1
Публика внемлет
С рождения до трех лет
Свои первые слова, обращенные к новорожденному, мама произносит мягко, напевно, ласковым и высоким голосом. Специалисты дали этому инстинктивному языку отдельное название: родительский язык (parentese). Раньше он был известен как мамин язык (motherese), пока исследователи не заметили, что, разговаривая с младенцами, мужчины также выделяют ключевые слова, упрощают синтаксис и замедляют речь, учитывая объем внимания ребенка и его способности к пониманию. Дети уже в возрасте трех лет по собственной инициативе начинают разговаривать на родительском языке с теми, кто младше.
Каковы отличительные признаки родительского языка? Ритмичность с таким количеством вариаций, которая может привлечь внимание ребенка. Голос выше обычного, но нежный, а не писклявый. Растянутые гласные и четкие, несколько утрированные согласные. Простой, но интересный набор слов с аллитерациями и повторами: «Ты мой сладенький, ложись спатеньки. Завтра долгий-долгий день». Младенцы не понимают значения отдельных слов, но очень чувствительны к разным аспектам – громкости и ритму речи, акцентам и повторам, контакту глаз, выражению лица и жестам.
Вероятно, самым важным является постоянное взаимодействие родителей и ребенка. Малыш показывает на что-то, улыбается или кричит, и мама или папа объясняют, что он видит: «Это ОГРОМНАЯ СОБАКА! Большущая собака у нас во дворе!» Когда ребенок учится произносить слова, родители подбадривают его, проговаривая слова правильно и расширяя контекст:
– Маси́на!
– Правильно, это желтая машина.
Еще в 1977 году Кэтрин Э. Сноу, психолог и лингвист из Гарварда, писала: «Освоение языка – это результат процесса взаимодействия между матерью и ребенком, который начинается в раннем детстве. Ребенок вносит в него такой же важный вклад, как и мама, и этот процесс играет решающую роль не только в освоении языка, но и в когнитивном и эмоциональном развитии ребенка». Исследовательница опередила время: в течение двух десятилетий ее утверждения оставались без экспериментального подтверждения. Но теперь научные изыскания дают основание предположить, что развитие мозга напрямую связано с социальным взаимодействием. Родительский язык, этот специальный мостик для детей на пути к вербальному общению, – не просто способ обучать языку. Он помогает сформировать и поддерживать способность ребенка думать.
О чем рассказывать младенцу
С первых дней своей жизни ваш ребенок начинает узнавать тон, ритм и то, как строятся предложения. Наслаждайтесь этой быстротечной фазой родительства. Не стесняйтесь пускаться в длинные монологи без купюр, которые могли бы утомить или обидеть тех, чей уровень понимания более высок. Очень скоро ваш уже ходящий карапуз будет повторять дословно то, чем вы не собирались делиться с другими взрослыми. У него хватит речевого навыка скомандовать: «Не говори! Не пой!» Укладываясь спать, ваш деспотичный четырехлетка заявит: «Нет. Не надо эту сказку! Хочу, чтоб ты рассказала, как я упал в волшебную нору и встретил двух принцесс, Мариеллу и Мариетту, и вот однажды они пошли купаться в крепостном рве и увидели рыбу, которая говорила по-французски. Расскажи эту сказку точно так же, только пусть в этот раз они встретят не рыбу. И язык пусть будет не французский. Ладно?» Это то, что ждет вас впереди, а пока ваш младенец радостно терпит ваши случайные мысли вслух.
Помимо болтовни о ваших мыслях, чувствах и планах, возьмите в привычку комментировать малышу ваши ежедневные занятия. Если вы без предупреждения начнете стягивать с него одежду, он может удивиться; во время вытирания попки ему может стать больно; а уж если вылить воду на голову без каких-либо пояснений, малыш может просто испугаться. Предварительно проговаривая свои действия, вы учите ребенка доверять вам и адаптироваться к окружающему его миру. На это время выключите телевизор и радио, чтобы малыш мог хорошо вас слышать. Используйте яркие, несложные, но подробные описания.
«А теперь я собираюсь помыть тебя вот этим скользким мылом. Видишь, какие пузыри? Их можно лопать!»
«Эти острые штучки на расческе называются зубцами. Похожи на зубки у тебя во рту. Выстроились в ряд».
Не бойтесь использовать незнакомые ребенку слова. Именно так он расширяет свой словарный запас, и новые звуки и сочетания звуков привлекут его внимание не меньше самого оживленного рассказа. Выбирайте слова, которые тесно связаны с сенсорными удовольствиями.
«Водичка ПЛЕЩЕТСЯ, когда ты бьешь по ней ладошками».
«Персик очень спелый! Смотри, ты его кусаешь, а из него БРЫЗЖЕТ сок!»
«Я слышу, как Барсик МУРЛЫКАЕТ. А ты слышишь?»
Готовьте своего малыша к особым ощущениям, которые он испытает.
«Вот наш новый коврик. Давай посмотрим, какой он на ощупь. Он МЯГКИЙ и ПУШИСТЫЙ».
«Это твой новый свитер. Давай наденем его, и тебе сразу станет ТЕПЛО».
Ориентируйте ребенка в окружающей его среде.
«Послушай. Слышишь этот громкий стрекочущий звук? Наверное, это ВЕРТОЛЕТ в НЕБЕ над нашим домом. Пойдем посмотрим!»
«Теперь мы выходим в дверь и спускаемся по лестнице. Один, два, три! А вот и наша машина у гаража».
Разумеется, довольно часто ваш любящий голос не будет радовать и утешать малыша. Не принимайте близко к сердцу, если усталый младенец капризничает, отказывается от занятий или не реагирует на вашу нежную речь. Иногда хорошо поплакать – это именно то упражнение, которое ему больше всего необходимо в данный момент.
Развеем песнями тоску
Во всех культурах матери поют колыбельные, чтобы успокоить своих детей, а заодно и себя. В этих песнях прослеживаются определенные закономерности: их ритм копирует раскачивающиеся движения плода в утробе матери, мелодии просты и часто состоят не более чем из пяти нот. Темп спокойный, равномерный, гипнотический. Все эти атрибуты колыбельных хорошо соотносятся с ограниченной способностью новорожденного обрабатывать звук и движение. Когда мама поет, малыш ощущает знакомые вибрации ее голосовых связок, ритм ее дыхания; его утихомиривают плавные покачивания ее тела.
Колыбельные служат не только для того, чтобы унять раскапризничавшегося ребенка. У них есть более глубокое предназначение. Точно так же, как в разных уголках планеты эти песни похожи по музыкальной форме, их слова потрясают с одинаковой силой. Часть колыбельных – это заунывные заговоры на тему «баю-баю, засыпай», но иногда их тексты уводят в темное царство неизвестности, страха и одиночества.
Двадцать месяцев медленно утекло
С той поры, как отец твой вскочил в седло
И умчался в кровавой войне искать
Свою горькую долю. Так пела мать:
Баю-бай, мой мальчик, усни скорей,
Больно слышать плач матушке твоей.
«Плач леди Анны Ботвелл», Шотландия
Засыпай, мой малыш, светит ярко луна.
Твоя мама для смерти на свет рождена.
«Все мои пытки», Багамские острова
Колыбельные – это шанс утомленного в конце дня родителя поделиться суровой правдой жизни. Когда мрачные мысли ложатся на музыку, накопившиеся за день беспокойство, страх и обиды улетучиваются. Вместо того чтобы застыть и остаться внутри горечью, все эти тягостные впечатления испаряются, и ваш прелестный спящий ребенок становится еще милее в ваших глазах.
Целебные свойства колыбельных подтверждает наука. Наблюдение за младенцами в отделении реанимации показывает, что при звуках колыбельной у детей выравнивается дыхание и сердечный ритм, улучшается аппетит и сон и притупляется восприятие боли во время диагностических исследований. Слушая вашу колыбельную, малыш учится общаться. Он воспринимает ваши слова и выражение лица и начинает гулить в ответ. Он смотрит на ваши губы и подражает их движениям. Младенцы впитывают вашу песню буквально всеми органами чувств.
Цветение и обрезка: язык и мозг младенца
Технологии позволяют нам заглянуть в мозг человека и понять, как устная речь влияет на развитие ребенка еще до его рождения. Представьте себе инкубатор, в котором находится крошечный недоношенный малыш, рожденный на 8–15 недель раньше положенного срока. Внутри инкубатора небольшой динамик проигрывает звук материнского голоса и ее сердцебиение. Такими динамиками оснащены сорок инкубаторов; двадцать крох ежедневно получают дополнительные три часа «звуков мамы». Через месяц при помощи нейровизуализации исследователи измеряют слуховую кору каждого малыша, то есть центр слуха в мозге. Слуховые центры в височной доле мозга оказываются значительно больше по размеру у тех детей, которые ежедневно слышали маму на три часа дольше. Ее голос и сердцебиение в буквальном смысле повлияли на размер мозга ее ребенка.
Пренатальная связь голоса мамы и развития мозга ребенка доказана рядом исследований новорожденных детей. Через день после рождения младенец сосет пустышку быстрее, если его поощряют записанными на пленку звуками голоса его мамы. Новорожденные умеют отличать родной язык родителей от любого незнакомого языка и предпочитают слушать текст той книги, которую им часто читали вслух до того, как они родились.
Как же дети могут знать так много в таком раннем возрасте? Потому что человеческий организм хорошо «укомплектован». Например, девочки с самого рождения носят в себе все яйцеклетки, которые понадобятся им во взрослой жизни для зачатия будущих детей, а мозг новорожденного оснащен сотней миллиардов нейронов и способен выучить и воспроизвести звуки и тоны любого языка на Земле. Еще в утробе у ребенка происходит развитие слуха, поэтому дети рождаются с достаточно хорошо сформированными слуховыми проводящими путями нервной системы.
После появления ребенка на свет его мозг наводняют незнакомые звуки, картинки, запахи, вкусы и текстуры. Из этого «сенсорного супа» малыш формирует свой предсказуемый мир. Для выживания ребенку может понадобиться все что угодно: умение распознавать дождевые облака, или сигнал такси, или запах лошади, принадлежащей его семье. Урчание португальского, щелканье языка нама или пять тонов китайского языка. Мозг командует: «Ну же, давай!» – и создает миллиард дополнительных синапсов к тому моменту, когда ребенку исполняется три года. Это половина того количества, которое окажется в мозге у взрослого человека.
Ученые называют этот процесс синаптическим цветением (blooming), и именно благодаря ему мозг маленьких детей так восприимчив к новой информации. Например, с таким количеством «лишних» синапсов дети могут с легкостью освоить более одного языка. В процессе познания некоторые синапсы уничтожаются или подвергаются обрезке (pruning). Какие? Те, которые не используются. Синапсы, которые помогли бы ребенку правильно щелкать, говоря на языке нама, зачахнут, если он не растет в Намибии. Синапсы, которые помогают ребенку различать яркость звезд, ослабнут, если он не родился в каком-нибудь племени мореплавателей, ориентирующихся по ночному небу. И если малыш слышит слишком мало слов на родном языке, некоторые неиспользующиеся синапсы – например, те, которые отвечают за грамматику и произношение, – увянут. Это не означает, что в конечном счете ребенок не сможет овладеть подобными умениями. Это означает только то, что в противном случае ему на это придется потратить гораздо больше усилий. В идеале в возрасте от рождения до пяти лет ребенок должен получать массу грамматически верной, правильно произнесенной, лексически богатой вербальной информации.
Мозг ребенка, который слышит большое количество разнообразных слов и звуков в непротиворечивых контекстах, щедро пронизан нейронными проводящими путями, и, по мере того, как он начинает копировать то, что слышит, эти пути продолжают выстаиваться и удлиняться. Многие исследования подтверждают существование так называемого словесного разрыва (word gap), то есть разницы в навыках общения и академических успехах между детьми, которые слышат богатую палитру слов, и теми, кто не слышит. Телевизор или игры в образовательных приложениях, якобы обогащающих словарный запас, не способствуют освоению языка у детей младше двух лет. Точно так же, как организму для роста необходимы питательные вещества, мозг младенцев и маленьких детей лучше всего развивается в атмосфере обильного вербального контакта между людьми.
Почему разговоры с папой делают ребенка умнее
Недавно начавший ходить малыш и его папа неторопливо шагают по главной улице моего микрорайона. Воскресное утро. Вдруг мальчик видит что-то, что ему нравится. Он улыбается, вынимает свою ладошку из папиной и уверенным шагом направляется к книжному магазину. Достигнув цели, малыш прижимает кулачок к стеклянной двери.
Папа: Молодец, Джеб. Это книжный магазин. Он сегодня закрыт.
Джеб перестает улыбаться и начинает стучать в дверь.
Папа: Понимаю. Там весело. Мы туда ходим на развивающие занятия. Загляни внутрь. Видишь? Там сегодня никого нет, но завтра мы снова придем, и тогда дверь будет открыта.
Места общения, положение тела, границы личного пространства, социальные ожидания и язык матерей и отцов обучают детей разным, пусть и одинаково важным и ценным навыкам. Материнский стиль стимулирует социальное научение и формирование привязанности, в то время как отцы предлагают детям своего рода мост во внешний мир, прибегая к более взрослому тону, особому лексикону и более открытому диалогу. Исследования показывают, что, когда отцы держат своих чад на коленях или носят их в переноске, они чаще обращают малыша лицом к окружающему миру в отличие от матерей, которые обычно усаживают ребенка лицом к себе и собственному телу. Очень подходящая метафора того, как время, проведенное с папой, расширяет и обогащает опыт детей в течение всей жизни.
И снова пример, увиденный в моем районе: отец сидит на корточках, его глаза – на одном уровне с глазами двухлетнего сына в коляске. Оба смотрят, как рабочие отбойным молотком дробят проезжую часть. Вокруг них облако пыли, во все стороны летят куски асфальта. Отец и сын завороженно наблюдают; им обоим страшно нравится это шумное и пыльное зрелище.
Отцы привносят в воспитание детей привкус приключений и риска, что обычно идет вразрез с природным инстинктом матерей защищать и планировать. Папы ездят с детьми на автобусах и в поездах не только с целью добраться до места назначения, но и для того, чтобы разделить с ними восторг от передвижения в таком огромном и многолюдном транспортном средстве. Они следуют своим инстинктам исследовать, искать, находиться в движении и спонтанно отдаваться ситуации, даже если в рюкзаке у них нет заранее приготовленных подгузников, бутылочек и сосок. В ситуации вызова дети учатся действовать в неожиданных обстоятельствах, глядя на своего папу.
Линн Вернон-Фиганс изучает психологию грамотности и раннего речевого развития в Университете Северной Каролины. Ее изыскания показывают, что в случаях, когда отцы используют большое количество разнообразных слов при общении с младенцами, дети демонстрируют более продвинутые коммуникативные навыки в возрасте 15 месяцев и более продвинутые навыки экспрессивной речи в возрасте полутора лет. Даже если у мамы с папой одинаковый словарный запас, дети с большей готовностью запоминают слова, когда с ними общается папа.
Исследователи считают, что это, возможно, происходит потому, что в среднем матери до сих пор проводят с детьми больше времени, чем отцы. Мама может хоть во сне прочитать наизусть пару-тройку детских стихов, поэтому ее комментарий может звучать довольно механически. Бывает также, что мама быстро угадывает желания ребенка и непроизвольно укорачивает разговор. А если короткое хныканье обеспечивает тебя обедом, зачем мучиться и формулировать предложение? По привычке мама может использовать слова, которые, как ей известно, ребенок уже хорошо понимает. И если папа не так «сонастроен» с ребенком, нет ничего странного в том, что он употребляет в речи новые слова, тем самым расширяя словарный запас малыша. Необычность и новизна нахождения рядом с папой также может быть причиной того, что ребенок с бо́льшим вниманием относится к общению. И дело не в том, что папы лучше умеют играть. Просто они – не мамы.
Место рождения смеха
Не меньше, чем нестройно спетую колыбельную, младенцы любят вовремя придуманную шутку и находят ее бесконечно смешной. «Вовремя» – значит, с пониманием того, сколько именно сенсорной информации в данную минуту может вынести ваш малыш. Ваши первые шутки будут основываться на физических ощущениях и звуках. К двум месяцам младенец начнет улыбаться вам в ответ и копировать вашу мимику, если вы, например, высовываете язык. Но, как и в любых возбуждающих занятиях для детей, грань между страхом и удовольствием очень тонка. Немного переборщите, в том числе со щекоткой, – и получите протест и даже слезы, а одно и то же глупое похрюкивание вызовет смех, если будет нежным и тихим, или сильную тревогу, если покажется малышу слишком громким.
Шумно поцеловав животик своего пятимесячного младенца, вы услышите смех, который обязательно будет сопровождаться восторженными движениями глаз, ножек, игривым выражением лица. Еще! Сделай так еще! Ваш малыш растет, учится ходить, и в это время его веселят все формы физических и словесных выходок. Взрослый ползает по полу, лает, шумно нюхает воздух, сворачивается клубочком, как щенок. Или просто высовывает голову из-за двери и говорит: «Бу!» Восторг! И теперь уже сам малыш начинает пробовать свое чувство юмора. Мама спрашивает: «Где у тебя носик?», а он показывает на пятку и улыбается во весь рот. А рассмеется ли мама, если я вместо шляпы надену на голову дуршлаг? А если вылью молоко прямо на пол со своего высокого стульчика? Ой. Кажется, разозлилась. Тогда, может, ее повеселит то, как миска с кашей пролетит через всю кухню? М-м-мда. Непростая публика. Наверное, я паузу слишком затянул!
Некоторые дети просто прирожденные шутники. Во время смены подгузника после того, как ребенок сходил «по-большому», полуторагодовалый сын моей подруги нечаянно испачкал палец. Он немедленно протянул его маме и радостно скомандовал: «На, попробуй!»
Одна двухлетняя девочка буквально лопается от смеха, когда неправильно произносит имена. Брата Джека называет Мэком, вместо папы говорит Дапа. Другая говорит своей маме: «Эми Расселл, ну ты и крендель!» В конечном счете многие дети в возрасте до трех лет становятся довольно хитренькими.
Двухлетняя Флора говорит папе: «Тук-тук».
Папа: «Кто там?»
Флора: «Щекотун».
Папа: «И кого пощекотать?»
Флора: «Хлою, старшую сестру!»
В самом раннем детстве дети очень ценят взрослых, которые не жалеют времени на то, чтобы немного паясничать: притвориться, что упал, или обо все спотыкаться, смешно пародировать героев мультфильмов или демонстрировать всевозможные глупые походки, немного перегибать с реакциями, например кричать «О не-е-ет!», когда плюшевый мишка падает на ковер. Чудесная публика, как легко завоевать ее любовь! Вам гарантирована главная сцена, сойдет любая, даже самая банальная клоунада, а еще ведь можно придумывать всякие штуки, чтобы заманить маленького упрямого капризулю за стол.
Связь между твердой пищей и развитием речи
Когда я спросила подругу, много лет проработавшую педагогом в детском саду, можно ли сказать, что ее сегодняшние воспитанники чаще страдают задержками речи и артикуляции, чем в прежние годы, она эмоционально воскликнула: «Да!». Она сказала, что все вокруг винят в этом электронные гаджеты, но не многие осознают, что проблема в том числе заключается в популярности пакетированного пюре из фруктов и овощей. «Дети приходят в школу, посасывают на ходу завтрак, а на обед их снова ждет упаковка сливового пюре и киноа. При этом они впадают в какой-то транс, свойственный младенцам, и за столом царит практически полная тишина».
В освоении языка существует чисто механический аспект, и эта механика развивается в унисон с когнитивной готовностью малыша. Так природа перестраховывается, чтобы все было синхронизировано: движения челюсти, языка, щек, рта и губ, которые позволяют ребенку есть твердую пищу, совпадают с движениями, обеспечивающими речевое развитие. Мышцы, благодаря которым мы говорим, напрягаются, когда мы жуем и глотаем. Все время, пока ребенок переходит от робкого поиска соска при рождении к более активному сосанию, а затем и поеданию первой кашицеобразной твердой пищи в возрасте от четырех до шести месяцев, он готовится произнести свои первые слова.
Определенные ключевые вехи в развитии речи напрямую коррелируют с важными изменениями в пищевых привычках ребенка. Например, умение пить из чашки (а не поильника или бутылочки) неразрывно связано с умением произносить звуки, которые требуют вытягивания губ вперед (таких как английский звук [w]), а способность перемещать пищу во рту одновременно позволяет малышу правильно произносить слова. Несмотря на то что пакетированные пюре очень удобны – и нет ничего плохого в том, чтобы иногда предлагать их ребенку на перекус, – наблюдения за детьми в детских садах подтверждают то, чем поделилась со мной моя коллега. Злоупотребление протертыми или пюрированными продуктами тормозит речевое развитие детей.
Пюре – весьма жалкая альтернатива в богатом мире кулинарии. Согласно общим нормам, дети в возрасте от одного года должны уметь сидеть в кресле для кормления за общим столом и есть то, что ест семья, с минимальными модификациями. Семейный обед – идеальное время для развития разговорных навыков, но и из обеда, в котором участвуют только двое, двухлетний карапуз и один из взрослых, можно извлечь много пользы: учиться определять вкусы, текстуры и цвета; обсуждать, почему одни продукты «ням-ням», а другие – «фу»; и разговаривать о разных временах года за миской клубники или тарелкой тыквенного супа.
И кто это у нас молчит?
Музыкальность родительского языка – это нечто естественное и универсальное, но количество времени, которое родители затрачивают на беседы с младенцами, может сильно отличаться. Многие считают, что петь песни или рассказывать сказки не так важно, как обеспечить ребенка теплом, питанием и отдыхом. Иногда дело вовсе не в приоритетах, а в темпераменте. Мама может быть спокойной по натуре, а папа, допустим, стесняться вслух разговаривать с ребенком, который в силах ответить разве что «агу». Другие родители, видя, как внимательно малыш следит за сменой выражения лица и как радостно реагирует на легкие физические контакты, считают, что такое взаимодействие с ребенком вполне полноценно и в целом достаточно.
А возможно, родителей отвлекает более приятный и требовательный компаньон – смартфон. Звуковой сигнал и уведомление на экране немедленно рождают импульс отреагировать на них, в отличие от робких приглашений младенца поиграть с ним. А ведь ничто на экране не способно подарить вам такой личный и мимолетный опыт. Я говорю «мимолетный», потому что именно сегодня ваш малыш любит слушать ваши песенки и шутки, а когда ему исполнится четырнадцать, все изменится.
Ограничение на использование смартфона в присутствии ребенка – это здоровая привычка, потому что дети учатся говорить тогда, когда взрослые с ними разговаривают, или тогда, когда они имеют возможность слушать разговоры взрослых. Для того чтобы эта схема работала, нужно, чтобы ребенок слышал обоих участников беседы. Когда же он слышит только половину разговора, у него формируется не целостный образ беседы, а именно контекст, посыл, ритм разговорной речи и обмен репликами, паузы, которые возникают, пока один из собеседников слушает другого. Вместо этого малыш слышит восклицания, фразы в произвольном порядке или части предложения. Тем временем собственные попытки ребенка поговорить с занятыми родителями (он вскрикивает, показывает на что-то пальцем или пинается ножками) остаются незамеченными.
Сцена, которую я наблюдала в кафе Starbucks в Сан-Франциско: отец держит на руках годовалую малышку, подходя к прилавку. Слышу, как он говорит: «Ты не могла бы оказать мне услугу?» Вопрос мне кажется странным, но вежливым, милым и в целом классным. Мужчина уверен, что его крошечное дитя может ему помочь. Дальше я слышу: «Посмотри на моем столе, там где-то есть неподписанный контракт. Пошли мне его по факсу».
Что-о-о? Вот я идиотка. Да он же разговаривает с офисом через гарнитуру.
Дальше он говорит своему собеседнику: «Повиси минутку на линии, окей?» Делает заказ и возвращается к разговору. Его дочь в это время приходит в восторг от чего-то, что видит за окном: несколько раз показывает пальцем в направлении улицы и пытается что-то сказать. Я смотрю, на что она показывает, и вижу… трамвай! Настоящий трамвай! И люди в нем держатся за поручни! Прямо мимо кафе проезжает трамвай! Но папа все еще разговаривает с воздухом, и малышка затихает. Я успокаиваю себя тем, что фантазирую на тему возмездия. Думаю: ну погоди, дружок, это тебе скоро придется оплачивать репетитора по английскому языку.
Как бы мне хотелось, чтобы подобная сцена была чем-то из ряда вон выходящим. Но почти каждый раз, когда я захожу в общественные места, я вижу, как дети пытаются привлечь внимание родителей, а те заняты общением по телефону, и дети вынуждены сдаться. Еще печальнее видеть, как дети с первого взгляда на маму или папу понимают, что отвлекать их нет никакого смысла, и даже не пытаются это делать. Одно исследование показало, что поведение взрослых по отношению к детям во время еды меняется в зависимости от того, есть на столе телефон или планшет или нет: «Взрослые, погруженные в свой гаджет, какое-то время игнорировали поведение детей, а потом разражались бранью или же повторяли распоряжения механическим тоном… Они оставляли без внимания просьбы детей или отвечали при помощи физического воздействия (например, одна женщина пихнула ребенка ногой под столом; другая отодвинула руки маленького мальчика, который несколько раз попытался поднять ее лицо от экрана планшета)».
Это исследование напоминает нам, что разумно использовать гаджеты следует не только родителям, но и всем взрослым, принимающим участие в воспитании. Поговорите со своей няней или с тем, кто временно остается с малышом, чтобы подменить вас; объясните, насколько задерживается эмоциональное и речевое развитие ребенка, когда находящиеся рядом с ним взрослые разговаривают по телефону или сосредотачиваются только на экране смартфона. Особенно подчеркните ее незаменимость как учителя и собеседника вашего ребенка.
Реакция детей на взрослых, сконцентрировавшихся на своих телефонах, напоминает мне об известном эксперименте с «ничего не выражающим лицом», который в 1975 году провел специалист в области возрастной психологии Эдвард Троник. Можете найти запись этого эксперимента на YouTube. Это один из самых мощных по воздействию и психологически тяжелых роликов из всех, что я видела. Эксперимент начинается с того, что мама разговаривает и играет со своей маленькой дочкой. Затем по инструкции она на короткое мгновение отворачивает голову и, снова повернувшись к младенцу, начинает смотреть на нее абсолютно пустым и ничего не выражающим взглядом. Камера внимательно следит за лицом девочки по мере того, как ее выражение лица меняется от осознания, что что-то пошло не так, до «Эй, мам, а серьезно, что с тобой?», до все более интенсивных попыток снова вовлечь маму в игру и, наконец, до полного смятения. На это действительно больно смотреть, и я испытываю настоящее облегчение, когда маме разрешают поддаться природному инстинкту и утешить дочурку.
Девочка в Starbucks, пытавшаяся завоевать внимание отца и в конечном счете оставившая свои попытки, напомнила мне тех детей из лаборатории доктора Троника. Она не испугалась, как девочка в эксперименте, но уныние на ее личике продемонстрировало, что малышка сделала свои весьма трагические выводы из этой ситуации.
Прозрачные радости, или почему бумага лучше экрана
Младенцы могут утомлять или лишать вас веры в свои силы; а те, кто постарше, – выводить из себя или упрямствовать до победного конца.
Мама трехмесячного малыша однажды позвонила мне и сказала: «Ну хорошо, я двадцать минут полежала рядом с ней на полу. Дальше что?»
Другая мама призналась: «Решиться на третьего ребенка было большой моей ошибкой. Иногда я его ненавижу. Он совершенно не спит днем, и вообще он уродец. Выглядит, как лысый старик. И постоянно плачет».
– Мы все постоянно хотим плакать, – ответила я. – Просто мы научились контролировать свои эмоции.
– Но мне никто не сказал, что все будет так! С девочками было гораздо проще.
Не важно, с первым или с пятым ребенком, но однажды настанет момент, когда вы либо впадете в белую горячку из-за отсутствия сна, либо начнете испытывать буквально невыносимую скуку. Почему же вам нельзя на секундочку заглянуть в телефон? Разве предполагается, что вы должны неотрывно смотреть на младенца, пока вы оба не расплачетесь или не заклюете носом?
Конечно нет. Но рассмотрите вариант, когда вы отвлекаетесь на что-то, что не находится на экране. Например, на книжку или журнал. Когда вы так делаете, фокус вашего внимания более широк, так как более открыт. Гаджеты же требуют совсем другого вида вовлеченности. Они воздействуют на ваши эмоции и восприятие более закрыто и индивидуально, ведь ваше зрение полностью сосредотачивается на небольшом участке пространства. Периферийное зрение при этом ослабевает. Если вы переписываетесь сообщениями, то вам не дает отвлечься интерактивный процесс. Если ищете что-то в интернете или смотрите видео на YouTube, то картинка постоянно движется и меняется. Печатная же страница статична. Она не изменится, если вы отведете взгляд, а это значит, что в своей среде обитания вы можете более свободно распоряжаться своим вниманием. Мама, которая читает в парке книжку, с большей вероятностью заметит, что ее ребенок плачет, чем та, которая копается в смартфоне.
Но есть и другая, более тонкая и неуловимая причина, по которой следует предпочесть печатное издание электронному гаджету. Имея возможность видеть обложку, объем книги, которую вы держите в руках, то, как вы перелистываете страницы, ребенок впитывает полезную информацию о вас и узнает нечто новое о мире. Ваш карапуз может без особых сложностей заглянуть вам через плечо, задать вопрос об обложке, картинках или просто узнать, хорошую ли книгу вы читаете. О чем она? Почему вам нравится ее читать? Так ваша деятельность становится катализатором разговора. В случае с телефоном все не так. Сьюзан Доминус в своем ностальгическом эссе под названием «Материнство с выключенным экраном» (Motherhood, Screened Off) пишет, что каждый раз, когда она хватает с полки смартфон, ее дети знают, что одновременно она «держит в руках портал, такой же волшебный, как шкаф Нарнии, и обладающий таким же потенциалом для переноса в другой мир или даже в бесконечность других миров…»: «Насколько далеко я отправилась, – могут не без причины волноваться они, – и как скоро я вернусь?».
Помимо того что ваши действия с экраном смартфона неясны и недоступны ребенку, тот факт, что вы можете мгновенно «смахнуть» страницу и полностью спрятать ее от него, строит между вами стену. Взрослые на самом деле интересуются такими развлечениями, участником которых не стоит делать ребенка. В этом помимо прочего заключается волнующая и манящая тайна взросления. Но в том, чтобы слать кому-то сообщения, нет ничего таинственного и волнующего. Это просто то, на что не разрешается смотреть. Таинственно – когда мама с папой идут на свидание. А «нельзя» – это ограничение. Это барьер.
Ваш ребенок по мере взросления узнает вас по книгам и журналам, которые вы читаете, по музыке, которую слушаете, по командам, за которые вы болеете. Разве вам придет в голову в присутствии малыша надеть наушники, чтобы послушать музыку или поиграть в компьютерную игру? Это же полностью отгородит его от вашей жизни. Точно так же, позволяя ему видеть, что́ вы читаете, вы приглашаете его в ваш мир. Принимая в расчет то, как много вы захотите знать о внутреннем мире своего ребенка в будущем, делиться с ним своим опытом сейчас – весьма разумная идея.
Гаджет вместо няни
Молодая мама сидит в ресторане с кудрявым сыном, уютно устроившимся у нее на коленях, и кормит его рисом с овощами. Вдруг он взвизгивает, и мама что-то шепчет ему на ушко. Затем я вижу, что вызвало реакцию мальчишки: мультик на экране установленного сбоку телефона. Вы вот подумаете: ну и что такого? Оба довольны, это просто легкое развлечение! Расслабьтесь уже.
Я использую эту сцену в качестве небольшого введения в тему использования телефонов вместо няни именно потому, что она так мила и безобидна. Вся проблема в том, что такая ситуация, вероятнее всего, происходит не раз в неделю, а по нескольку раз на дню. Исследования роли гаджетов в жизни детей все еще продолжаются, но в том, что касается речевого развития, полученные данные весьма неутешительны.
Взрослые признают, что «зависимы» от своих гаджетов, и наука подтверждает правомерность использования именно этого слова. Смартфоны активизируют некоторые участки мозга, которые ведут к компульсивному поведению. С точки зрения эволюционного учения человеку свойственно «искать». Нейромедиатор под названием «дофамин» принуждает к поиску информации, нового опыта и способов удовлетворить базовые потребности, такие, например, как потребность в питании и сексе. Ранее считалось, что он контролирует системы получения удовольствия в мозге, но новые исследования открыли более сложный процесс: мы испытываем удовольствие тогда, когда сначала ищем, а затем находим. «Нахождение» активизирует опиоидный ответ, то есть радость и удовольствие. Неврологически говоря, мы жаждем искать настолько же, насколько жаждем находить. А наши телефоны позволяют нам искать информацию бесконечно.
Удовольствие от поиска-нахождения усиливается, если вы не знаете точно, что и когда найдете. Психологи называют этот феномен «переменным подкреплением». Сообщения, твиты и электронные письма приходят в непредсказуемое («переменное») время, заставляя нас проверять их и находить новую информацию. Звук, оповещающий вас об их появлении, ставит еще одну галочку в списке компульсивных влечений – рефлекс Павлова.
Все это не случайно. Как в 2012 году сообщил бывший исполнительный директор компании Intel Билл Давидоу, «многие интернет-компании в настоящий момент узнают то, что давно известно табачным компаниям: зависимость способствует процветанию бизнеса. Нет сомнений, что, применяя текущие технологии нейронауки, мы сможем создавать еще более мощные навязчивые идеи в виртуальном мире».
Так что родители правы, говоря, что они зависимы. Но если гаджеты вызывают зависимость у взрослых, разве не логично, что мозг детей, впитывающий все как губка, еще более восприимчив к подобным маниям?
Родители, которые защищают идею использования гаджетов детьми, утверждают, что «это всё для образования!» или что, мол, «ребенку же нравится!». С подобными отговорками не может согласиться Линда Стоун, занимавшая руководящие посты в компаниях Apple и Microsoft, автор термина «непрерывное частичное внимание». «Нам может казаться, что дети от природы зачарованы телефонами. На самом же деле они считают интересным абсолютно все, что интересно их маме и папе. Если те с увлечением занимаются цветами в саду, именно ими станут увлекаться их дети. И если мама с папой не могут отложить в сторону гаджет, ребенок думает: там так много интересного, мне тоже туда надо!».
American Academy of Pediatrics (Американская академия педиатрии, далее AAP) не первый год советует родителям не позволять детям в возрасте младше двух лет пользоваться смартфонами или планшетами по причине потенциальных задержек в речевом развитии, связанных с этим занятием: «Исследования в области нейрологии демонстрируют, что очень маленькие дети лучше всего обучаются посредством двусторонней коммуникации. Беседы взрослых, ответственных за ребенка, с малышом были и остаются критичными для его речевого развития». В 2012 году ААР немного скорректировала свою позицию и стала утверждать, что «некоторые медиаматериалы могут иметь образовательную ценность для детей в возрасте от полутора лет, но чрезвычайно важно, чтобы это были программы высокого качества, подобные тем, которые предоставляют компании Sesame Workshop или PBS… Проблемы начинаются, когда медиаматериалы заменяют физическую активность, практическое исследование или личное общение в реальном мире, которые необходимы для процесса обучения. Злоупотребление временем, проведенным у экрана, также может пагубно влиять на качество сна».
В настоящее время не существует исследований, которые связывали бы задержки в речевом и языковом развитии в начальной и старшей школе исключительно с количеством времени, которое дети проводили за гаджетами в самом раннем возрасте. Но проведенное в Великобритании общенациональное исследование студентов продемонстрировало, что между 2007 и 2011 годами «число школьников, нуждающихся в помощи экспертов в связи с речевыми и языковыми трудностями, выросло до 71 %». Первые смартфоны iPhone появились в продаже в январе 2007 года.
Сон, шум и музыка племени
Наступает пора, когда вам нет необходимости развлекать ребенка гаджетами или чем-то еще. Дети время от времени спят, и родители вскоре после их рождения начинают по-настоящему зацикливаться на процессе укладывания деток в постель. Вот откуда берутся все эти колыбельные, кроватки с электронным раскачивающимся механизмом и вибрацией, а также бесконечные проигрывания записей гавайской гитары или чего угодно другого, что действует на младенца успокаивающе. Как только малыш уснул, взрослые обычно начинают ходить по дому на цыпочках, стараясь поддерживать тотальную тишину, чтобы ничто не могло его разбудить, даже сказанное вслух слово.
Звуковой ландшафт мира вашего ребенка жизненно важен для его развития. Известно, что стерильная, начисто лишенная любых бактерий среда снижает иммунитет к заражению инфекциями. Точно так же нет необходимости цыкать на всех и каждого, заставляя их замолчать, чтобы создать дома неестественно тихую обстановку только потому, что ребенок спит. И хотя ничто так не успокаивает новорожденного, как голос его мамы, он так же спокойно засыпает и под прочие окружающие звуки, которые он слышал еще в утробе. Пылесос, работающий в холле, лай собаки вслед за звонком в дверь, ритмичные прыжки старшей сестры на диване – все это тот самый старый добрый саундтрек. Малышу более комфортно находиться в доме, наполненном милым семейным шумом и гамом, чем в одинокой тишине изолированной детской. Радио- и видеоняни успокаивают ваши нервы, а вовсе не нервы ребенка.
Кроме того, почти каждый младенец в возрасте до года умеет засыпать даже во время крушения поезда. Вы наверняка видели, как они сопят на папином плече в самый разгар веселой вечеринки. При этом важно помнить, что младенцев не стоит подвергать чрезмерному шумовому воздействию за пределами дома. Их слух очень чуток, поэтому вам необходимо ограждать своего малютку от резких, неприятных или слишком громких звуков. Он будет мил и кроток, как барашек, в шумном ресторане или на фестивале под открытым небом, будет рассматривать огоньки или клевать носом, но за это вам придется ответить: в два часа ночи на ваших руках окажется перевозбужденный ребенок, у которого сна ни в одном глазу.
Что еще важнее, шум может повредить его слух. Слишком громкая музыка, рев автомобильных двигателей, рокот большой толпы (например, во время спортивных состязаний) и другие громкие шумы могут стать причиной постоянной потери слуха у младенцев и детей раннего возраста. Из-за более тонких костей черепа, чем у взрослых, детское внутреннее ухо является более уязвимым. Детские шумоподавляющие наушники не слишком дорого стоят, их легко найти в интернет-магазинах. Если вы чувствуете, что в каких-то ситуациях ваш ребенок может подвергнуться мощному шумовому воздействию, такие наушники – незаменимый аксессуар.
Молчаливое наблюдение: когда малышу нужна ваша тихая компания
Человеческие существа всегда считали тишину своеобразным бальзамом на душу, чем-то очень желанным: комната для медитаций, прогулка в горах, уединенный уголок библиотеки. Тишина – бесценный дар и для малыша, но не как сигнал к скорому засыпанию, а как путь к самому себе. Есть две причины, по которым важно поощрять тихое и спокойное времяпрепровождение ребенка в вашей компании. Первая – практическая и образовательная, вторая – более глубокая.
Когда дети пытаются решать задачи в новых для себя областях, родителям лучше всего воздержаться от быстрой помощи, включая словесную. Этот процесс отличается от ежедневно проговариваемых вами ритуалов, и он требует некоторой внимательности со стороны мамы и папы. Лиза, специалист по дошкольному воспитанию, рассказала мне, что обучение матерей науке «не говорить, не показывать пальцем и даже не задавать вопросы, наводящие на правильное решение» – это самая суть ее курса обучения «Мама и я».
На занятии у Лизы я наблюдала, как сильно родители нервничают по поводу такой с виду простой инструкции. Родителей и их чад усадили на большую фланелевую подстилку и обложили игрушками. Восьмимесячный Уайетт тянул руку к мягкому мячику, который лежал на полу чуть-чуть за пределами его досягаемости в небольшой складке ткани. Мальчишка смотрел на мяч и тихонько сопел. Мама, заметив его старания, автоматически протянула руку, чтобы подкатить мяч ближе к сыну, параллельно описывая словами то, как она поняла его желание: «Ты хочешь мячик!»
«Подождите, – мягко остановила ее Лиза. – Давайте посмотрим, что будет дальше».
Маленький Уайетт смотрел на мяч пристально, решительно, но расстроен не был. Продолжал сопеть. Теперь его мама страдала больше, чем он сам. Помочь ведь ничего не стоит! Но Уайетт сменил стратегию. Вместо того чтобы тянуться за объектом своего желания, он схватил подстилку и потянул на себя, тем самым освободив мяч из складки, и тот покатился прямо мальчику в руки. Малыш весь просиял! И мама его выдохнула с облегчением.
«Я понимаю, что сначала смотреть было тяжело. Но вы только посмотрите сейчас на Уайетта, – прокомментировала Лиза. – Теперь этот мяч для него дороже золота! Если бы вы облегчили ему задачу, мяч остался бы просто мячом. Сядьте себе на руки, представьте, что ваш рот заклеен изолентой, подождите несколько секунд, прежде чем предложить свою помощь, придумайте что угодно, лишь бы не вмешиваться в молчаливый процесс решения задачи, которым занят ваш сын».
Через некоторое время после этого случая я проводила утро на пляже. Там я познакомилась с Дженни и ее двухлетним сыном Тео. Мы наблюдали за тем, как Тео наполнял ведерко песком, просеивал его через сито и делал это много раз по кругу. Иногда он проговаривал действия, называл свое оборудование: «Ведлё… Лопатка». Иногда напевал: «Ох, песок-песок-песок». Но большинство его движений требовало такой глубокой концентрации, что мальчик работал в полной тишине. Дженни сказала, что он так сидит уже два часа. «Я знаю, что его занятия прерывать нельзя. Пусть он просто побудет с самим собой».
Контролируя себя, Дженни подарила Тео возможность побыть в компании с самим собой. Это вторая причина, по которой важно практиковать молчаливое наблюдение. Спокойное и уютное товарищество позволяет ребенку приобрести привычку к позитивному внутреннему диалогу. По мере его взросления разговор с самим собой превратится в мощную защиту от неуверенности в себе, от тревожных размышлений и неистовых попыток избежать скуки.
Уединенные игры – нечто, в корне отличающееся от процесса взаимодействия маленького ребенка с электронным гаджетом. Психолог и социолог Шерри Тёркл преподает и изучает влияние технологий на человеческие взаимоотношения в Массачусетском технологическом институте (MIT). Она говорит: «Умение быть наедине с самим собой – это краеугольный камень раннего развития, и не стоит лишать своих детей такой возможности, усмиряя их при помощи гаджетов… Им необходимо учиться исследовать свое воображение. Брать себя в руки и знать, кем они являются. Тогда однажды они смогут создать полноценные отношения с другим человеком, не боясь панически, что останутся одни. Если вы не научите своих детей оставаться наедине с собой, они не научатся быть самостоятельными».
Терпеливое и молчаливое наблюдение, как любая духовная практика, требует самодисциплины, уверенности в том, что делаешь, и мужества. В мире волнений и амбиций вмешательство в процесс познания ребенком самого себя может представляться родителям некоторой формой обогащения его знаний и умений. И в свою очередь отсутствие вмешательства на каждой стадии развития может показаться халатностью и отсутствием заботы. Меня же чрезвычайно впечатляют родители, которые признают, что, когда взрослые предпринимают меньше действий, их дети становятся способны на большее.
Когда дети переходят возрастную планку в три года, их языковые навыки набирают обороты, а личность буквально расцветает. Мы оказываемся на пороге настоящего детства, страны длинных сказок с закрученными сюжетами, неправдоподобными отговорками, вопиющими ошибками понимания и будущими семейными легендами. Именно в этот период так важно внимательно слушать и смотреть в оба.
