествия Его, непостижимый Сын, неисследимый Христос, недоведомый Бог, хвала и радость любящих Тебя, жизнь моя, Христе, спаси меня, грешного, в Царствии Твоем и не воздай мне по делам моим, но спаси меня по благодати Твоей и ущедри меня по благоутробию Твоему. Ибо Ты благословен и препрославлен во веки веков! Аминь.