ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Глава 1
ГОРОД ДОБРЫХ ЛЮДЕЙ
1
этот раз Репнин и его супруга прибыли в Вильно с целым обозом всякого добра, рассчитывая задержаться здесь надолго. Теперь они имели здесь собственную карету, своих лошадей, приличную мебель. Да и с прислугой не стало проблем. Кроме камердинера и конюха, они взяли с собой из дворовой челяди пять человек. С жильём тоже устроилось хорошо. В городе оказалось несколько пустовавших домов, владельцы которых во время войны уехали в другие страны. Комендант предложил Репниным один из таких домов: они вселились с условием, чтобы тот постарался разыскать хозяина и уговорить его продать оставленную недвижимость за умеренную цену. Лишних денег не было, но на дом набрать можно было без хлопот.После того как дела с вселением окончательно уладились, княгиня вдруг загорелась желанием осмотреть город из окошек своей кареты. В прошлый раз, когда они впервые приехали сюда, ей толком так и не удалось ознакомиться с его достопримечательностями. Шла война, в городе было неспокойно - в такой обстановке не до любования красотами. Зато теперь было тихо и можно было без боязни ехать куда угодно.
Сопровождать Наталью Александровну взялся муж. Ему тоже захотелось покататься по городу, посмотреть, как ведут себя его жители после того, как стали подданными Российской империи.
- А город, оказывается, не такой уж большой, как я раньше думала, - заключила княгиня едва успели выехать на главную улицу. - Тысяч сто будет?
- Жителей? Нет, всего-то около тридцати тысяч.
- Мало, - разочарованно промолвила княгиня. - Но он всё равно красив. Правда?
- Мне он тоже нравится. Чистенький, уютный.
Вильно и в самом деле был одним из живописнейших городов Европы. Расположенный у слияния рек Вилия и Вилейка, он производил впечатление курортного местечка, где всё внушало спокойствие и благодать. Основная часть городских строений высилась на речных террасах, что до окраинных домов, то они нашли себе место на плато. Речные долины окружали с разных сторон высокие холмы, что придавало городу особое очарование.
- Здесь так хорошо, что я готова жить в этом городе до самой смерти, - восхищаясь открывавшимися перед её взором красотами, сказала княгиня.
- Возможно, так оно и будет, - задумчиво ответил князь.
Несмотря на зимнее время, погода стояла тёплая, безветренная. На улицах было оживлённо. Но на бесснежных тротуарах поток людей не был таким густым, как в Петербурге или Риге. Некоторые горожане, увидев богатую карету, останавливались и долго глядели ей вслед, гадая, откуда мог появиться такой роскошный экипаж? В одном месте Репнин увидел небольшую толпу и, приказав кучеру остановиться, вышел к собравшимся поговорить. Увидев русского генерала, толпа присмирела, голоса затихли. Но стоило Репнину обратиться к ней на чистом польском языке, как она снова пришла в движение, и вскоре он оказался в плотном кольце. Посыпались вопросы:
- Вот мы тут стоим и спорим: кому теперь служить должны - королю Станиславу или императрице Екатерине?
- Король Станислав отрёкся от престола и, насколько мне известно, уже принял российское подданство.
- А как же Речь Посполитая? Кто ею править будет?
- Речь Посполитая ушла в прошлое, её больше не будет. Польша поделена между тремя соседними государствами.
- Выходит, наш город теперь будет русским?
- Вильно будет находиться под скипетром Российской империи.
- А Варшава?
- Варшава отходит к Пруссии.
Толпа неодобрительно загудела. Многие осуждали такое решение. Коль судьбе угодно, чтобы Речи Посполитой больше не бывать, к Варшаве пруссаков всё же следовало не подпускать. Хотя поляки с русскими не всегда мирно жили, воевали между собой, однако те и другие из одного славянского племени образовались, есть у них общее в крови. Словом, под российским скипетром Варшаве было бы лучше...
- А вы сами-то как относитесь к переходу в российское подданство? - поинтересовался Репнин.
- Это вам шляхтичей надо спросить, они такими делами больше занимаются, а мы люди простые, нам не так уж важно, под каким царём жить, лишь бы хуже не стало.
- Хуже не будет, - заверил Репнин.
- А коли так, тогда и толковать больше нечего. Своей императрице можете передать, что Вильно бунтовать против новой власти не будет.
Покинув толпу, князь вернулся в карету. Кучер тронул лошадей.
- Давно собиралась спросить, - заговорила Наталья Александровна, - почему Польшу называют Речь Посполитая? Литовцы имеют к этому названию какое-то отношение?
- Да, имеют, и очень близкое.
- Расскажи.
- Когда-то Литва была самостоятельным великим княжеством. Особенно она усилилась при великом князе Гедимине. И всё же ей было трудно одной противостоять нашествиям рыцарей Тевтонского ордена, которые зарились на её богатые земли. Постоянные угрозы с запада заставляли Литву искать помощи у Польского королевства, которое, в свою очередь, видело в этих угрозах опасность и для себя тоже. Сама жизнь толкала их на объединение. Объединив свои силы, они смогли разбить войска Тевтонского ордена в Грюнвальдской битве, что ещё раз подтвердило истину: жить обоим государствам в крепком союзе спокойнее. И вот однажды их руководители собрались в польском городе Люблине и приняли решение объединиться в одно государство, которое назвали Речь Посполитая.
- Давно это было?
- Если мне память не изменяет, в 1569 году.
- Стыдно признаться, но я ничего этого не знала, - сказала княгиня. - А могла бы и знать.
- Познания не имеют границ, всего не узнаешь.
- Но ты же знаешь. Я слышала, как ты свободно разговаривал с ними по-польски, а я польского не знаю. Кроме русского да французского, я вообще языков не знаю.
- Знать чужеземные языки совсем не обязательно. Но поскольку мы намерены здесь жить, польский тебе придётся всё же учить, и я тебе в этом помогу.
- А литовский?
- Желательно и литовский тоже.
Репнин безвыездно находился в Вильно около двух недель. Затем, воспользовавшись снегопадами, он поехал санным путём в Полесье, а оттуда в Подолию - бывшие польские территории, отошедшие к России. Главной целью его поездки была установка новых пограничных столбов теперь уже на рубежах с Австрией и Пруссией, а также устройство застав на дорогах, пересекавших эти границы. Были у него и встречи с представителями губерний, в состав которых вошли новоприобретённые земли. Когда князь доехал до города Родомысль, появилось желание навестить фельдмаршала Румянцева. Отсюда до Киева оставалось совсем немного - вёрст сто пятьдесят, не больше.
Встреча старых боевых соратников была трогательной. Румянцев от радости даже прослезился. Семьдесят лет ему исполнилось. От прежней воинской выправки ничего не осталось. Годы сгорбили его, ходил он медленно, по-стариковски.
- Я ещё своим ходом на Днепр хожу, краснопёрок ловлю, - похвалился он. - Но ты всё же выглядишь свежее.
- Я на девять лет моложе, - напомнил Репнин.
- Да, девять лет - для стариков это много значит. В прошлом году ко мне Суворов заезжал, - продолжал Румянцев. - Перед тем, как отправиться с поляками воевать. Он чуточку тебя постарше, но держится шустро, не даётся старости в лапы. Молодец!
Разговор продолжили за обеденным столом. Угощая гостя настойками домашнего приготовления, Румянцев расспрашивал его о жизни в Петербурге, где тот недавно побывал, о том, как проходили праздничные торжества по случаю заключения мира с Турцией.
- Признаться, я ждал, что тебе дадут чин генерал-фельдмаршала, - сказал он. - Ты чем-то не угодил государыне?
- Не могу представить чем, но с некоторых пор я стал чувствовать, что она уже не питает ко мне прежнего доверия. Недавно, убеждённый в этом, я подал прошение об увольнении по состоянию здоровья, но она мне отказала.
- Да, государыня наша такая, - усмехнулся Румянцев. - Она из тех, кто никогда не выбрасывает со стола недовыжатые лимоны. По пути из Яссы, - продолжал он, - у меня останавливался Безбородко. Он говорил, что тебя подозревают в причастности к партии сторонников великого князя Павла. Может быть, в этом причина твоей опалы?
- Не знаю. Но с Павлом и его сыновьями у меня действительно сложились хорошие отношения. Цесаревичам я когда-то давал уроки по некоторым наукам.
- Думаю, со временем всё образуется, - успокоил гостя Румянцев. - Во всяком случае, расстраиваться не стоит.
Потом разговор зашёл на польскую тему. Здесь взгляды полностью совпали. Румянцев всё так же, как и Репнин, придерживался того мнения, что раздел Польши является величайшей ошибкой, которую рано или поздно придётся исправлять.
Репнин уехал от Румянцева успокоенным и ободрённым, словно получил от него желанный заряд энергии, угасание которой ощущал до сего дня. Снова оживились надежды, а надежды - это и есть жизнь.
2
Вернувшись в Вильно, Репнин тотчас занялся отчётом об инспекционной поездке по бывшим польским землям, отошедшим к России. Стержнем отчёта была мысль, что народы, населяющие оные районы, отнеслись к переходу в подданство Российской империи спокойно. Никаких шумных сборищ и тем более бунтов не возникло.
После отправки отчёта до самой весны Репнин никуда более не ездил. Только с наступлением тёплых дней, когда вокруг зазеленели леса и луга, а сады прихорошились в белом цветении, Наталья Александровна уговорила мужа совершить путешествие в Ригу. Хотя Репнину и ставили на первое место назначение, связанное с освоением земель, доставшихся России после раздела Польши, за ним всё ещё сохранилась должность генерал-губернатора Лифляндии и Эстляндии, и он не мог снимать с себя ответственность за состояние дел в этих губерниях.
Репнины выехали в своей карете в сопровождении конной охраны и двух армейских повозок с фуражом для лошадей и съестными припасами. Лошадей особенно не гнали. Вокруг было так хорошо, к дороге подступали такие красивые луга и живописные рощицы, что торопиться не хотелось, а хотелось, чтобы открывавшиеся перед глазами красоты длились как можно дольше. Когда вдали показались песчаные дюны, княгиня спросила мужа:
- Эти дюны - признак близости моря?
- Да, море уже рядом.
- Это всё ещё литовская земля?
- Нет, это уже латышская земля. Ливония.
- Красивые места!
- В своё время за обладание этими местами было пролито море крови.
- Ливония - это название государства?
- Когда-то здесь уживались два герцогства - Задвинское и Курляндское. Желая обезопасить себя от нападения рыцарских орденов, Задвинское герцогство двести лет тому назад вошло в состав Речи Посполитой, а Курляндское оставалось как бы ничейным. Вот из-за него-то и шли войны, в которых участвовали и поляки, и шведы, и русские. В настоящее время вся Ливония находится под скипетром Российской империи, её земли входят главным образом в состав Курляндской и Лифляндской территорий.
- А Рига?
- О Риге всё сама знаешь. Мы же там с тобой жили.
- Жили, но о её истории ты мне ничего не рассказывал.
- Рига - старый город, очень старый. Ему уже около 600 лет. Возник на месте торгового поселения. Длительное время считался вольным городом, но потом попал в зависимость от Речи Посполитой. Затем её завоевала Швеция. При Петре Великом во время русско-шведской войны шведов изгнали, и по мирному договору 1721 года Ригу присоединили к России. Вот и вся история.
В Риге остановились в казённой губернаторской квартире, остававшейся всё это время с момента отъезда Репнина в Петербург совершенно свободной. Предоставив заботы об уборке помещений слугам, княгиня вместе со своими двумя служанками пошла прогуляться по берегу Даугавы. Что до самого князя, то он направился в губернское управление, взяв с собой адъютанта.
В инструкции императрицы, полученной Репниным перед отъездом в Вильно, особое внимание было обращено на выполнение местными властями именного указа «О прекращении сообщения с Францией». Императрица требовала, чтобы тех, кто не выполняет сей указ, особенно это касается купцов, строго наказывать, вплоть до отнятия у них патентов. Прибыв в губернское управление и пригласив к себе главных чиновников, в том числе и вице-губернатора, Репнин начал разговор именно об исполнении упомянутого указа.
- Наши отношения с Францией всё ещё остаются сложными, и об этом забывать никак нельзя. Указ её величества остаётся в силе, и люди, причастные к торговле с иноземными странами, должны его выполнять со всей строгостью.
- Но наши купцы несут от этого огромные убытки, - напомнил Репнину вице-губернатор, - да и городская казна много теряет.
- Вы что-то хотите предложить?
- Как указ принят, уже два года прошло. Может быть, обратиться к императрице с письмом от имени всего купечества?.. Не навек же порядок такой установлен. От того, что торговлю с Европой уменьшили, Рос сия богаче не станет.
- Когда наметится улучшение наших отношений с Францией, мы, конечно, с такой просьбой к государыне обратимся. Но пока французы продолжают вести себя вызывающе, и надеяться на скорое возобновление с ними хороших отношений не приходится.
- А что же тогда делать тем, у кого корабли стоят на приколе? Ждать?
- Не ждать, а искать другие рынки сбыта товаров.
Встреча с генерал-губернатором не удовлетворила деловых людей Риги, деятельность которых была связана с внешней торговлей. Репнин это понимал. Но что он мог сказать им другого? В душе он полностью соглашался с теми, кто считал, что прекращение торговли с Францией приносит России больше вреда, чем стране, которой императрица желала досадить. Однако говорить об этом Петербургу не станешь. Указ есть указ...
Пока Репнин жил в Риге, у него были и другие подобные встречи. Приёмы посетителей, приходивших к нему с жалобами, посещение мануфактур, поездки в войска Лифляндской дивизии, принимавше участие в изгнании бунтовщиков из Литвы, а затем вернувшиеся на старые места квартирования. Много возникало всяких дел. О возвращении в Вильно он подумал только осенью.
Жена подшучивала:
- У тебя такой вид, будто уезжаешь, что-то тут не доделав. Может, на зиму останемся?
За время пребывания в Риге она заметно похорошела. Морская вода и летнее солнце оказались лучше всяких врачей.
- Я рад бы остаться, продлись лето на месяц-другой, - отвечал с пониманием её настроения супруг. - Но солнышко больше не греет, а вода в море стала такой холодной, что руку опустить в неё боязно.
Они выехали в последний день октября, а 2 ноября уже были у себя в Вильно.
3
В пожилом возрасте всегда кажется, что время летит быстрее, чем определено Богом. В этом нет ничего удивительного. Когда идёшь под уклон, не всегда замечаешь, что шаг твой становится шире и ноги переставляешь чаще, чем при подъёме в гору. А супруги Репнины находились в таком возрасте, когда люди уже начинают постепенно привыкать к мысли о неизбежности перехода в потусторонний мир... Словом, за стенами своего дома они не заметили, как прошла зима и наступила весна 1796 года. 11 марта Репнин отпраздновал очередной день своего рождения: ему исполнилось 62 года. Шестьдесят два - это вроде бы и не очень-то много. Но для кого как... Для князя Репнина этот возраст оказался тяжёлым. У него усилились боли в пояснице, чаще стали возникать шумы в голове. Раньше в таких случаях доктор выпускал из него, как сам выражался, лишнюю кровь. Но теперь кровопускание уже не помогало. Оставалось одно: терпеть.
А работа оставалась работой. Долг повелевал продолжать выполнение возложенных на него обязанностей. И он продолжал их выполнять, хотя всё это ему уже давно наскучило.
Но вот однажды - это случилось уже глубокой осенью того же 1796 года - на какой-то миг блеснул луч надежды возвращения к бурной деятельности, испытанной им в счастливые, как ему казалось, молодые годы. А было так... Он сидел в рабочем кабинете и изучал указ императрицы о запрещении частных типографий и учреждении цензуры. Одним из поводов для такого указа могло послужить появление книги Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», которую автор опубликовал в собственной типографии и которая по своему обличительному содержанию очень не понравилась императрице. «Никакие книги, - говорилось в указе, - сочиняемые или переводимые в государстве нашем, не могут быть издаваемы, в какой бы то ни было типографии, без осмотра одной из цензур, учреждаемых в столицах наших, и одобрения, что в таковых сочинениях или переводах ничего закону Божию, правилам государственным и благонравию противного не находится»...
Едва Репнин закончил чтение указа, как в кабинет вошёл секретарь и доложил, что в приёмной ждёт приёма фельдъегерь из Петербурга с императорским пакетом для его сиятельства.
- С императорским пакетом? - удивился Репнин. - Проси.
Фельдъегерь вошёл чётким шагом и подал Репнину пакет с сургучными печатями.
- Приказано передать в собственные руки.
Репнин сломал на пакете печати и извлёк его содержимое. Это было собственноручное письмо Павла Петровича, извещавшего о смерти Екатерины Второй и его благополучном вступлении на Российский престол. Новый государь приказывал Репнину передать исполняемые им обязанности одному из своих помощников, а самому, не мешкая, прибыть в Петербург.
- Когда это случилось? - спросил Репнин фельдъегеря. - Я имею в виду кончину Екатерины.
- 6 ноября сего года, ваше сиятельство.
- Хорошо, вы свободны. Что до меня, то я постараюсь отправиться в путь сегодня же, ежели обстоятельства дозволят.
После того, как фельдъегерь ушёл, Репнин вызвал к себе адъютанта и приказал ему сообщить Наталье Александровне о смерти императрицы Екатерины.
Репнин очень спешил, тем не менее отправиться в дорогу в этот день так и не смог. Он выехал вместе с женой только на следующий день на станционных сменных лошадях.
Назад: Глава 8 ТРЕТИЙ РАЗДЕЛ
Дальше: Глава 2 НЕЖДАННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
