Глава 4
РОСТОПЧИН, КУТАЙСОВ И ДРУГИЕ
1
Фрейлина Нелидова не собиралась обманывать Наталью Александровну, когда обещала ей постараться устроить мужа на пост первого министра, с тем чтобы они могли постоянно и спокойно жить в столице. Подобные услуги некоторым достойным людям ею уже оказывались, император никогда не отказывал ей в том, что она у него просила. Нелидова и не сомневалась, что он так поступит и в этот раз. Она знала, как высоко ценил император Репнина, и это добавляло ей уверенности в благополучном исходе задуманного дела. Но, увы, её чары в этот раз на Павла не подействовали. Не внял он и просьбе императрицы, которая была заодно со своей любимой подругой. Не получилось...
А не получилось потому, что к этому времени при дворе стала складываться другая партия, влияющая на императора. В неё входили люди обыкновенные, в чём-то обделённые новой властью. Душой этой партии стал граф Фёдор Васильевич Ростопчин. По своему призванию он считал себя дипломатом. В 1791 году Ростопчин входил в состав русской делегации на мирных переговорах с турецкой стороной. В последние годы он некоторое время работал в коллегии иностранных дел, а когда на престол взошёл Павел Первый, сделался его приближённым. Такая удачливая карьера молодого чиновника вызвала зависть у племянника Нелидовой, и тот упросил влиятельную тётушку сделать так, чтобы Ростопчина убрали с занимаемой должности, а на освободившееся место поставили бы его. Нелидова сначала поговорила с императрицей, потом с самим императором, и дело было сделано. Ростопчину пришлось сдать свой пост и переехать в Москву.
Вроде бы всё было сделано как надо, но Нелидова не учла одного: Ростопчин оказался не из тех, кто быстро прощает обиды. Он решил жестоко отомстить тем, кто стал причиной его падения. Первая часть плана была связана с желанием заставить Павла Первого отвернуться от Нелидовой и перестать доверяться советам императрицы. Для того, чтобы достигнуть этой цели, необходимо было: во-первых, найти среди людей, близких к императору, верного союзника и, во-вторых, подыскать достаточно красивую молодую особу, способную своими чарами пленить императора и стать его любовницей.
В поисках придворного союзника Ростопчин остановил выбор на Кутайсове, служившем у императора камердинером. Этот человек обладал какой-то магнетической силой по отношению к своему господину. Император доверял ему во всём, в знак особой любви даже пожаловал титул графа. Кутайсов отвечал государю на всё это своей безграничной преданностью. Он не добивался для себя чинов и на союз с Ростопчиным пошёл только потому, что у него были свои тайные причины ненавидеть Нелидову.
Что до особы на роль будущей любовницы императора, то на это решилась дочь московского полицмейстера. Разумеется, с дозволения папаши, с которым у Ростопчина был свой уговор.
Интрига была рассчитана до мелочей и, поскольку не было допущено ни одной серьёзной ошибки, удалась на славу.
Однажды на одном увеселительном мероприятии император вместе с камердинером проходил по залу и вдруг увидел девушку необыкновенной красоты. Она смотрела на него большими и, как ему показалось, влюблёнными глазами. Тонкая, стройная, с обворожительным личиком.
- Узнайте, кто такая? - попросил Павел Кутайсова.
- Я её знаю, - отвечал камердинер. - Это дочь московского полицмейстера, очень уважаемого человека.
- Поговори с ней, я хочу, чтобы она была моей.
- Думаю, отказа не будет, - заверил камердинер.
Так возник узел, связавший его величество с дочерью полицмейстера Лопухина. А вскоре на сцену вышел и сам Ростопчин. Кутайсов помог ему встретиться с императором без свидетелей. В беседе Ростопчин дал понять его величеству, что в Петербурге, а теперь уже и в Москве давно ходят разговоры о двух особах, близких к государю, которые слишком много на себя берут, даже вершат судьбами людей. А повод таким разговорам, как можно полагать, даёт семейство князей Куракиных со своей многочисленной роднёй. Уж слишком много стали мнить о себе эти Куракины: что бы император хорошего ни сделал, стараются себе в заслуги записать...
- Я этим займусь, - хмуро пообещал Павел. - Я не допущу, чтобы кто-то давал начало худым разговорам о своём государе.
- А что до госпожи Лопухиной, - вкрадчиво продолжал Ростопчин, - то кроме хорошего, ничего сказать о ней нельзя. Когда, ваше величество, узнаете её поближе, убедитесь сами, какая она прекрасная, непорочная особа.
Ростопчину хватило одного этого разговора, чтобы добиться своего: государь вернул его из Москвы в Петербург и предоставил должность третьего члена коллегии иностранных дел. Кутайсов в благодарность за оказанную «особую услугу» получил новые земли во внутренних губерниях страны. Бывший московский полицмейстер Лопухин за то, что не препятствовал видам императора на его дочь, получил титул князя и голубую ленту. Что до князей Куракиных, в дальнем родстве с которыми находилась фрейлина Нелидова, то они оказались в глубокой опале.
Устраивая свои амурные дела и одновременно с этим выявляя, кто его милостей более достоин, а кто не достоин совсем, Павел, однако, не забывал и о делах государственных. После подавления крестьянских волнений внутри страны сферой его наибольшего внимания стала внешняя политика. Он загорелся желанием совершить то, чего не смогла сделать его покойная матушка Екатерина, - заставить стать на колени перед Европой «якобинскую» Францию. Эта страна вела себя слишком вызывающе, особенно после того как её армия оказалась в руках генерала Наполеона. Начав войну с Австрией, сей генерал сумел утвердиться в Италии, захватил Ионические острова, крепости на Албанском побережье... Ежели и дальше он будет действовать таким же образом, то со временем может приблизиться и к границам России... Нет, такое дальше допускать нельзя. Довольно смотреть на сие спокойно.
Терпение Павла окончательно лопнуло, когда он узнал о захвате французами острова Мальты. Это было уже слишком. Остров находился под покровительством российского императора, являвшегося магистром Мальтийского ордена. Долг обязывал его действовать, и действовать быстро и решительно.
Павел вызвал на совет первого министра Безбородко.
- Вы слышали, граф, - обратился он к нему, - эти французы обнаглели до того, что уже покусились на Мальту.
- Я знаю об этом, - подтвердил Безбородко.
- И что теперь будем делать?
Безбородко замялся с ответом. Павел не стал ждать и заговорил снова:
- Надобно дать понять французам, что такие действия даром для них не пройдут.
- Границы Франции слишком удалены от России, - уклончиво сказал первый министр, - поэтому нам трудно оказывать на эту страну ощутимое давление.
- Но мы можем выступить в союзе с её соседями. Австрия, Пруссия, Англия... Можно создать сильную коалицию. Кого пошлём?
- Куда?
- В европейские страны создавать антифранцузскую коалицию.
- Прежде, чем посылать, надо серьёзно подумать.
- А что тут думать, и так всё ясно. Может быть, поручим Ростопчину?
- Ростопчина в Европе никто не знает, да и опыта у него нет.
- Тогда, может быть, сам поедешь?
- С этим делом может справиться только один человек, - помедлив, сказал первый министр. - Сей человек князь Репнин. Хотя...
- Что «хотя»?
- В своё время князь выступал за возобновление торговых отношений с Францией. Правда, это было ещё до начала агрессивных действий Наполеона.
- Пусть выступал, ну и что?
- А то, что его внутренняя убеждённость может не совпасть с нашими позициями.
Император вспыхнул:
- Чепуха! Князь не может иметь особливых мыслей. Он будет делать то, что ему прикажем. Кстати, где он сейчас?
- Его резиденция в Вильно.
- Немедленно известите его по эстафетной связи: пусть не мешкая едет в Петербург.
- Будет сделано, ваше величество, - сказал первый министр и, поклонившись, ушёл выполнять приказание.
2
Письмо первого министра, посланное по эстафетной связи, Репнину принесли на дом поздно вечером, когда он уже готовился ко сну. В нём содержалось всего несколько слов: «Вас желает видеть император. Поспешите с выездом. Безбородко».
Надежда Александровна, узнав о содержании письма, засуетилась:
- Вызывают в Петербург? Значит, есть до тебя что-то важное.
Ей вспомнился давний разговор с фрейлиной Нелидовой, и почти забытые надежды заполучить для мужа хорошее место в Петербурге вновь взволновали её сердце: «А что, если сие связано с этим?!»
- Жаль, что не смогу поехать с тобой. Слабость чувствую в теле, голова побаливает... Но это ничего... Я буду ждать тебя. Только скорее возвращайся. А ежели дело заставит задержаться надолго, пришли кого-нибудь за мной. Я не смогу здесь долго жить одна.
Репнин выехал в Петербург рано утром в плохом настроении. Он не ждал от этой поездки для себя ничего хорошего. Впрочем, его совершенно не беспокоил вопрос, для чего он вдруг понадобился императору. Он думал о жене, о её физических и душевных страданиях. Её точила какая-то непознаваемая внутренняя болезнь. Городской доктор польского происхождения, известный в Литве как лучший специалист по сердечным заболеваниям, после её осмотра сказал Репнину, что дело серьёзно и Наталья Александровна может долго не протянуть... Репнин теперь сожалел, что не использовал время пребывания в Петербурге для лечения супруги. Доктор-поляк хорош, но в Петербурге всё-таки можно было найти более опытных специалистов, не говоря уже о лекарствах... Хотя, когда жили в Петербурге, жена выглядела гораздо лучше, и у него в мыслях не было, чтобы показать её докторам. Заметно сдала она только после возвращения в Вильно. Не пошёл ей на пользу здешний климат. Хотя и говорила она, что здесь ей хорошо, но думала всё время о Петербурге. Однажды проговорилась: «Ежели умру, не надо меня здесь хоронить, предайте земле петербургской»... Смерть в её возрасте... Не приведи Господь такому случиться!
Прибыв в Петербург, Репнин тотчас направился в коллегию иностранных дел. Безбородко оказался на месте.
- Быстро приехал. Молодец! - похвалил он. - Значит, есть ещё порох в пороховнице.
- Как я понял из вашего письма, меня желает видеть сам государь? - не придал значения его комплименту Репнин.
- Да, да, у государя есть к вам разговор, и разговор весьма серьёзный, зело серьёзный.
Безбородко рассказал о плане создания коалиции европейских стран, направленной на предотвращение агрессивных действий Франции.
- Но насколько мне известно из газет, которые я получаю из Вены и Берлина, эти действия уже имеют место.
- Да, но их можно и нужно остановить, а захваченные французами земли освободить. Как на это смотрите?
- На что? - не понял Репнин.
- Ох, разве я вам ещё не сказал?.. Для создания упомянутой коалиции государь желает использовать ваш богатый опыт дипломатический работы. Вы должны поехать в столицы европейских держав и добиться их согласия участия в коалиции. Согласны поехать?
- Вы считаете, что у меня есть выбор?
- О выборе речи быть не может, но вы можете высказать своё мнение лично государю.
- Я солдат, а солдаты не вступают в обсуждение приказов своих начальников.
- В таком случае не будем терять время. Мы ещё успеем застать императора в его рабочем кабинете...
Император встретил Репнина таким строгим и вместе с тем холодным взглядом, словно был им недоволен. К первому министру, наоборот, отнёсся с подчёркнутой доброжелательностью.
- Вы с князем уже говорили? - спросил у Безбородко.
- Да, князь в курсе дела.
- Когда выезжаете? - обратился Павел к Репнину и, не дожидаясь его ответа, приказал: - Должны отправиться завтра же, не теряя попусту ни одного часа.
- Но перед этим я должен, наверное, получить какие-то инструкции?
- Инструкции готовы, вы можете получить их в коллегии иностранных дел. Главная инструкция - объединить против Франции всю Европу. Вы меня поняли?
- Понял.
- Тогда у меня всё. Можете оба быть свободны.
Репнин был ошарашен. Такого приёма он не ожидал. Во все времена Павел проявлял знаки дружеского расположения к нему, и вдруг его словно подменили. С первых минут встречи Павел и разговаривал, и смотрел на него так, словно открыл в нём личного врага.
- Вы можете мне объяснить, что произошло? - спросил Репнин первого министра, когда они, покинув кабинет императора, оказались на улице.
- Что вы имеете в виду?
- Государь вёл себя со мною так, словно я уже нахожусь в глубокой опале.
- Напрасно так думаете. Вы же знаете государя: он человек настроения. Сегодня он просто не в духе.
- Но с вами-то вёл себя нормально.
- Не утруждайте себя ложными предположениями. - И, не желая продолжать этот неприятный для себя разговор, Безбородко спросил: - Вы домой?
- Наверное. Я чувствую себя усталым.
- Ежели завтра в коллегии меня не найдёте, то инструкции можете получить у Ростопчина. Надеюсь, вы его всё ещё помните?
- Как не помнить...
Взяв извозчика, Репнин, однако, ехать домой раздумал, а направился к своему зятю князю Фёдору Николаевичу Голицыну, за которым была замужем его вторая дочь Прасковья. Фёдор Николаевич участвовал в последней русско-турецкой войне, дослужился до генерала, после ушёл в отставку.
- Бывают же такие счастливые дни! - обрадовались гостю в доме Голицыных. - Какими судьбами?
- Дайте сначала перевести дух, а потом уже задавайте вопросы.
Услышав голос отца, из смежной комнаты появилась Прасковья Николаевна. Она с ходу принялась расспрашивать о матери: здорова ли, не скучает ли там, в далёкой литовской земле?..
- Мама твоя не совсем здорова, - сказал Репнин, - но нам лучше поговорить об этом позднее.
По случаю прибытия дорогого гостя накрыли малый стол в гостиной. Здесь было гораздо уютнее, чем в столовой. Получился хороший семейный ужин с непринуждённой беседой о том о сём, какие обычно возникают между родственными людьми. О своей предстоящей поездке в столицы европейских стран Репнин рассказал только после бокала вина.
- Тебя сам император посылает? - поинтересовалась дочь.
- Император, - подтвердил князь. - В другое время я, наверное, обрадовался бы такому поручению, а сейчас чувствую себя иначе.
- Твою озабоченность я сразу заметила. Тебя что-то беспокоит?
- Так, ничего особенного... Пустяки.
Репнин не стал говорить при дочери о подлинных причинах плохого настроения. Заговорил об этом с зятем, наедине.
- Я имел сегодня встречу с императором. Это была тяжёлая встреча. Он разговаривал со мной как с опальным.
- С его величеством подобные вещи случаются часто, - заметил зять. - Не стоит расстраиваться.
- Но я почувствовал, что за этим что-то есть. Ещё во время коронации он был ко мне добр и внимателен, а тут словно ледяная глыба. Есть какая-то причина, которая заставила его изменить своё мнение обо мне. Может быть, вы поможете разобраться?
Молодой князь ответил не сразу, сначала налил в бокалы ещё вина и только потом заговорил:
- Думаете, вы одни ставите себе такие вопросы? При дворе уже до десятка сановников испытали на себе монаршую немилость. И почти все из рода князей Куракиных.
- Что же такое случилось?
- А случилось то, что император поменял своих фавориток. Была у него на первом месте Нелидова, а теперь Лопухина.
- Ну и что из этого?
- А то, что Нелидова тянула наверх своих людей, близких по родству, а Лопухина теперь тянет своих. Что до самого императора... Есть известная фраза: «Королевством правит король, а королём - его любовница». Не знаю, как в других странах, а у нас эта истина подтверждается. По крайней мере, с воцарением Павла Петровича.
- Мне будет трудно служить такому человеку, - подумав, сказал Репнин. - Когда вернусь из-за границы, подам прошение об увольнении со всех должностей. Пора уходить на покой.
Репнин не поехал домой, а остался ночевать у зятя. Утром у него состоялся разговор с дочерью. Он рассказал о недомоганиях матери, которые порою обостряются до того, что ей приходится по нескольку дней лежать в постели.
- Дня через два или три я к вам приеду, - пообещала Прасковья. - И останусь с ней, пока не вернётесь из поездки в чужие страны.
- Я могу быть в этом уверенным, чтобы сообщить матери такую радостную новость?
- Конечно! Не стану же вас обманывать.
3
От дочери Репнин поехал сначала к себе домой узнать, как там обстоят дела, а уже потом в первом часу пополудни направился в коллегию иностранных дел. Приготовленный для него объёмистый пакет с инструкциями и прочими документами, необходимыми для заграничной командировки, лежал на столе у Ростопчина, представившегося третьим членом коллегии. Он был моложе Репнина лет на двадцать, в том возрасте, когда людям препоны на пути карьеры кажутся легко преодолимыми.
- А где Безбородко? - поинтересовался Репнин.
- Граф принимает турецкого посланника, скоро должен быть. Впрочем, я имею полномочия сделать для вас всё необходимое и в его отсутствие.
- Я не спешу, поэтому могу подождать.
Безбородко появился довольный.
- Только что беседовал с турецким посланником по его просьбе, - сообщил он. - Как я понял, турки боятся за свои владения в Средиземном море перед лицом французской агрессии и готовы действовать в союзе с нами под флагом адмирала Ушакова.
- Вы собираетесь послать в Средиземное море объединённую эскадру? Я правильно понял?
- Решения ещё нет, но дело идёт к тому, - ответил Безбородко и обратился к Ростопчину: - Необходимо сегодня же подготовить письмо нашему посланнику в Константинополе с новыми инструкциями.
- Будет сделано, Александр Андреевич.
- Могу ли я сообщить западным союзникам то, что здесь услышал? - напомнил о своём присутствии Репнин.
- Конечно, даже обязательно надо сообщить, - мгновенно отреагировал на вопрос Безбородко. - Кстати, в инструкциях вы найдёте документ, в котором говорится о нашей готовности, в случае достижения согласия, послать в Северную Италию и другие места сухопутные войска, дабы не допустить захвата этих земель французами. Так что, - добавил он самодовольно, - вы едете на Запад не с пустыми руками. Вам нужно только поторопиться, время не терпит.
- Я выеду сегодня же.
...Чтобы добраться до Вильно, Репнину понадобилось чуть больше трёх суток. Дома он появился уже поздним вечером. Наталья Александровна ещё не спала. Услышав его шаги в коридоре, она поднялась с постели, на которой лежала, и пошла ему навстречу.
- Слава Богу, приехал... - промолвила она ослабевшим голосом.
Она едва не упала, но он успел подхватить её и вернуть на постель.
- Нельзя тебе вставать, ты больна, - сказал князь с нежным укором.
- Мне стало лучше, - возразила Наталья Александровна. - Рассказывай, как там? К нашим заходил?
- Я у них ночевал. Параша обещала приехать, будет здесь дня через три.
- Я рада. Надолго приедет?
- Она пробудет с тобой до тех пор, пока я не вернусь из поездки.
- Разве ты должен ещё куда-то ехать?
- Меня посылают с поручением императора в Берлин и Вену.
- Тебя за этим в Петербург вызывали? А я-то думала... До сей минуты держала в тайне, но теперь откроюсь. Помнишь парад, на котором мы смотрели гатчинское войско? В тот день я разговаривала с фрейлиной Нелидовой, фавориткой Павла. Она обещала похлопотать за тебя, уверяла: будешь первым министром, если захочешь... Я теперь окончательно поняла, что была ею просто обманута.
Репнин не удержался от смеха.
- Вот уж не думал, что ты способна на такое. - Он покачал головой: - Делать карьеру с помощью жены - кому-то, наверное, приходят и такие идеи... Выслушай меня внимательно, - продолжал князь уже серьёзно. - Во-первых, Нелидова сама оказалась обманутой: она больше не фаворитка, а фавориткой у Павла стала другая женщина. Во-вторых, если бы мне предложили пост первого министра или даже канцлера, я бы от него отказался. Я принял твёрдое решение уйти в отставку. Это последнее поручение императора, которое я выполняю. После этого увольняюсь, и мы переезжаем в Москву. Будем жить либо в Москве, либо в нашем Воронцове.
- Правда? - обрадовалась Наталья Александровна. - Наконец-то у нас будет спокойная жизнь: никто не будет повелевать, заставлять мотаться по дорогам. От твоего решения я почувствовала прилив сил, и я готова пойти с тобой в столовую попить чаю.
- Я тоже хочу выпить чаю, - сказал Репнин, - но нам лучше выпить его здесь, в спальне. Я прикажу слугам, чтобы принесли всё необходимое, а ты полежи пока.
После чая князь пошёл к себе в кабинет ознакомиться с инструкциями, которыми его снабдили в Петербурге.
